Лотерея для неудачников

– Так вот, он только что звонил… Сказал, что простудился… – печально изрекла Валечка, выплескивая кофейную гущу в жерло сливного отверстия.

– Простудился он! – хмыкнула Людка, не отрывая глаз от собственного отражения. – Слушай больше! У него такая же простуда, как у нас с тобой. Но мы-то на работу вышли…

– Может, и так, – пожала плечами Валечка, – только отчитываться перед Анной Васильевной мне придется…

– Сашка на это и рассчитывал. Сорвется-то наша Аня на тебе, а Сашка придет – с него как с гуся вода. Сказала бы ему, пусть сам звонит… Слушай, Валечка… – Людка оторвалась от зеркала и пристально посмотрела на коллегу. – У меня тут запара… Не выручишь? Делов в принципе немного, – торопливо принялась объяснять Людка. – Надо страниц пять-шесть напечатать. У меня работа в институте горит, а ты сама знаешь, я текст набираю с черепашьей скоростью… Выручишь? – с надеждой посмотрела на нее Людка.

– Когда?

– Сегодня.

– Не могу я, Людочка… – Валечка виновато покосилась на девушку. – Свидание у меня вечером. Совершенно никак не могу.

– А завтра?

– Завтра смогу, – обрадованно согласилась Валечка.

– Надеюсь, препод подождет, – мрачно кивнула Людка. – Совру, что собака до сумки добралась. Бред, конечно, а чё делать-то…

– Ты уж извини, сегодня никак не выходит… – продолжала оправдываться Валечка, параллельно домывая оставшиеся чашки. – А завтречка обязательно все сделаю. В лучшем виде…

– Договорились, – повеселела Людка. – С меня – шоколадка.

Валечка не любила сладкое, но вся контора «расплачивалась» с ней шоколадками, печеньем и пирожными. Поначалу Валечка отказывалась, а потом смирилась. Ленка любила сладкое, поэтому все презенты доставались ей. А коллеги твердили свое извечное «нам же это ничего не стоит». И действительно, что стоит шоколадка в сравнении с часом-тремя потраченного времени? При зарплате в пять раз больше Валечкиной?

День прошел как обычно, с той лишь разницей, что головная боль к середине дня усилилась, и Валечке пришлось обежать весь офис в поисках таблетки. Людка Овсеева дала ей шипучий аспирин, что не ускользнуло от всевидящего ока Анны Васильевны, которая, как назло, в этот момент выплыла из своего кабинета.

– Таблеточками балуемся? – ехидно поинтересовалась она у краснеющей Валечки. – Головушка болит? Ручки трясутся? Хорошо, значит, вчера посидели… То-то Плюйский на работу не вышел… У него небось заразилась?

Валечка промычала что-то насчет больного зуба и ретировалась за стаканом воды. Начальство всегда вызывало у нее благоговейный трепет. Особенно Анна Васильевна – властная сорокалетняя женщина, не лезущая в карман за острым словцом. Даже если Валечка ни в чем не была виновата, то Анна Васильевна доказывала обратное, и Валечка чувствовала себя преступницей. Вот и сейчас, хотя весь офис страдал похмельем, а Саша Плюйский и вовсе остался «болеть» дома, Валечка считала себя «асоциальным элементом» и старалась пить воду как можно тише, чтобы никто не слышал ее предательских глотков.

Ближе к концу дня Валечка получила эсэмэску от Славки, который подтверждал свою готовность встретиться на «ВДНХ», правда, сообщил, что вместо обещанных четырех будет на месте в пять. Валечку это опоздание даже обрадовало: теперь Людке не придется врать преподу, что с работой расправилась ее собака. Анна Васильевна, как обычно по четвергам, уехала из офиса около трех, так что Валечка надеялась успеть и Людке помочь, и со Славиком встретиться.

Валечка печатала быстро, но пять-шесть страниц почему-то превратились в одиннадцать, а еще Людка постоянно тащила ее в курилку, где по пять минут рассказывала о действительно живущем в ее квартире щенке, который и вправду постоянно обо что-то чесал свои свежевылупившиеся зубки. То о тапки мужа, то о Людкины новые сапоги, которые та купила по дешевке в «Терволине», то о свекровину кожаную сумку, из-за которой эта «старая коза чуть собаку с балкона не сбросила»… В общем, когда все было закончено, Валечка с ужасом обнаружила, что, даже если она вылетит из офиса сию же секунду, все равно опоздает на встречу.

Кинув панически-извиняющееся СМС на Славкин номер, Валечка натянула куртку, заперла офис и побежала к метро, по дороге лихорадочно соображая, ехать ли ей через битком забитое кольцо с двумя пересадками, руководствуясь мифом «по кольцу – быстрее», или через относительно спокойную радиальную – с одной. Сделав выбор в пользу злополучного кольца, Валечка, проклиная «Таганскую», «Краснопресненскую», Людкину работу и саму себя, протискивалась через плотные ряды пассажиров, получая от последних тычки и нелицеприятные замечания в свой адрес. На ступеньках Валечку шатнуло, и она наступила на ногу идущей позади женщины.

– Ох, простите, – краснея, обернулась Валечка. – Я не нарочно…

Немолодая надушенная блондинка посмотрела на Валечку уничижающим взглядом, в котором читалось гипертрофированное презрение и такая ненависть, что Валечка съежилась, превратившись в усохший кленовый листок.

– Мать твою, – фыркнула женщина, очевидно не подобрав других слов для выражения своих эмоций.

– Ну я же не нарочно… – прошелестела Валечка и отвернулась, не дожидаясь очередного упоминания своей матери.

Толпа выплюнула ее на «ВДНХ», и Валечка вздохнула почти с облегчением: от Славика пришла очередная эсэмэска, смысл которой заключался в том, что он, как и Валечка, не успевает к назначенному времени. Слизывая с губ мелкие дождевые капли, Валечка побрела к арке, на ходу размышляя, что ей делать в ожидании Славика.

Возле арки Валечка столкнулась с «велорикшей», местной достопримечательностью. На своем нехитром устройстве – смеси велосипеда и телеги – он развозил пассажиров по бескрайним просторам центра. Правда, брал за это недешево – по полтиннику, но удовольствие того стоило: было и смешно и страшно одновременно, в общем, как на настоящем аттракционе.

От услуг «велорикши» Валечка отказалась: во-первых, цена на «аттракцион» была недешевой, а во-вторых, девушка все равно не знала, где убить время, ожидая опаздывающего Славика. Обычно они со Славиком встречались возле арки, но погода к ожиданию не располагала, поэтому Валечка наполнилась решимостью отыскать недорогое кафе, где можно выпить чашку горячего кофе и посидеть в относительно спокойной обстановке.

Минут через десять окончательно замерзшая Валечка поняла, что искать недорогое кафе на выставочном центре – все равно что искать пальму на Красной площади. Славик отбил очередное СМС, из которого Валечка узнала, что торчать под дождем и ветром ей придется как минимум еще минут десять.

«За эти десять минут я точно тут околею», – ужаснулась про себя Валечка. Планы летели под откос с катастрофической скоростью…

Валечка поплелась обратно, к арке, на ходу оглядывая уютные кафе, из которых доносился оглушительный аромат шашлыка. И почему так всегда? Ни разу у нее обстоятельства не складывались как пазл, и она не проводила время по своему усмотрению…

Валечка попыталась припомнить хотя бы одно свидание, которое можно было назвать безупречным. Ни одного… Все время встречу что-то портило: то опоздания Славика, то его скверное настроение, то плохая погода, то чьи-то несвоевременные звонки с просьбами «Валечка, пожалуйста, мне срочно», то еще какая-нибудь ерунда.

В последнюю их встречу Славику не хватило денег, чтобы расплатиться за их более чем скромный ужин: два стакана пива, которое, между прочим, Валечка пила только из экономии, две порции креветок и блюдце с фисташками, которые, как орех Кракатук, ни в какую не хотели очищаться. Поглядев на счет, Славик развел руками и с невиннейшей из улыбок повернулся к Валечке:

– Зайчонок, у тебя есть деньги? Я что-то не рассчитал…

Слава богу, Валечка всегда носила в паспорте резервно-неприкосновенные деньги на случай «а если вдруг». И «если вдруг» случилось… Тогда она даже обиделась на Славика, но виду не показала. Обиделась не столько из-за денег, бог бы с ними, сколько из-за Славикова пофигизма: он выводил ее «в свет» не так часто, мог бы и озаботиться такой мелочью, как пиво и фисташки… Больше всего ее задело, что Славик даже не покраснел.

Как будто с ним произошла рядовая ситуация, которая случается каждый день с каждой влюбленной парой…

Впрочем, Валечка очень быстро перестала злиться на Славика, в обычной своей манере оправдав его тем, что он «совершенно не со зла», «вовсе не хотел», «просто так получилось». Как, стоит заметить правды ради, получалось у всех и всегда, когда эти «все» имели дело с Валечкой Степановой.

Вот и сейчас, вспомнив об этой неприглядной, не красящей ни ее, ни Славика ситуации, Валечка поспешила отвернуться от нее, как человек со средним достатком отворачивается от бомжа, стоящего в полуночном переходе метро с протянутой рукой. Было – и было. В конце концов, все мы не идеальны…

Погруженная в мысли о своих неудавшихся планах Валечка не заметила, как свернула с аллеи, ведущей к выходу, и забрела в какое-то безлюдное место, отгороженное от центра высокими железными воротами.

За распахнутыми настежь воротами красовалось обшарпанное болезненно-желтого цвета здание, под козырьком которого горела вывеска – тоже желтая, но куда более веселая: «Голодный Колобок». Надпись заставила бы улыбнуться даже царевну Несмеяну: среди бесконечных шашлычных «У Рубена», пончиков «У Армена» и блинчиков «От Джамиля» «Голодный Колобок» казался верхом оригинальности. Именно это и сделала Валечка, прежде чем нырнуть в нутро желтого домика.

Внутренности «Голодного Колобка» оказались очень даже симпатичными. Маленькие столики, абстракционистские картинки, развешанные по стенам, миленькие скатерочки и совсем уж поднимающее настроение меню, рассчитанное как на едока с кошельком, так и на вечно голодного студента со смятой двадцаткой на дне потертого кармана.

Памятуя Ленкино наставление «Полнота – лучший друг одиночества», Валечка остановилась на крабовом салате без риса и чашке кофе, о которой мечтала всю дорогу. Она, как, впрочем, и Ленка, была далеко не толстушкой, но, подобно большинству современных девушек, имела предрасположенность к анорексии.

Критиковать свою внешность Валечка начала лет с шестнадцати, когда один особенно остроумный одноклассник «отчитал» ее за новенькую короткую юбку: «С твоими ногами я бы из брюк не вылазил…» Что не так с ее ногами, одноклассник не объяснил, а Валечка, естественно, уточнять не стала. Весь день она чувствовала на себе взгляды, магнитом притягивающиеся к ее ногам и проклятой юбке. Совету одноклассника Валечка неукоснительно следовала в течение девяти лет, а когда ей очень уж хотелось надеть юбку, она неизменно выбирала годе по щиколотку, что, к сожалению, выглядело нелепо из-за ее невысокого роста.

Из кафе Валечка вышла голодной, утешая себя обычным Ленкиным «девочка должна выходить из-за стола с чувством легкого голода» и надеясь на то, что сможет обойтись без ужина, вернувшись домой. Вестей от Славика не было, но Валечка решила не испытывать судьбу и вернуться к арке. Шагая по асфальту, испещренному мелкими каплями накрапывающего дождя, она, ежась, думала о том, что встречу все-таки стоило перенести.

Домой, домой, в теплую постель, пусть даже одинокую, размышляла Валечка. Ленки не будет, но это даже к лучшему – не придется полночи слушать про ее нового хахаля на новеньком джипе… Стакан молока, книга, что еще нужно для счастья? Наверное, Славик… Но Славик вряд ли захочет поехать, сошлется на завтрашнюю работу…

Странная штука: Валечка шла и терялась в догадках, куда именно гонит ее промозглый ветер. Выставочный центр она не считала таким уж загадочным местом. Они частенько встречались здесь со Славиком – так ему удобнее было возвращаться домой. Оглядев куцые кусты и фонарные столбы, Валечка поняла, что все-таки заблудилась.

Кого бы окликнуть? Она покрутила головой, но людей, как назло, не было. Пока она сидела в «Голодном Колобке», окончательно стемнело, и только желтые глазницы фонарей издевательски таращились на Валечку: «Ага, заплутала!»

Валечке стало жутко. Она ускорила шаг и пошла вперед, полная решимости найти выход из этого во всех отношениях странного места.

– Эй, дочка! – раздался позади скрипучий голос.

Валечка вздрогнула, почувствовав себя героиней известной всем со школьной скамьи «Василисы Прекрасной». Дурацкий детский страх тут же нарисовал в воображении Бабу-ягу с черепом-светильником в скрюченных пальцах.

«Ну что за глупость! – осеклась Валечка. – Кто-то заблудился, как и я…»

Обернувшись, она с удивлением увидела перед собой старичка, хотя жутковатый голос, казалось, должен был принадлежать бабульке. Старичок тащил за собой тележку. На ней красовалась здоровая стеклянная банка, похожая на ту, в которой продают жевательные резинки и чупа-чупсы. Ничего страшного в незнакомце не было, разве что странное: чудной фиолетовый плащ, перехваченный поясом с серебристой пряжкой, и неимоверно яркая оранжевая шапка никак не вязались с его преклонными годами. Старичок, покряхтывая от тяжести, направлялся к Валечке.