Дай сердцу волю…

– Я…

– Да, знаю. Ты заблудилась, – лорд повернулся. Знакомая лёгкая улыбка тронула уголки губ. – Я сам блуждал тут в первое время, – он жестом указал на мягкую скамью у стены. – Присядь. Говори, с чем пришла?

Элиот потрясённо молчала. Её изумила осведомлённость господина. Он не только знал каждый её шаг, но, словно читал мысли!

Видя, что гостья в растерянности, лорд сам приблизился и взял её за руку, увлекая к скамье.

– Ты пришла помолчать или хотела что-то сказать?

Голос звучал скорее дружелюбно, чем насмешливо.

Элиот вдохнула поглубже, стряхнула наваждение, вновь охватившее в присутствии господина, и, отведя взгляд, произнесла, стараясь сдержать дрожь в голосе:

– Вы меня околдовали… Прошу, снимите чары… Они мешают работе. Они отвлекают меня от службы.

– Я не мог тебя околдовать. Я не умею напускать чары, – в голосе лорда звучала откровенная насмешка. – Однако, я понимаю твоё состояние… Но в нём нет моей вины. Это называется «любовь», девочка. Первая любовь. Оттого и такая сильная.

Даже смуглость не смогла скрыть румянца смущения, покрывшего лицо Элиот.

– Тогда… – она сглотнула подступивший к горлу ком и подняла взгляд. – Что нам… что мне… делать?

– Отдаться чувству, – мягко улыбнулся мужчина.

– Вы – мой господин… Разве так можно?

– Почему нет? С каких пор виолки отказывают собственным желаниям?

Элиот заглянула в прозрачные зеленоватые глаза, пытаясь проникнуть в мысли лорда. Лучше бы она этого не делала! Потому что тут же ухнула на самое дно изумрудных колодцев. Руки сами потянулись к шее, губы решительно прильнули к соблазнительным изгибам насмешливого рта. Лорд не сопротивлялся. Он всецело отдался настойчивости девушки. Но постепенно, исподволь, взял инициативу в свои руки. Элиот опомниться не успела, как уже лежала, обнажённая, на лавке, и мускулистое гибкое тело ритмично вдавливало её в подушки. Небывалое наслаждение начало наполнять её, как сосуд водой, от донышка до макушки.

За свою юную жизнь Элиот познала немногих мужчин. Она не считала себя страстной женщиной. Скорее наоборот – сдержанной и безучастной. Брала и отдавалась, только откликаясь на зов плоти. И не подозревала, что близость может приносить такое наслаждение.

Пока лорд удовлетворил свою страсть один раз, девушка взлетала на вершины блаженства и начинала путь сначала не менее полудюжины, что полностью истощило силы, как физические, так и душевные. Когда лорд, подарив прощальный поцелуй, поднялся, её глаза просто сомкнулись, и она провалилась в сон, похожий на обморок.

Проснулась Элиот ближе к вечеру. В первые мгновения не могла понять, где находится. Она лежала на огромной кровати, голая, небрежно прикрытая шёлковым покрывалом. В теле ощущались лёгкая усталость и нега. И тут нахлынули воспоминания о крепких мужских объятиях и продолжительной страсти. По-видимому, когда она отключилась, господин отнёс её в свою спальню.

Элиот поднялась и спустила ноги на мягкий меховой ковёр. Огляделась в поисках одежды. На стуле у окна лежала только ночная рубашка лорда. Её костюм, наверное, остался в «тронной» комнате.

В конце концов, она тут одна. Элиот встала и прошлась по огромной спальне. Приоткрыв несколько дверей, обнаружила за ними туалетную комнату, ванную и короткий коридор. Посетив первую, перешла во вторую, чтобы смыть следы бурного соития.

Ванная выглядела необычно. Небольшая комната, облицованная полированными мраморными плитами. В полу наполовину утопленная большая каменная ванна, из стены выходили два бронзовых крана. Элиот покрутила вентили и обнаружила, что из одного течёт холодная вода, а из другого горячая. Весьма удобное новшество.

Набрав немного тёплой воды, девушка тщательно вымылась и вытерлась пушистым полотенцем, стопка которых лежала в шкафчике возле двери.

Вернувшись в спальню, облачилась в рубашку лорда и прилегла на постель в ожидании господина.

Ждать пришлось недолго. Вскоре за дверью, выходящей в коридор, послышался какой-то шум, и она резко открылась. В комнату вошла зрелая красавица, облачённая в более чем легкомысленное платье, состоящее из двух полотнищ кисеи, едва прикрывавших пышные груди и собранных на талии в нечто похожее на юбочку, оголявшую ноги по бокам почти до узкого золотого пояска, скреплявшего «наряд» в единое целое.

Узрев возлежащую на взбитых подушках Элиот, она упёрла руки в бока и возопила:

– Я так и знала! Сердце меня не обмануло! Этот гад ползучий, сын гада и внук змеи, променял меня на худосочное убожество, на пацанку, на сопливую девчонку, которой впору в куклы играть!

Элиот с недоумением, а потом и негодованием уставилась на гостью.

– Рот закрой, тётка! И следи за языком. Как смеешь ты поносить господина непотребными словами? – в голосе виолки послышался холод угрозы. – Да и я не та девчонка, что спустит какой-то шлюхе подобные оскорбления.

– Шлюхе?! – взвизгнула незнакомка. – Это я шлюха?! Да я тебе патлы вырву, шмакодявка! Я любимая женщина господина, я его жена!

Элиот, уже покинувшая кровать с намерением хорошенько врезать нахалке, замерла. Это леди Лаирская? Вот эта базарная баба? Не веря ни глазам своим, ни ушам, уточнила:

– Так вы леди Лаирская?

Хоть в каком запале пребывала скандалистка, всё же не решилась назваться столько высоким именем.

– Нет! Я Самарна, его любимая наложница! Я его единственная женщина, а лорд мой мужчина!

Элиот усмехнулась.

– Был твой, стал мой. Теперь лорд мой мужчина, а ты можешь возвращаться в гарем и рыдать в подушку.

Пренебрежительно отвернувшись, Элиот направилась обратно к кровати.

Наложница оказалась на удивление прыткой. Не успела виолка и шага ступить, как пальцы нахалки вцепились ей в волосы и дёрнули с такой силой, что на глазах невольно выступили слёзы. Вымуштрованное многолетними тренировками тело среагировало быстрее мыслей: Элиот извернулась, сделала подсечку и завалила тётку на пол. А потом от души отходила ногами по рёбрам и животу.

На вопли избиваемой, в комнату ворвались несколько служанок, скорее всего, подслушивавших под дверью. Увидев картину избиения и встретив яростный взгляд виолки, не бросились на выручку хозяйке, а столпились у двери и загалдели, как курицы при виде коршуна.

Утолив ярость, Элиот наклонилась над стенающей наложницей и чётко произнесла:

– Не смей. Никогда. Ко мне. Прикасаться. Грязное животное! Я леди Элиот из королевского рода Хайбон, а ты просто шлюха, которую пользуют для удовлетворения страсти! Ты наложница, и знай своё место! Ещё раз попадёшься мне на глаза, я голову тебе оторву, в буквальном смысле!

И в подкрепление своих слов, пнула пяткой Самарну в лицо, расквасив нос.

Дверь снова резко распахнулась, и в спальню быстрым шагом вошёл лорд.

– Вот женщины! – с недовольством произнёс. – Не можете поделить одного мужчину? Что за разборки вы тут устроили?.. Девушки, заберите свою госпожу и несите в её покои. И вызовите лекаря, – приказал притихшим служанкам. Затем сердито посмотрел на Элиот. – Как смела ты искалечить мою женщину?

Виолка хмуро взглянула из-под насупленных бровей.

– Как смела она кидаться на меня, грязная…

– Тихо! – прикрикнул мужчина, и от металла, прозвучавшего в голосе, по спине девушки пробежали холодные мурашки. – Самарна принадлежит мне более двадцати лет. Её тело дарит мне радость и наслаждение почти каждую ночь. А ты, один раз отдавшаяся, возомнила себя госпожой в этом доме?

В глазах Элиот сверкнула ярость.

– Я знаю своё место… – процедила она сквозь зубы. – Но и вы должны знать, что виолки – не девочки на одну ночь. Раз я отдалась вам, значит, отныне, вы мой мужчина. А я ваша женщина. Никаких наложниц, никаких Самарн! Нужно было думать о Самарне до того, как вошли в меня.

– А не моя ли это привилегия – выбирать? Вы обе принадлежите мне, и я сам буду решать, кого одаривать своим телом, – строго прищурился лорд.

– Так не будет. Или я, или она! – твёрдо ответила виолка.