Дорогой Забытых Богов

Внутри золотистого вещества, где на грани жизни и смерти плавала Беатрис Айсхарт, ожили смутно различимые манипуляторы, придвинулись к ней и стали проверять подключенные к изувеченному телу приборы. Полночь наблюдала за процедурой, чуть склонив голову к плечу. Глаза её неотрывно следили за руками биотехника, а пальцы её собственных расслабленно расположенных рук чуть заметно подрагивали.

Ариадна не смела и напомнить о себе, так и стоя на вытяжку и судорожно соображая, зачем калика так упорно пытается отстоять жизнь заключенной. Как медик, Ариадна была согласна с доводами Саммерса и, как все на базе, знала, что здесь нет столь сложного оборудования, дабы восстановить хотя бы часть нервных окончаний и органов вывезенной с разгромленной каторги женщины. В противном случае они получат всего лишь технозомби – не лучше обычного робота, с самыми примитивными рефлексами. Тем более что были повреждены ткани мозга.

Полночь вдруг улыбнулась шире, развернула кресло Саммерса к себе лицом и мягко поинтересовалась:

– А каково состояние её позвоночника и других долей мозга?

– На трансплантацию кое-что сгодится, – мрачно усмехнулся биотехник. – Вполне удовлетворительно, если вправить парочку позвоночных дисков и обеспечить хорошее подключение… – Он вдруг побледнел и попытался едва ли не выпрыгнуть вон из кресла.

– Да, Самми, да, – кивнула Полночь, низко склоняясь к человеку. – Я говорю о проекте «Второй Страж».

– Нет! – рявкнул Саммерс, яростно глядя на калику, но не в состоянии сбежать от неё. – Этот проект закрыт! Закрыт, Санди!!! Тебе ли не знать, чем закончились первые попытки!

– Ну, тише, тише, – мурлыкнула Полночь и дёрнула мужчину за плечи вверх, заставив встать чуть не вплотную к себе. – Успокойся и вспомни: первый эксперимент сорвался из-за того, что нам предоставили психически неустойчивый… и уже претерпевший физические изменения материал. Мы и сами были виноваты: не учли разницу ментальных мифоустановок…

«О чём она?!» – мысленно взвыла Ариадна, но почти не дышала, ловя каждое слово калики.

– Во второй раз, – продолжала Полночь, придерживая мужчину двумя руками за плечи, двумя за талию, словно намеревалась заключить в объятия, – произошел конфликт сознания и технологии переноса – мы тогда не знали, что Абба Рута вкладывали в понятие слияния материи и духа.

– Санди, перестань, умоляю!.. – осипшим голосом взмолился биотехник.

– Но этот второй случай показал нам, какой психотип нужен для успеха, Самми! – Калика притянула мужчину к своему лицу, рассечённому на зеркало и тьму. – Посмотри, какой нам представился случай доказать, что наш проект может быть удачным! Посмотри на неё: сильная духом, опытный солдат, офицер без страха и упрёка, с архаичными понятиями чести! Протянувшая столько часов на грани смерти!.. Самми, посмотри на неё. – Одна из тёмных рук плавно разогнулась и указала на реанимационный цилиндр. – Мозг и позвоночник. Ей уже нечего терять, и по всем отчётам – её уже нет в живых. Но можно начать…

В голосе Полночи звучала обжигающая и завораживающая страсть. Окончательно перестав понимать, о чём она говорит, Ариадна хотела слушать её и выполнить всё, что пожелает эта многорукая зеркально-чёрная, прекрасная и ужасная почти богиня.

Мужчина продолжал возражать, но в голосе уже не было начальной твёрдости:

– Я не могу, Сандрия… Я боюсь… – Но его взгляд, проследивший за рукой Полночи, уже наполнялся каким-то тёмным фанатичным огнём.

– Мы вместе – сможем, Самми, в этот раз – вместе, – прошептала Полночь, проведя зеркальной ладонью по его щеке, едва касаясь кожи. – В этот раз мы будем следить, и мы уже знаем, что делать… Разморозь проект, эти полномочия передали тебе. Пока не афишируй, ты же не хочешь, чтобы нас прервали?..

Ариадна вдруг почувствовала, словно подсматривает за чем-то очень личным, почти интимным. Проще простого было отключить внешние органы восприятия, изображая из себя куклу, пока не окликнут… Но этот шёпот, эта страсть в нём – они искушали, и лейтенант не нашла в себе силы противиться, продолжая смотреть и слушать.

Полночь склонилась к самым губам бледного мужчины, ладонями взяв его за виски, очень нежно, хотя чувствовалось – она может одним движением свернуть ему голову…

– Наша мечта, Самми, о да: идеальная машина без усталости и изъянов чатуров и эсков, и даже моих, не говоря уже об и «экзотах»; не нуждающаяся в постоянном диагностировании и подпитке, не нуждающаяся во сне и психологической разрядке, обучающаяся, мощная, быстрая. Живая. Живой механизм с душой, разумом, интуицией, воображением. Неуязвимая. Совершенная. Божественно совершенная!

Ариадна внутренне задрожала, пытаясь разорвать гипнотическое очарование голоса калики. В её голове вдруг родилась мысль: «Если бы Дьявол имел лицо, оно было бы наполовину зеркалом, наполовину – тьмой…»

Саммерс едва ли осознавал касание почти ледяных металлических пальцев к своему лицу. Едва ли вспомнил о чудовищно острых когтях, скрытых в них до поры. Он дышал урывками, глаза лихорадочно блестели. С трудом он отвел взгляд от реанимационного цилиндра, сейчас похожего на колонну света со смутным силуэтом внутри. Биотехник посмотрел в лицо Полночи и увидел в зеркальной половине её лица своё отражение – тоже только половину.

– Машина, живая… Нет, уже не машина, и не человек, Самми, – еле слышно произнесла Полночь. – Божество. И мы будем его творцами. Ты и я – и никто не вмешается на этот раз!

Ариадна смотрела: человек в объятиях многорукого демона, стоявшего к лейтенанту своей тёмной с авантюриновой искрой стороной. И за ними – человеком и киборгом – золотился цилиндр с едва видимым силуэтом в паутине трубок и проводов.

– Хорошо, Санди, – совершенно спокойно сказал мужчина, не отводя глаз, не пытаясь отстраниться. – Я разморожу проект. Сегодня. Сейчас…

Золотисто-алые глаза калики вспыхнули торжеством. Она повернула голову, и отражение лица Саммерса кануло в тёмной половине её лица…

Часть 3. Второй Страж

– Хотел бы я знать, что у паучихи на уме, – сказал Орионис, сидя на самом краю крыши и беспечно болтая ногами. Здесь он рассиживался не один: у основания решетчатой вышки расположились Ариадна и Алехандро. Оба были заняты тем, что пополняли энергоресурсы после обязательной диагностики всех систем.

– Не один ты хочешь это узнать, – откликнулся эскихейр, раздвинув грудные пластины и аккуратно подсоединяя к сердечнику энерговводы, идущие от компактного генератора. Другой парой рук он воткнул в разъем на шее полую иглу, от которой поступал особый питательный коктейль из герметичной ёмкости, похожей на термос. – Буэ-э, какая всё-таки дрянь! Что им трудно какие-нибудь ароматизатор добавить?! Да хоть клубничный!

– А я-то думала, ты блокируешь вкусовые рецепторы, – хмыкнула Ариадна, глотая точно такой же состав из высокого пластикового стакана. Тут же скривилась и торопливо забросила в рот пригоршню леденцов. – Ох, соглашусь с тобой в который раз: буэ-э в кубе! Нет, это никакой клубничкой не перебьёшь. Даже ментолом с эвкалиптом!

– Ты-то хоть можешь подсластить пилюлю, – буркнул Алехандро, дожидаясь, пока коктейль усвоится и показатели заряда поднимутся до максимума. – Правда, рискуешь фигурой…

Ариадна с невозмутимым видом запустила в него пустым стаканом. Эск привычно уклонился, а выпрямившись, обнаружил, что лейтенант показывает ему четыре оттопыренных средних пальца. Алехандро воздержался от ответного жеста и всем своим видом показал, что он выше этих ребячьих выходок. Ариадна самодовольно хмыкнула и высыпала в одну из левых ладоней несколько конфет. Постоянная потребность в повышенном потреблении глюкозы была своего рода бедой всех киборгов: работа процессора жрала немереное количество энергии. Но Ариадна почти единственная из всего штата чатуров и эсков сочетала полезное с приятным, и запас сладостей у неё был во истину неисчерпаемым.