Голоса Океана

– Завтра же придумаю, как расширить твою кровать! Мне, и самому, надоело ютиться вдвоем на этой узкой каменной скамейке.

Все ночи, после их совместного посещения Кондора, и заявления в Совете Мастеров, что они считают себя мужем и женой, Кошка и Барс проводили в ее келье. А кровать, и в правду, была узкая. И если их мантиям вполне хватало места в одной чаше, то спать, вдвоем, на каменной скамье было неудобно.

Кошка лукаво усмехнулась и пальцем попыталась разгладить упрямую складку между его бровей:

– А наши кельи и не были предназначены для семейного проживания! Кодекс не запрещает интимных отношений между мужчиной и женщиной, внутри Ордена, но семейных взаимоотношений не предусматривалось. Член братства всегда рассматривался, как отдельная боевая единица, которому положено небольшое помещение для восстановления сил. Не более того. Младенцами всегда занимались специально назначенные Воспитатели, чтобы Воины не отвлекались от основных задач. У каждого члена Ордена своя роль в общем деле, от которой не должны отвлекать такие мелочи, как семья и дети!

Но мужчина не принял ее шутливого настроя и спросил совершенно серьезно:

– Поэтому-то ты и воспитывала Райю отдельно от нас?

Кошка тоже посерьезнела:

– Не только поэтому. Ты попал в Орден слишком взрослым, и чтобы полностью принять его образ жизни, тебе было необходимо отрешиться от всех атрибутов внешней жизни. Только так ты мог стать настоящим членом братства. А если бы ты знал, что Райя – наша с тобой дочь, то нам сложно было бы придерживаться взаимоотношений Наставника и Ученика!

Барс осторожно коснулся ее нахмуренного лба и задумчиво спросил:

– А почему же ты сейчас решила все изменить? Не думай, что я поверил в то, что ты, той ночью, испугалась моих угроз!

Женщина снова тепло улыбнулась ему:

– Теперь ты стал Мастером, членом Совета равных, и мне нечему больше тебя учить! И если мы действительно хотим сделать жизнь в Ордене более похожей на общечеловеческую, то начинать нам надо с себя. Я полностью поддерживаю твою позицию по изменению отношения к Ученикам и Воспитанникам, несмотря на то, что она во многом идет в разрез с тем, что записано в Кодексе. А если уж там что-то менять, то сразу многое, хоть будем биться в Совете не по мелочам! Ордену нужны перемены, они пойдут ему на пользу!

Кошка говорила так, будучи полностью уверенной в своей правоте. Казалось, что ее решение, принять предложение Барса, стать полноценной семьей и завести еще одного ребенка, принесло положительные перемены и в остальные сферы ее личной жизни.

Их дочь приняла вынужденную строгость своего отца, как должное, но при этом, переселившись из нижних коридоров Госпиталя на уровень Учеников, стала чаще забегать в келью к матери, и не только, чтобы похвастаться успехами в прыжках, но и просто поговорить. Процедура слияния у Райи была еще впереди, поэтому занятия в Тренировочном Зале проходили у нее с использованием искусственных крыльев и облегана, что не мешало девочке показывать очень хорошие результаты. Многие говорили о голосе крови, но Магистр не уставала напоминать дочери о том, что трудолюбие важнее таланта. И девочка тренировалась до седьмого пота. А в перерывах ухитрялась принимать самое деятельное участие в расширении ремонтных мастерских, которым занимались Морской Змей, Пегас и Барс.

Оказалось, что Джоэль в течение нескольких лет потихоньку привозил в Цитадель различное оборудование со своих предприятий, а после того, как полностью переселился в Цитадель и привез с собой необходимую документацию, решил наладить не только ремонт, но и производство. Пегас был еще одним молодым Воином, получившим образование во внешнем мире, его страстью была электроника. Парень сумел собрать из привезенного оборудования полностью автоматические линии и считал, что скоро Орден перестанет зависеть от внешнего мира в плане оружия. А еще, он надеялся запустить старинные машины, столетиями бездействовавшие в подземных коридорах Цитадели. Барса всегда интересовало все новое, поэтому он с головой окунулся в эту работу, впитывая нужную информацию, как губка. Райя ни в чем старалась не отставать от отца и старшего брата, и очень скоро начала разбираться в оружии внешнего мира не хуже мужчин.

Промеж всех этих забот, девочка находила время, чтобы каждый день навещать своего маленького племянника, находившегося на попечении у Ханны. Малыш Ариэль, с раннего детства кочевавший от одной кормилицы к другой, быстро привык к заботливым рукам Целительницы. И теперь целыми днями путешествовал на крепких плечах Ханны, постоянно подпрыгивая или зарываясь в ее светлые локоны своей темной, курчавой головенкой и заливаясь звонким смехом. Начальница госпиталя, очень привязавшаяся к новому Воспитаннику, утверждала, что малыш, определенно, крылатый.

Его отец тоже начинал потихоньку оттаивать. Кошка с содроганием вспоминала тот миг, когда Морской Змей появился в Цитадели с крохотным сынишкой на руках. Несмотря на горячие объятия Райи и участливое сострадание Ханны, лицо его оставалось таким же бледным и неподвижным, как у надгробной статуи. Казалось, вся жизнь ушла из него. Кошка вынуждена была воспользоваться властью Магистра, чтобы заставить сына заниматься прибывавшим оборудованием. Джоэль подчинился, но работал без прежнего огонька. Барс, как и Райя, изо всех сил, пытался поддержать названного брата.

Ханна тоже постоянно находилась поблизости, и в ее глазах Кошка видела не только жалость, но и любовь. А однажды, решив зайти утром к сыну в келью, несколько раньше обычного, женщина увидела его спящим в обнимку со своей подругой детства. И облегана на нем не было. Кошка тихонько выбралась в коридор и попросила всех известных ей богов присмотреть за счастьем этой пары. С того дня на лице Морского Змея снова начала появляться улыбка.

Для Райи такая перемена в настроении брата не прошла незамеченной, и она быстро выяснила причину этого. И посчитала, что в ее жизни тоже чего-то не хватает! Узнав, что Барс приходится ей отцом, девочка перестала донимать того своим кокетством. Зато, с гораздо большей благосклонностью, начала принимать ухаживания Стрижа. Юноша был года на полтора ее старше, но уже принял симбионта, носил облеган и мантию. Его крылья были настоящими, а в летном мастерстве Стриж уже был не хуже любого Воина, и не существовало скалы, на которую он не смог бы забраться, чем снискал огромное уважение среди Учеников и молодых Воинов. И парнишке очень нравилась хорошенькая и жизнерадостная Райя. А та с удовольствием кружила ему голову.

Кошка относилась к ее играм снисходительно, пока однажды не вошла, на правах Наставника, без стука, в келью Стрижа. Магистр отобрала-таки мальчишку у Тигра после того, как увидела, в каком состоянии тот попал в госпиталь, после тренировочного Поединка с Наставником. Стриж был в восторге от такой замены, Кошка – тоже не против, ей нравился упорный и независимый пацан. Но застав его с дочерью, в весьма интимной обстановке, женщина была изрядно раздосадована.

Райя мигом вылетела из кельи, увидев гневно нахмуренные брови матери. Магистр последовала за ней.

Конечно, отношения в Ордене, между молодыми Воинами обоего пола, были весьма свободными, что отчасти объяснялось опасностью, подстерегавшей их в каждой миссии, за пределами Цитадели. А еще тем, что вероятность забеременеть, для принявших симбионт женщин, была очень невелика. И у каждой из них, на всякий случай, была горькая капсула, встроенная в полый зуб. Ее предписывалось раздавить, если возможная беременность могла помешать выполнению очередной миссии.

Приведя дочь в свою комнату, Кошка отчитала девушку за вольности в поведении, указав, что от таких игр и дети случаются, а она еще слишком молода, чтобы воспитывать потомство. Райя же, недолго думая, указала на то, что ее мать и отец были немногим старше, когда завели своих собственных первенцев. Не зря же, она так настойчиво расспрашивала родителей о прошлом! Магистр вывернулась из этой ситуации, напомнив, что симбионта не подсаживают беременным женщинам, и, случись чего, ей придется ждать крыльев, по меньшей мере, год. Тогда нахальная девчонка заявила, что пойдет и попросит Целительницу поставить ей горькую капсулу. Кошка только рот раскрыла от изумления. Конечно же, она воспользовалась властью Магистра, чтобы запретить Ханне проводить подобную процедуру. И велела придумать для этого благовидный предлог. На что Целительница заметила, что девчонку не удержать долго на голодном пайке, а лучше подготовить ее к принятию симбионта, если Кошка не планирует, в ближайшее время, обзаводиться внуками. А это могло оставить Райю бесплодной навсегда. Тогда Кошка решила зайти с другой стороны и, властью Наставника, порекомендовала Стрижу проводить последующие свидания подальше от постели.

Многие из этих событий промелькнули в ее голове, пока женщина отвечала на благодарный поцелуй мужа. Но поцелуй закончился, и Барс тяжело вздохнул:

– Хорошо, что эта битва с Мастерами имеет лишь словесный характер! Иначе, нам пришлось бы несладко, ведь, на нашей стороне после того, как ты отобрала у Тигра всех учеников, остался только Кондор!

Кошка хищно прищурила свои зеленые глаза:

– А я нисколько не жалею об этом своем решении! Иначе, Стриж был бы уже мертв! И не он один!

Мужчина озабоченно покачал головой:

– Но все Мастера предпочитают видеть в этом только то, что ты потворствуешь непокорному приятелю твоей дочери! И роняешь перед Учениками авторитет Наставников!

Женщина тяжело вздохнула:

– Потому-то я и не хотела разглашать то, что мы с тобой являемся ее родителями! Теперь все будут смотреть на Райю, только через призму ее родства! Хорошо хоть, имя Магистра, по-прежнему, вне Совета остается скрытым, и эти инсинуации не идут дальше Совета Мастеров. Иначе, девочку все бы обвиняли в протекционизме, отрицая ее собственные достоинства. Да, и Стрижу бы досталось, даже от его друзей!

Барс небрежно пожал плечами:

– Собственные достижения Райи сложно отрицать, особенно после того, как Хранитель взял ее своей помощницей, для работы с архивами Ордена.

Кошка задумчиво покачала головой:

– А для меня это – ещё один повод для беспокойства! Учеников или помощников у Хранителя не было не только на моей памяти, но даже Кондор не может припомнить такого случая. Мне постоянно кажется, будто я что-то упускаю. Хранитель ничего не делает случайно, значит, я проглядела какие-то изменения!

Мужчина согласно кивнул:

– Хранитель, и для меня, остается неразрешимой загадкой! Я никак не могу определить его отношение ко мне. И не хотел бы я иметь его своим врагом!

В келье воцарилось напряженное молчание, оба думали о своих тайных опасениях, не желая облекать их в слова. Это молчание сделало для Кошки явным то, что до той поры осторожно царапалось на краю сознания. Кто-то крался по коридору, недалеко от их кельи, явно не желая быть услышанным. И этот кто-то был не один! Женщина судорожно сжала плечо обнимавшего ее мужчины.

– Там кто-то крадется, Барс! – с трудом выдохнула она, волна недоброго предчувствия сжала сердце и перехватила дыхание.

Но глаза мужчины, и так уже, метнулись в сторону двери, которая не была закрыта в соответствии с предписаниями Кодекса. Любой мог постучать и, получив разрешение, войти в келью Магистра в любое время суток. Но для этого не было необходимости красться по коридору.

– Немедленно надевай мантию и беги к окну! – шепнул Барс своей подруге, а сам соскользнул с постели и метнулся в сторону двери.

Кошка хотела было последовать за ним, но тут в животе у нее толкнулся малыш, и женщина, подхватив крылья, бросилась к окну. Всовывая руки в браслеты, она увидела, что Барс заложил в дверную ручку ножку массивного железного табурета и, схватив свою мантию, одним прыжком, оказался рядом с женой.

– Если это – покушение на нашу жизнь, – сдавленно прошептала Кошка, – то нас могут поджидать и снаружи! Быть может, есть смысл, дать им бой прямо здесь?

Но Барс резко мотнул головой и указал в сторону двери, где из щели внизу, достаточно большой, чтобы протолкнуть небольшую капсулу, выползало темное облачко:

– Газ заполнит комнату через несколько секунд! Они слишком боятся нас, чтобы вступить в Поединок или в открытый бой! Надо выбираться отсюда, тогда у нас будет шанс.

Кошка уже, и сама, почувствовала сладковато-удушливый запах и шагнула к запертым ставням, но мужчина отодвинул ее и рванул засов:

– Я – первый, а ты сразу за мной! – крикнул он, вспрыгивая на карниз и расправляя крылья.

Кошка метнулась следом и увидела, как в грудь его впивается дротик. Барс покачнулся, вырвал из тела отравленную стрелку, последним усилием попытался расправить крылья и рухнул вниз. С отчаянным криком Кошка метнулась следом. Бешеный выброс адреналина в кровь ускорил реакцию, женщина заложила невероятный пируэт и мгновенно оказалась над Барсом, ухватив его за край крыла. Ткань ее собственных крыльев затрещала, но выдержала двойную нагрузку, и их падение замедлилось. Но тут Кошка почувствовала, как и в ее собственное крыло вонзился дротик. Ткань треснула, и полет вновь перешел в падение. Кошка издала еще один отчаянный крик. Но тут почувствовала, что Барс на мгновение тоже расправил крылья. Это уберегло их от прямого падения на каменные плиты внутреннего двора. Они приземлились в клумбу с орхидеями, которые Кошка так заботливо выращивала. Тут же об бордюр звякнул еще один дротик. На них охотились, как на диких зверей. И охотник был далеко не один. Женщина склонилась над потерявшим сознание мужем и увидела, как кровь толчками бьет из раны, оставленной дротиком. Неосознанным движением она прижала кусок его мантии к ране и накрыла их, обоих, своими крыльями. Серая ткань слилась с окружающими камнями. Кошка знала, что они исчезли из поля зрения стрелков, но так не могло продолжаться долго, их непременно найдут. Нужно просить о помощи, но кого? Кто ее враги, и где находятся друзья? Мгновение поколебавшись, Кошка закричала:

– Магистр в опасности! Мастер Кошка просит помощи!

В этом крике было все отчаяние, которое бушевало в ее душе. Несколько дротиков вновь звякнуло о камни совсем недалеко от них. Кошка прижалась лицом к окровавленной груди Барса, приготовившись встретить свою смерть рядом с ним.