Костёр у дороги

Когда Леонор расправился и с мясом, Элис сполоснула посуду в ручье и поужинала сама. Затем вновь помыла миску, переложила в неё остатки мяса и бульона, вымыла котелок и вылила в него остатки вина из фляги. Повесив над огнём, начала «колдовать», готовя кцелебный отвар. В котелок отправились оставшиеся корешки и травы, листики и цветочки. Элис медленно помешивала содержимое, пока вино хорошо не прогрелось. Затем сняла котелок с огня и укутала в лошадиную попону.

Леонор молча наблюдал за девушкой. Он догадывался, что она делает напиток для него, и чувствовал благодарность за заботу и внимание. Вообще, ему неслыханно повезло, что он встретил эту «меченую». Точнее, что она случайно на него наткнулась. Он так бы и сдох в той пещере или от голода, или от воспалившейся раны. «Меченые» – не только непревзойдённые воины, но и неплохие лекари, мастера на все руки. Недаром их учат долгие десять, а некоторых и двенадцать лет. Их обучают искусству виртуозно владеть своим телом, учат воевать любым оружием или обходиться без него, учат выживать в любых условиях. Они могут приготовить целебную мазь или отвар, умеют правильно обработать и зашить несложную рану. Ещё дома, в Сатсе, Леонор много слышал о «меченых» – выпускниках Школы Меченосцев, расположенной в крепости Святой Лианны в Ландии. Он даже был знаком с некоторыми – в основном, с парнями, крепкими и самонадеянными, прекрасными воинами. Леонор впервые встретил девушку-«меченую», королевского телохранителя. Эта Элис Сериус совсем не походила на «меченую», какими он их себе представлял – грубыми, мускулистыми, рослыми девками со свирепым выражением лица, холодными и гордыми. Элис – невысокая, округлая, плотненькая, но стройная куколка с притягивавшей взор грудью, красивым чувственным ртом, мягкими плавными движениями и негромким обворожительным голосом. Судя по внешности, чистокровная илларийка: золотисто-светлая кожа, тёмно-русые, густые, чуть вьющиеся волосы, серо-голубые блестящие глаза и большие чувственные губы, так и манящие поцелуем. Черты лица благородные и в то же время какие-то вызывающие, обещающие наслаждение и любовь.

Несмотря на слабость и жар, Леонор почувствовал волнение, когда Элис, закончив с отваром, вышла на берег ручья и, повернувшись к мужчине спиной, сбросила одежду, подставив лучам заходящего солнца стройное восхитительное тело. Ах, что это за тело! С высокой упругой грудью, с тонкой талией, с узкими, но округлыми бёдрами, украшенными тугими полушариями ягодиц; длинные восхитительные ноги завершали портрет. Леонор, и так страдающий от лихорадки, почувствовал, что его бросило в ещё больший жар, когда Элис, оглянувшись, посмотрела на него манящим, чуть насмешливым взглядом. Из полураскрытых губ вынырнул кончик розового язычка и пробежал по пухлым губкам. Мужчина закрыл глаза и откинул голову, потому что почувствовал – ещё немного, и он не выдержит, поползёт к соблазнительнице на пузе, как раненый пёс, и вцепится в её прекрасное тело мёртвой хваткой.

Его ушей коснулся лёгкий язвительный смех, а затем послышался плеск воды. Леонор невольно содрогнулся. Как можно добровольно купаться в такой ледяной воде? Но девушке она, по-видимому, нравилась, потому что она плескалась несколько минут, ахая и взвизгивая, прежде чем выбралась на берег. Затем насухо вытерлась грубым солдатским полотенцем и оделась в чистое бельё. Грязное прополоскала в ручье, натирая мылом и выбивая о камни, и развесила на ветках кустарника сушиться. После этого подошла к притворяющемуся спящим мужчине и легонько похлопала его по щеке.

– Эй, красавчик, проснись, – нежно позвала. И от звука её голоса, от прикосновения прохладной руки, от близости здорового чистого тела, Леонора вновь бросило в жар. Он открыл глаза и уставился на девушку таким взглядом, словно хотел немедленно поиметь.

Элис засмеялась:

– Успокойся, красавчик, ещё не время… Ты ещё слишком слаб. Боюсь, перевозбуждение убьет тебя. На вот, попей… Несколько глотков, не больше.

И она протянула ему котелок с настоянным на травах вином.

После горячего напитка Леонора потянуло в сон. Он расслабился и вскоре уснул.

Глава 2

Разбудил Леонора какой-то шум. Ему то ли бредилось, то ли снилось, что на него снова напал разъярённый гиззард, а у него в руках нет даже ножа. Леонор обливался холодным потом, сердце учащённо стучало, тело не слушалось, будто связанное. Огромный пятнистый хищник припал к земле, скаля длинные жёлтые зубы и готовясь к прыжку. Раскосые зеленовато-жёлтые глаза злобно сверкали, из груди вырывалось глухое рычание. Леонор в страхе оглянулся, ища пути к бегству, но ноги, казалось, приросли к земле. Он в ужасе рванулся, громко вскрикнул и… проснулся. Во рту пересохло, сердце бешено колотилось, а в ушах продолжало звучать грозное рычание. Открыв глаза, с трудом приподнял голову. Было ещё темно, лишь на востоке небо чуть посветлело, гася бледнеющие звёзды. Слабые языки умирающего костра смутно освещали две напряжённо замершие фигуры: большого пятнистого гиззарда и Элис, державшую в руке заряженный арбалет. Припав к земле, зверь приготовился к прыжку. Из горла вырывалось клокочущее злобное рычание, хвост нервно колотил по земле, взметая в воздух струи песка и сухие травинки. Девушка не спешила стрелять, понимая, что у неё есть только один шанс – поразить хищника наверняка. Раненый гиззард – самое опасное создание в мире. Стрела, даже самая большая и выпущенная из мощного арбалета, не может пробить крепкий череп хищника. Спереди у него одно уязвимое место – белый треугольник меха, покрывавший шею и часть груди. Только поразив гиззарда в сердце или прострелив глотку, можно остановить атакующего хищника. И девушка терпеливо ждала, пока он прыгнет, открыв грудь и шею.

Но хищник колебался. Он видел перед собой добычу, но не чувствовал исходящего от неё страха, как от других жертв. Это озадачивало и настораживало. Но и уйти теперь он не мог. Уйти – значит повернуться, подставить противнику бок. В руках двуногого хорошо ему знакомое смертельное оружие, плюющееся смертоносными жалами. Остался один выход – атаковать. Атаковать стремительно и беспощадно. И он прыгнул. Прыгнул неожиданно, ничем предварительно не выказав своих намерений. Вот он ещё рычит, припав к земле, а через мгновение летит по воздуху, растопырив мощные лапы с выпущенными смертоносными серпами когтей.

Элис отреагировала мгновенно. Где и делись мягкость и плавность её движений! Теперь, перед напряжённым взором Леонора предстала совсем другая женщина: быстрая, собранная, настороженная, словно взведённая пружина арбалета. За те доли секунды, что гиззард находился в воздухе, она успела прицелиться, выстрелить и отпрыгнуть в сторону. Через мгновение хищник приземлился на то место, где ещё секунду назад стояла девушка, и его когти в ярости царапнули землю. Он резко развернулся, пытаясь достать ускользнувшую жертву, но в шее уже торчало древко стрелы, мешающее дышать и причиняющее невыносимую боль. Он хотел злобно зарычать, но из простреленного горла вырвалось лишь хриплое бульканье, сопровождавшееся хлынувшей из пасти алой пенистой кровью. Гиззард упал на землю, в ярости царапая песок. Клочки вырванной с корнем травы, песчинки и мелкие камни долетели даже до ложа Леонора, осыпав мусором плащ, в который он был закутан. Хищник бился в агонии, хрипя и извиваясь, с каждой минутой слабея всё больше и больше, пока не затих окончательно, судорожно вытянув лапы и вывалив набок язык. Но Элис не спешила подходить к поверженному противнику. В её арбалете уже давно была вставлена новая стрела, и оружие нацелено на врага. Только спустя несколько долгих минут тишины и неподвижности, девушка осторожно приблизилась к зверю со спины и легонько ткнула носком сапога в круп. Гиззард не пошевелился, и в свете догорающего костра было видно, что его глаза подёрнулись смертельной пеленой. Грозный хищник, царь лесов и повелитель всего живого в лесной глуши, сдох.

Только теперь Элис позволила себе немного расслабиться. Она подбросила в костёр сучьев, и устало опустилась на камень. Заметив, что Леонор не спит, улыбнулась и спросила:

– Твой старый знакомый?

– Думаю, это тот же гиззард, – подтвердил мужчина.

– Теперь ты отомщён… Когда рассветёт, сниму с него шкуру. Очень уж она хороша…

– Ты не спала всю ночь?

– Я немного вздремнула вечерком, но после полуночи проснулась, потому что гиззард охотится на рассвете, это известно любому охотнику. Кстати, как получилось, что он только ранил тебя, а не прикончил и не съел?

– Я ехал верхом. Когда он прыгнул, я прикрылся лошадью. Но одной лапой он зацепил мою ногу. Лошадь понесла, а затем упала – эта сволочь вцепилась ей в горло и не отпускала до самого конца. Я успел соскочить и скрылся в кустах. Гиззард не стал преследовать меня, довольствуясь лошадью. Вместе с конём я потерял всё своё снаряжение, а нож потерял, когда добирался до пещеры.

– Он легко мог выследить тебя, но, скорее всего, был сыт. А сегодня пришёл, рассчитывая на лёгкую добычу. И поплатился головой! – засмеялась девушка.

Элис напоила мужчину винным бальзамом, а затем присела на край ложа и спросила:

– Кем ты был в прежней жизни? До рабства? Откуда родом? Ты не местный…

– Нет, я не иллариец. Я из Сатса. Воин, наёмник. В последней пограничной стычке между Сатсом и Танибом, получил ранение и попал в плен. Затем меня продали работорговцу, который привёз в Илларию. Так я и стал рабом на лесных вырубках в Лессане.

– Разве у тебя нет семьи, друзей? Неужели, никто не смог тебя выкупить? Или твою свободу оценили слишком дорого?

– Нет, моя цена не превышала цены других пленных, и была вполне разумной… В Сатсе у меня остались жена и брат. А почему за меня не заплатили выкуп, я выясню, когда вернусь домой… Уж я постараюсь это выяснить!

– Мне повезло, что ты из Сатса! – воскликнула девушка. – Я как раз направлялась в ваши края, и хороший провожатый по королевству мне не помешает.

– А ты почему в бегах? Не поладила с королём?

– Да нет, с королём мы в хороших отношениях… Просто… Мне понравился один мужчина… Аристократ… Но у него оказалась очень ревнивая жена. Однажды, она пришла ко мне, и начала доказывать, что её супруг – только её, и больше ничей, а я никто и зовут меня никак, и я должна помнить своё место и удовлетворять свою похоть с прислугой и чернью, к которым, собственно и отношусь… Я стерпела все эти оскорбления, и мы, возможно, разошлись бы мирно, но эта субтильная замухрышка совсем забыла, с кем разговаривает, и хотела вцепиться мне в волосы, как будто я была её горничной! Я ударила всего раз, но она оказалась такой хлипкой, что тут же отправилась на Небеса… Я не стала искушать судьбу и ждать, пока судьи решат мою участь, быстренько собралась и пустилась в бега. Специально ехала самыми глухими тропами и бездорожьем, не желая состязаться в скорости с погоней… И вот я здесь, а направляюсь в Сатс. Сами Небеса свели нас вместе – я помогу тебе добраться до дома, а ты поможешь мне в королевстве, если в этом возникнет необходимость… Договорились?

– Клянусь Небесной Обителью! – торжественно пообещал Леонор. – Только…

– Что?

– Не могла бы ты снять с меня это украшение? – потрогал он ошейник. – Я не хочу появляться дома с этим проклятым куском металла на шее.

– Без проблем!

Элис достала из-за пазухи маленькие ножны, висевшие на золотой цепочке, и вынула крошечный ножичек с украшенной перламутром и золотой чеканкой рукояткой. Склонившись над мужчиной, начала ковыряться узким лезвием в замке ошейника. Её чудесно пахнущие травами и дымом костра волосы упали на его лицо, щекоча лоб, щёки и глаза, а нос едва не уткнулся в ложбинку шикарных грудей, и Леонор вновь ощутил прилив острого желания. Он боролся с искушением, как мог, и чувствовал, что ещё немного – и его руки сомкнутся на талии девушки, с силой потянут и подомнут под себя соблазнительное тело… Но тут замок ошейника щёлкнул, и его шея освободилась от ненавистного металла. Элис выпрямилась и произнесла:

– Поздравляю с вновь обретённой свободой, воин Леонор Лиотт! Возьми на память.

– Выброси подальше, я не хочу его больше видеть!

– Как пожелаешь, мой друг! – Элис широко размахнулась и забросила ошейник на середину ручья. – Как ты себя чувствуешь? Мне кажется, или тебе уже лучше?

Её пальцы нежно коснулись его лба, щеки, шеи… Леонор извернулся и коснулся их губами.

– Шалунишка! – засмеялась девушка. – Вижу, вижу, оживаешь. Ещё немного – и в тебе проснётся здоровый наглый самец!

– Он уже давно проснулся… Я с трудом держу себя в руках…

– Ох, мужчины… Все вы одинаковые! Как только увидите хорошенькую беззащитную девушку – так и норовите попользовать!

– Беззащитная! – засмеялся Леонор. – Это ты-то беззащитная?

– Одинокая, бездомная… – с притворной грустью вздохнула девушка.

– Вероятно, он тоже так думал, – кивнул мужчина на труп гиззарда.

– Да, мне повезло, – лицо Элис неожиданно стало серьёзным. – Я попала в Школу Меченосцев Святой Лианны… Но могла вырасти на улице или попасть в гарем какого-нибудь вельможи. Моя мать – обозная шлюха. Она таскала меня за собой, пока не умерла от какой-то заразы. К счастью, это случилось в Ландии, а я была достаточно юной, чтобы на меня обратили внимание эмиссары Школы. Десять долгих лет, лишённых детских забав и радостей, без родительской ласки и любви… Ты знаешь, что такое воинская муштра, но ты не представляешь, что такое виольское воспитание. Жёсткие правила, строгий распорядок, боль и страх, тяжёлый труд от рассвета до заката… Наверное, рабы на твоих вырубках жили лучше, чем мы в крепости.

– Так ты жалеешь о тех годах? – посочувствовал Леонор.

– О, нет! – с жаром произнесла девушка. – Я лишилась детских игр и развлечений, но зато приобрела силу, какой не обладает никто, за исключением моих товарищей «меченых». Не в обиду тебе будь сказано, но ты против меня – новобранец, едва научившийся держать в руках меч. Этот гиззард – котёнок. Он хотел съесть меня, и поплатился за это своей шкурой! – девушка весело засмеялась. – Я не боюсь никого и ничего!..

– Даже смерти?

– Смерть – ничто. Это просто переход к другой жизни. Когда я умру – моя душа возродится в другом теле, и всё начнётся сначала.

– Наши жрецы говорят по-другому…