Проснуться

Они секунду промолчали, а потом оба разразились смехом.

– Если серьёзно, я хочу похоронить тебя и Жанетт, – сказал Мерсо.

– Но зачем? Мне это не нужно, я умру, – недоумевал Риэ.

– Просто, я так хочу, – пожал плечами парень.

– Она за тем стеллажом, – сказал Риэ, слабым голосом.

– За тем, где стоит банка со стрёмной жабой? – уточнил Мерсо.

– Вообще-то, это замаринованная голова моей материи! – возмутился алхимик.

– Что! – парень выпучил от удивления глаза.

– Ладно, шучу, это правда дохлая жаба, – ухмыльнулся Риэ.

Мерсо достал лопату и вернулся алхимику. Риэ водил по комнате невидящим взглядом.

– Знаешь, – пробормотал он в предсмертном бреду, – Жанетт как-то раз сказала мне, что она хотела бы, чтобы мы умерли в один день. Я сказал ей, что это как-то очень сентиментально. Да уж, я всё-таки я был прав, дорогая. Хреновая это была идея.

Риэ улыбнулся, закрыл глаза и умер. Мерсо похоронил его и Жанетт на заднем дворе. Еле перебирая ногами, он добрёл до городской площади. Она была завалена трупами. Теперь здесь пировали только крысы. Их писк перебивала печальный звук флейты. В центре площади, на тонком инструменте играла девушка. Мерсо бросало то в жар, то в холод. Он почти не чувствовал пальцев. Парень отхаркнул большой сгусток крови и подошёл к девушке. На её бледном лице синели вздувшиеся вены, половина волос выпала, а на руках были язвы. Она улыбнулась Мерсо.

– Мари, я давно хотел тебе это подарить. Наверное, это пустяк, но всё же… – парень робко достал брошку с красивой серебряной розой.

– Какая прелесть! Спасибо, – Мари прицепила брошку к своему грязному платью.

– Может, потанцуем, – предложил парень и протянул ей руку. Мари поднялась и обхватила его за плечи. Мерсо взял её за талию.

– Я думала, ты не решишься, – сказала Мари.

– Могла бы сама меня позвать, – ответил Мерсо.

Она поцеловала его. Они закружились в танце, а крысы, как зачарованные, наблюдали за ними.

Прекрасно ли?

– Ну, что ты молчишь?

Я развалился на кровати, уставившись в пустоту. Передо мной стоял огр со сломанным носом в модной красной толстовке из волчих шкур.

– Слышь, я с тобой говорю, мудак, – в очередной раз раздался зычный голос огра.

Голова сама собой клонилась вниз. Меня вырубало. Я только что проснулся. Спал я не очень, хотя лёг сразу, как только пришёл домой, даже умываться не стал. Он разбудил меня своими криками буквально пару минут назад. Он со мной хотел о чём-то поговорить, но я прослушал. Чёрт, как же спать хочется! Я зевнул. Было приятно.

– Ты охренел! Ты с Ней в клуб ходил! Я всё знаю, мне рассказали! Тебе не жить, ублюдок1 Я тебя закопаю! – огр разозлился, его лицо приблизилось слишком близко к моему. Голова побаливала.

– Зачем? Не обижайте меня, – промямлил я.

– Обижать! – его глаза налились кровью, – я тебя убью! Сука, я тебя зарежу!

Он выхватил нож и набросился на меня. Я пнул его в грудь, он упал и ударился головой об край стола. Я встал и поднял нож. Он, держась рукой за голову, из которой капала кровь, испуганно смотрел на меня.

– Эй, чувак, ты чего.

Я попытался воткнуть нож ему в шею, но он прикрылся рукой и лезвие вошло в его плоть до кости. Кровь прыснула ему на лицо, смешиваясь со слезами и соплями.

– Ты чего? Не надо! Прости, прости меня! Пожалуйста, не надо! Не надо! – он рыдал, пытаясь отползти. Я вытащил из его руки нож и набросился на него. Я прижал его лицо к полу коленом и прорычал ему в лицо, добавляя вес словам ударами ножа:

– На кого ты посмел поднять руку, а? Ты всего лишь второстепенный персонаж! Я здесь главный герой! Я пишу эту книгу! Я наблюдаю бытие, а не ты. Существует лишь то, во что ты веришь. А здесь могу верить только я! Ты всего лишь картонный персонаж, на которого всем плевать!

Когда он прекратил всхлипывать, я оставил его. Кровавая лужа расплывалась по полу. Я перетащил его в ванную. Я включил тёплую воду, чтобы кровь не забила водосток. Потом я убрал лужу от него. Затем я достал нож поострее. Я начал надрезать кожу над грудиной, а затем расширял разрез вниз, стараясь не пробить вместе с кожей кишечник. После того как я разрезал живот, я нашёл у него внутри пищевод и перетянул его ниткой, чтобы содержимое кишок не вывалилось на меня. После вытягивания кишок из тела, я понял, что я забыл принести посуду, чтобы сложить органы. Я положи кишки в тазик и принёс кастрюли с кухни. Затем я продлил разрез до шеи. К сожалению, у меня не оказалось ножовки, поэтому пришлось рассекать межреберные мышцы и ломать ребра по отдельности. Я разрезал шею и вытянул трахею в грудную полость, а потом с лёгкостью вытащил лёгкие и сердце…

Я оглядел ванную. Органы были аккуратно разложены по контейнерам. Парень лежал в ванне, почему-то сейчас его бледное лицо казалось мне красивее, чем раньше. Остекленевшие глаза смотрели на меня, вот их смерть сделал только хуже. К сожалению, я плохо обескровил тело, поэтому стены ванны были заляпаны красными пятнами, хотя мне даже нравилось, выглядело довольно эстетично. Я немного устал. Голова кружилась, и хотелось спать.

Я вышел на балкон, подышать свежим воздухом. Холодный ветер бил мне в лицо. Я облегчённо выдохнул. Я с удовольствием посмотрел, как на фоне чёрного неба растворяются клубы пара от моего дыхания. Кровь медленно капала с моих рук на пол. Я взял нож в обе руки и подставил к своей шее. Я хотел со всей силой бросить на перила, чтобы помочь себе зарезаться. Но меня охватил животный страх, руки неприятно задрожали, и я опустил нож. На угольном небосводе сияла одна звезда. Мне казалось, что она смотрит на меня.

– Чего тебе надо? – спросил я

Звезда молчала. Ну что ей от меня нужно? Не просто так она вышла на небо? Она светила мне прямо в морду. Я заметил что-то осуждающее в её взгляде.

– Ну чего ты? Ты думаешь, я сам этого хотел?! Не тебе меня судить! Где ты была до этого? Вам всем на меня насрать, но стоит мне хоть где-то обосраться, так вы полезете ко мне из каждой щели, чтобы поглумиться. Когда я шёл по холодным улицам и в надежде смотрел в дёготь неба, где ты была, а? Где?! – крикнул я звезде.

Я в ярости бросил нож в звезду, но он бы ни за что не долетел. Все мои потуги как-то навредить ей были бессмысленны, поэтому я стал просто орать от бессилия.

Я смотрел на прекрасную звезду, а она смотрела на меня. Считала ли она меня прекрасным? Навряд ли. Но не потому, что я омерзителен, а потому, что у звезды нету своего мнения. Всё же человек есть мера всех вещей. Наверное, я бы кричал на неё вечно, если бы меня не отвлёк чей-то голос:

– Ну, что ты молчишь?

Легенда со дна

Ик стоял перед каменной стеной. Он вытащил наконечники копий и забил их в те же самые расщелины между камнями, что и всегда. Юноша поставил ноги на уступы, которые выделялись на фоне камней, потому что на них отпечатались следы ног сотен людей, которые начинали здесь свой подъём. Ик полез наверх, снова, как он начинал лезть бесчисленное множество раз, как бесчисленное множество его собратьев до него начинали здесь свой подъём. Все мысли ушли на задний план. Он сосредоточился на дыхании. Вдох, выдох. Надо беречь силы, впереди невероятно долгий подъём. В начале пути он мог позволить себе немного невнимательности, он так хорошо помнил эту часть подъёма, что, если бы его пробудили от глубокого сна, он смог бы по памяти перечислить каждый уступчик, каждую трещинку тут. Ик поднял взгляд и где-то там далеко-далеко, наверху, он увидел свою цель, мечту, которая манила его с тех самых пор, как он себя помнил. Свет, выход из Ямы, который обещал ему новый удивительный мир.

Вдруг он заметил что-то периферическим зрением. Он оглянулся и увидел пролетающую мимо фигуру. Он мотал головой во все стороны, чтобы разглядеть её. Это было девушка с белоснежными крыльями. Она парила над ним, довольно далеко, чтобы он смог её лучше осмотреть. Ик уже не раз видел её. Она часто следила за его подъёмами. «Что ей от меня нужно?» – в очередной раз он задал себе этот вопрос, и в очередной раз не нашёл на него ответа. Ик был слишком занят мыслями о незнакомке, поэтому не заметил, как забил свой наконечник копья слишком близко к норе, неприметно расположившейся между камней. Из неё вылезла огромная сколопендра и укусила Ика. Он издал крик и, не удержавшись, полетел вниз, а ему вслед смотрела девушка с белоснежными крыльями.

Падение смягчил мох. Он потёр ушибы, бросил разочарованный взгляд на далёкий свет наверху, и тяжело поднялся. Дно Ямы было покрыто сероватым мхом. Тут царила тьма, которую разбавляли светящиеся грибы и редкие лучи света, которые всё же достигали дна. Ик вздохнул и поплёлся к своей «Колыбели».

– Убьёшься так, – раздался за его спиной знакомый голос. Ик оглянулся и увидел сидящего на камне старика Ёза. Из всех обитателей дна, он был тут дольше всех. Он был тут так давно, что мох уже стал обильно расти на его коже, поэтому он сливался с общим пейзажем.

– Да это всё эти проклятые сколопендры, – пожаловался Ик, – клянусь, однажды я разрушу все гнёзда этих уродливых тварей! Почему они вообще меня кусают?

– Потому что они считают тебя уродливой тварью, которая хочет сломать их гнёзда, – ответил Ёз, пожёвывая недавно пойманную ящерицу, – оставил бы ты это занятие. Клянусь, однажды ты так окажешься в Дыре.

– Ни за что! Если бы не эта паршивая сколопендра, я бы выбрался из Ямы. Я уверен, в следующий раз я точно смогу выбраться отсюда! – гордо заявил Ик.

– Ты мне это уже в тысячный раз говоришь, малец. Годы идут, а ты всё ещё здесь, на дне, со стариком Ёзом, – заметил собеседник, и откусил ящерке хвостик.

– Вот увидишь! Я выберусь из Ямы, встану на краю, и буду кричать с вершины, что я был прав! Вот увидишь! – крикнул Ик и раздражённо пошёл к «Колыбели».