Я тебя давно ждала

– Круто! – я ни разу не слышала этой истории.

– А почему бы и нет, мне идея нравится, – Полина достала из холодильника банку варенья, – это мне соседка вчера принесла, так здесь здорово жить, все друг дружку знают, общаются, все приветливые и добрые, как у бабушки в деревне.

– Стареешь, мать! – рассмеялся Максим. Я ткнула его в бок. Потом пришел Анатоль, мы все вместе сели за настольные игры, потом смотрели какую-то американскую комедию, в общем, так засиделись, что пришлось остаться у них на ночь.

Я лежала в кровати и не могла уснуть, мысли о неясном будущем сводили с ума. О том, что я больше не пишу, все знали, но, кажется, не переставали верить в то, что еще не все потеряно. Это как моя надежда на восстановление памяти у Саши – я всегда буду ждать, что он вспомнит меня, но вместе с тем надо продолжать жить дальше.

Я вспомнила наш последний разговор с Всеволодом Константиновичем, он приводил мне примеры из медицинской практики, когда люди забывают кого-то из знакомых, периоды жизни и даже конкретные события, вроде похорон родственников.

– Просто мозг иногда стирает определенные данные, и все тут, – врач положил мне руку на плечо, пытаясь успокоить.

– Те события, которые ему неприятны, скорее всего, – мне было грустно осознавать, что Саша где-то на уровне подсознания считал то, что происходит между нами неправильным и при первой же возможности предпочел забыть. А, может, он всегда хотел, чтобы меня вовсе не существовало. Тогда бы любимая жена была рядом, и вся его жизнь текла бы по старому руслу.

– Не всегда, недавно в Америке был случай, когда мужчина забыл день своей свадьбы, – Всеволод Константинович улыбнулся.

– Вот видите, для него это явно было не самым лучшим днем, – мне хотелось смеяться, но я уже забыла, как это делается.

– Не думаю, – доктор улыбнулся шире, – все же он снова повторил это торжество, так что это говорит о силе переживаний, а не об их характере.

– Знаете, ведь с уходом от жены у Саши было много неприятных моментов, так что я теперь все поняла, меня не нужно успокаивать.

– Я и не успокаиваю, как врачу, мне это совершенно нормально – потеря памяти от одной до другой аварии, но как человек, я негодую и очень хочу, чтобы он вспомнил о тебе, ты этого заслуживаешь.

После нашего разговора я меньше стала верить в то, что Кот вспомнит меня, скажу больше – я придумала себе верное средство – надо жить так, будто ничего не было, возможно, тогда станет легче. Но легче не стало. Единственное, от чего я избавилась, так это от жалости к себе. Я не брошенная и униженная, просто отношения закончились, так бывает. И неважно, что это произошло, когда мы обещали любить вечно, об этом мне лучше забыть.

В мою дверь тихонько постучали. Уверенная, что это Полина, я прошептала, чтобы она входила.

– Не спится? – завернутый в теплое одеяло, на пороге стоял Максим. Я тут же натянула на себя покрывало, ведь одежды для сна у меня с собой не было.

– Да, откуда ты узнал? – я села к нему лицом, укрывшись еще и таким же, как у него, одеялом.

– Слышно, как кто-то ворочается уже второй час подряд, – он сел на край кровати.

– Я просто, – мне нужно было придумать себе оправдание.

– Тш, – он коснулся пальцем моих губ.

– Максим, – теперь я хотела остановить его, потому что движения, которые он делал, слова, тон, с которым он говорил, в полумраке комнате были пропитаны сплошь интимностью.

– Все в порядке, давай просто поспим вместе, – он уже лег рядом, прижав мою спину к своей груди и накрыл нас третьим одеялом, которое мне принесла Полина, на случай, если я замерзну, – я уже тысячу лет не засыпал под твое сопение.

– Что, какое сопение? – я хотела обернуться, но он мне не дал.

– Ты всегда нервно сопишь, в тот момент, когда засыпаешь, а потом дыхание становится ровным, как у нормального человека, – он подул мне в ухо.

– Нервное сопение – это что-то новенькое, – я рассмеялась.

– Это действительно смешно, поначалу, а потом привыкаешь, – он поцеловал меня в макушку.

– Ты мне никогда не рассказывал, – мне хотелось видеть его лицо, но сегодня он вел игру по своим правилам.

– Потому что не думал, что это так важно, но без этого, как оказалось, не всегда засыпаешь, хватит уже болтать, иначе я так и не дождусь сопящего ангелочка, – он придавил меня к подушке, так, что я испугалась.

– Хорошо, спокойной ночи, – мне удалось высвободиться от его хватки и обернуться, в темноте, конечно, я не увидела лица, но все же я посмотрела на его очертание – он рядом. Максим слушал, как я засыпаю – приятно, что не я одна следила за спящим Котом. Максим всегда был романтиком, но эта откровенность выбила меня из колеи – до чего же он меня любит! Или любил, хотя, судя по его отношению ко мне и невероятному терпению – не все еще потеряно, он остается моим Максимом. Я не одна.

Проснулась я, когда услышала голоса снизу – брат и сестра о чем-то спорили. Все, как обычно, хотя не совсем – я спала рядом с Максимом, это было приятным воспоминанием из прошлого, которое вдруг повторилось сегодняшней ночью. Завтра 14 февраля, день целующихся парочек в кино, парней с букетами в руках и девушек с плюшевыми медведями. Нет, это точно не мой праздник, по крайней мере, пока я к этому не готова.

Я все утро то и дело посматривала на Полину, но, кажется, брат ей ничего не рассказал. Мне и самой не нужно было затрагивать этой темы, но, едва мы сели в машину, любопытство взяло верх.

– Нет, не хочу, чтобы она в этот раз все знала.

Ясно. Максим, когда мы первый раз с ним встречались, делился всем с сестрой, отчего это был роман на троих, возможно, советчики в этом деле лишние, поэтому мы и расстались. Хотя я не думаю, что Поля была здесь лишней. Итак, я уже считаю, в какой раз мы с Максимом встречаемся. Нет, конечно, это был один и единственный раз. И это больше не повторится. Но ведь он сказал «в этот раз». Значит, повторяется. И я даже не пытаюсь этому сопротивляться. Как всегда, мы поехали на репетицию их коллектива. Максим, как обычно, открыл передо мной двери, помог снять парку, улыбнулся своей кривоватой улыбкой – вот только сегодня все это воспринималось мною иначе. За окном смеркалось, все уже решили собираться домой, как в дверях появился он. Кот. В черном пальто, черном свитере и черных кожаных штанах – будто хотел напугать нас в полумраке коридора студии.

– Здорово! – он быстро зашагал к ребятам, не обращая внимания на меня. Я поспешила уйти, прихватив с собой белую парку и светло-желтые шапку с шарфом. Даже наша одежда была совершенно противоположных цветов.

Стоя на улице, я подставила лицо падающим крупицам снега – так дышится легче, но вот только уходить совсем я не решалась. Я могу увидеть его глаза, услышать голос. Ведь, если он окончательно переезжает за океан, я его никогда не встречу. И это последняя возможность. Я ходила по тротуару, не зная, как поступить. Если я уйду, то избавлю себя от ненужных воспоминаний. Но этот нюанс – последний раз, останавливал меня. И вот, словно услышав мои внутренние терзания, вышел Саша. Лицо ни капли не загорело – они же отдыхали где-то в Атлантике с Алисой. Глаза выражают интерес. Что же он делает – изучает меня. Интересуется, как необычным экспонатом в музее. Вот она, та девушка, ради которой ты в прошлой жизни бросил любимую жену. И что же в ней есть такого?

Саша предлагает мне зайти в кафе неподалеку, я соглашаюсь. Снова разговор. Кажется, я и от той последней встречи не успела оправиться, как вот она, самая последняя.

– Как ты? – он что, жалеет меня, как униженную и забытую девчушку.

– У меня все хорошо, – я отвечаю это на автомате, а потом добавляю, опустив глаза в чашку чая, – вообще-то трудно: мне, как и тебе, пришлось вернуться в прошлое. И в моём больше нет тебя.

– Я, наверное, умер для тебя в той аварии, – он говорит это очень тихо, чтобы не привлечь внимание посетителей, но они уже смотрят на нас. Как же не узнать эту парочку, которая и не существовала для публики, но все же последствия этих отношений многие любят вспоминать с удовольствием. Официантка приносит его глинтвейн и у меня замирает сердце. Этого ему не расскажет ни Максим, ни Алиса. Как ни странно, они оба пересказывали ему нашу историю (как благородно!), но что они знали о нас…

– Нет, ты здесь, ты живешь в этом мире, дышишь тем же воздухом, что и я, ходишь под тем же небом. Ты все также поешь, – хотя, конечно, он собирается от этого отказаться, но я не могла не упомянуть об этом, вряд ли мои слова повлияют на его решение, но я специально выделила это слово, – придумываешь что-нибудь гениальное в своей безумной голове. Ты жив, умерла только твоя любовь.

Я замолкаю, зная, какими слезами все это закончится. И мне не хочется ранить его, он ведь тоже переживает. По крайней мере, тот Саша, которого я знала, точно бы переживал.

Он согласно кивает, а потом вдруг меняется в лице и заговорщически мне подмигивает.

– Мы с тобой будто герои фильма, – тут он снова становится серьезным, – или книги, будь неладны эти глупые выдумки.

Да, я пересмотрела кучу фильмов, перечитала десятки книг, где у одного из влюбленных пропадает память. Может, он намекает, что мне нужно сейчас предпринять какие-то шаги? Нет, это совсем не то, что нужно.

– Да, главные герои просто берут и заново влюбляют в себя. Но проблема в том, что я не знаю, по какой причине ты меня полюбил, иначе не сидела бы, сложа руки, – я смеюсь.

– Ты красавица, – улыбается Кот.

Я недоверчиво гляжу на него.

– Но этого мало, – он продолжает говорить, глядя прямо мне в глаза, я таю, а еще этот сладкий мелодичный голос. Я согласно киваю, конечно, нет во мне ничего, да и про красоту он просто сказал, что первое пришло на ум.

– Нужна химия, которая, как ураган, настигает человека в одну секунду.

Ураган – так называлась песня, которую он спел в Сочи, когда мы познакомились. «Ну же, вспомни, прошу», – я мысленно посылаю ему мольбу.

– Понимаешь? – он не сводит с меня глаз, отчего я чувствую себя неловко.