На спине дракона, попивая чай с Утренней Звездой

Найдя своё сидячее место в зале, Клеон порадовался, что сидит близко и прямо напротив сцены. Он немного сочувствовал людям расположившимся где-то вверху в углу, так как конечно, они не получат того энергетического посыла, который исходит от артиста. По бокам от него также расположились статные господа, являвшимися таковыми на фоне молодёжи, преобладающей на танцполе, к каковым он и себя причислял – возрастом, находящиеся в апофеозе творческого периода. Пока длилось время до выступления группы, Клеон рассматривал затейливые декорации. Сцена делилась на три части: Боковые, на которых уже готовились к выступлению оркестр и хор, были закрыты полупрозрачными полотнами с перевёрнутыми пентаграммами, а самая большая, центральная часть, была закрыта огромным полотном, изображавшим голову некого странного существа – белая кожа, стальные рога, короной окаймлявшие голову, и шесть глазниц, в которых была чернота. Впрочем, рисунок был сделан качественно, и Клеон про себя похвалил работу дизайнера. От размышлений его оторвала музыка. Скрипки оркестра стали вести настороженную мелодию, создавая фон для вступившего горлового вокала, напоминавшего о каком-нибудь сибирском шамане, творящим ритуал в заснеженной бескрайней тундре. Затем горловое пение стихло, и зазвучал хор, который представился Клеону некой силой, которая откликнулась на зов шамана. Вот вступили виолончели, добавляя глубины мелодии, которая становилась всё тревожнее, и стала напоминать марш потусторонних существ, слетающихся вокруг мелодии. Клеон позволил мелодии унести себя, и плыл вместе с ней, но тут мелодия затихла, и на сцене появились гитаристы, зазвучали гитары, начинавшие следующею пьесу, и вот, под ритмичную мелодию, на сцену вышел вокалист, в белых одеяниях, символизировавших, как показалось Клеону, зимнего духа.

Клеон наслаждался концертом, сидя в кресле. Давненько он не слушал такой качественной музыки, в живом исполнении. Все музыканты, оркестр и хор, почти сто человек на сцене, были как монолит, как один организм. Паузы, проигрыши, всё было просто идеально. Конечно, это была не классика. Клеон чувствовал прилив сил, который давала мощная ритмичная музыка. Под такую музыку хотелось покорять горы, переходить океаны или просто лететь навстречу рассвету сквозь ночь.

Наблюдая этот концерт, Клеон почувствовал, как знакомое, то самое первое ощущение, как тогда, когда он впервые встретил трубочника, вернулось к нему, он чувствовал, как его силы возвращаются. Тем временем вокалист пел со сцены:

The malpractice of the spirit ends

Gateways!

When the gift is once again attained

Gateways!

…

И к Клеону стала возвращаться сила – конечно, он ощущал, что до того состояния, когда он поднимал цунами, ему ещё далеко, но он стал отчётливо видеть энергетические завихрения над зрителями и вокалистами. Причём когда вокалист делал пассы руками, линии энергии выходили из его пальцев и прокатывались по всему залу.

Неужели, – подумал Клеон – это неспроста?

Впрочем, всё самое интересное, как оказалось, только начиналось. Энергетическое напряжение в зале росло – некие подобия облаков энергии стали формироваться перед пентаграммами по бокам сцены. Причём они ничуть не ослабевали во время пауз между песнями, когда вокалист обращался к публике, на непонятном Клеону, норвежском языке.

И вот, после очередной паузы оркестр стал играть очень помпезную мелодию, которая была прелюдией к самой мощной песне «The Serpentine Offering». Когда вступили гитары, Клеону показалось, что зал сотрясся от той энергии, которую они обрушили на слушателей, которые в свою очередь двигались в такт музыке, и пели вместе с вокалистом. Всё это напомнило Клеону магически ритуал…

Стоило ему прийти к этой мысли, как Шаграт пропел фразу: «Share my sacrifice», – и большая часть зала крикнула ему в ответ те же слова. Клеон увидел, как пентаграммы засветились, вбирая в себя энергию зрителей, и перенаправляя её на музыкантов, посередине сцены. И тут он ощутил себя этой энергией, но вместо того, чтобы отдать её, он наоборот стал вбирать чужие эманации в себя. Клеон не удивился, когда он увидел, вместо людей сгустки света, самым ярким из которых, подобно сверхновой звезде, был вокалист на сцене, к которому тянулись энергетические нити от большинства присутствующих в зале. В следующие мгновение, Клеон ощутил, как живительна эта сила и, протянув руку, потянул эти нити на себя. И сила просто переполнила сосуд. Клеон ощутил, что он восстанавливается на глазах, сила распирала его изнутри, ему казалось, что он даже взлетел над сиденьем на пару сантиметров. В следующую секунду видение стало меркнуть, и он плюхнулся обратно на сиденье. Посмотрев на сцену, Клеон оторопел, вокалист перетянул нити на себя и, не прерывая песни, смотрел в сторону Клеона.

– Да, не очень-то это вежливо, с вашей стороны, вмешиваться в такое действо, – обратился к нему по-английский сосед справа.

– Клеон повернул голову и ужаснулся. На него смотрел, улыбаясь естественной улыбкой, скелет в зелёной мантии, в глазницах черепа которого горели синие огни.

Клеон ничего не смог ответить от удивления.

– После такого, конечно, моя иллюзия не сработает на вас, – как ни в чём не бывало, продолжил скелет.

Говорил он, кстати, как заметил Клеон, не двигая челюстью, видимо, просто передавая свои мысли напрямую в мозг собеседника.

– Меня зовут Родрегер! – Представился тот, протянув руку.

Испуг Клеона моментально улетучился, и тот отчётливо почувствовал добродушие и безграничную мощь, исходящие от его нового знакомого. Клеон, улыбнувшись, пожал костяную руку, которая сухо захрустела при пожатии.

– А меня Клеон.

– Рад, что мой истинный облик вас не смущает,– весело проговорил Родрегер, – Чтож, давайте не отвлекаться от столь прекрасной музыки! – он повернулся к сцене.

Клеон продолжил слушать музыку, хотя он не мог периодически не смотреть на своего соседа справа. Всё же не каждый день сидишь рядом с живым скелетом. Чуть напрягшись и посмотрев на него своим новым зрением, Клеон, на секунду, увидел мощный сгусток светящейся жёлтой энергии, и эта энергия была очень, очень древней, по ощущениям.

Периодически, Родрегер восклицал, обращаясь к Клеону что-то вроде: "О, это было неплохо". Или: "Вот эта пауза – весь оркестр и музыканты в один миг". Клеон лишь что-то нервно мямлил в ответ.

Между тем, концерт подошёл к концу, и отыграв последнюю песню, музыканты поклонились публике и ушли за кулисы. Уходя, Шаграт ещё раз, с интересом, посмотрел на Клеона, что заставило последнего напрячься и почувствовать себя неловко.

– Замечательный концерт, – похлопал Клеона по плечу Родгер, – такого я ещё не видел и не слышал.

– Это точно, – ответил Клеон.

– Ну, приятно было с вами познакомиться! – произнес Родрегер и, как водится, исчез.

Клеон огляделся вокруг и убедился, что никто не заметил ничего странного, все уже постепенно расходились.

Клеон шёл по набережной и размышлял о том, что произошло. К нему вернулись силы, он вновь ощущал поразительную лёгкость сознания, а самое главное, на этот раз он ощущал, что сам является эпицентром «того самого», волшебного чувства. Но больше всего его заботил таинственный поклонник симфо-металла, в образе скелета. Это просто не укладывалось в голове. Кто это был такой? Почему он слушал эту музыку? Ведь он ещё заметил, как Клеон перенаправил энергию зрителей на себя, и сказал, что это невежливо. Невежливо по отношению к кому? К музыканту? Получается, что они устроили этот концерт не просто, чтобы поиграть музыку, но и с какими-то скрытыми целями? Клеон подумал, что если Шаграт действительно был колдуном, и осознанно работал с энергией в зале, то видимо он мог ему что-то испортить. Но как бы то ни было, Клеон чувствовал себя, как никогда лучше.

Так, размышляя о том, о сём, Клеон дошёл до пристани, откуда ходили рейсовые катера на близлежащие острова, отчётливо видные с берега. Клеон посмотрел на карту и расписание, – а почему бы и не прокатиться на один из островов, – подумал он. К примеру, Грэсхолмен-Рамбергойя. На карте тот обозначался, как заповедник.

По стечению обстоятельств, небольшой катер как раз отходил, и Клеон, зайдя на борт, пошёл в салон и сел у окна. От размышлений его оторвала норвежская девушка, исполнявшая роль кондуктора. Та сказала ему что-то по-норвежски, а Клеон протянул ей кредитную карту, привыкнув, что в Норвегии кредитки принимают везде, но не тут-то было…

– У нас не принимают кредитные карты на кораблях, – сказала на хорошем английском, улыбнувшись, девушка.

– Но у меня нет налички, – ответил смущённо Клеон, – только карта.

– Хорошо! – улыбнулась снова девушка, – как будете на берегу, купите билет и порвите его.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Клеон, – я обязательно так сделаю.

Клеон подумал, что эта страна нравится ему всё больше и больше. Люди здесь были приветливые, искренние и открытые, особенно в сравнении с его родиной.

Выйдя на острове, Клеон пошёл через сосновый лес в сторону высокой скалы, которую ещё заприметил на корабле. Ему просто хотелось посидеть в одиночестве на природе и покопаться в себе, как он это делал в степи. Клеон подумал, что очень круто жить в городе, в котором из центра, можно добраться до такого дикого места за двадцать минут. Усевшись на вершине скалы в позу полулотоса, Клеон стал наслаждаться открывающимся зрелищем: Совсем рядом были соседние острова, покрытые сосновым и берёзовым лесом, а где-то вдали, между двух скал, виднелся, как думал Клеон, океан. Заходящее солнце придавало всему приятный тёплый желтоватый оттенок, а тёмно-синее небо казалось бесконечно глубоким и близким. У Клеона возникло приятное чувство, что он сидит на самом краю мира. Сосредоточившись, он легко вошёл в состояние изменённого сознания, увидев всё в причудливом виде. Энергетические потоки Земли, проходящие над ним, отдавали красноватым оттенком, деревья и трава, всё представлялось полупрозрачным и серебристым, на вид. Клеон поймал себя на мысли, что ни о чём не думает, и вновь увидел всё по-прежнему. Что ему делать со всем этим? Думал он. Клеон никак не мог привыкнуть к тому, что мир стал совсем другим, чем был для него всю предыдущую жизнь.

«Получать удовольствие», – вспомнил он ответ трубочника. Почему бы и нет? Клеон закурил сигариллу и свесил ноги со скалы. Посмотрев вниз, он увидел моторную лодку с тремя пассажирами на борту, которая тихо подплывала к скале.

Неужели? – удивился Клеон. В лодке сидел основной состав группы Dimmu Borgir.

Их взгляды пересеклись, подобно электрической дуге. В глазах норвежцев читались недовольство и решительность. Клеон сначала подумал бежать, но потом успокоился. Островок был длиной около километра, и выбраться с него можно было только на корабле. К тому же он подумал, что вмешался в их ритуал не нарочно и верил в цивилизованность этих людей, надеясь решить всё на словах. Потому, он спокойно смотрел, как они не спеша поднимаются по тропинке к нему, на вершину. С другой стороны он испытывал сильный интерес: во-первых, это всё таки были музыканты, творение которых он слушал и любил, а во-вторых Клеону было интересно познакомиться с людьми в теме.

Год даг! – сказал Клеон единственную приветственную фразу, что он знал по-норвежски, когда эта троица вышла к нему на обрыв. Они были одеты в обычную повседневную одежду – кофты, джинсы и кеды.

В ответ вокалист что-то резко сказал ему на норвежском, а когда увидел вопросительное выражение на лице Клеона, перешёл на английский.

– Как тебя зовут? – спросил он

–Клеон – максимально приветливо ответил тот.

–Меня Стиан, а это Томас и Свен, – сказал напряжённо тот, показав на лысого усатого человека одетого в джинсы, чёрную кофту и кеды , а затем на бородача в похожей одежде с причёской, как у Джека Воробья.

–Не скажу что рад знакомству, так как ты сегодня ты нам сильно навредил.

–Я? – удивился Клеон, – но как?

–Ты знаешь! – чуть не перешёл на крик Стиан, затем, моментально успокоившись, продолжил, – там, на концерте. Думаешь, я тебя не заметил?

–Но я не знал… – искренне ответил Клеон, – я впервые такое ощутил.