Бессмертные 3

– Нет, мы не боги, отец, хотя уже и не люди… Иногда я сожалею, что не родился простым смертным. Мы многое потеряли, что доступно им. Долгая жизнь порой утомляет… Я понимаю, почему ты загорелся мыслью покорить весь мир – тебе скучно. Ты сидишь в этом маленьком королевстве, нигде не бываешь, ничего не видишь. Мой тебе совет: брось всё, сядь на коня и отправься в путешествие. Если захочешь – можешь создать ещё одно королевство, как создал это, но в другом месте и с другими людьми. На Аквии множество диких и необжитых мест. Стань первооткрывателем или завоевателем, но забудь о славе живого бога.

Лианд не ответил, сердито нахмурившись, но Санхар чувствовал, что не поколебал решимости отца и не отвратил его от мыслей о мировом господстве. Санхару стало грустно. Он знал, он верил, что мать выполнит свою угрозу и убьёт отца, если тот не откажется от своей затеи. А он всё-таки любил его, в равной степени, как и мать, они оба были ему дороги, как единственные самые близкие ему люди. И хотя он не видел и не общался с ними на протяжении столетий, это не значило, что он разлюбил их или желал кому-либо из них смерти.

Глава 3

Санхар провёл в Трикоре несколько месяцев, общаясь с родителями и показывая Ивее королевство. Хотел повидаться со старым другом Аксом, бессмертным псом, но Акс почти одичал и всё время где-то пропадал: то в лесах Вудбита, то в степях Саннарии. То охотясь, то путешествуя, во дворце показывался лишь изредка – раз в несколько лет.

Покинув Трикор с недобрыми предчувствиями, подозревая, что видит отца последний раз, Санхар направился на восток и посетил Даммар и другие страны этой части континента. Двигаясь всё время на восток, он снова обогнул всю планету, и к зиме вернулся на Лайонс. Ивея была довольна путешествием, так как увидела и узнала много интересного и набралась положительных впечатлений.

Благодаря удачной торговле и хорошему летнему урожаю, зерна и других продуктов хватало, чтобы прокормить не столь многочисленное население острова. Оставив королевство со спокойной душой, прихватив с собой Сафелию, Санхар вновь отправился в поход, теперь на юг, чтобы провести зиму на каком-либо южном острове, в тепле и неге, сделав приятное своим женщинам.

Они выбрали один из островов Звёздного архипелага. Здесь располагались несколько бедных деревушек и высился неказистый каменный дом, гордо именовавшийся дворцом. Хозяин дома самонадеянно называл себя лордом Байонским, и своими пиратскими набегами держал в страхе близлежащие острова.

Остров привлёк внимание Санхара неприступностью, практичностью и красотой: обрывистые высокие берега, обилие зелени, наличие пресной воды, и разнообразие ландшафта – от каменистых гор в центре до плоских травянистых долин на побережье. Он вежливо предложил хозяину «замка» добровольно уступить ему жильё и перебраться в другие, отдалённые от этих мест края. Лорд Байонский ответил гневным отказом, за что и поплатился жизнью. Санхар повёл в атаку отряд «меченых», которые с лёгкостью разбили «армию» пиратов и бродяг, служивших лорду, а его самого торжественно повесил на самом высоком дереве, какое отыскалось на острове. На правах победителя, принц забрал себе и титул, и земли, и людей, и даже домочадцев незадачливого лорда.

Ивея принимала в битве непосредственное участие. Санхар не возражал, зная, что девушке это ничем не грозит.

После завоеваний, новые хозяева занялись наведением порядка в доме и окрестностях. «Замок» перестроили, окружили защитной стеной, разбили красивые цветники, уютный сад, построили искусственный водопад… В общем, создали уют и радующую глаз обстановку. Внутри дома некоторые стены покрыли штукатуркой и цветной росписью, благо, нашёлся доморощенный умелец; другие – особенно в спальных и женских комнатах – искусно обшили расщепленным бамбуком, росшим на острове в изобилии.

В конце трудов своих, Санхар переименовал остров, дав ему имя Аоста, чтобы закрепить славное имя рода в веках.

Может быть подействовал мягкий благодатный южный климат или положительные эмоции занятой созидательным трудом Ивеи, а может, продолжительные морские купания – испытывая свои новые силы и возможности, Ивея часто ныряла в морскую пучину, увлёкшись подводной охотой; может быть какие-то иные факторы или просто пришло время, но Ивея, наконец, понесла, о чём не преминула сообщить супругу. Так как остров Аоста ей очень понравился и ей не хотелось возвращаться в роскошный, но холодный королевский дворец или на виллу Санхара на Лайонсе, она заявила, что рожать и воспитывать детей собирается здесь. Санхар не возражал. Как только он узнал, что, наконец-то, станет отцом, он стал покладистым и угодливым, как послушный раб, безропотно исполняя любой каприз супруги. Захотелось ей сладкого алмостского вина – он тут же отправлял корабль в Алмост с приказом закупить сотню бутылок самого лучшего вина. Захотелось жареной дичи – лично брал лук и мчался в лес на охоту. Свежей рыбы – своими руками тащил сети и нёс весь улов супруге, чтобы она сама выбрала рыбку, какую желает её душа.

Сафелия с несвойственной ей ревностью, до сих пор неведомой покладистой алмостке, следила, как супруг «танцует» вокруг беременной соперницы. Её мучили горечь и зависть от того, что она не смогла понести, а Ивея смогла. Может, потому супруг и охладел к ней, поняв, что она бесплодна, как выжженный солнцем песчаный пляж? Бедняжка не знала (ибо эту информацию Санхар не сообщал никому из смертных), что, как бы она ни старалась, всё равно не сможет зачать от своего бессмертного супруга.

Санхар, переполненный радостью в ожидании наследника, не обращал внимания на страдания первой жены, хотя чувствовал все нюансы её переживаний. Встречаясь с Сафелией, ещё малоопытная и малочувствительная, Ивея тоже улавливала негативные эмоции, исходившие от женщины, но, как и вельх, не придавала им значения.

А напрасно. Ибо зависть и ревность Сафелии в один день достигли апогея, и она попыталась убить ставшую ей ненавистной соперницу, столкнув её с высокого крыльца.

Ивея сильно изранилась и сломала руку. Но больше всего она опасалась за дитя в своём чреве, так как срок был уже большой – по расчётам, приближался срок родов. Но всё обошлось благополучно, а раны её зажили за несколько дней. Даже сломанная рука полностью восстановилась через декаду.

Санхар, узнав о происшествии, схватился за меч. Он бы тут же прикончил негодяйку, но Ивея остановила занесённую уже руку.

– Сафелия виновата, безусловно, – сказала она, – но её ослепили ревность и зависть. Ты почти два года пренебрегаешь ею, а она ведь тоже твоя жена. Она хранит тебе верность, и от этого страдает ещё больше… Благоразумнее будет развестись и выдать её замуж за простого смертного – пусть живёт своей жизнью и рожает детишек себе на радость.

Санхар и тут не стал перечить Ивее и поступил по её совету. Он сообщил Сафелии, что её проступок непростителен, поэтому он отказывает ей в супружеской близости и берёт с ней развод. Затем он выдал её замуж за одного из своих подчинённых – парня из местных. Из дворца с услужливыми рабынями бедняжка перебралась в бедную хижину с глиняным полом и дымным очагом, где должна была сама готовить еду, стирать одежду и ублажать мужа-грубияна, который разбирался в тонкостях любви, как овца в жемчуге.

В ожидании родов Санхар привёз из Алмоста опытную акушерку, услуги которой весьма пригодились. Роды проходили долго и тяжело, так как ребёнок, переношенный целых три месяца, получился крупным, и с трудом проходил родовыми путями. Акушерке пришлось специальными инструментами расширять ему проход. Лишь после этого роженица смогла разродиться. Ивея потеряла так много крови, что, будь она обычной женщиной, то просто не пережила бы этих родов. Но бессмертной хватило двух суток крепкого сна, чтобы полностью восстановить силы.

К большой радости Санхара родился крепкий здоровый мальчик, крупный и подвижный, с тёмненькими волосиками на круглой макушке и голубыми глазами, которые, впрочем, со временем, вполне возможно, ещё поменяют свой цвет.

Узнав, что родился сын, Ивея отказалась прикладывать его к груди, чтобы не привязываться к ребёнку, и малыша отдали кормилице.

Быстро оправившись после родов, женщина сообщила, что своё обещание она выполнила, и теперь считает себя свободной. Но, так как она хочет ещё и дочь, то пока побудет супругой Санхара до того времени, пока не родит девочку. Санхар не возражал. Он нянчился с сыном, а в свободное время обустраивал усадьбу, превращая её в укреплённый замок, потому что Ивея заявила, что желает навсегда остаться на острове Аоста, и, если он настоящий мужчина и любящий супруг, то поможет ей сделать всё, чтобы превратить остров в надёжное и удобное место обитания.

Пока малыш был ещё крошкой и полностью находился на попечении кормилицы, Санхар занялся уже привычным для себя делом: при помощи пиратских набегов доставил на Аосту достаточно рабочих рук, чтобы хватило на запланированные им грандиозные работы. Из Айристона привёз парочку опытных мастеров. На Виоле нанял пару десятков диких виолок, потому что их содержание и услуги обходились намного дешевле знавших себе цену «меченых». Ивея сама занялась обучением соплеменниц, и это занятие пришлось ей по душе.

От бывшего хозяина острова лорда Байонского остался небольшой, но быстроходный кораблик – настоящий пиратский охотник. Санхар слегка переделал его, превратив в роскошную яхту, если Ивея вдруг захочет путешествовать. Местных рыбаков превратил в моряков, а капитаном согласился стать Интон, хотя Санхару не очень хотелось отпускать бывшего корсара.

К тому времени, когда Ивея зачала, выносила и родила ещё одного ребёнка, остров Аоста стал вполне благоустроенным местом: с замком, высившимся на склоне горы, террасами полей, снабжавшими небольшое население в несколько сот человек зерном и овощами, масличными и фруктовыми рощами и тремя большими селениями – в одном жили, преимущественно, рыбаки, в другом земледельцы и скотоводы, а в третьем, расположенном у подножия замковой горы, виолки, солдаты, мастера и чиновники, поддерживавшие порядок на острове.

К радости Санхара и неудовольствию Ивеи у неё снова родился мальчик. И хотя эти роды прошли легче первых, Ивея задумалась, стоит ли искушать судьбу в третий раз. Но всё же, после некоторого размышления, рискнула забеременеть ещё раз.

Пока Санхар продолжал благоустраивать остров, Ивея возносила молитвы Богине-Матери, чтобы та послала ей дочь. По-видимому, молитвы женщины были услышаны, так как в третий раз на свет появилась чудесная девочка с белоснежным пушком на голове и синими пуговками глаз. Ивея была счастлива до такой степени, что на её глазах даже выступили слёзы. Она с нежностью обняла малышку и тут же приложила её к груди.

Санхар пробыл на острове ещё некоторое время, пока Ивея не освоилась в роли полноправной хозяйки и не привыкла к мысли, что вскоре останется одна. Затем он покинул Аосту, взяв курс на Лайонс. Он не хотел, чтобы сыновья росли в глуши на богом забытом островке, а находились в относительной цивилизации, в роскоши королевского дворца, как и полагается юным принцам. Санхар уговаривал Ивею плыть с ним, не разлучать детей и не лишать мальчиков материнской опеки, но виолка осталась непреклонной: у неё сложилась стойкая антипатия к северным холодам и осталась неприязнь к дворцовым интригам. Ей нравилась жизнь в тиши и глуши, нравилась роль единоличной хозяйки в своём доме, нравилось никому не подчиняться и ни от кого не зависеть.

Как только Санхар покинул остров, Ивея вновь приблизила к себе капитана Интона, бывшего любовника. Женщина испытывала полное удовлетворение: у неё были свой дом, прекрасная бессмертная дочь и преданный любящий мужчина рядом. А что ещё нужно для настоящего женского счастья?

Глава 4

Расставшись, Ивея и Санхар не порвали отношений окончательно. Они остались верными добрыми друзьями. Раз в год Санхар навещал бывшую супругу, привозя с собой сыновей. Пока братья и сестра общались между собой, их родители решали собственные проблемы. Если Ивея нуждалась в какой-либо помощи, Санхар без возражений оказывал её, и наоборот. Часто лорд Лайонский дарил леди Аосте дорогие и ценные подарки, такие, например, как превосходный быстроходный корабль – почти точную копию «Избранника богов». Этот корабль патрулировал прибрежные воды и охранял остров от пиратских набегов. Также с его помощью Ивея подчинила своей власти с десяток соседних островов, обещая его жителям защиту и покровительство в обмен на лояльность и небольшую посильную дань.

За несколько лет Ивея обустроила на Аосте единственную удобную гавань, создав там безопасное и вместительное укрытие для идущих с Восточного континента в Алмост и обратно кораблей. Здесь любой мореплаватель, за небольшую плату, мог переждать бурю или укрыться от пиратов, или подремонтировать судно, если оно нуждалось в ремонте.

Вскоре о порте на Аосте узнали почти все моряки, и у новой каменной пристани в иные дни теснились до десятка судов из разных концов мира.

Зная из рассказов Санхара об особенностях развития бессмертных, Ивея не обеспокоилась, когда в двенадцать лет дочь как бы замерла в своём физическом развитии. Она знала, что ум ребёнка продолжает развиваться, потому обучала её, как и прежде, не только военному искусству и традициям виолок, но и различным наукам.

Так как на островах найти хорошего учителя не представлялось возможным, мать и дочь отправились в Алмост.

Ивея не хотела нанимать свободного учителя – не каждый рискнёт отправиться на богом забытый остров, разве что, соблазнившись высокой платой. А леди Ивея, во-первых, была не настолько богата, чтобы выбрасывать целое состояние на обучение дочери, как она считала, не столь полезным для её развития наукам, а, во-вторых, не настолько глупа, чтобы тратить попусту деньги. Гораздо дешевле купить обученного образованного раба, что женщина и сделала, посетив Королевский Рынок в Литнесе.

Он был построен в виде величественного пятиэтажного здания прямоугольной формы, на каждом этаже которого продавались схожие товары. На первом рыба и морепродукты, на втором приправы, духи и благовония, на третьем – мука, крупы, сладости и так далее. Рабами торговали на последнем пятом этаже. Их разделяли по полу, возрасту и ценности и выставляли на специальных помостах, чтобы каждый покупатель мог хорошо рассмотреть желаемый товар. Между помостами ходили зазывалы и посредники, которые за небольшую плату могли быстро подыскать раба с требуемыми качествами, пока покупатель решал свои дела.

Ивея не стала сама толкаться среди толпы зевак и покупателей, а, подозвав одного из посредников, сказала, что ищет умного, воспитанного, обученного и хорошо образованного раба, сведущего в различных науках, на роль воспитателя и учителя для девочки. Посредник почесал стриженый затылок и ответил, что это очень редкий и весьма дорогой товар, но Ивея намекнула, что если он отыщет то, что ей нужно, её благодарность будет весьма ощутимой.

– На поиски может уйти несколько дней, – сокрушённо ответил посредник. – Сейчас здесь нет такого раба, я точно знаю…

– Я не спешу. Мой корабль «Св. Лианна» стоит в порту. Когда найдёшь товар, приходи и спроси леди Аосту, это я.

– Хорошо, миледи. Я постараюсь отыскать то, что вам нужно, как можно скорей, – поклонился посредник.

Ивея впервые посещала Королевский Рынок, хотя в Литнесе уже бывала несколько раз. И она, и Алиния, которой на тот момент исполнилось десять, с любопытством смотрели по сторонам. На отдельных помостах, группками и целыми толпами, стояли мужчины, женщины, дети, юные соблазнительные красавицы для гаремов и крепкие мускулистые парни для тяжёлых работ. Последние невольно привлекли внимание леди Ивеи, так как старый (в прямом смысле этот слова) любовник капитан Интон уже не удовлетворял, хотя и не чрезмерных, но соответствующих её сильному, здоровому и вечно юному телу сексуальных аппетитов женщины. А кандидатов на его замену Ивея на острове не видела.

Многие знатные дамы, во многих странах Аквии, в подобных случаях (когда у них не было супругов или достойных любовников), содержали специальных рабов для постельных утех, и это не считалось чем-то постыдным или запретным. Ивея тоже решила приобрести себе такого «мальчика». Отправив дочь под охраной виолок-телохранительниц на третий этаж, где продавались сладости, она решительно направилась к помосту с молодыми мужчинами.

На возвышении теснились десятка два мужчин из разных стран, возрастом от восемнадцати до сорока лет, крепкие, здоровые и ухоженные. Их тела были обнажены, не считая узкой набедренной повязки, чтобы каждый желающий смог хорошо рассмотреть и оценить товар.

Ивея предпочитала высоких стройных темноволосых мужчин с хорошей фигурой, но без чрезмерно раздутой мускулатуры. Она долго рассматривала «товар», отмахиваясь от услуг посредников, пока не выбрала подходящего кандидата, молодого, примерно, двадцати пяти-двадцати восьми лет, с чистой, приятно загорелой кожей, которую не портили даже несколько старых шрамов – следы былых ранений. Его слегка скуластое мужественное лицо со светлыми серо-голубыми глазами, похожими на два озерка в пасмурный день, обрамляли густые, вьющиеся, тёмные и блестящие волосы, свободно спадавшие на плечи и спину. Он стоял понурившись, не глядя на снующую мимо толпу, сцепив в замок пальцы скованных рук. Ивея почувствовала его подавленность, безысходность и тоску. Его внутреннее состояние явно не соответствовало мужественной внешности настоящего самца. Но, может, это и к лучшему. Женщина не имела ни малейшего желания укрощать строптивого раба. Ей не нужен бунтарь, мечтающий о побеге.

Подозвав торговца, виолка указала на выбранного раба и спросила:

– Сколько просишь за этого?

– О, сударыня, вы выбрали самый лучший экземпляр в моей коллекции!.. – завёл торговец обычную хвалебную песню, чтобы набить цену, но Ивея перебила:

– Сколько? Говори цену или я уйду!