Альтернативы «российского прорыва»

Недостаток методического обеспечения при разработке национальных проектов является одним из наиболее значимых рисков их успешной реализации. Эта явная плата за пренебрежение развитием социальных наук, необходимым для реалистичного анализа экономических, социальных и политических процессов, идущих в нашей стране. Эта плата может оказаться очень большой, если сегодня не заняться одновременным решением и теоретических, и методических задач, связанных с преодолением актуальных проблем нашего развития.

Но расширение методического арсенала, призванного обеспечить принятие эффективных решений при реализации национальных проектов, в свою очередь, требует выработки теоретических представлений о характере функционирования рассматриваемых процессов. Круг замыкается, ответы на совершенно практические, жизненно важные для успешного развития страны вопросы требуют проработки теоретических проблем, включая сюда и анализ макро-социальных процессов, задающих рамку для принятия эффективных решений. Вряд ли можно рассчитывать на выработку эффективных решений без оценки того, в какой мере эти решения лежат в «коридоре возможностей».

Соответственно, анализ альтернатив «российского прорыва» требует последовательного обсуждения всей логической последовательности, начинающейся с анализа вызовов, стоящих перед нашей страной, и заканчивающейся проработкой методического арсенала, отвечающего требованиям выработки эффективных решений.

По ходу написания книги стала видна и еще одна сторона ее актуальности.

В последнее время значительно активизировалась дискуссия относительно разработки объяснительной схемы социально-политических процессов, идущих в нашей стране, процессов «здесь и сейчас». Актуальность этой дискуссии обусловливается целым рядом новых противоречивых факторов современного общественного развития.

Соответственно, объяснительная схема призвана выделить наиболее значимые факторы, обусловливающие основные тренды развития. Сегодня явно обострилась борьба за представление обществу объяснительной схемы действий власти, которая ложится в основу конкуренции различных политических сил.

Смеем надеяться, что представленные читателю «посильные соображения» и объяснения будут продвигать понимание актуальных проблем развития как у тех, кто принимает государственные решения, так и у тех, кто судит о них, кто создает общественное мнение, которое все больше влияет на ход нашего общественного и государственного развития.

Глава 1. Императивы и риски «российского прорыва»

«Российский прорыв» – исторический императив. Послание Президента 1 марта 2018 г. еще только было произнесено, и почти сразу же мы услышали «экспертов-пораженцев», объясняющих, почему выполнить задачи Послания «ну просто невозможно». На это нет средств, нет адекватных институтов и нет качественной системы государственного управления. Многое из этого справедливо, но гораздо важнее прояснить, почему эти задачи – исторический императив развития России, почему их нельзя не выполнить. Понять, «что ныне лежит на весах» (А. Ахматова).

Задача предлагаемого обсуждения целей, проблем и противоречий «российского прорыва» – убедить читателя в том, что обсуждаемый «прорыв» – исторический императив. Наш неуспех повлечет за собой возникновение целого комплекса крупных проблем, которые с высокой степенью вероятности могут вызвать национально-государственную катастрофу. И это вовсе не преувеличение, ставящее автора в строй «торговцев страхом», «экспертов-пораженцев», стремящихся своими «страшилками» усилить собственную известность и поднять авторитет.

Напротив, в ходе предлагаемого обсуждения ставится задача по возможности рационально и обоснованно рассмотреть подлинные альтернативы развития нашей страны с тем, чтобы на основе этого найти пути снижения выявленных рисков, проложить дорогу для разработки эффективной стратегии развития. Такая стратегия призвана избежать исторической «ловушки», которая угрожает не только государству (здесь некоторые группы читателей могут расходиться с автором в своих предпочтениях), но и абсолютному большинству наших соотечественников.

Именно масштаб угроз и рисков предстоящего развития, необходимость разработки мер их купирования и парирования обусловливают необходимость проведения довольно широкого обсуждения, затрагивающего различные стороны нашего экономического, социального и политического развития.

Подобное обсуждение существенно облегчается тем, что Президент России В.В. Путин именно таким образом подошел к анализу соответствующих проблем в своем Послании Федеральному Собранию 1 марта 2018 г. Возникает возможность использовать структуру проблем, поднятых в Послании, в качестве отправной точки для нашего предстоящего анализа.

Главный критерий такого обсуждения – интеллектуальная честность, когда «на стол» выкладываются не только собственно аргументы, но и те ценности, в соответствии с которыми эти аргументы подбираются. Со времен Макса Вебера принцип values free – необходимое условие анализа проблем, в котором рассматривается социальная проблематика[14 - См.: https://eng-rus-sociology-dict.slovaronline.com/16460-value%20free. Социология как свободная от оценочных суждений наука. Предметом социологии является поведение человека в обществе. Все социальное поведение руководствуется ценностями. Таким образом, изучение социального поведения никогда не может быть свободным от оценочных суждений, если свободу от оценочных суждений толковать в смысле отсутствия ценностей потому, что ценности общества сами являются частью социальных фактов, и, соответственно, должны быть изучены социологией.].

Ловушка среднего уровня. Большинство взаимосвязанных между собой показателей первой части Послания на деле ориентированы на одну общую цель: вырваться из «ловушки среднего уровня развития» (иначе «ловушка среднего уровня дохода»).

О рисках попадания России в ловушку среднего дохода экономисты говорят давно. Но в последнее время об этом говорится как о свершившемся факте: Россия, которая еще недавно могла перепрыгнуть через злополучный капкан, в него угодила. Годы дорогой нефти сделали страну относительно благополучной, но резервы для дальнейшего роста ее экономики как минимум неочевидны[15 - Экономисты увидели предпосылки для «новой перестройки» в России, подробнее см. на РБК: https://www.rbc.ru/economics/25/09/2016/57e6ddd39a7947904caa55fd]. С этой оценкой согласен и Алексей Кудрин, ранее признавший, что страна в свое время просто «захлебнулась в желании рывка»[16 - https://republic.ru/posts/56186].

Целый ряд исследователей показал, что при определенных условиях душевой ВВП страны, переходящей от бедности к «среднему уровню», перестает расти или растет, но очень медленно. Чаще всего такую метафору используют по отношению к развивающимся странам, которые на очередном витке догоняющего развития и в связи с ростом благосостояния теряют одно из традиционных преимуществ – дешевый труд.

По утверждению ректора РАНХиГС Владимира Мау, наибольший риск торможения у тех стран, которые в период подъема не успели создать качественную среду для инвестиций, сформировать средний класс как источник внутреннего спроса и не смогли диверсифицировать экспорт. На практике ловушка приводит страну в состояние, при котором ей «становится невыгодно производить ничего, кроме услуг, которые не экспортируются, и сырья»[17 - https://www.gazeta.ru/business/2013/12/24/5818101.shtml].

Проблема «ловушки» исследуется с середины прошлого века: в разной степени ею занимались американские экономисты Уолт Ростоу и Александр Гершенкрон в 1950-х и 1960-х гг. соответственно. Эти исследования были связаны с анализом «траекторий развития», включая известную теорию «стадий экономического роста», которая ранее была нами рассмотрена в рамках общего обзора теорий модернизации[18 - Дискин И.Е. Прорыв: как нам модернизировать Россию.].

Дальше всех в изучении вопроса продвинулся профессор Калифорнийского университета Беркли Барри Айхенгрин. По его расчетам, быстрый рост экономики замедляется при достижении уровня подушевого ВВП $ 11 тыс. (по ППС в ценах 2005 г.). Но, сумев преодолеть этот барьер и обеспечив дальнейший рост, страна рискует угодить в следующую ловушку – при отметке примерно $ 15–16 тыс. Как только это случается, темпы роста падают со средних 5,6 до 2,1 %. Затем следует период долгого восстановления, не всегда успешный – некоторые страны так и остаются в ловушке[19 - https://www.vedomosti.ru/finance/articles/2012/02/15/].

Следует обратить внимание на то, что наша страна в первый раз подошла к уровню ВВП в $ 11 тыс. в конце 1970-х – начале 1980-х гг.

Как видно из рис. 1, Россия далеко «перешагнула» этот порог[20 - В 2017 г. этот показатель составил примерно 28 тыс. долл.].

Такая ситуация, скорее, типична: в ловушке среднего дохода дважды побывали Австрия (1960, 1974), Венгрия (1977, 2003), Греция (1970, 2003), Япония (начало 1970-х, начало 1990-х гг.), Португалия (1973–1974, 1990–1992), Сингапур (после 1978, после 1993 г.), Испания (середина 1970-х гг., 2001) и Великобритания (1988–1999, 2002–2003).

Изменилось также представление о развитии экономики Южной Кореи: страна меньше чем за 10 лет пережила два этапа замедления экономического роста – в 1989 и 1997 гг.

Рисунок 1

При этом замечено, что в большинстве случаев в «ловушке» невозможно «просидеть» долго. Чаще всего начавшиеся в результате «краха ожиданий» социально-политические кризисы «сбрасывают» страну вниз. Так, например, Иран попал в нее в 1977 г., накануне революции. Можно также сопоставить периоды попадания в «ловушку» со временем политических кризисов, произошедших в ряде стран, включая нашу собственную.

Для понимания причины этих кризисов необходимо расширить предмет нашего обсуждения за пределы собственно макроэкономического анализа. Более детально природу этих кризисов мы рассмотрим ниже, в связи с влиянием процессов социальной трансформации. Сейчас для нас важно отметить, что замедление темпов экономического роста ведет к «кризису ожиданий».

В «тучные» годы складывается инерция социальных ожиданий, связанная с быстрым ростом экономики и, соответственно, с ростом уровня жизни и оптимистическими оценками всего комплекса социально-экономических перспектив. Падение темпов экономического роста в этих условиях воспринимается как крах этих перспектив и ведет к разнородным смятениям и смутам, к поискам виновных, если не к «охоте на ведьм». Возникают значимые предпосылки социально-политического кризиса, плохо подходящие для восстановления темпов экономического роста, преодоления «ловушки среднего уровня развития».

Следует обратить внимание на вывод исследователей, что переход от авторитарного к демократическому режиму, вопреки камланиям наших либерал-доктринеров, лишь повышает риск замедления роста экономики. Переход от авторитарного к демократическому режиму влечет за собой рост издержек, прежде всего за счет более справедливого подхода к заработной плате и правам трудящихся.

Так, например, было в Южной Корее в конце 1980-х гг.: страна сначала пошла по пути демонтажа авторитарного режима, а затем – в 1989 г. – первый раз попала в ловушку среднего дохода. Доказано, что номинальная заработная плата в Корее до 1987 г. росла вместе с номинальной производительностью труда, а после начала демократических реформ стала расти гораздо быстрее.

Из приведенных выше признаков очевидно, что наша страна уже находится в «ловушке» и императивом является скорейший выход из нее. Соответственно, необходим поиск путей выхода из этой «ловушки».

Эйченгрин и его коллеги проанализировали множество факторов, которые могут при прочих равных снизить или повысить риск попадания в ловушку:

– чем выше рост до замедления, тем выше вероятность попадания в ловушку среднего дохода;

– недооцененная национальная валюта – верная дорога в ловушку;

– значительная доля граждан пенсионного возраста также повышает риск попадания в ловушку;

– замедление в целом менее вероятно в открытых экономиках с высоким качеством человеческого капитала;

– чем больше в стране граждан с высшим образованием, тем меньше вероятность спада.

Заметим, что все эти факторы выведены на основе факторного анализа, требующего, в свою очередь, серьезной содержательной интерпретации, выявления дополнительных сопутствующих условий. Это относится, например, к оценке влияния «человеческого капитала» и высшего образования. Чтобы эти факторы действительно стали драйверами экономического роста, необходимо, чтобы диплом действительно подтверждал наличие высокой квалификации. Соответственно, данный показатель существенно снижает свою релевантность в условиях, когда достаточно долго немало наших вузов торговали дипломами в качестве средства освобождения от призыва в армию.

Эйченгрин также показал, что качество экспорта положительно влияет на снижение риска замедления экономики: страны с относительно большой долей высокотехнологичного экспорта менее восприимчивы к замедлению.

В качестве рекомендаций по выходу из «ловушки» он также указал на рост инвестиций в среднее и высшее образование; наращивание вложений в исследования и разработки (R&D), что позволяет увеличить высокотехнологический экспорт. Страны, которые использовали эту стратегию, смогли избежать торможения. Здесь можно вспомнить прежде всего Южную Корею и Чили.

В свете этих соображений легко увидеть существо задач, поставленных в Послании: повышение темпов роста выше мировых; рост доли несырьевого, прежде всего высокотехнологичного экспорта; внимание к инновациям, повышение качества образования[21 - Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации (О положении в стране и основных направлениях внутренней и внешней политики государства). 1 марта 2018 г.].

Однако здесь требуется более детальный анализ проблем, решение которых необходимо для выхода из «ловушки».

Прежде всего нужно оценивать структурные предпосылки попадания в «ловушку». В период, предшествующий попаданию в «ловушку», для поддержания высоких темпов экономического роста и конкурентоспособности чаще всего использовались «стандартные» рекомендации: относительно низкий уровень оплаты труда, заимствование иностранного капитала, технологий и менеджмента. В результате конкурентоспособность поддерживается в секторе low cost: низкие издержки, абсолютно низкая цена (а не соотношение цена – качество).

Следует отметить, что этот «стандартный» рецепт обусловил длительный экономический рост Китая, преодоление чудовищной бедности в ряде стран Юго-Восточной Азии и Африки.

В экономиках, развивающихся по этой «стандартной» модели, быстро растут сборочные производства, которые являются «дочками» иностранных концернов, владеющих интеллектуальной собственностью на продукцию и технологию и зачастую производящие ключевые компоненты. Главное, им достается основная часть маржи от производимой продукции.

Далеко не все эти страны обладают политико-экономической мощью Китая, который долго (чрезмерно долго, по мнению Д. Трампа) противостоял иностранным компаниям в их стремлении к репатриации прибыли и извлечению технологической ренты.

В результате страны, избравшие «стандартную» модель развития, практически обречены на низкую маржинальность основных секторов своих экономик. В результате невозможен рост оплаты труда в ключевых отраслях: сразу теряется конкурентоспособность, и в этих секторах начинается спад. Соответственно, не растет налоговая база и ограничены возможности бюджета для повышения уровня оплаты бюджетников, расходов на науку, образование и здравоохранение – необходимые источники роста на новом витке экономического роста.

Такая модель экономики не создает спрос на высококвалифицированных работников и, соответственно, на «продукцию» системы качественного образования. В ней достаточно низка мотивация к росту квалификации. Создается замкнутый круг, собственно и составляющий социальное измерение «ловушки»: структура экономики не создает спрос на качественное образование, науку и здравоохранение. Экономика, загнанная в «ловушку» из-за нехватки бюджетных средств, не может стимулировать эти социальные отрасли для создания опережающего спроса.

«Ловушка» создает предпосылки для сужающейся «воронки», в которую затягиваются и экономика и общество. На «дне воронки» видна национальная катастрофа.

Каковы же реальные пути для выхода нашей экономики из «ловушки»? Добывающий сектор – уже не ресурс. Его рост и доходы жестко «зажаты» мировым спросом. «Доить» его больше невозможно. Сегодня почти вся его немалая прибыль изымается в бюджет. Сельское хозяйство вряд ли может стать драйвером роста. Здесь нет уникальных конкурентных преимуществ, и, соответственно, оно у нас низко маржинально[22 - Маржинальность (маржа) – экономический термин, показывающий разницу между производственными затратами (себестоимостью) и ценой, которую за товар готов платить потребитель.], да и оно по вкладу в ВВП не входит даже в первую пятерку секторов[23 - www.gks.ru]. Хотя это вовсе не значит, что можно пренебрегать его возможностями.