Философия

– Подумайте, милый друг, я вам хочу сообщить много более важных вещей, чем какая-то записка. Посмотрите на эти стены, неужели это не занимательнее этого клочка бумаги, которым вам хотят морочить голову.

– Это, конечно, занимательнее с точки зрения вечности.

– Так вот, я вам кое-что объясню. Вы располагаете основными сведениями из астрономии?

– Да, меня кое-чему учили в школе.

– Так вот, послушайте. Вы знаете, что весеннее равноденствие каждый год спешит на пятьдесят приблизительно секунд пространства, и, кроме перемещений престола, знаки Зодиака совершают круг в двадцать шесть тысяч лет приблизительно, точнее, в 25 764, и Солнце одолевает каждое созвездие Зодиака в 2 147 лет. Это знает каждый учебник. Однако я вас спрашиваю, возможно ли исходить из тех же положений, какие были пригодны до Иисуса, во времена Гиппарха[115 - Гиппарх (ок. 190 до н. э. – ок. 120 г. до н. э.) – греч. астроном, географ и математик, родившийся в Никее (сегодня – тур. город Изник). Известен как основатель тригонометрии, как самый великий астроном древности, открывший надёжный метод предвидения солнечных затмений и составивший первый каталог звёзд.], допустим? Теперь в весеннее равноденствие Солнце находится в созвездии Рыб, а звездочёты, если такого имени заслуживают современные недоучки (выводы, надо делать выводы, но никто не умеет), говорят, чтобы не нарушить традиции (боже мой, что за глупость, – вскричал он, подымая руки к небу, – как будто традиция может освящать глупость), что в этот день Солнце вступает в созвездие Тельца, в знак Тельца. Но допустимо ли это несоответствие между знаками и созвездиями? Исходной точкой этих таблиц, где изображена история всего периода, является момент, когда А. четыре тысячи лет назад был стражем Востока в день равноденствия, и Солнце всходило через него. Смотрите, – и Озилио указал на одну из картинок, – вот картина неба в году. Тогда созвездия Зодиака распределялись так, а вот вторая эпоха, а вот новая. Мой друг, истина не условна, но она меняет лик, она отражает самоё себя, то даёт плюс, то даёт минус. Никогда нельзя ничего вывести (выводы, выводы), если не знаешь, когда она плюс, когда минус. Мы теперь переживаем год, вот настоящее летосчисление мудрецов.

Он остановился в состоянии величайшего возбуждения, остававшийся спокойным всю ночь, покачал головой и продолжал ещё неистовей.

– Надо уметь делать выводы. Мы только один из обликов, а их двенадцать. Мы вступаем в третий облик, остаётся ещё девять. Но мой ум слабеет, я не ошибаюсь ли, вы или должны были родиться в Израиле, или должны принять его веру?

Ильязд посмотрел с изумлением, не понимая оборота речи. В его голове промелькнула мысль: «Сумасшедший, он действительно сумасшедший».

А Озилио:

– Я вижу ваш гороскоп, неужели я не могу его нарушить, звёзды влияют, а не насилуют, движение планет, о, это всё сложнее, чем думается, нет, послушайте, я всё знаю, но я вам помогу одолеть судьбу. Поверьте, я, Озилио, – он вдруг встал, вытянувшись во весь свой огромный рост, измождённый, распяв руки, – я, Озилио, умею приказывать звёздам. Я знаю мудрость Лурии и мудрость Шабтая[116 - Ицхак Лурия (Ари, Святой Ари) (1534–1572) – евр. мистик, религиозный поэт, автор новой системы Каббалы, т. наз. Лурианской. Рассматривал евр. историю как отражение космических процессов. Прожил большую часть жизни в Египте, умер и похоронен в галилейском городе Цфат. Учение Лурии подготовило почву для возникновения саббатианства и хасидизма.Шабтай (Саббатай) Цви (Цеви) (1626–1676) – инициатор и центральная фигура одного из самых громких этапов евр. мессианского движения, родоначальник саббатианства, сектантской ветви иудаизма. Основной ареной его деятельности был Константинополь.Некоторые мотивы романа связаны с биографией Шабтая и возникшего тогда движения. Провозгласивший себя мессией Шабтай объявил о своём бракосочетании с Торой (ср. с венчанием «мессии» Ильязда с Софией, о котором говорится в гл. 17 романа). Его «пророк» Натан Ашкенази утверждал, что мессия снимет корону с тур. султана и возложит её на свою голову (ср. в гл. 20 слова Ильязда о короне и мантии, о «царе царей»). По некоторым мнениям, психике Шабтая были свойственны патологические черты – резкие перепады настроения, переходы от экзальтации к меланхолии и депрессии, сыгравшие роль в идеологии и судьбе саббатианства (ср. с «сумасшедшим» Озилио, для которого характерны сходные черты). Шабтай пел, впадая в экстаз, или пел грустные гимны при свете луны (ср. с поющим ночью Озилио в гл. 16). Особое мистическое значение евреями и некоторыми христианами придавалось «мессианскому» 1666 г. (ср. с пророчеством об особом значении 1921 г. в гл. 7). Интересна также параллель истории девушки Езабель, предполагаемой жены «мессии» Ильязда (гл. 9), с историей жены Шабтая Сары, которая ребёнком была похищена из родительского дома и воспитывалась в христианской вере.С биографией Шабтая Зданевич мог ознакомиться, напр., по «Всеобщей истории евреев от древнейших времён до настоящего» С.М. Дубнова, выходившей в России в нач. XX в. (у Дубнова была и отдельная работа «Саббатай Цеви и псевдомессианизм в XVII веке», опубл. в 1882 г.).]. Я знаю, что каждый звук есть дух, и ночью, когда я впервые услышал ваш голос, я услышал в этом голосе такое, что вознаградило меня за долгие ожидания, останьтесь со мной. Я настрою вас [к] настоящей религии, не думайте, что религия не меняется, она прогрессирует совместно со звёздами, её оборот 25 764 года, я вам передам мою мудрость, которую мне некому передать. Кто вы, откуда вы вышли – забудьте об этом. Но вы должны мне помочь, я не всецело властен над вами, вы должны захотеть, мне недостаёт единицы, и тогда…

Он метался по домику, всё более возбуждённый, тогда как Ильязд продолжал сидеть, погружённый во всё более мрачное молчание.

– Вы знаете, что нет большего сокровища, чем мудрость, а я его накопил в течение тысяч лет. Я вам предлагаю подлинную мудрость, а вы знаете, что моя мудрость подлинна, и призываю вас отказаться от вашего праздного любопытства. Мудрый не любопытен, мудрый не проходит с видом путешественника, осматривающего достопримечательности, как вы проходили мимо меня в течение стольких ночей. До чего я страдал от вашего невнимания! Но теперь вы со мной, вы у меня. Бросьте ваших русских, вы же уехали из России, чтобы никогда не возвращаться, я знаю, всё знаю, чтобы никогда не говорить по-русски, забыть, что вы русский. Вы христианин? нет, вы сами говорите, что нет. Вы мой, вы верный единой религии, великого, могучего, ужасного бога, имя которого из четырех букв[117 - Т. е. Яхве – имя бога в иудаизме.].

Он повалился обратно на пол, ломая от отчаянья руки. Его тонкие, словно бескостные пальцы сгибались, точно бумага, а на лбу выступали капли крови[118 - Этот фрагмент текста (см. также гл. 16), с одной стороны, свидетельствует о некоем нервно-психическом заболевании Озилио, а с др. стороны, отсылает к известной евангельской метафоре, связанной со сценой в Гефсиманском саду: «И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (Лука, 22, 44). Проводимую здесь параллель Озилио с Иисусом автор поддерживает и его прозвищем Исса среди неевреев (Иса – имя Христа в Коране, ср. варианты имени старца в черновых заготовках: «Иешуе. Ешу бен Озилио») и др. деталями. В частности, слова Ильязда об отречении (высказанные, как далее напоминает ему Синейшина, уже трижды) вызывают в памяти известную евангельскую сцену отречения апостола Петра (возможно также, что здесь содержится намёк и на отречение Шабтая, который под угрозой смерти перешёл в мусульманскую веру).]. В глазах появился ужас, смешанный с безысходным отчаяньем, и казалось, что Сумасшедший вот-вот упадёт замертво. Ильязд бросился к нему, встав на колени, взяв его руки в свои, успокаивая:

– Полноте, полноте, учитель, вспомните о чаше, если я должен погибнуть, и не пытайтесь вложить вашу мудрость в такой неустойчивый дом. Но я готов обещать вам всё что угодно, отказаться от всяких предприятий, если это вас обнадёжит. Что касается до русских, это даже не любопытство, это отвращение и стыд, так как на что-нибудь чистоплотное они не способны. А так как, кроме того, они ни на что не способны, то вообще из этого ничего не стоит. Я отрекаюсь, слышите, я больше не русский!