Сталкер времени. Павел

«Может быть, золотой ключ, переданный мне Франциско Хименесом перед смертью, от этого ларца», – подумал Великий Магистр и отстегнул его со своего кожаного пояса (он всегда висел рядом с Главной печатью ордена), вставил ключ в замочную скважину и осторожно повернул против часовой стрелки.

Механизм щелкнул. Магистр открыл крышку и посмотрел, что внутри. Там на небольшой красной бархатной подушечке лежал серебристый кубик. Палаццо с интересом наблюдал за действиями Великого Магистра.

Эммануэль взял кубик и очень внимательно посмотрел на него. Сначала Магистру показалось, что он сделан из серебра, но серебро со временем тускнеет, а, судя по паутине, которая была на ларце, его не открывали несколько десятков лет. А этот кубик в свете факелов сиял, как будто бы его только что почистили мелом.

«Нет, это не серебро, а какой-то неизвестный мне металл», – подумал Великий Магистр и обратился к Палаццо:

– Распорядись, чтобы сегодня этот ларец доставили в Валлетту.

– Слушаюсь, мой господин, – ответил Казначей и поклонился.

Эммануэль положил кубик на бархатную подушечку и закрыл ларец. Ближе к вечеру он был доставлен во Дворец Великих Магистров в столицу Мальты Валлетту.

Де Роган заперся в Ореховом кабинете, зажег свечи, задернул плотные шторы и подошел к бюро, на котором стоял загадочный ларец. Затем открыл его золотым ключом, вынул из него бархатную подушечку с лежащим на ней серебристым кубиком. И сразу заметил под ней сложенный вчетверо пожелтевший листок пергамента. Магистр развернул его и прочитал следующее: «Тот, кто обладает этим Божественным кубом, ниспосланным нам свыше Великим Господом, сможет своей душой и плотью проникать и в прошлое, и в будущее Земли и Космоса. Для этого…»

Но дальше было не разобрать, время не пощадило слова, написанные на полуистлевшем пергаменте, последнее, что мог прочитать Великий Магистр, это была дата в конце: двадцать первое сентября одна тысяча двести шестьдесят третьего года.

– Сможет своей душой и плотью проникать и в прошлое, и в будущее, – удивленно проговорил Магистр и внимательно посмотрел на блестящий кубик, потом очень аккуратно взял его и заметил, что в центре двух граней есть небольшие овальные углубления. Он дотронулся до них большим и указательным пальцами правой руки. В этот момент куб стал светиться. Магистр отбросил его в сторону, но тот не упал, а продолжил неподвижно висеть в воздухе. Эммануэлю стало не по себе.

Потом одна из его вершин перевернулась вверх, а сам он неожиданно распался на несколько сотен маленьких светящихся пирамидок. Через несколько секунд из них сформировалась фигура, очень похожая на ленту Мебиуса, и над ней возникло голубое, полупрозрачное, прямоугольное облако, примерно метр в длину и сантиметров семьдесят в ширину. На облаке (современные люди назвали бы его голографическим экраном) сияли непонятные знаки и символы ярко красного цвета.

– Матерь Божья, спаси и сохрани, – испуганно проговорил Великий Магистр по- французский, перекрестился и попятился назад.

– Ма-терь Бо-жья, спа-си и со-хра-ни, – неестественно, как будто бы из небытия прозвучало в ореховом кабинете.

И в этот момент на облаке стали появляться и сразу исчезать странные символы и пиктограммы. Это продолжалось около минуты, наконец, все остановилось, и Эммануэль де Роган увидел на нем несколько столбцов с буквами французского алфавита.

– Это алфавит языка, на котором говоришь ты? – прозвучало в кабинете.

– Да, – с трудом ответил Магистр и вытер рукой пот со лба.

– В какую область Вселенной ты хотел бы сейчас переместиться? – кто-то почти без акцента спросил Магистра, после чего облако стало черным и на нем появилось звездное небо.

– Ни в какую, – выдавил из себя Великий Магистр.

Звездное небо сразу пропало, и появилась планета Земля, такой, какой ее уже давно привыкли видеть люди из космоса.

– В какое место на твоей планете ты хотел бы сейчас попасть, но для этого…

– Я ничего не хочу, исчезни, Дьявол.

– Как скажешь, – прозвучало в Ореховом кабинете.

Облако пропало, пирамидки опять собрались в серебристый кубик, он перестал светиться, медленно подлетел к бюро и опустился на подушечку из красного бархата.

Магистр несколько минут простоял в полной растерянности, потом подошел к бюро и хотел уже положить кубик обратно в ларец, но лишился чувств и упал на пол Орехового кабинета.

Через несколько часов он пришел в себя, услышав громкие удары в дверь. Это стучал его секретарь.

Было далеко за полночь, а Великий Магистр все не выходил из своего кабинета, это встревожило секретаря Джузеппе и он, полностью нарушив субординацию, начал громко барабанить по двери его кабинета, постоянно повторяя:

– Что случилось, мой господин? Что случилось, господин? С вами все в порядке? Почему вы не отвечаете?

Эммануэль открыл глаза, посмотрел по сторонам и понял, что он лежит на полу в своем любимом Ореховом кабинете. Великий Магистр собрался с силами и громко крикнул:

– Джузеппе, у меня все хорошо, ты свободен, можешь отдыхать.

– Слушаюсь, мой господин, – послышался голос из-за двери, потом шаги уходящего Джузеппе, и, наконец, наступила тишина.

Эммануэль встал и посмотрел на серебристый кубик. Когда он находился в беспамятстве, в его сознании возникали странные видения, ему показалось, что он видел прошлое, настоящее и будущее. Он видел странных существ, очень похожих на людей, но то, что их окружало, и то, во что они были одеты, очень сильно отличалось от того, к чему привык Великий Магистр. Эммануэль очень внимательно посмотрел на серебристый кубик, потом дрожащей рукой взял подушечку из красного бархата, на которой он лежал, положил ее в ларец, закрыл его золотым ключом, сел в кресло, закрыл лицо рукой и произнес:

– О, Боже…

Остаток ночи Великий магистр провел в Ореховом кабинете и только под утро ушел спать.

-3-

Лето две тысячи семьдесят седьмого года. Санкт-Петербург. Директор «Центра «Z» профессор Холин работал в своем кабинете, когда на голографическом экране его персонального коммуникатора появилось сообщение: «С вами хотел бы поговорить Александр Александрович Русев, профессор искусствоведения, заместитель директора «Русского Национального музея».

Русев старший и профессор Холин много лет назад учились в одной гимназии, но и после ее окончания продолжали поддерживать дружеские отношения.

Холин нажал на пиктограмму «ответ», появилось голографическое изображения Русева.

– Привет, Саша, как дела? – спросил Холин.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Что-то случилось?

– Да, – ответил Русев. – Ты не мог бы сегодня часам к восьми подъехать к Михайловскому замку?

– Да, конечно, ровно в восемь я буду на месте, – ответил профессор.

– Спасибо, – изображение пропало.

Около восьми Холин подъехал к Михайловскому замку. У Главных Воскресенских ворот на голографический билборд был спроецирован прижизненный портрет Императора Павла Первого и надпись на русском, китайском и английском языках: «Павел Первый в живописи», а также дата проведения: с двадцать пятого июня две тысячи семьдесят восьмого года по пятнадцатое июля две тысячи семьдесят восьмого года.

Русев стоял на каменном мостике через канал, который совсем недавно полностью восстановили. Увидев Холина, он сразу направился к нему. Они поздоровались, и после дружеских рукопожатий профессор показал на голографический портрет Императора Павла Первого и, улыбаясь, спросил:

– Ты хотел пригласить меня на выставку?

– Нет, – ответил Русев. – Идем.

По каменному мостику они миновали канал, через Главные Воскресенские ворота попали во внутренний восьмигранный двор замка и остановились в центре.

– Понимаешь, – очень озабоченно произнес Русев, – пять дней назад у меня пропал сын.

– Миша? – уточнил Холин.