Предложение, от которого не отказываются…

Алсу понимала, что единственный выход в подобном случае – обратиться напрямую к главврачу: только он может обязать Тактарова взять пациентку. То, что зав травматологией – личный друг главврача, знают все. Выходит, жаловаться и требовать справедливости не имеет смысла.

– И что вы будете делать? – поинтересовалась она.

– Понятия не имею… У вас-то ко мне какой вопрос?

Алсу и забыла, зачем пришла!

– Я насчет вашего пациента, Газарова.

– Он не мой, а Карповича. Так что с ним?

– Нельзя оперировать, надо подождать.

– Так плохо?

– Газаров – кардиологический больной, ему, по-хорошему, нужно у нас лежать.

– Ну, Алсу Азатовна, не мы же его силком заставляем – его к нам направили! – развел руками Мономах. – Операция ему показана, но раз вы говорите – нельзя… Вы же понимаете, у нас не отель, и держать непрофильных больных я не имею права. Раз оперировать невозможно, значит, по идее, нужно отправлять его домой. Или к вам перевести?

– Думаю, это можно сделать, – кивнула Алсу. – Найдем для него койку. А потом – снова к вам.

– Отлично!

Она видела, как складки вокруг рта зава ТОН разгладились, и порадовалась, что пусть и совсем чуть-чуть, но облегчила ему существование. Алсу знала, что Мономах переживает непростое время. Он проработал в больнице восемнадцать лет, умудрившись не испортить отношения с коллегами и завоевать уважение персонала. Однако с приходом нового главврача полгода назад многое изменилось, и не в лучшую сторону. «Новая метла» сама по себе является источником стресса, а «метла» в лице Тимура Айдаровича Муратова мела всех без разбора. То и дело Алсу с сожалением выясняла, что очередной коллега, хороший специалист, уходит, не поладив с начальством, а на его место берется темная лошадка, зато – знакомый Муратова. Со спецотделением ТОН и его заведующим у Муратова сложились «особые» отношения. Путем несложных умозаключений она могла предположить, что проблема заключалась в двух вещах. Первой был бывший главный, Павел Афанасьевич Лаврушин, чье место занял Муратов. Случилось это по состоянию здоровья первого, иначе последнему не видать бы должности как своих ушей – во всяком случае, в этой больнице, считавшейся одной из лучших в городе. Именно Лаврушин перетащил Мономаха сюда и взял над ним шефство, помогая и поддерживая молодой талант, который он сумел вовремя разглядеть. Алсу не знала, какие отношения связывали Лаврушина и Муратова, но догадывалась, что они знакомы – и, скорее всего, друг друга недолюбливают. Второй причиной пристального внимания главврача наверняка являлся своеобразный характер Мономаха. С ним можно договориться, но горе тому, кто попытается подмять его под себя – ни угрозами, ни авторитетом надавить на зава ТОН невозможно. Вот потому-то с самого первого дня занятия Муратовым новой должности между ним и Мономахом началось противостояние, которое рано или поздно должно чем-то закончиться.

– У вас что-то еще? – поинтересовался зав, и Алсу поняла, что таким вежливым способом он предлагает ей завершить «аудиенцию».

Выйдя из кабинета, она пошла к лифту, но настойчивый телефонный звонок заставил ее притормозить.

– Да, мамочка?

– Детка, ты помнишь о сегодняшнем ужине?

– Прости, о каком ужине?

– Ну как же, милая, я ведь несколько раз тебе напоминала! – Голос матери звучал расстроенно. – Дядя Ренат придет, с сыном.

О боже, с сыном – мама в своем репертуаре! Алсу отлично понимала, что это означает: родители не оставляют попыток найти дочке мужа. Ей почти тридцать, карьера складывается успешно, а вот с личной жизнью не ладится. Отчаявшиеся родители постоянно устраивают встречи с друзьями и их детьми, приятными молодыми людьми, однако Алсу до сих пор упорно избегала продолжения знакомств. Похоже, и в этот раз придется сделать над собой усилие, дабы не огорчать папу с мамой!

* * *

Алина чувствовала себя неуютно в пустом кабинете, обставленном по последнему слову эргономики. Ее взгляд скользил по выбеленным стенам, на которых висели абстрактные картины. Алина не понимала современное искусство, предпочитая классическое изображение людей и предметов. Больше всего ей нравились портреты. Алина не разбиралась в живописи, но любила разглядывать человеческие лица. На них читались эмоции, которые натурщики испытывали в момент, когда их запечатлела кисть мастера. По этим застывшим лицам можно сделать предположение о характере людей, о том, какую жизнь они прожили. А разноцветные мазки, хаотично разбросанные по полотну, не производили на нее впечатления. Как-то по телевизору Алина видела сюжет о слоне в зоопарке, который любил набирать в хобот краску, а потом выплескивать ее на холст. Служители прикинули, что на этом можно заработать, и стали продавать слоновьи «картины» в Интернете. Странной была не сама идея, а то, что находилось немало людей, согласных платить деньги за звериное «творчество»!

– Простите, что заставила ждать, – раздался голос у нее за спиной, и Алина вздрогнула от неожиданности. Пересекая кабинет, к ней приближалась маленькая, хрупкая на вид женщина лет пятидесяти, одетая в брючный костюм. Как ей удалось бесшумно открыть дверь и проскользнуть внутрь так, что Алина и не заметила?

– Борис Исаевич в общих чертах рассказал мне о вашем деле, – продолжала дама. – Меня зовут Людмила Семеновна. Могу я называть вас по имени?

Алина кивнула: еще не хватало, чтобы дама вдвое старше нее обращалась к ней по имени-отчеству! Гальперин отзывался об адвокате Арнаутовой как о весьма компетентном профессионале, но делал он это с присущим ему сарказмом:

– Она – как я, только в юбке. Берет дорого и добивает раненых.

Такая характеристика заставила Алину поежиться. Да что там, при каждом взгляде на Гальперина, который, по словам лечащего врача, находится в двух шагах от погоста, у нее мурашки бегали по спине, как блохи на собачьей подстилке – неужели в природе существует его женский аналог? Да она и не пришла бы, если бы не событие, имевшее место вчера, – это оно заставило ее возобновить разговор с капризным пациентом, который поначалу показался бесполезным.

– Гальперин предупредил вас о гонораре? – деловым тоном поинтересовалась между тем Арнаутова.

– Он сказал, вы берете двадцать процентов от выигранной суммы. Только, по-моему, в моем случае это – двадцать процентов от нуля!

– Лишь потому, что вы понятия не имеете о том, что удалось выяснить мне! – возразила адвокат и извлекла из сейфа, стоящего справа от стола, папку. Это была не просто пластиковая папка, а папка розового цвета, украшенная… феями! Точно такую она купила на день рождения подружке Русика по детскому садику. Гальперин, наверное, решил над ней поиздеваться: женщина, хранящая важные документы в файле с феями, не может быть серьезным специалистом! И все же заинтригованная Алина задала вопрос:

– Что это?

– Ваши деньги. И имущество.

– Какое такое имущество? У нас только квартира…

– Ошибаетесь, Алина! – перебила Арнаутова. – Я еще не до конца вникла в дело, но даже то, что знаю на данный момент, позволяет предположить, что мы сделаем вас состоятельной женщиной.

– Состоя… простите, я не понимаю!

– Уверена, что так и есть, – снисходительно улыбнулась адвокат. В ее улыбке не было тепла, лишь необходимая демонстрация человечности для установления доверительности в общении с клиентом. – Вы, конечно, не в курсе, что у вашего бывшего супруга имеется недвижимость, помимо совместно нажитой квартиры?

– Недвижимость? – тупо переспросила Алина. – Н-но я бы знала…

– Как показывает практика, дорогуша, жены последними узнают о реальном состоянии дел супругов, точно так же, как и о наличии у них второй семьи или любовницы!

Алина прикусила губу, осознав правоту собеседницы.

– Алина, – мягко проговорила Арнаутова, хотя глаза ее оставались холодными, – я хочу, чтобы вы поняли: ваш случай – не исключение из правил, а правило. Бывший муж обманывал вас во время брака и продолжает обманывать. Он завел любовницу, и она выше вас по статусу. Наверняка он считает, что привел свою личную жизнь в соответствие с профессиональной. У него есть и деньги, и собственность, которую он приобретал, даже не ставя вас в известность!

– Это неправда! – возмутилась молодая женщина. – Наши отношения испортились, но это случилось недавно, а до этого мы жили хорошо. Мы были счастливы!

– Нет, Алина, это вы были счастливы, – возразила Арнаутова. – Вы создали свой маленький мирок, обслуживали его и думали, что муж это оценит. Вы были нетребовательны, но Георгий не желал довольствоваться малым. Он сумел многого добиться – с вашей помощью. А значит, вы имеете право на часть имущества: в нашей стране, слава богу, существует семейный кодекс! Но ничто в этом мире не дается просто так, все нужно вырывать зубами, понимаете? Надо драться за то, что по праву ваше! Но я вижу, вас беспокоит что-то еще? – нахмурилась она, заметив выражение смятения на лице собеседницы.

– Д-да, есть кое-что…

– Выкладывайте!

– Вчера ко мне приходили из органов опеки.

– Так-так?

– Меня не было дома, и их впустил сосед.

– Очень интересно, продолжайте!

– Они потребовали, чтобы он открыл им дверь. У него есть ключ, на всякий случай…

– Погодите, я правильно понимаю: вас не было дома, но эти люди все равно вошли и даже ворвались в вашу комнату?