Скитальцы

– Ты что, брезгуешь? – удивился Патрик. – Это же ребёнок!

– Дерьмо есть дерьмо. Твоя обуза – ты с ней и возись, – сказал, как отрезал.

– Помнится, кто-то не так давно назвал её нашей… Ну, да я не злопамятный. Ладно, тогда хоть подержи, пока я буду мыть.

И он сунул малышку в руки оторопевшему товарищу. Тот так и застыл, держа девочку в вытянутых руках и глядя на неё немигающим взглядом.

– Ты детей никогда в руках не держал? – снова удивился Патрик.

– Меня готовили в наёмники, а не в няньки, – буркнул Дион.

– Да ты хоть улыбнись! Не пугай ребёнка! – сверкнул зубами Патрик.

И, правда, Лея, глядя на суровое лицо мужчины, начало горестно кривиться, готовая разразиться безудержным плачем.

Дион через силу растянул губы в улыбке. А потом вытянул их трубочкой и произнёс:

– Бу!

Лея испуганно заморгала и громко заплакала.

– Да, нянька из тебя никакая… – сокрушённо покачал головой Патрик, забирая Лею из напряжённых рук товарища. – Семью тебе надо… И детишек с десяток. Может, тогда научишься с ними обращаться.

Лес внезапно кончился, и они оказались на солнечной опушке. Впереди простирался сочный зелёный луг, сбегавший к рябившему весёлыми бликами ручью. По берегу бродило стадо коз, бдительно охраняемое круторогим бородатым вожаком. По водной глади степенно плавали стаи гусей и уток. Ручей перекрывал деревянный мосток с низкими перилами. Протоптанная дорожка вела к воротам окружённого деревянным забором хутора.

Над лугом, над хутором и над ручьём раскинулось безоблачное небо. Солнечный диск щедро поливал окрестности горячими лучами. В траве орали дневные цикады, пестрели разноцветные лютики, над ними порхали яркие бабочки… Пасторальная идиллия, ни больше, ни меньше! Для полноты картины не хватало юной пастушки в белом передничке и стройного охотника с борзыми.

– Это Небесная Обитель? – удивился Патрик, окидывая окрестности восхищённым взглядом. – Куда ты нас привёл, приятель? Когда это мы успели вознестись, не заметив перехода?

Дион, молча, рассматривал округу обычным внимательно-настороженным взглядом, не упускавшим ни единой мелочи. Но ничто не внушало тревоги. Глухомань, пастораль, безмятежность. Тронув уздечку, первым потрусил к мостику.

Хуторок встретил путников широко распахнутыми воротами. Внутреннее пространство пестрело яркими пышными цветниками. По дорожкам между домов и построек бродили куры, в тени, под сенью раскидистых фруктовых деревьев, дремали собаки, лениво облаявшие чужаков.

– Чем дальше, тем чудесатее… – пробормотал Патрик.

На лай собак из одного дома вышел ещё крепкого вида старик. Окинув приезжих внимательным взглядом, задержался на Лее, выглядывавшей из «перевязи» на груди Патрика, и произнёс:

– Добро пожаловать, гости дорогие! Вы проездом или по делу?

– Не подскажете, куда мы попали? – поинтересовался в ответ Патрик.

– Это хутор Лесной Угол. А вы куда едете?

– Сами не знаем… Заблудились немножко. Какая местность к вам ближе всего?

– Если поедете на восток, попадёте на дорогу, ведущую в Коррио. На севере расположены владения лорда Сеельского. На юге – Глухая Чащоба, а за ней предгорья Кординов.

– Благодарствую, отец. А можно у вас остановиться на отдых на пару дней и купить молока для ребёнка?

– Мы всегда рады добрым гостям. А молоко бесплатно дадим. Дети – посланники божьи. Поезжайте вон к тому строению. Это конюшня. Оставите лошадей у коновязи – работник о них позаботится. Самих милости прошу в дом.

Хозяевами Лесного угла оказалась пара стариков с вдовой-невесткой лет сорока. С ними жило несколько работников такого же преклонного возраста. Ни детей, ни молодёжи на хуторе не было. Как позже узнали друзья из рассказов гостеприимного хозяина, сыновья старика, несколько лет назад, погибли на очередной королевской войне. Младший не успел ещё жениться, а старшему боги детей не послали. Так и доживали они дни свои почти в одиночестве, не надеясь более на продолжение рода и опасаясь, что после смерти хозяйство придёт в упадок.

Патрик и Дион пробыли на хуторе почти декаду. Старики и миста Илирия – женщина добрая, но бесконечно печальная – им так понравились, что они единодушно решили оставить Лею им на попечение. Вряд ли где найдётся лучшее место для обездоленной малышки. Здесь, в лесной глуши, далеко от дома и мстительного папаши, девочка будет в безопасности. А они о ней не забудут. И время от времени, в бесконечных скитаниях, будут заезжать в Лесной Угол, наблюдая, как она растёт и хорошеет…

Третий не лишний

– Я дико симпатичный и весьма искусный в любви, красавица, – проворковал Патрик, сияя на девушку незамутнённой чистотой голубых глаз. – Я готов отдаться тебе душой и телом, пасть рабом у твоих ног… Можешь даже отшлёпать меня, если хочешь, – по губам плута скользнула шаловливая улыбка. – Я мечтаю целовать твои ноги и всё, что выше, лобызать восхитительные уста, подобные распустившемуся бутону, утонуть в омуте бездонных глаз, красотой превосходящих глаза лайма… О, неприступная соблазнительница, снизойди с крепостной стены своей недосягаемости и подари страннику, припавшему к твоим бастионам с мольбой, толику своего гордого внимания…

Девушка с неопределённой улыбкой слушала витиеватую речь мужчины, медленно проводя гребнем по волосам. Подобные золоту спелой пшеницы, сияющие пряди проскальзывали между роговых зубцов, извиваясь, как крошечные змейки. Дион, как зачарованный, следил за размеренными движениями руки и пробегающими по волосам золотыми искорками. Патрик же не мог оторваться от больших, карих, непроницаемых, полных глубинной мудрости, загадочных глаз прелестницы.

Девушка положила гребень, протянула руку и нежно провела пальцами по щеке Патрика.

– Ты красавчик, не спорю. И я бы переспала с тобой, но не желаю становиться цветком раздора между друзьями. Ведь и Диону я нравлюсь, правда, воин? – взгляд девушки переместился на наёмника. Тот не ответил, но заходившие на скулах желваки говорили красноречивее слов. – Если вы согласны оба любить меня, без ссор и ревности, я лягу с вами. В ином случае, не достанусь никому…

Возле костра воцарилась ошеломлённая тишина.

Они встретили её в Приграничье – у северных границ Аскоррии. Там, где владычествовали и творили беспредел независимые лорды, за последнее десятилетие совсем отбившиеся от королевских рук. Дороги здесь, зачастую, были небезопасны. Леса и холмистая местность давали укрытия всяческим шайкам лихих людей. Да и сами владыки Приграничья мало чем отличались от разбойников. Разве, что могли содержать большие отряды наёмников и защищаться неприступными стенами укреплённых замков. А в остальном – те же «рыцари больших дорог», грабители и насильники. На своей земле лорд брал всё, что ему нравилось, держал в страхе и повиновении всех, проживающих и проезжающих, взимал неправомерные «налоги» и предоставлял «приют» беспечным путникам, в особенности – симпатичным путницам.

Двигаясь по глухой лесной дороге, товарищи внезапно натолкнулись на картину побоища. Именно побоища, а не сражения. Посреди дороги и на обочинах, даже на ветвях деревьев, лежали, висели, торчали из зарослей и выглядывали из травы изрубленные тела. Создавалось впечатление, что здесь поработала армия взбесившихся мясников с огромными ножами и топорами. Отрубленные руки, ноги и головы валялись в хаотическом беспорядке. Земля пропиталась пролитой кровью. Трава побурела и поникла. С листьев деревьев падали тягучие капли. Кустарники стали крапчатыми.

Друзья насчитали, приблизительно, три десятка тел. Судя по одежде и оружию – стражники. Из них только одно тело было относительно целым: предводитель этой армии мертвецов – местный лорд, насаженный на сук, как бабочка на булавку. Окровавленный обломок ветки торчал из груди, в широко распахнутых мёртвых глазах навечно застыл ужас, как будто перед смертью он узрел всех демонов Преисподней.

Патрик присвистнул, оглядывая место побоища.

– Кто же здесь так постарался?

Дион, молча, рассматривал поле битвы, и взгляд его с каждым мгновением становился мрачнее.

– Уходим… – обронил он и пришпорил коня.

Друзья рысью миновали гиблое место, стараясь объезжать трупы людей и лошадей, и галопом помчались по дороге.

Внезапно путь преградил огромный злобный жеребец чёрной масти. В этом месте кустарник отступал, и к обочине примыкала небольшая поляна. На ней, раскинув руки, навзничь лежала женщина в окровавленной одежде. Из груди торчало толстое древко арбалетной стрелы. Судя по отметинам на дереве, конь пытался его грызть или выдернуть.

Но сейчас он стоял посреди дороги, расставив ноги и пригнув голову к земле, угрожающе скалил зубы и утробно ржал, словно рычал. Кони Диона и Патрика испуганно попятились. Если бы не понукания и натянутая уздечка, они бы бросились наутёк.

Косясь тёмно-фиолетовым глазом, жеребец злобно топнул ногой и ступил шаг вперёд. Лошади товарищей нервно вздрогнули и отступили.

– Тпру! – воскликнул Патрик, натягивая повод. – Что ещё за демон?!

– Он защищает хозяйку. Прекрасно выученный боевой конь… – Дион посмотрел на поляну. – Девица, видимо, не проста. Собрат по ремеслу?

Патрик протянул повод товарищу.

– Подержи, чтоб не сбежал. Попробую уговорить этого демона пропустить нас.

– Ты знаешь язык животных?