Змеёныш

– Госпожа сделала хороший выбор: это рабыня из Анзора, с юга континента. Она послушна и воспитана, умеет петь и декламировать стихи.

– Она обучена нашему языку?

– Да, эта девушка воспитывалась в доме одного аристократа. Недавно он умер, а его родственники решили взять наследство деньгами. Поэтому девушка здесь… Ко всем своим достоинствам, она ещё девственница.

– И сколько ты просишь за это сокровище?

– Пять золотых стабов.

Помощник управляющего склонился к уху госпожи и прошептал:

– Если мне будет позволено, я хотел бы сказать, что это слишком высокая цена для рабыни… Она стоит не более трёх.

Шака и бровью не повела на слова слуги и произнесла:

– Я хочу взглянуть на неё. Сними одежду.

Торговец с готовностью начал срывать с бедняги лохмотья. И тут все увидели, что всё тело девушки покрыто старыми и свежими полосами от бича, а на груди и животе темнели кровоподтёки. Присутствующие переглянулись и цинично засмеялись. Шака молча рассматривала дрожащее исполосованное тело рабыни. Затем не спеша поднялась на помост и приблизилась к девушке. Взяв её руки, она увидела на запястьях следы наручников, а, приподняв дешёвые бусы, увидела след от привязи.

– Так ты хочешь пять стабов за строптивую девчонку, которую нужно держать на привязи? – язвительно усмехнулась, поворачиваясь к торговцу. – Знаешь ли ты закон, запрещающий продавать испорченный товар?

– Прошу прощения, госпожа, – залепетал торговец. – Эту девушку привели перед самым открытием рынка. Я не знал, что она так избита, иначе никогда бы не взял её…

– Так сколько стоит эта рабыня?

– Два… нет, полтора стаба, госпожа… Дешевле я не могу продать, я и так отдаю её почти даром…

Шака подала знак помощнику управляющего и приказала:

– Заплати два золотых стаба этому человеку…

– Это слишком большая цена… – начал было слуга, но госпожа его перебила:

– Ты собираешься со мной спорить?

– Ни в коем случае… – пробормотал испуганный слуга и поспешно выполнил распоряжение.

– Прикройся, – приказала она рабыне и та поспешно накинула на себя лёгкий сарафанчик, в котором её вывели на торги. Шака взяла её за руку и свела с помоста, в знак своего владения.

Когда они уже были на земле, Шака хотела передать её под охрану воинов, присоединив к толпе купленных ранее рабов, но та не отпускала её руку, вцепившись в неё, как утопающий хватается за соломинку. Большие, удивительно синие глаза, смотрели на неё с мольбой и надеждой.

– Как тебя зовут, девочка? – спросила Шака, пытаясь высвободить свою руку из цепких пальцев рабыни.

– Эрисса, госпожа, – прошептала та.

– Ступай к товаркам, Эрисса, – приказала Шака, и девушка, понурившись, присоединилась к остальным рабыням.

Вернувшись в замок, Шака вызвала управляющего и занялась распределением рабов по работам. Девушек пристроили быстро, так как Шака осталась без прислужниц, потому что продала почти всех, служивших при Мариде. Когда очередь дошла до Эриссы, Шака приказала:

– Пришли её ко мне.

Через некоторое время в комнату робко вошла чисто вымытая, переодетая в новую одежду и аккуратно причёсанная рабыня. Приблизившись, она опустилась на колени и пала ниц, как полагается вышколенной рабыне. Шака с любопытством и сомнением смотрела на влажные блестящие тёмные волосы, заплетённые в толстую косу, чёрной блестящей змеёй извивающуюся на пёстром ковре, покрывавшем пол, на тонкую изящную шейку с испуганно трепетавшим пульсом, гладкую упругую кожу, и думала, что эта девушка, конечно же, не создана для грубой, тяжёлой или грязной работы. Это настоящая наложница, гаремная рабыня или фаворитка знатной дамы.

– Встань, – приказала, и девушка приподнялась, оставаясь, однако, стоять на коленях. – Сколько тебе лет, Эрисса?

– Скоро будет пятнадцать, госпожа… – тихо ответила девушка.

– Ты, и вправду, девственница?

– Я… – щёки девушки покрыл нежный румянец. – Я не знаю, госпожа…

– Как это? – удивилась Шака. – Ты не знаешь, была ты с мужчиной или нет?

– Я знаю, что делают мужчины с женщинами, когда спят с ними… Но мой бывший господин никогда не делала со мной таких вещей… Но я часто спала с ним в одной постели…

– И что он делал с тобой, когда вы были вместе? – заинтересовалась Шака.

– Я ласкала его руками и языком, а удовлетворяла всегда только ртом, иногда грудью… Иногда он приказывал ласкать другую рабыню, а сам смотрел и удовлетворялся самостоятельно.

– Да твой бывший со странностями! – засмеялась Шака. – А что ещё ты умеешь, кроме этих мерзких занятий?

– Хозяин научил меня читать и писать, петь, танцевать, играть на флейте, гайтере и тумбине. Я часто прислуживала господину, когда он принимал гостей, а после ванны всегда делала массаж и натирала маслами.

– Это мне нравится. Я беру тебя в личные служанки. После ванны ты тоже будешь мне делать массаж и втирать в кожу масло.

– С радостью, моя госпожа, – вновь пала ниц рабыня.

– А за что тебя избили и держали на привязи?

– После смерти хозяина меня взял к себе его племянник, и хотел сделать наложницей… Но он был груб и делала мне больно… Мой первый хозяин никогда не бил меня и даже не кричал… Я проявила непокорность и отказалась подчиниться и… даже ударила этого господина… Кажется, расцарапала ему лицо… Меня выпороли и посадили в подвале на цепь… А сегодня отвели на рынок, где вы меня купили… Я усвоила урок, госпожа, и клянусь, что буду послушной и покорной…

– Как ты посмела поднять руку на господина? – больше удивилась, чем рассердилась Шака.

В огромных, синих, как небо на закате, глазах девушки появился испуг, и она прошептала:

– Простите, госпожа… Я, наверное, сошла с ума… Я была привязана к своему бывшему господину, и его внезапная смерть потрясла меня… Клянусь Небесной Обителью, что больше никогда так не поступлю!..

– Наоборот, – улыбнулась Шака, – мне понравился твой смелый поступок. Делай так и впредь. Если кто-либо осмелится посягнуть на твоё тело без твоего желания, можешь выдрать ему глаза и оторвать всё, что слабо держится, невзирая на его положение и статус. За твоё поведение буду отвечать я, как твоя законная хозяйка. Со временем я даже научу тебя нескольким простым, но эффективным приёмам, помогающим отбить у мужчин не только желание, но и способность к близости…

В глазах рабыни появилось удивлённое недоверие, и она робко улыбнулась.

– Вы не шутите, госпожа?

– Нет, девочка.

– Желание моей госпожи – закон для меня, – покорно склонила голову рабыня.

Вскоре между госпожой и служанкой установились тёплые доверительные отношения, похожие на дружбу, а не на господство и подчинение. У Эриссы оказался весёлый общительный характер, она быстро перезнакомилась со всеми обитателями замка. Целыми днями, если её присутствия не требовала госпожа, она гуляла по поместью, сплетничала со слугами, рабами, надзирателями, солдатами, и была в курсе всех новостей, происшествий и скандалов. Через неё Шака знала всё, что творится в её владениях и даже за пределами, узнавала то, о чём ей не докладывали управляющий или сенешаль, о чём недоговаривал Виолент. А через некоторое время Эрисса стала для Шаки больше, чем подруга – она стала её любовницей.