Говорит Вселенная

Говорит Вселенная
Ирина Анатольевна Кукушкина

В жизни любого человека могут случиться нестандартные вещи. Действие происходит в сложное для страны время. Героиня рассказа – самая обычная женщина, неожиданно получившая в дар от Вселенной невероятные возможности. Она должна распорядиться им разумно и помочь своей Родине.

Ирина Кукушкина

Говорит Вселенная

Пролог

Раньше, когда не было мобильников и все пользовались стационарными телефонами, по мелодии гудка можно было понять местный он или междугородний. Раздавшийся в моей квартире звонок не был похож ни на один, ни на другой. «Межконтинентальный какой-то!» – подумала я, снимая трубку.

– Алло!

– Говорит Вселенная!

Телефонная трубка ответила мне странным глуховатым голосом, по тембру которого было невозможно определить женский он или мужской. Я в замешательстве молчала. «С Вами говорит Вселенная» – настойчиво повторил голос.

Глава 1

За окном уже было темно, когда я вспомнила, что снова не вынесла мусор. Я забывала сделать это уже несколько дней. Пакет был переполнен и оставлять его в квартире до завтра было нельзя. К тому же я снова могла о нём позабыть. Я вздохнула и пошла надевать куртку. Выходить на сырую осеннюю улицу не хотелось, но выбора у меня не было. На моё счастье, нудный дождь, беспрерывно моросивший с самого утра, закончился и вечерняя улица с несколькими одинокими прохожими не казалась пустынной и пугающей. Я быстро добежала до мусорного контейнера, с размаху запустила туда свой пакет и засеменила обратно.

Обегая скопившиеся на тротуаре лужи, я смотрела лишь под ноги и не сразу заметила женщину, стоявшую у одного из домов, опираясь одной рукой о стену и протягивая вторую спешащим мимо прохожим. «Попрошайка» – мелькнуло у меня в голове, и я машинально сдвинулась к раю тротуара, обходя сгорбившуюся фигуру.

– Помогите! – прошептал хрипловатый голос. Пройти мимо я не смогла.

– Что случилось? – я подошла ближе и вздохнула поглубже. Запаха алкоголя не было, иначе я сразу бы ушла.

– Возьмите! – женщина неожиданно протянула мне какой-то свёрток. Я в недоумении застыла на месте.

– Что случилось? Чем я могу помочь?

– Возьмите. Это важно. Это не должно исчезнуть, – женщина с трудом выговаривала слова.

– Вам плохо? Вас довести до дома или вызвать «скорую»?

Женщина едва держалась на ногах, и я протянула руку, чтобы не дать ей упасть. Она неверно истолковала мой жест, сунула мне свой свёрток и рухнула на землю. Подхватить её я не успела. Я наклонилась над ней. Женщина едва дышала.

– Мне уже не помочь. Возьмите тетрадь. Не потеряйте. Это очень важно, -повторяла она, еле шевеля губами. Я, наконец-то схватилась за телефон и набрала номер службы спасения.

«Скорая» приехала довольно быстро, хотя мне казалось, что прошла целая вечность. В женщине ещё теплилась жизнь. Я рассказала санитарам, что произошло и выяснив у них, куда повезут незнакомку, отправилась домой, решив позвонить утром в больницу и узнать о её состоянии. Оставленный мне свёрток, я принесла в квартиру и положила на тумбочку в прихожей. Непонятный страх мешал мне развернуть его и взглянуть на содержимое.

Едва дождавшись утра, я схватилась за телефон и набрала номер больницы. На другом конце провода не сразу поняли, о ком я спрашиваю, но после некоторой заминки сообщили, что пациентке стало лучше и она ушла. Я вздохнула с облегчением и тут же пожалела, что ничего не знаю об этой женщине и не догадалась даже спросить её имя.

Собираясь на работу, я взглянула на нетронутый свёрток. Мне казалось, что он глядит на меня с немым укором, словно говорит: «Тебе же сказали, что я очень важный. Открой и посмотри».

– Вечером посмотрю, – заверила я себя, выходя из квартиры.

Вернувшись с работы и поужинав, я взяла наконец заждавшийся меня свёрток, уселась в старое кресло, развернула его и достала небольшую потрёпанную тетрадь в потёртом когда-то коричневом переплёте. Пробежав глазами первые строчки, я неожиданно погрузилась в безостановочное чтение странного и необычного текста. Не могу сказать, что текст меня заинтересовал. Скорее он меня захватил. Захватил в плен. Я не очень хорошо понимала его содержание. Это было нечто похожее то ли на клятву, то ли на заклятие. Читая его мне казалось, что я вступаю в какое-то сообщество, приношу обет верности, даю клятвенные обещания. У меня не было никакого понимания, что я должна делать, лишь в одном я была уверена, что вершить нечто злое от меня не требуется. В тексте встречались фразы о честности, правде, справедливости, добре и зле. Несколько раз я пыталась отвести глаза, передохнуть и осмыслить прочитанное, но обветшалые страницы тетради не отпускали от себя, не давали никакой передышки, пока я не закончила чтение первой вступительной части. Я глубоко вздохнула, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. По телу разливалась тягучая усталость. Не знаю, как долго я так сидела, но открыв глаза, я поняла, что уже наступила глубокая ночь. Видимо я уснула прямо в кресле. Посидев ещё несколько минут, я заставила себя встать и отправиться в спальню.

Уснула я неожиданно быстро, а проснувшись наутро почувствовала необычный прилив сил, бодрость и свежесть мыслей. Впечатление от вчерашнего чтения сгладилось, но появилось лёгкое чувство, что во мне что-то изменилось. Правда, пока я ещё не могла понять, что это были за изменения. Уходя на работу, я положила тетрадь на верхнюю книжную полку и забыла о ней на некоторое время.

Прошло ещё несколько дней, обычных, наполненных лишь повседневными рутинными делами. Начинались выходные, заняться было особенно нечем, и я вспомнила о тетради. Достав её с полки, я снова устроилась в кресле, перелистнула прочитанные страницы и продолжила чтение. На этот раз текст был вполне понятным и напоминал нечто похожее на дневник. Дневник женщины, точнее отрывочные, иногда несвязные записи о невероятных вещах, происходивших в её жизни. Текст был странным. В нём почти не было дат и лишь по отдельным историческим событиям я догадывалась о каком времени шла речь. К какому периоду относилось начало записей тоже было неясно. Описываемые события казались, однако, такими крайне неправдоподобными, что я не могла оторвать глаз от потрёпанных страниц.

Кроме того, читая дневник я представляла себе его хозяйку и удивлялась тому, что характером она во многом походила на меня или я на неё. Хотя это было неважно. Я вновь погрузилась в безостановочное чтение.

Глава 2

Дневник незнакомки

Всю свою жизнь я о чём-либо мечтала. Мечты были разные: большие и маленькие, совсем простенькие и наворочено изощрённые, сбыточные, но чаще несбыточные.

Несбыточные! Именно это определение больше всего к ним подходило. Правда не оттого, что они были нереальными, а скорее оттого, что их хозяйка, то есть я, была неудачницей. Да, да. Неудачницей. С некоторых пор таковой я себя считала.

Однако, меня нельзя было бы назвать неудачницей в буквальном смысле этого слова, так как время от времени часть моих желаний всё же осуществлялась. Но осуществлялись они только тогда, когда переставали быть желаниями и становились мне совершенно безразличны. Естественно, в этом случае они не приносили мне никакой радости и даже наоборот раздражали и злили. Не зря говорят: «Дорога ложка к обеду».

Становясь старше, я старалась отучать себя от мечтаний, но это мне не всегда удавалось. Жизнь без них была скучна и неинтересна. Однако, постоянные разочарования сильно травмировали мою психику, нервировали и раздражали. Я постоянно боролась со своим настроением и выигрывать в этой борьбе было непросто. Помогали мне мои сила воли, упрямство и рациональность. Странно, откуда взялись у меня эти качества. Ведь я была очень эмоциональна, вспыльчива и мечтательна. В какой-то степени не от мира сего. До сих пор не понимаю, как эти противоположности во мне уживались, ведь я не страдала раздвоением личности и не имела психических заболеваний.

Сражаясь со своей мечтательностью, я неожиданно нашла для себя выход из создавшегося положения. Надо мечтать о несбыточном, совершенно нереальном, фантастическом и не имеющим возможности когда-либо осуществиться. Такие мечты изначально вычёркивали фактор ожидания, а значит и следующее за ним неизбежное разочарование. То есть, зная, что в жизни такого просто не может случиться, я ограждала себя от болезненных переживаний. Теперь я могла мечтать сколько угодно. Главное, чтобы фантазии хватало.

Фантазии у меня, конечно, хватало. Как же я изощрялась! Чего только не придумывала. Осуществление моих желаний под силу было только волшебникам. В нашем же мире места для волшебства не было и потому все мои мечты оказывались сродни то ли сказке, то ли какой-то фантасмагории.

Фей, волшебников, колдунов в моих мечтах всё же не было. На самом деле все фантазии касались реальной жизни. Моей жизни. И главным персонажем в них всегда была я. Более того, реалистичности им придавала моя любовь к арифметическим подсчётам. Нет, никаких научных изысканий. Всё жизненно, всё учтено и подсчитано. И тем не менее, нереально и неосуществимо. Единство и борьба противоположностей в действии. Точнее в моих фантазиях.

Вначале эти фантазии были вполне материальными и касались моих чисто человеческих желаний и стремлений, но со временем мне стало неинтересно хотеть чего-то для себя, и я стала фантазировать о том, что могла бы сделать для других. Не только для моих родных или друзей, но и для совсем чужих мне людей. В своих мыслях я всё время кому-то помогала, причём довольно масштабно. Я строила больницы, школы, дороги, меняла законы в пользу простых людей, предотвращала преступления, восстанавливала справедливость, расследовала преступления и прочее, прочее, прочее. Короче, я делала всё, что одному обычному человеку совершенно не под силу сделать. При этом я не представляла себя во власти. Даже мысленно я не занимала никаких высоких должностей. Волшебницей или феей я тоже себя не мыслила. Более того, я даже не размышляла о том, какими средствами и силами надо обладать, чтобы осуществить все мои воображаемые деяния. Просто, когда я думала над этим, я меньше переживала о своих личных проблемах и неудачах и мне было легче с ними справляться.

Увлёкшись своими фантазиями, я не обращала большого внимания на реальную жизнь. Не то чтобы она меня не касалась, просто я привыкла к повседневной рутине и многое делала по привычке довольно машинально. В то время моя жизнь была достаточно отлажена и размеренна, поэтому всё свободное время я погружалась в придуманный мной мир и на многое не обращала внимания.

Однако, в какой-то момент реальный мир изменился. Изменился не в лучшую сторону. Точнее, в ужасную сторону. Моя страна начала военные действия против когда-то братского нам государства. Я понимала, что это была вынужденная мера и у нас не было иного выхода, если мы хотели сохраниться, как нация, как единый народ. Я твёрдо верила, что правда на нашей стороне, но всё равно это было ужасно. Война всегда несла смерть, разруху и ненависть.

Первое время меня, как магнитом тянуло к телевизору. Я постоянно слушала новости, я металась по квартире, пытаясь размышлять и анализировать, но мысли невообразимо путались и вместо ответов, возникало всё больше вопросов. Мои близкие жили в таком же потрясении, и мы то бурно обсуждали всё происходящее, то уходили в себя, молчали и отмахивались друг от друга. Нас сковал страх за будущее. За наше личное будущее, за будущее нашей страны. Справиться с охватившим нас волнением было сложно, но постепенно мы начали привыкать к новой действительности.

Однажды я поймала себя на том, что снова погружаюсь в свои фантазии, но теперь они здорово изменились. В своих мыслях я то занималась благотворительностью, то помогала раненым, то просто меняла ход боевых действий в нашу пользу.

Кроме того, я чётко определила для себя виновного в этой, по сути, гражданской войне. Нет, это были не украинцы. Это были их западные кураторы, давно захватившие реальную власть в стране и заставлявшие одурманенный народ умирать за интересы обнаглевших хозяев. Главными кукловодами я считала англосаксов, точнее – нагло-саксов, как я их называла ещё с незапамятных времён. Меня всегда интересовала история и я много читала про различные деяния этих коварных, завистливых, трусливых и жадных деляг. Такую характеристику я дала им много лет назад, когда читала о пиратах, служивших английской короне и плативших ей налоги. Какое ещё государство могло додуматься узаконить обыкновенный разбой! Поэтому теперь я была твёрдо уверена в том, на ком лежит вина за эту войну. Совершенно естественно, что в своих мыслях я всегда наказывала главных зачинщиков и спасала простых людей.

Однако, не зря говорят, что мысли материальны. Однажды мне пришлось в этом убедиться.

Глава 3

В этот день я находилась одна в квартире. Голова моя была занята размышлениями, вы догадываетесь какими. И тут, как в том детском стишке «у меня зазвонил телефон», старый домашний телефон, который мы давно собирались отключить за ненадобностью, но всё как-то руки не доходили. Я сняла трубку.

– Алло!

– Говорит Вселенная!

Телефонная трубка ответила мне странным глуховатым голосом, по тембру которого было невозможно определить женский он или мужской. Я в замешательстве молчала. «Говорит Вселенная» – настойчиво повторил голос.

– Какая вселенная? Что за шуточки? – я оправилась от замешательства и уже собралась повесить трубку, но тот же странный голос меня остановил.