Я тебя давно ждала

– Ты сделал мне больно, – я отчеканила каждое слово и поспешила в спальную комнату.

Максим так и не пошел за мной, более того – на протяжении всего дня он гордо сидел в гостиной, смотря что-то по телевизору. Мы изредка выбирались из своих комнат, но при этом не пересекались.

Вечером он зашел ко мне, я как раз только закончила делать маникюр и собиралась почитать книгу. Максим, ни слова не говоря, стал целовать меня, при этом постепенно расстегивая мой джинсовый комбинезон. Я оттолкнула его.

– Что происходит? – я осторожно стала одеваться.

– Хочу у тебя спросить тоже, но, кажется, я понял – метод тупых куриц в действии, – он снова заговорил не своим голосом, – если эта бесчувственная скотина ничего не поняла, не давай ему. На первый раз хватит пары дней, а лучше всего – неделю.

Я хотела выйти из комнаты, но он уже стоял в дверях.

– Пропусти меня, – я шагнула назад, чтобы он не смог дотянуться.

Все превращалось в какой-то кошмар, он рассмеялся и снова схватил меня за руку, я пыталась освободиться, он мне не позволял, в итоге это переросло в потасовку, как в фильмах. В коридоре я почувствовал свободу и побежала в ванную комнату, закрылась на замок и расплакалась. Неужели это я и Максим – те двое сумасшедших, сцепившихся, будто кошка с собакой.

– Открывай, что за глупости! – он со всей силы стукнул в дверь.

– Я тебя боюсь! – у меня началась истерика – слезы уже невозможно остановить, было жутко, хотелось проснуться, рассмеяться над розыгрышем – но это все происходило наяву и по правде.

– Нам нужно просто поговорить, – он стал спокойнее.

– Я тебя прекрасно слышу, – мне случайно удалось увидеть свое отражение в зеркале – и до такого состояния меня довел тот, кто обещал любить, не принося страданий.

– Во-первых, я не тупица, и если мне больно, я так и скажу тебе, понимаешь, – я немного успокоилась и села на пол у двери, – если ты собирался меня таким образом проучить и показать, кто в доме хозяин, то у тебя ничего не вышло, мне просто стало страшно от того, каким ты можешь быть.

– Я все ждал этой ссоры, но не думал, что она перерастет в рукоприкладство. Точнее, я боялся этой ссоры, потому что до сегодняшнего дня верил, что у нас всегда все будет идеально, – он тоже сел, прижавшись спиной к двери.

– Идеально никогда ничего не бывает, – мне хотелось открыть ему дверь, но в голове стояли картинки из ужастиков, где он стоит за дверью с кухонным ножом в руках.

– Прости, я не должен был заходить так далеко, но мне вдруг показалось, что ты играешь со мной, а я этого ужасно боюсь.

– Я понимаю, в первый раз мы были вместе, как бы это ужасно не звучало, по согласию. Ты меня любил, я позволяла. Сейчас все не так – я хочу быть с тобой, я люблю тебя, я нуждаюсь в тебе. Но выходит, ты по-прежнему не доверяешь мне. Я не обману тебя, не отвернусь, не скажу, что мы теперь друзья.

– Я сам этого хотел, но тогда и вправду мы не могли разойтись как чужие люди.

– А сейчас? – я встала, потому что хотела видеть его глаза, мне он нужен рядом, а не через деревянную дверь.

– Это будет слишком просто, расстаться, как только не смогли определиться, где провести вечер, – он усмехнулся.

– Если бы все дело было в планах на вечер, но где гарантия, что мы друг дружку не поубиваем? – я коснулась дверной ручки, все же желание быть рядом сильнее мнимых страхов.

– Да я тебя пальцем не трону, клянусь, ты ведь расплакалась сегодня, наверное, от обиды на меня, ведь так? Если бы я сделал тебе больно, сам бы себе руку отрезал.

Я открыла дверь.

– Да.

Максим притянул меня к себе, я выставила руки вперед, упираясь ладонями в его грудь.

– Что такое? – он улыбался.

– Все кухонные ножи на месте? – я нахмурила брови.

– Не бойся, если что, я придушу тебя голыми руками, – он поцеловал меня в шею.

– Как мило, – я прошлась ногтями по его шее.

– Люблю тебя, – он целовал меня прямо поверх одежды везде, где только мог достать.

Полина все чаще просила меня остаться на пару дней, но я боялась – если вместе с Максимом нас вывести на правду ей не удается, то в одиночку я точно не справлюсь, поэтому мне приходилось все время придумывать отговорки, ссылая на дела в городе. Вообще-то у меня не было никаких занятий, кроме как походов в библиотеку, на выставки и презентации других писателей. Я не пишу. С этой мыслью пришлось смириться, как бы тяжело это мне не далось. Я уже подумывала о поступлении в университет, со специальностью я еще не определилась, но в том, что мне нужна серьезная подготовка, сомнений не было. Я набирала целые тонны учебников и сидела за ними, пока Максим ездил на репетиции – в июле им предстоял выход на большую сцену, с новым солистом – продюсер все-таки нашел замену Коту. Я даже не хотела его слушать, поэтому перестала всюду ходить за Максимом. Про самого Кота ничего не было слышно, я боялась, как бы его голосовые данные не были задвинуты на второй план из-за исполнения ролей в кино, но, к моему счастью, он снимался в роли рок-музыканта, споет не одну песню, а значит, мир продолжает существовать в привычном ритме.

В очередной раз мы поссорились с Максимом у него дома. Причем никто не хлопал дверьми, нет, мы остались в спальне и отмутузили друг друга подушками. Если бы они были перьевые, я не сомневаюсь, что вся комната до потолка наполнилась бы белым пухом. А так мы просто порвали четыре подушки, из них вылетел весь синтетический наполнитель, потом в дверь стали стучаться соседи, только потом мы снова все обсудили, помирились, но скрывать то, что мы неминуемо приближаемся к концу, было уже поздно.

Я не звонила Максиму, чтобы узнать, что готовить на ужин – может, он и вовсе не приедет сегодня, как не раз уже случалось. Он больше не признавался мне в любви, все равно это было понятно. Мы любим, да, но быть вместе больше не представлялось правильным – мы будто исчерпали все силы быть вместе, запал магнитов кончился, их больше не тянет друг к другу. Наверное, именно такого конца нам не хватило в тот раз. Еще не все чувства были пережиты вместе, не все слова сказаны: как признания, так и оскорбления.

Третья серьезная ссора случилась на глазах у Полины. Она ведь ни разу не выезжала из своего загородного дома, а в этот раз ей пришлось приехать на УЗИ. Я узнала об этом когда она уже вошла в мою квартиру. То, что у меня жил Максим, читалось с порога. И прятать все его вещи было уже поздно. Но Полина не поверила, когда я ей во всем призналась.

– Ты меня за дуру держишь, при чем тут Макс, – она была в красном платье-балахоне, которое вполне себе скрывало ее интересное положение. Подруга устала после всех обследований и поспешила в гостиную, чтобы поудобнее устроиться на диване, – я почему-то помню, как ты им прикрывала своего Кота, но сейчас это ведь не он? Скажи мне!

Я не знала, что мне делать – вот я говорю ей всю правду, а она не хочет мне верить.

– Мы давно с ним вместе, еще с 14 февраля.

– Что за бред! Я вас каждые выходные у себя видела, и что-то ничего между вами не замечала. Немедленно скажи, кто он.

И тут мне в голову пришла идея – если она действительно мне не верит, нужно воспользоваться ситуацией, наврать про какого-нибудь писателя из Питера, а там будь что будет. Главное, предупредить обо всем Максима, чтобы он не приехал в самый неподходящий момент. Я поспешила найти свой телефон, однако Поля остановила меня.

– Не вздумай впутывать в это дело моего брата, сама знаешь, что он с радостью поддержит эту идею, как однажды вы это уже сделали. И вообще, не стоит меня сейчас расстраивать.

Да, это была чистая правда, подруге нельзя волноваться, а я ей хочу наврать с три короба.

– Прости, но в этот раз мой мужчина действительно Максим, – я села рядом с ней на диван.

– Ладно, не хочешь, не говори, но только, прошу, успокой меня, что это не Кот, – она взяла меня за руку.

– Это не Кот, – я сжала ее ладонь. Только бы Максим не вернулся!

– Хорошо. – в этом она мне поверила. – А у меня хорошие новости, мы ждем мальчика!

– Поздравляю! – я обняла ее и громко поцеловала в ухо.

– Единственное, боюсь, наш малыш будет, как и его мама с дядей, робким эгоистом, ну, то есть девой, он же родится в сентябре.

– Вовсе вы не эгоисты, – улыбнулась я.

– Я пришел, кто-то задолжал мне прохладный душ, жду тебя там, – Максим с ходу хлопнул дверью, но до душа он дойти не успел – мы с Полей перехватили его в коридоре, когда он снимал с себя майку.

– Значит, с февраля, – покачала головой Полина.