Вечно молодые

Экзорцизм по сравнению с происходящим – детские шалости.

Даже кричать не могла. Чувствовала себя рыбой, открывая рот, не издавая ни звука.

Жар начинался в месте, где девчонка прикасалась ко мне, и распространялся по всему телу. Я пыталась заставить себя вдыхать воздух, потому что это походило на острую кислородную недостаточность.

Каждый раз я убеждала себя, что это будет менее больно, чем предыдущий. Постоянно говорила, что мне нужны эти контракты со стихией. Но это не помогает, когда боль заполняет каждую частицу тела, угрожая убить.

Уверена, что так себя чувствуют люди с сердечным приступом. Но мне всего… я не помнила свой возраст, и это уже не удивляло. Скорее удивляло, почему я хочу вырвать свое сердце голыми руками, считая, что так будет легче?!

А потом все замерло, искрясь красным цветом огня, и я отключилась.

Так что, пока я валяюсь без сознания, мы можем начать с начала:

Привет! Меня зовут Сэм, я – сирена воздуха.

Перешла в это мир десять дней назад и пытаюсь смириться, что моя жизнь начинается с того момента, как я провалилась в кроличью нору. К тому же, кто-то порылся в моих мозгах и хорошенько отфильтровал все воспоминания.

Ни одного до того, как я очнулась тут. Тысячи социальных действий и понятий, но ни одной мысли о себе!

НИЧЕГО!

Просто я проснулась, и мне сообщили, что я – то, что сдерживает зло.

***

Открываю глаза – лежу на небольшой кровати: для одного такая – слишком много, но слишком мало для двоих. Кто-то очень заботливый накрыл меня тоненьким мягким пледом. Даже подоткнули под ноги, словно я тяжелобольная.

Мел точно плевала на то, что мои пальчики на ногах окоченеют, Кейт скорее всего тоже недавно пришла в себя… значит, Дели.

Боли больше нет, что не может не радовать, и я чувствую себя относительно неплохо. Хотя, судя по воспоминаниям, это было похоже на то, что меня переехал асфальтный каток.

Да, я помню, что такое асфальтный каток, но не знаю дату своего рождения, и это меня слегка смущает. Совсем слегка. Настолько слегка, что иногда от отчаяния я готова биться головой о стену в попытке найти эти воспоминания. Хотя бы каплю в море пустого сердца.

Приподнимаюсь на локтях и разглядываю комнату.

Высокие потолки отделаны зеленым, от светло-мятного до насыщенного изумруда. Огромные окна прикрыты тяжелыми шторами из бархата глубокого травянисто-зеленого цвета. Сквозь маленькую полоску просачиваются рассветные оттенки солнечного света. Вдоль окна – большой обеденный стол, рассчитанный человек на 20.

Принимаю волевое решение и все-таки сажусь на кровати.

– Оооу, наша маленькая сирена очнулась, я ждала тебя в сознании только к обеду.

– Черт, – ругаюсь шепотом, хотя могла даже не пытаться это скрыть.

Оборачиваюсь на голос, который сочится сарказмом. От моей кровати вверх поднимаются ступеньками еще около десятка таких же. На краю одной из них, сложив ногу на ногу, сидит Олли.

Знакомьтесь: Оливия – Верховная сирена воздуха.

И она вот-вот надерет мне задницу, потому что я была очень-очень непослушной девчонкой.

Она вся такая острая, будто, создавая ее, кому-то было лень работать над линиями. Даже русые волосы были идеально прямые и собраны в хвост, который достигал середины лопаток. Она выглядела самой нормально из нас. Ни татуировок, ни странного цвета волос, ни других особых примет. Не то чтобы нежно-фиолетовые волосы Сантос, еще одной сирены земли, как и Дели, меня сильно смущали… Скорее тот факт, что фиалковый – ее натуральный цвет, заставлял задуматься над тем, какой я была в прошлой жизни. Я быстро привыкла не пялиться на руку Мел, полностью забитую цветами, и на четки вокруг шеи Дели.

Единственное, к чему невозможно подавить интерес, были шрамы от недавних ранений. Подмечая, как они постепенно покидали их тела, задаваясь вопросом, забудется ли мой страх так же быстро, как сходили эти метки.

Несмотря на то, что концентрация моего внимания после получения татуировок доходила до уровня золотой рыбки, самая безжалостная, непоколебимая и контролирующая из всех живущих на земле все еще собирается меня отчитать. Олли ловит мои глаза, а затем пару секунд мы смотрим друг на друга. Потом она встает, легко отталкивается от своей кровати, взмывает сначала слегка вверх, затем плавно приземляется на мою постель, замедляя полет, снова переплетает свои идеальные ноги. Я слежу за ее траекторией с беззастенчиво открытым ртом, мечтая научиться подчинять себе стихию так же легко. Пока это успешно через раз, но все успокаивают меня, что это пройдет с четвертой стихией.

– Я сказала тебе отдохнуть пару дней! Так тяжело просто послушать?

– У меня нет этих дней, или ты хочешь, чтобы в следующий раз Мел раскроила мне череп?

– Не думаю, что это ее самоцель! Она просто пытается…

– Мне помочь! – рычу я. – Я знаю, но то, что я не могу ей сопротивляться, откровенно бесит.

– Темные не будут давать тебе шанс! В отличие от нее…

Дерзость, зарождавшаяся во мне, тут же уходит, и я пялюсь на свою новую татуировку на левом предплечье. Два вертикальных зигзага, почти незаметных в предрассветном зареве. Ниже расположились такие же, только горизонтальные: знак воды, который мне подарила Мел, и спираль на правой – воздух от Олли.

Темные… я создана для того, чтобы защищать от них и умереть, в конце концов, тоже благодаря им.

Ну, по легенде.

– Почему я тут? То есть я понимаю, что во мне есть стихия… но почему именно я? Каков был шанс?

– Я уже 10 лет задаю себе этот вопрос. Не знаю! Никто из нас не понимает, по какому принципу нас выбрали, у нас нет ничего общего, мы ничем не отличаемся от обычных людей. Все медицинские обследования это доказывают, просто считай, что тебе повезло.

– А повезло ли? – мои глаза сталкиваются с ее. Я хочу, чтобы она сказала правду, умоляю ее об этом.

Олли делает глубокий вдох:

– Думай, что это подводная лодка, и тебе некуда деться. – Ее голос стал резко жестким и требовательным, и картинка встала на свои места. – Я не скажу, что с нами легко и просто, но одновременно это поможет тебе стать сильнее, проворнее и лучше. Мы – вечно молодые. Те, кто не доживают до тридцати. Это наш любимый тост. Когда будешь произносить его, замени отчаянье в голосе на веселье, и все будет хорошо. Никто никогда не сможет помешать тебе принять какое-то решение, кроме меня. Я смогу сделать это разве что силой, но никто не мешает попробовать отбиться. Никто никогда не посмеет тебя осуждать, боясь отхватить по лицу. С тобой необходимо считаться каждому в этом мире. Считай, что ты и есть сама стихия, которая когда-то тебя нашла. А стихию невозможно остановить. Через пару месяцев тебя невозможно будет остановить никому…

Она продолжает говорить, а я беззастенчиво врать, кивая, делая вид, что понимаю, о чем она.

Единственное, чему меня научил Теодор на данном этапе – лгать!

Глава 2

Мы входим в огромный зал, украшенный в зеленых тонах.

Еще пару недель и у меня будет выработан рвотный рефлекс на зеленый цвет. Но делаю вид, что в восторге. Теперь просто профи в этом. Охи-вздохи и широко распахнутые глаза.

Если кто-то замечает, что я напряжена, появляется куча ненужных вопросов, например, «Что-то не так Сэм? Хочешь, об этом поговорить, Сэм?» и коронное – «Чем мы можем помочь?», после которого хочется заорать от бессилия, потому что никто не в силах объяснить, где я так нагрешила, что оказалась тут. Гораздо проще притвориться.

Все, что окружает меня – это многоярусные хрустальные люстры, старинная резьба и лепнина, свечи вперемешку со светомузыкой и куча народу, которые продолжают и продолжают глазеть на меня.

Хочу прорычать им в лицо, что я не зверушка в зоопарке, но всего лишь растягиваю темно-винные губы в приторной сладкой улыбке.

На мне легкое платье изумрудного цвета, у которого свободная юбка по колено, вырез, оголяющий ямочки на пояснице. В дополнение – красивые бежевые туфли с открытым носом, которые идеально подходят под цвет кожи. Волосы собраны в неаккуратные косы, обернутые вокруг головы.