Освобождение бессмертия

Неестественность мрачных форм и выражений, незначительный страх в некоторых из них сильно отличал их от тех людей, с которыми он имел дело в Зоне. Там сталкеры, даже если боялись, то больше ненавидели, если пытались убить, то действительно убивали его и его братьев с отчаянием и решимостью прыгающего в пропасть человека. Но эти молодые люди вряд ли были бойцами. Какую пользу они могут ему принести? Он мог только догадываться.

– Меня зовут Лука, и можно считать, что я только что появился в вашем мире, – ответил Лука. – Я не думаю, что кто-то из вас всерьез воспринимает то, что происходит. Вы действительно думаете, что я дьявол? – спокойно спросил он.

Парни переглянулись. Сидящий перед ними, конечно, был жутковат, но не имел хвоста, раздвоенного змеиного языка и копыт, вокруг него не летали летучие мыши и не валил огонь изо рта.

– Нас не устраивает вера, но нам нужно знание, – ответил Ворон. – Мы будем служить тебе, но покажи нам, кто ты есть, яви свое лицо, демон! – громко и красиво сказал он.

Если Ворон и говорил красиво, и Лука даже верил в то, что он говорит искренне, то несколько парней позади него с сарказмом смотрели на происходящее. Лука повернулся к Лилит.

– Я могу забрать любого из них, выпить его, оставив оболочку, не сходя с этого места. Ты хочешь этого? – спросил он, ожидая отказа.

Глаза Лилит сверкнули восторгом и безумием.

«Она точно безумна, – любуясь ее лицом, фигурой и вдыхая ее едва заметный аромат, думал он. – А ведь она выбирает…» – понял он, глядя, как ее взгляд переходит с одного парня на другого.

Она на мгновенье закрыла глаза, прикусив губу.

– Ворон, какие доказательства ты хочешь? Я ведь рассказала про крысу, – сказала она.

– Я готов поверить тебе, сестра, но, возможно, он шарлатан, а мы не можем служить человеку. Если он окажется не тем, за кого себя выдает, мы уничтожим его. Ты ведь знаешь, – ответил Ворон.

– Я могу. Пусть попробует на мне, – сказал один из парней невысокого роста с прыщавым лицом.

В носу его было кольцо, ниже нижней губы торчал металлический шип, прическа ирокез, кожаная куртка с шипами, гирлянды колец на пальцах. Он вышел из ряда, сплюнув на пол, и поднял для удара биту.

– Он говорит, что убьет меня, не сходя со своего места. Мне кажется, он запал на нашу сестру, Ворон, а морду просто помазал краской.

– Ты поступаешь благородно, брат Фурфур, – сказал Ворон, показывая рукой на парня. – Если ты, Лука, явишь то, о чем говоришь, то мы будем знать, что ты пришел в наш мир, но если брат Фурфур окажется прав, то мы уничтожим тебя.

Он достал из кармана нож-бабочку, сверкнувшую холодным блеском.

– Ладно, – просто ответил Лука. – Я убивал и заражал, я приказывал, и рабы убивали и заражали. Я изменился, но если вы хотите доказательств…

– Давай, давай, – перебил его Фурфур, проверяя устойчивость положения ног на земле и повыше приподнимая биту. Очевидно, он думал, что «шарлатан» сейчас будет предпринимать активные действия, чтобы выбраться из ситуации.

Лука четко видел красный силуэт человека. «Одним больше, одним меньше, – с некоторым злорадством и кровожадностью подумал он. – Если они все разбегутся, тем будет лучше. Так даже будет правильнее, он никому не будет пудрить голову, остальные останутся живы и, может, бросят это увлечение». Он не стал больше ждать и спрашивать, просто сдернул одним невидимым рывком миллионов прозрачных электромагнитных щупалец красное одеяло жизни, позволяя отвыкшим от принятия полноценной жизни вирусам вытянуть все из этого тела. Менее чем за пару секунд Фурфур стал черным высохшим подобием человека. Черной куклой с зажатой мертвой хваткой битой. С негромким стуком он завалился вперед, так и не выронив из окоченевших рук своего оружия. Лука почувствовал прилив сил. Вот что значит насытиться человеческой жизнью. Зрение стало четче, мышцы – крупнее, по всему его телу потекли сила и энергия. Он с опаской повернулся к девушке, ожидая увидеть страх и отвращение на перекошенном от сострадания лице, но увидел совершенно другое. Приоткрыв рот, она, затаив дыхание, смотрела на тело. Снова прикусив губу, она с наслаждением выпустила из нее кровь.

– А-ах… – только и смогла произнести она, словно увидела нечто прекрасное, что невозможно описать словами. Капля алой крови стекла по подбородку и, не падая, повисла.

Ворон встал на одно колено, склонив голову. Несколько человек, растерявшись вдруг, сделали то же самое. Но двое других, вскрикнув, бросились бежать, не успев включить фонари. Они бежали и падали, натыкаясь на камни, друг на друга, на лежащий на полу мусор. Один из них после очередного падения включил фонарь, и, громко стуча ботинками, они снова побежали прочь. Прочь от этого существа, которое оказалось тем, во что они верили и к встрече с которым они как будто бы были готовы.

Лилит отошла от трона и подошла к трупу, присев рядом. Тонкими бледными пальцами, украшенными татуировками в виде ползущих по ним змей, она провела по почерневшей сухой коже рук Фурфура.

– Что мы должны сделать, хозяин? – спросил Ворон, не поднимая головы.

– Идите домой и унесите отсюда тело, спрячьте. Можете не возвращаться сюда, если не хотите, я вам еще не хозяин. У вас есть время подумать. Если вы мне понадобитесь, Лилит скажет вам об этом.

– Да, хозяин, – негромко ответил Ворон.

Он махнул рукой и еще трое парней, подхватив тело, легко понесли его в темноту тоннеля. Лилит снова стояла рядом, ее губа немного распухла, а дорожка капли крови высохла, и Лука, этот получеловек, страстно захотел поцеловать ее, но кто, как не он, знал, что следует за таким поцелуем.

***

– Расскажи мне, что мы будем делать? – спросила она, когда стих звук шагов. – Где твои слуги? Ты говорил, что приказывал, что превращал людей в рабов… Я увижу их? – она доверчиво села у его ног.

– Я оставил их. Они сейчас… они сейчас воюют с Большой землей. Я не знаю точно, где, недалеко от Чернобыля, – ответил он, наверное, впервые за последнее время вспомнив о Братстве.

– Значит, вторжение уже началось? – искреннюю радость в ее голосе невозможно было скрыть ничем.

– Вторжение? – он внимательно посмотрел на девушку. – Почему ты так рада этому? – удивился Лука. – Те, кто воюют за ваши тела, не испытывают жалости к людям.

Лилит пожала плечами.

– Ну и что?

Тут уже Лука пожал плечами.

– Их могут разбить. Люди способны сделать это, – сказал он.

Лилит отвернулась и села спиной к Луке, обхватив колени руками.

– Почему ты не там? Почему ты не сражаешься? – тихо спросила она.

Псарас промолчал. Что он мог ответить ей? То, что они безумные зомби, управляемые чужой волей? Для нее это будет музыкой. Что он не хочет сражаться, потому что не видит сейчас в этом смысла? Она не поймет. Единственное, что имело сейчас для него смысл, – это Лилит. Ее тепло и страсть, ее слепая вера в него и в свое предназначение, которое странной искрой невольно передавалось и ему. Но если она так верит в свое предназначение, он может дать ей то, что хотя бы наполовину будет правдой. Она сможет дарить смерть одним поцелуем.

– Почему ты пришла сюда? Почему ты не испугалась меня, сидящего на троне в вашем… зале? Почему вообще здесь стоит этот трон? – спросил он.

– Я не из тех, кто боится смерти, разве ты не видишь? – она с грустной улыбкой заглянула ему в глаза. – Мне в руки попала одна старая книга, и в ней было заклинание, которое должно было призвать демона из царства мертвых. Я сделала все, что в ней было написано, братья помогли мне, и когда почувствовала, что зажглась свеча, пришла к тебе. Я не боялась, я не могу бояться твоего прихода, – тихо ответила она, вновь повернувшись к нему.

– Что это еще за книга? – усмехнулся Лука этому невероятному совпадению.

– Ее нашли диггеры в подземной библиотеке, они не говорят, где. Но мы дружим с ними, и они продают нам находки. В той книге сохранилось очень мало страниц, но то, что нужно было, осталось. Я даже не знаю названия, – ее голос звучал тихой песней в его голове. – Я ожидала, что ты будешь немного другой, но ты… ты такой же, как и мы. В этом твоя хитрость, Лука? – она протянула руку, чтобы коснуться его руки.

Он с опаской за нее убрал свою руку, позабыв, что хотел спросить, кто такие эти диггеры.

– Если ты коснешься меня, ты можешь заразиться и превратиться в… то, что называют зомби, – с тревогой сказал он.

– Но ведь я буду помнить свое имя? Я получу ту же самую силу, что есть у тебя?

– Да. Но ты не сможешь думать ни о чем другом, кроме голода и желания передавать то, что наполнит тебя дальше. Я был таким, я знаю, как выглядят обращенные. У тебя больше не будет белой кожи – она покроется пятнами. Ты не сможешь жить среди нормальных людей…

Девушка встала.

– Нормальных людей? – ее голос зазвучал резко с обидой и вызовом.

Прекрасные глаза грозно сверкнули, она снова напомнила ему, что он не в силах противиться ей. Одна из черных свечей, пустив горячую слезу, оголила фитиль, и он загорелся ярче. Лука почувствовал, что ей есть что сказать, возможно, даже больше, чем он сможет сейчас понять, и какая-то скрытая боль в ее голосе резанула его беспокойно заметавшееся сердце.

– Ты жесток, Лука. Если ты не примешь меня, если не обратишь, то я… – она достала откуда-то складной нож-бабочку, полностью черный с узким, тонким матовым лезвием, ловко раскрыла его и приставила к груди получеловека. – То я убью тебя!