Самозванка Российской империи

Самозванка Российской империи
Ирина Цветкова

Провинциальной девушке мещанского сословия Маше Мещеряковой попадают в руки документы об её истинном происхождении. Оказывается, она вовсе не Маша, у героини другое имя и она является потомком Романовых. Девушка решает вступить в борьбу за свои права и отвоевать корону. Полиция не дремлет и объявляет охоту. Кто же выйдет победителем?

Ирина Цветкова

Самозванка Российской империи

Из указа Екатерины II новороссийскому генерал-губернатору Г. А. Потёмкину об основании города Херсона

18 июня 1778 г.

Известны вам предположения наши о заведении для Чёрного моря гавани и верфи, о коем надлежащия изобретения и планы учинить поручено было от нас Адмиралтейской нашей коллегии,… но в точном назначении места по сие время встречалися трудности и сомнения…

Желаем, чтобы вы, с нашим Адмиралтейской Коллегии вице-президентом графом Чернышёвым постановили о месте к сему удобном, назначивая оное по соображению выгод морских и сухопутных, хотя бы оное выше, или же и на Днепре было, а потом приступили и к распоряжениям о строениях… Место сие повелеваю наименовать Херсоном. Адмиралтейство тамошнее долженствует находиться под защитою укреплений…

Посвящаю родному городу

    Автор

Часть 1

Херсонский помещик Фёдор Недригайло выпрыгнул из пролётки, не дожидаясь её остановки, и быстрым шагом зашёл в дом.

– Кум! Кум!

От нетерпения он даже пританцовывал на месте.

– Кум! Да где же ты, чёрт тебя побери?

– Чего шум поднял? Кричишь, будто на пожар, – вышел кум в вышитой сорочке. – А я давеча тебя вспоминал. Завтра опять в имение ехать, дел невпроворот, управляющего надо в шею гнать, да кого возьмёшь? Одни воры да жулики, не на кого положиться, всё самому надо контролировать. В Херсон редко наезжаю, знакомых не вижу. Хорошо, что зашёл, а то бы опять не свиделись.

– Кум, да я же к тебе зачем пришёл – сына я женю! Представляешь, Тимку моего женю!

– Да ну!

– Да, так что ты не забывай – будешь первым гостем на свадьбе. Всё-таки крестник твой.

– Это дело надо отметить, – он тут же распорядился накрыть на стол. – Давай-ка по стопочке горилки, сейчас закуску принесут.

Закуска не замедлила появиться, да ещё в таком количестве, что вдвоём они явно бы её не осилили.

– А где кума? Садись, Анюта, рядом с Михайлом, будем за моего сына пить.

Они выпили, потом закусили. Потом ещё раз выпили и ещё раз закусили. Закуска была знатная: дымящийся малороссийский борщ, рядом на отдельной тарелочке подали пампушки с чесночным соусом. Своей очереди ждали вареники с разными начинками, а ещё была селёдка, была зелень, было ещё что-то, Фёдору было не видать в конце стола другие блюда.

– Нет, всё-таки самый лучший борщ варят в Херсонской губернии, – похвалил он. – Нигде больше такого борща не пробовал.

Справедливости ради надо сказать, что он нигде больше и не был, кроме Херсонской губернии.

– Ну, а теперь расскажи про невесту, – заговорил Михайло, когда они немного подкрепились. – Вы чью берёте-то?

– Мещерякову Машку.

– Это которая? Сирота что ль?

– Ну да.

– Да что вы в ней нашли-то? Она такая невзрачная, ни рожи, ни кожи. Разве что косища до пят.

– Э-эх, Михайло! Тут своя история. Нам выгоднее было взять её, потому что без родителей. К другим сунешься – начнут крутить носом, всё выспрашивать да разузнавать, ещё откажут. Снова ищи невесту. А к этой пришли свататься – у неё сразу глаза загорелись, вся затрепетала и тут же дала согласие. Она молодая, глупая ещё, ей главное подружкам нос утереть. Как же: не успела начать в свет выезжать – и уже сваты приехали. Мы с ней уже обо всём и сговорились, и свадьбу назначили.

– А почему такая спешка? Можно было бы и побогаче найти, – удивился Михайло.

– Дак я ж тебе говорю: тут своя история, – горячился выпивший Фёдор. – А ты со своими глупыми вопросами не даёшь рассказать. Я должен был найти сыну жену, и очень быстро, а то он спутался с деревенской девкой. Тут я, конечно, виноват, выпустил его из-под своего контролю. Но я же не думал, что до этого дойдёт. А что получилось – кинулись они мне в ноги, просят благословения. Говорят, до греха у них дошло, надо венчаться. Ну, я им, конечно, устроил «венчание». Аксинью эту выгнал из дому, а Тимку привёз из имения сюда, в Херсон, женю его и отправлю куда-нибудь молодых в путешествие. Если не сразу, так со временем забудет он свою Аксинью, будет с женой и детьми жить, как все люди.

– Какие распущенные и нахальные девчонки стали, – вступила в разговор Анна. – В моё время такое поведение было недопустимо.

– Да, вот из-за таких наши сыновья ломают себе жизнь.

Михайло пытался попасть вилкой в вареник, последний оставшийся на тарелке, но после восьмой безуспешной попытки оставил эти намерения. Он обнял Фёдора и, изрядно захмелевшие, они затянули песню. Анна, поняв, что ей здесь делать больше нечего, встала и ушла в свою комнату.

Шестнадцатилетняя невеста Мария Мещерякова в подвенечном платье крутилась перед зеркалом так и сяк, не в силах оторвать глаз от своего изображения. «Ах, какая я счастливая! Я сама себе не верю, – думала она. – Неужели это всё происходит со мной? Неужели сегодня я стану женой?»

Она думала о том, как будет прогуливаться, ловя на себе завистливые взгляды тех, кого она успела опередить, по вечерам об руку с мужем по Суворовской улице – месте, где обычно гуляет всё городская знать.

«Соседской Татьяне скоро двадцать, а она ещё незамужняя. И Ольга, соседка напротив, в свои восемнадцать ещё ни гу-гу. Да что говорить, всех я перещеголяла. Сколько раз в девичестве я думала о замужестве – и вот оно уже пришло, и ко мне – раньше всех. Ох!»

Сумбурные мысли Марии перескакивали с одного на другое. При этом она не отрывала своего взгляда от зеркала, разглядывая себя в нём. Смотрела на своё лицо, на гладко зачёсанные назад волосы, не находя, впрочем, во всём этом особой красоты. «Но всё же Тимофей полюбил меня, ведь он ко мне посватался, да ещё и не захотел надолго откладывать свадьбу. Я ему понравилась. Изо всех он выбрал именно меня. Значит, я красивее и достойнее всех».

Вкус жениха Тимофея не подлежал сомнению, ведь он уже взрослый мужчина – на целых шесть лет старше неё, не какой-нибудь оболтус из тех, которые гурьбой ходят в гимназию мимо её дома.

«Одна моя коса чего стоит! Ни у кого в Херсоне такой нет». Правда, придётся смириться с тем, что сегодня вечером ей расплетут девичью косу и заплетут две косы попроще и потоньше – признак того, что она уже замужняя женщина.

«А потом у меня будут маленькие!» – при этой мысли у неё от умиления выступили слёзы на глазах. Она представила, как они с Тимошей будут гулять по Суворовской с коляской – все её одноклассницы-гимназистки сойдут с ума от зависти. А Катька – та вообще лопнет от злости.

– А теперь фату примерьте, – голос Оксаны, служанки, вернул её к действительности.

– Пора, пора, – глянув в окно, сказала другая служанка, пожилая Дарья, – уже ваш суженый приехали.

У Марии заколотилось сердце, она моментально спохватилась, привела себя в порядок и направилась к двери, пунцовая от радости и смущения. Она не видела себя со стороны, лишь служанки, глядя вслед, заметили, как она ещё неуклюжа и как мало ей подходит свадебный наряд. «Она ещё гадкий утёнок», – вероятно, думали они. И вдруг в тишине раздался треск рвущейся ткани. Оксана и Дарья, подскочив к оцепеневшей и расстроенной невесте, увидели дыры на свадебном платье – результат её неловкого шага. Она наступила себе на кончик платья и тут же оторвалась оборка на подоле и юбка от лифа в талии. Женщины сейчас же кинулись зашивать, бормоча про себя, что это плохая примета, а невеста чуть не плакала. И когда высокие двухстворчатые двери раскрылись, на пороге показался жених в чёрном строгом костюме с цветочком на лацкане и букетом в руках, а сзади его родственники – Мария от досады заплакала по-настоящему.

«Почему он увидел меня именно в этот момент, когда на мне зашивают платье?»

Но Тимофей, по-видимому, не придал этому факту большого значения. Он сунул ей розы и, дождавшись окончания шитья, провёл невесту в пролётку. Молча они доехали до церкви. Мария всю дорогу смотрела прямо перед собой, боясь поднять на него заплаканные глаза. Возможно, если бы она посмотрела в глаза будущему мужу, то что-нибудь прочитала в них.

Но вот уже и церковь. Встрепенулись нищие, увидев свадьбу – теперь им явно что-то перепадёт. Мария и Тимофей, выйдя из экипажа, чинно и благородно под руку двинулись по высокой лестнице, ведущей в Свято-Духовский храм, а за ними вся процессия. Под золотыми куполами пели колокола, разливая по округе колокольный звон. Мария забыла о своих слезах и о порванном платье, она с благоговением внимала музыке колоколов, торжественно ступая по ковровой дорожке, постланной на ступенях храма в честь новобрачных. Запах осени и жухлых листьев придавал особый аромат сегодняшнему событию. Они зашли в празднично убранную церковь, заполненную цветами, заняли свои места. Следом вошли родственники жениха (а у невесты их просто не было), приглашённые и гости, а также просто любопытные, желающие поглазеть. Все уже были в церкви, и никто не заметил одинокую женскую фигурку в простом ситцевом платье и в косынке, завязанной сзади, нерешительно подошедшую к церкви, а потом тоже юркнувшую внутрь.

Мария, стоя у алтаря, уже не опускала стыдливо глаза, она открыто смотрела на Тимофея и улыбалась ему. Он тоже ответил улыбкой. До этого она видела жениха лишь мельком на сватанье, а вот теперь откровенно смотрела ему в лицо, не пряча восторженных глаз. «Это мой муж, – с гордостью думала она, – это отец моих будущих детей. С этим человеком я проживу всю жизнь. Это моя надежда и опора, это моя защита. Я буду самой верной женой!» Она смотрела на него и чувствовала, что уже любит этого человека, который через несколько минут станет ей родным. Тимофей подмигнул ей и что-то сказал, а она только заворожённо смотрела на него, не сводя глаз. «Какой он красивый! И он мой, только мой!»