Далия

Наконец, они остановились перед массивной, окованной медными полосами дверью с квадратным, запиравшимся снаружи окошком. Отодвинув железный засов, один из конвоиров открыл дверь и жестом приказал пленнице войти. Преодолев внутреннее сопротивление, девушка настороженно переступила порог. Она опасалась, что окажется в камере пыток или в каморке палача.

Но опасения не оправдались. Далия оказалась в сумрачной комнате, разделённой пополам кожаным занавесом. С одной стороны высился котёл для подогрева воды, трубка из которого шла за занавес. С другой стоял чан с холодной водой, трубка от которого тоже шла за таинственный занавес. Возле котла лежала большая куча дров, стояло ведро для мусора; в углу приткнулись метла, совок и кочерга. Рядом с чаном стоял небольшой столик. Похоже, она оказалась в прачечной. Но зачем? Для работы?

Как только девушка переступила порог, дверь с громким стуком закрылась, и она осталась одна, судя по тишине, царившей в помещении.

Далия осторожно прошла вперёд и заглянула за ширму. Она ошиблась насчёт прачечной: перед глазами предстала шикарная ванная комната. Стены покрывали нежно-розовые с золотыми вкраплениями панели из лакированной иги, так называемого «розового дерева». Посредине красовалась начищенная до блеска овальная бронзовая ванна. Рядышком стоял столик-сундучок с мочалками, баночками ароматного мыла, различными маслами и травяными отварами для принятия водных процедур. В изящном гардеробе из всё того же розового дерева, но более тёмного, насыщенного, оттенка, висела на плечиках и лежала на полках различная одежда: лёгкие домашние платья, тонкие и тёплые халаты, нижние юбки, корсеты, пояса, лифы, шёлковые брючки-шаровары, и даже два офицерских арконитских костюма из чёрного бархата. В другом отделении возвышались горки полотенец и постельного белья.

На одной из стен, в изножье ванны, на стене висело большое зеркало, а напротив него темнела дверь. Открыв её, девушка увидела ведущую вверх лестницу, с покрытыми ковровой дорожкой ступенями. Поднявшись, Далия оказалась в большой светлой комнате, стены которой покрывала искусная мозаика из цветных камней, выложенная в изумительный сложный орнамент. Свет в комнату проникал через высокие арочные окна на одной стороне. В стене напротив, темнела ниша алькова с плотным бархатным занавесом и высокой кроватью. Под другой стеной стоял дамский столик с зеркалом, шкатулками и канделябрами, мягким пуфом и скамеечкой для ног. Посредине – круглый мраморный стол и несколько мягких стульев. Возле окон приткнулось одинокое кресло – глубокое, обитое тиснёной кожей. А вид снаружи захватывал воображение…

Далия знала, что герцогский замок расположен на самой высокой скале, отвесно обрывающейся в море. Его высокие башни и остроконечные шпили, зелёные медные крыши и яркие вымпела бросались в глаза задолго до подхода к острову, и зачастую служили проходящим мимо судам вместо маяка. Замок считался неприступной твердыней, и многие до сих пор удивлялись, как Аркон так легко захватил его? Все сходились к мнению, что без предательства тут не обошлось.

Комната, в которой находилась Далия, по-видимому, располагалась в одной из башен, почти нависавших над бездной, потому что из окон открывался захватывающий душу вид бесконечных морских далей, простиравшихся до самого горизонта. Пространство окон закрывали вмурованные в камень ажурные решётки, поэтому посмотреть, что там внизу и далеко ли до земли, девушка не смогла.

Каменный пол новой великолепной темницы покрывал толстый мягкий ковёр с длинным ворсом, в котором ноги утопали, как в траве. Он походил на лужайку: приятного зелёного цвета, с хаотично разбросанными разноцветными пятнышками – словно яркие цветочки выглядывают из густой травы.

Комната подходила для какой-нибудь знатной благородной пленницы – леди или даже принцессы, а не для простой наёмницы. Эта неожиданная роскошь удивила и озадачила девушку. В какие игры играет с ней Грозный Герцог? Что задумал его изощрённый каверзный ум? Он хочет соблазнить её роскошью? Смирить упрямый дух кажущейся добротой? Сломить удобствами?

Но девушка не стала долго ломать голову над нынешним положением, а решила воспользоваться им сполна. Что бы там ни задумал герцог – это его проблемы. А виолка вспомнила шутливую солдатскую поговорку «Дают – бери, бьют – беги» и спустилась вниз.

Первым делом она разожгла очаг и согрела воду. Затем наполнила ванну и долго нежилась в душистой горячей воде. Вымылась, переоделась в синий шёлковый лиф и такие же брючки-шаровары. Осмотрев себя в зеркале, осталась довольна. Поднявшись наверх, нашла на туалетном столике всё, что необходимо женщине: различные гребешки и расчёски, заколки и ленточки, мази для лица, рук и тела, краски для щёк, век и губ… В виолке проснулось женское начало, и она задержалась у столика надолго, пока не осталась довольна собственным отражением.

Пока девушка любовалась собой в зеркале, внизу стукнула дверь.

Спустившись в нижнее помещение, Далия увидела накрытый поднос, какой служанка приносила ей ранее, стоявший на столике у двери.

Еда тоже стала лучше, комнате под стать: свежий салат, мягкий хрустящий хлебец, запеченное с овощами мясо, фрукты и кувшинчик вина.

После обеда девушка села в кресло и долго любовалась морем и проплывавшими вдали кораблями. Вечером наслаждалась прекрасным ужином и великолепными красками заката, окрасившими небо и море золотом, пурпуром и бирюзой. А ночью смотрела на усыпанное звёздами небо…

7

Новый день мало чем отличался от предыдущего. Как и последующие, похожие друг на друга, как братья-близнецы. В скором времени Далия начала скучать. Уже не восхищали ни морской пейзаж, ни переливы закатных цветов, ни вкусная пища, ни ароматная ванна. Спустя три декады она возненавидела вид за окном. Надоела мягкость постели и кулинарные изыски. Ей казалось, что стены начали давить и потихоньку сжиматься. За прошедший месяц она не видела ни единого живого существа, кроме приносящей еду служанки – и то, мельком. Не с кем было перекинуться словом, нечем заняться… Только теперь Далия поняла смысл угрозы герцога, что она больше не увидит его до тех пор, пока сама не захочет. Сидя в роскошной темнице, она не видела ни герцога, ни кого-либо другого. Герцог хочет её сломить одиночеством, но Далия не собиралась сдаваться так быстро!

Вначале виолка занялась физическими упражнениями, чтобы вернуть былую силу и ловкость, восстановиться после ранения и бездеятельности. Каждое утро и каждый вечер она по нескольку часов разминалась и оттачивала боевые навыки. Днём, чтобы отвлечься от скуки, подсчитывала количество пятнышек того или иного цвета на ковре, или распутывала мозаичный узор на стенах, стараясь запомнить все изгибы и завитушки, словно дорогу в лабиринте.

Так проходили дни, складываясь в декады. Декады перерастали в месяцы… Далия давно потеряла счёт дням, и не знала, какое сегодня число какого месяца. Ей начало казаться, что она находится в башне целую вечность… Тоска всё сильнее и сильнее вгрызалась в душу. Уже не помогало ни разглядывание мозаики, ни подсчитывание чёрных и белых камешков в узоре. Тихо и неотвратимо слабела воля и угасало желание жизни.

С раннего детства, сколько Далия себя помнила, она находилась среди людей: семья, подруги, сослуживцы, многочисленные родственники, слуги, горожане… По характеру общительная, она не любила одиночества, особенно одиночества бездеятельного, бездумного и бесцельного. Потому это одиночное заключение давалось ей особенно тяжело.

Наконец, девушка сломалась. Её охватила апатия. Не хотелось ничего: ни умываться, ни приводить себя в порядок, ни что-то делать, ни есть, ни спать. Не хотелось даже дышать. Она лежала на постели, глядя в стену бездумным взглядом, но не видела приевшегося узора. Девушка словно спала с открытыми глазами, сном без сновидений. Она не вставала и не прикасалась к еде. И когда служанка увидела пятый нетронутый поднос, то поднялась по лестнице и заглянула в комнату. Заметив неподвижное тело в глубине алькова, приблизилась и взглянула на бледное лицо с потрескавшимися от жажды губами. Осторожно потрогала холодную безжизненную руку. Девушка никак не отреагировала на её появление, даже не взглянула в сторону служанки.

Прислужница удручённо качнула головой и ушла. Но через час явился доктор. Пленница не отреагировала и на него. Она лежала на боку в позе эмбриона, и сквозь полуприкрытые глаза поблёскивали пожелтевшие белки неподвижных глаз. Если бы не слабое поверхностное дыхание, её можно было принять за труп.

Доктор внимательно осмотрел пациентку, пытаясь её разговорить. Но она не отвечала на вопросы, не выполняла приказы и вообще не проявляла никакого интереса.

Доктор ушёл, сокрушённо качая головой.

На следующий день внизу хлопнула дверь. На лестнице послышались чьи-то тяжёлые шаги.

Мучимая жаждой, Далия встала и напилась из стоявшего на столе кувшина. Голова кружилась от голода, тело ослабело, но желание есть отсутствовало, и она опять пошла к кровати. Кто-то вошёл в комнату, но девушка даже не оглянулась. Ей уже было всё равно. В такт шагам слышался шуршащий шелест, но и это не заинтересовало виолку. Упав на кровать, она отвернулась к стене.

Шаги и шелест стихли и в комнате воцарилась привычная тишина. Далии даже начало казаться, что звуки ей пригрезились. Что это угасающее сознание играет с ней в звуковые фантомы. Преодолевая апатию, девушка медленно подняла голову и взглянула через плечо. В ярком солнечном пятне посреди ковра, в кресле, сидел герцог, в неизменном чёрном костюме и алом плаще.

8

Взгляды герцога и Далии встретились.

– Я помню о твоём нежелании видеть меня, поэтому разрешаю закрыть глаза и не смотреть, – негромко произнёс Аркон. – Мне доложили, что ты умираешь, и я пришёл удостовериться в этом… Вижу, мои слуги не преувеличили: ты действительно не хочешь жить.

При виде давнего врага в душе девушки слабо шевельнулась былая неприязнь. Она села на кровати и презрительно прищурила глаза.

– Вы всегда проверяете слова слуг? – произнесла язвительно. – Настолько не доверяете своим людям?

– Мои люди заслуживают всяческого доверия, – спокойно ответил герцог. – Но я никогда бы не стал тем, кто есть, если бы всем верил на слово. Мой принцип: доверяй, но проверяй.

Далия закрыла глаза. Нет, несмотря на одиночество, она всё ещё не выносит вида его мрачного лица. Хотя ненависть ушла, притупилась, но и симпатия не появилась. Её раздражал его спокойный властный голос. Но не слушать герцога она не могла. Разве что заткнуть уши. Но тогда она будет выглядеть просто смешно!

– Прежде, чем я уйду, – продолжал вещать герцог, – я хочу рассказать одну историю… Ты можешь не слушать её, а можешь принять за сказку – как тебе угодно. Итак: жил-был мальчик. Ему едва исполнилось десять лет. Весёлый озорной мальчишка, как большинство детей его возраста. У него были прекрасные родители: отец – мореход и красавица мать. О красоте этой женщины говорили во всё городке, в котором они жили. Слава о её пригожести достигла даже величественного замка, возвышавшегося на скале. Хозяин этого замка и господин всех живущих у его подножия людей пожелал увидеть эту женщину. Звали этого господина герцог Дорианский…

Далия, до этого слушавшая вполуха, насторожилась.

– И вот, когда муж этой женщины ушёл в море, слуги герцога пришли в её дом, схватили красавицу и отвели в замок. Взглянув на жену моряка, герцог понял, что слухи не обманули его ожиданий. Более того, женщина оказалась ещё прекрасней, чем о ней говорили. И он пожелал обладать этой красавицей. Но жена морехода оказалась целомудренной женщиной и отвергла ухаживания владыки. И тогда разгневанный герцог приказал запереть её в башне, в комнате с мозаичными стенами, а её мужа убить. Как только моряк вернулся из рейса, стражники схватили мужчину. Обвинили в измене и казнили на городской площади. Известие о смерти любимого потрясло бедную женщину, но не сломило её волю. Она всё так же отвергала любовь герцога, которая от отказов разгоралась только сильней. И тогда, чтобы покорить неприступную красавицу и сделать её сговорчивей, герцог приказал схватить её сына – десятилетнего невинного ребёнка – и заточить в темницу. Сказав женщине, что убьёт его, если она не станет покорной. Несчастная мать, чтобы спасти дитя, согласилась стать любовницей тирана.

Шли годы. Мальчик сидел в подвале, в тёмной сырой камере с крошечным окошком под потолком, откуда, лишь изредка, мог видеть грязные солдатские сапоги. Очень редко, раз в месяц, мать украдкой пробиралась к сыну, приносила сладости или самодельную игрушку, подбадривала и утешала… Мальчик рос в темнице, как зверь в клетке, превращаясь из ребёнка в юношу. Шесть долгих лет он провёл в подвале, почти две с половиной тысячи дней и ночей, пока однажды его мать подкупила капитана стражи, и тот вывел его из замка через потайной ход и посадил на корабль, отплывающий в Алмост. Мальчик, уже юноша, спасся, но его мать осталась в плену.

Корабль уносил беглеца от неприветливых берегов, когда-то бывшего родным острова, но сердце его осталось на Дориане, полное любви и ненависти. Любви к матери, которая, пожертвовав честью и свободой, спасла ему жизнь, и ненависти к тирану, лишившему его детства, семьи и свободы.

В Алмосте юноша нанялся на один из торговых кораблей, который отправлялся на север. Но в пути судно атаковали ассветы, захватили груз, а людей превратили в рабов. Юноша достался капитану ассветов – и это была первая улыбка богини Удачи. Хозяин научил юношу держать в руках меч и ходить под парусами, быть жестоким и дальновидным, хитрым и отважным. Вскоре, благодаря уму, сноровке и способностям, юноша стал правой рукой капитана, а спустя ещё несколько лет получил собственный корабль, собрав под своим флагом команду отчаянных головорезов. Грабя и торгуя, уже не юноша, а мужчина, завоевал авторитет в определённых кругах и подчинил своей власти пару капитанов. И тогда он направил корабли к Дориану. Он напал на остров и проник в замок тем же тайным ходом, каким много лет назад вывел его капитан стражи. Он отдал приказ своим людям убивать всех мужчин, но не трогать женщин и герцогскую семью.

Когда город и замок пали, и бой закончился, мужчина пожелал встретиться со своей матерью. И лишь тогда узнал страшную правду: как только женщина удостоверилась, что сын покинул остров и находиться вне досягаемости герцога Дорианского, она бросилась в море со стен замка, разбившись о камни у подножия скалы. Волны выбросили её изувеченное тело на берег, но герцог не захотел даже похоронить несчастную. Дикие звери и чайки обглодали её кости.

Охваченный гневом и желанием мести, мужчина собственноручно убил всю семью герцога на его глазах, не пожалев ни старых, ни молодых, ни женщин, ни младенцев. А его самого распял на стене, над тем местом, где нашла упокоение его мать, и морские птицы по кусочку растаскали его живую плоть… С тех пор этот мужчина превратился в герцога Дорианского, став им по праву силы, но властвуя по законам справедливости…

Герцог умолк и встал. Приблизившись к окну, он несколько минут смотрел на море. Молчала и Далия. Она, конечно же, поняла, что это история жизни Аркона. Теперь ей стала понятна его мрачность и нездоровый бледный цвет лица, его жестокость и милосердие… Одно ей было непонятно: почему он так добр к ней? Может, она похожа на его мать? Вряд ли. Судя по рассказу, та отличалась необыкновенной красотой, а Далия простая симпатичная девушка.

– Ты здесь находишься двести тридцать два дня, – неожиданно вновь заговорил герцог, продолжая смотреть в окно. – Семь месяцев и двадцать два дня. И твой дух уже сломлен… Признаюсь, я был о тебе лучшего мнения.

Слова Аркона задели девушку. Она даже вскочила и гневно сжала кулаки.

– Может это потому, что мне не для кого жить? – резко ответила она.

– Неужели, ты никого не любишь? Нет на этом свете человека, ради которого стоит жить? – тихо спросил герцог.

Далия вспомнила мать, сестёр, тёток, и ей стало стыдно. У неё большая дружная семья, а она раскисла и распустилась, как мягкотелая наложница!

– Есть, – так же тихо ответила виолка.

– Кто он? – спросил Аркон.