Небьющееся сердце

Квартира ему понравилась: просторная и прекрасно обставленная.

– Вот папины книги, – сказала Марта, указывая на книжную полку в кабинете.

Арнольд вежливо подошел поближе: кости, суставы, сколиозы, туберкулез, б-р-р, гадость. Сколько, интересно, же они огребают за переиздания?

…Свадьбу сыграли поспешную и скромную.

– Нужно немедленно возвращаться в столицу, а то чуваки из моего КБ уже думают, что я свалил в натуре, – непринужденно объяснил жених.

Таиса Леонидовна, мамочка, как сразу же стал называть ее новоявленный зять, была разочарована – у дочки не будет пышной свадьбы, куда можно пригласить полгорода, а значит, и шикарного свадебного платья и венчания в церкви, где работает попом бывший пациент мужа. Словом, всего того, ради чего, собственно, и стоит выходить замуж. А если всего этого нет, то можно и не жениться. Сейчас и так живут.

«Вот чего мне сейчас не хватает для полного счастья, – подумал Арнольд, – так это нарваться на недурака-родственника. Не все же в семье с таким прибабахом, как эти… есть же, наверное, и с мозгами».

Так и не узнав толком друг друга, Марта и Арнольд поженились, и молодой муж увез молодую жену в столицу. Таиса Леонидовна убивалась, как по покойнику, заклиная зятя беречь и жалеть Марточку, потому что она не такая, как все. «Все они не такие!» – буркнул Арнольд, которому теща уже начала надоедать. Не прислушался к ее словам, и напрасно. Ему бы тогда и спросить бы, что вы, мол, мама, имеете в виду? А он пропустил ее слова мимо ушей. Мельком взглянул на золотой «Rolex», тещин подарок, семейную реликвию, принадлежавшую в свое время папику-профессору, и привычно подумал: «Кусков на пять потянет, не меньше».

Скоро Марта с удивлением узнала, что муж вовсе не авиаконструктор, а как бы бизнесмен, днем спит, ночью работает и имеет карточные долги. А он, в свою очередь, был неприятно удивлен, узнав, что с женой не все в порядке «Порченую подсунули», – злобно подумал он тогда, когда это случилось в первый раз.

Марте снились сны. И во сне она разговаривала на тарабарском языке, так быстро произнося слова, что Арнольд не мог ничего разобрать. Иногда кричала. Иногда сидела на постели застывшим изваянием. Он обращался к ней, но она не отвечала, видимо спала, если ни чего похуже. Он слышал об эпилептических припадках, но у Марты явно было что-то другое. Лунатичка, решил Арнольд. Просыпаясь среди ночи, он дотрагивался до жены, чтоб убедиться, что она рядом. И постоянно чего-то ожидал. И даже опасался. Расспрашивал о снах. Но наутро Марта никогда ничего не помнила. Однажды вспомнила красные горы и зеленое небо. И все.

– А с кем ты говоришь во сне? – допытывался Арнольд.

– Не помню, – отвечала Марта. – Разве я с кем-то говорила?

Сначала ему было интересно, потом надоело. Все чаще он стал уходить спать в другую комнату. И было еще что-то, чего он не понимал и что вопреки здравому смыслу удерживало его на расстоянии, а также от «прямых физических контактов», то есть от вульгарного рукоприкладства. Как-то раз, разозлившись на жену за тупость, Арнольд замахнулся на нее. Марта не отшатнулась, не забилась в истерике, но, серьезно глядя в его глаза, сказала:

– Больше так не делай.

– А то что? – ухмыльнулся Арнольд.

– С тобой произойдет что-нибудь плохое, – объяснила она спокойно.

– Например?

– Авария или сердечный приступ. Или еще что-нибудь.

– Ты что, ведьма?

– Я тут ни при чем. Меня берегут.

– Кто?

– Не знаю. Одна женщина нагадала мне предназначение.

– Как это предназначение?

– Не знаю. Узнаю, когда придет время.

– Чушь собачья! – презрительно фыркнул Арнольд, но про себя подумал: «А вдруг правда?»

Он вспомнил, как они чуть не разбились, когда он пошел на обгон, а встречный автомобиль пролетел буквально в миллиметре от их машины. Они должны были разбиться! Но… пронесло. Или случай с его долгом, когда ему угрожали, и он безвылазно сидел дома, прятался, понимая тем не менее всю безнадежность своего положения. Марта, которая ни о чем не подозревала, как он считал, однажды утром сказала ему, что прятаться уже не нужно, потому что Петр Андреевич его простил.

– Кто такой Петр Андреевич? – раздраженно осведомился Арнольд.

– Человек, которому ты должен деньги, – спокойно объяснила жена.

– Откуда ты знаешь? – опешил Арнольд.

– Я взяла трубку, когда он звонил, и мы поговорили.

– И что? – Арнольд с опаской посмотрел на жену: – Неужели крыша поехала?

– Ничего. Он пригласил меня в ресторан поужинать.

– И ты пошла? – Арнольд не верил собственным ушам.

– Да.

– И о чем вы говорили?

– Обо всем. О воспитании детей. Он расспрашивал меня о моих родителях. О политике.

– Ты? О политике?

– Я, конечно, понимаю в политике меньше, чем ты, но свое мнение у меня есть, – с достоинством отозвалась Марта. – Телевизор смотрю, в Интернете читаю.

– Воображаю себе, – буркнул Арнольд, украдкой рассматривая жену. Мысль о том, что кто-то нашел ее настолько привлекательной, что простил долг, казалась ему нелепой. А что тогда? А хрен его знает! Ничего другого не приходило ему в голову. И тут он вдруг вспомнил, что сделки, которые заключались у них дома, как правило, бывали удачными. Марта, разумеется, не сидела за столом переговоров, еще чего! Она приносила кофе, уносила пустые чашки, перекидывалась парой-другой фраз с деловым партнером. Серьезно глядя на гостя своими большими серыми глазами… коровьими, по мнению Арнольда, расспрашивала о семье и детях, могла похвалить костюм или галстук – словом, несла свою обычную чушь, только и всего. Но ведь было же, наверное, что-то…

– Прекратить истерику! – приказал себе Арнольд. – Два психа в одной семье явный перебор!

Так они и жили. Арнольд работал, Марта сидела дома. Тоскуя по детям, Марта собирала вокруг себя соседских малышей. И матери с удовольствием подкидывали ей своих чад, убегая в магазин или еще куда-нибудь. А Марта, как курица, которой подбросили чужих цыплят, с удовольствием возилась с ними. Арнольд сначала был недоволен и ворчал, что она занимается глупостями, а потом ему пришло в голову, что, может, это и неплохо. С соседями желательно дружить.

Арнольд обладал замечательным талантом делать деньги. Причем делать из воздуха и на пустом месте, напоминая фокусника, который вытаскивает живого кролика из пустого цилиндра. Он мастерски воплощал свои многочисленные идеи и замыслы, скользя на гребне потребительского спроса и находя нужных людей: партнеров, исполнителей и простаков с деньгами. Чем он только ни занимался! Евроремонтом и строительством коттеджей; обменом квартир; доставкой дорогой сантехники из Италии и Венгрии. Когда квартирный бизнес ему надоел, он ударился в науку: поставлял репетиторов, открывал курсы иностранных языков, устраивал желающих в престижные вузы и даже приторговывал дипломами. Но, чем бы он ни занимался, действия его подходили сразу под несколько статей Уголовного кодекса. Иногда ему везло, и он успевал, собрав пенки с очередного предприятия, вовремя, или почти вовремя, исчезнуть. Иногда нет – и тогда приходилось тоже исчезать, но намного быстрее.

Встав как-то утром, по своему обыкновению, поздно, с тяжелой после вчерашнего перебора головой, он потащился в кухню с целью пошарить в холодильнике на предмет чего-нибудь холодненького. В коридоре он услышал воркующий голос жены, доносившийся из кухни, на цыпочках приблизился и заглянул. Картина, открывшаяся его глазам, настроила его на сентиментальный лад: у Марты на коленях сидел кудрявый малыш, трехлетний сынишка разгильдяйки-соседки Ирки из тридцать пятой квартиры, и жена кормила его с ложечки какой-то дрянью. Арнольд уже не в первый раз подумал, что неплохо бы иметь своего пацаненка, Павлушу, Павла Арнольдовича. Или девочку, дочку, Марийку, в честь бабушки. Мария Арнольдовна! Звучит очень даже. Несмотря на многочисленные амуры со стервидными блондинками, матерью своего ребенка он не представлял никого, кроме Марты. В минуты расслабленности он иногда думал, что ему повезло с женой: звезд с неба, правда, не хватает, простовата, но надежна, что немаловажно в наше подлое время, порядочна и, главное, доверчива, как… как… слон! Почему слон? Так он видел: жена Марта, доверчивая, как слон. Качество, безусловно, удобное, но вызывающее некоторое презрение. Таково гнусное свойство человеческой натуры: презирать тех, кого обманываем. Являясь домой под утро в самом истерзанном состоянии после бурно проведенной ночи, Арнольд нес запредельную чушь про обсуждение нового проекта, неприехавшее такси, камни с неба и летающую тарелку… да что угодно! Арнольду с его буйной фантазией выдумать причину опоздания было парой пустяков. Марта всему верила.

Мысль о ребенке посещала его в последнее время все чаще.

«Пора, – думал он, – время идет, чем раньше, тем лучше… родители и дети должны дружить… хотя бы вначале…»

Он представил себе, что у Марты на коленях не чужой мальчик, а их собственный, и Марта, разумеется, балует его и позволяет «ходить головой», как говаривала его бабка, а он, Арнольд, притворно сердится и…

Перед мысленным взором его возникала картина-видение прехорошенького домика где-нибудь в закрытом поселке, в лесу, увитого диким виноградом, а перед домиком – поляна гибридных чайных роз, таких, какие он видел у одного крутого партнера. Две из целой коллекции запали ему в душу, и он даже названия их запомнил, хотя всю свою жизнь был равнодушен к цветам: «Святой Патрик» и «Мария Магдалина». Обе желтые, но «Святой Патрик» просто желтая, глубокого и насыщенного желтого колера, а «Мария Магдалина» – по краям желтая, а внутри оранжево-горящая, глаз не отвести! И целая поляна – одни желтые розы, все в масть, кустов пятьдесят или сто, или двести! Даже в пасмурный день поляна будет залита солнцем. И он, Арнольд, в свободное от работы время будет ухаживать за своими красавицами, помня их всех по именам. Окучивать их (или это только картошку окучивают?), поливать, срезать сухие ветки и цветки. А потом долго сидеть на веранде, попивая легкое винцо, у ног его будет лежать громадный смоляной ротвейлер, любимая сука Ритка, и тут же – возится двухлетний сын Павел… или даже двое. Марта будет суетиться с ужином, а в воздухе будет разлито офигительное благоухание сотен цветущих розовых кустов. Эх, сорвать бы банчок!

И вот, похоже, кое-что наметилось, нашелся возможный партнер, и стрелка забита – у Арнольда дома, поближе к Марте. А у этой дуры, видите ли, сеанс. Утром Арнольд сказал жене, что у них к обеду будет гость. Марта ответила, что до ухода все приготовит.

– До ухода? – неприятно удивился Арнольд. – Куда это ты намылилась?

– На встречу с духовным отцом.