Заблудившийся во времени 4

– Крепка, как Советская власть! – сказал этим торговцам НЭПмэнам, указывая на свой кувшин. Вечер удался. Насилу мы их выпроводили, чтобы они шли по домам. А я испытал силу и мощь нового сорта. Пусть «знают наших» и что «Красная Армия – всех сильней» тоже знают. Эти мысли я старался им донести через дебри их расплывающихся сознаний.

Вы, не подумайте, я не такой, это просто старые рефлексы включились. Вот думаю, ну что за жизнь у меня, ни к кому сам не цепляюсь, но везде где появлюсь, там то мордобой, то пьянки. Каждый так и норовит сироту обидеть. Прямо какой-то замкнутый круг и «закон Архимеда» – дайте мне пол литра и я переверну здесь всё.

Глава 3. «А ЖИЗНЬ ТО – НАЛАЖИВАЕТСЯ».

На досуге, мы с Утнапиштимом делились друг с другом познаниями о известной нам истории, о местячковых «богах» – ближних и дальних, о религиях, и философии. Так же, он вводил меня в курс геополитики сегодняшнего дня, нравах и обычаях народов. Я его периодически «подкалывал», пытался привить ему чувство современного мне юмора. Говорил: «Вот ты – тот, кого Енохом называли. То ли врёшь ты всё, то ли на этом свете зажился. Поэтому помни, что, уходя на «тот свет», не забудь выключить этот. Почему я так говорю? Ну ты же сам утверждал, что родился 670 лет назад. А Моисей свидетельствует, что «…Всех же дней Еноха было триста шестьдесят пять лет…», а Моисей ошибаться не может. А может у тебя со счётом плохо, или у тебя как срочная служба в СА в трудовой стаж засчитывается «день за два». но это, в правильную для торговли сторону». По началу он только плевался, когда я вспоминал ему не рождённого ещё Моисея, а потом ничего, стал с юмором относиться. Я учил здешний язык, а он для тренировки памяти зачем-то начал учить современный мне русский.

Надо вам сказать, что моё столь неожиданное появление из воздуха, да ещё в царских одеждах, в золоте не осталось не замеченным аборигенами. Да ещё добавить к тому покупки за «золото» и то что круто обошёлся с несколькими туземцами, вот и посчитали они меня в начале за бога. А потом уверились, нет, не бог, но полубог это уж точно. Не с просто так появились такие предания, а затем их записал Моисей: «…Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали (их) себе в жёны, кто какую избрал…». Вот по этой причине и стали меня считать полубогом, и на свой лад поименовали меня – Гильгамеш. Имя в общем-то знакомое, слышал когда-то, но сам «Эпос о Гильгамеше» я не читал. Да, это, пожалуй, самый первый из известных в мире литературных памятников. Но он нигде не был обнаружен целиком и его собирали из разных фрагментов, да так весь и не собрали – остались пробелы. Да плюс к тому, совершенно чужая история, культура, даже логика. Вот я Эпос и не читал. Так что чего уж там не знаю, кроме того, что он с Утнапиштимом там чего-то хороводил. Но видимо браток он был славный, раз уж ему такой труд на глиняных табличках посвятили. Вот и решил я смириться с этим именем нарицательным восприняв его как имя собственное здесь и сейчас. А так это пойдёт по жизни как у «того» Гильгамеша, или не так, кто его знает, история она штука такая, «как дышло…». Как кто посчитает нужным, так он её и напишет. И вообще, как я понял позже, «Эпос о Гильгамеше» и написал Утнапиштим, в дальнейшем, конечно, что-то где-то приврал, а где-то не могли не приврать и последующие переписчики. Он излагал в стихотворной форме и получилось так, как рифма легла, да и для красного словца он написал, что мы в Урук вернулись с победой. (Ну да, вернулись они, только без меня…, и без Утнапиштима, один Энкиду…, и таблички с записями Утнапиштима привёз он с собой. Какие-то его, а что-то он сам потом дописал. И то, узнал я это через очень, очень много времени позже, и даже не лет. Как и узнал, что когда Энкиду вернулся в родной город, то он всех там обманул заявляя, что он это я сам, то есть Гильгамеш. Ну что я вам «втирать» буду, короче говоря узнал я это всё будучи уже на «том свете», когда мне мою прошедшую жизнь показывали).

Но перед этим, пришлось «обломать» ещё нескольких туземцев. А было это дело так.

Цивилизация здесь была уже конкретная, чиновничий аппарат, бюрократия (а куда же без неё, известное дело, чем сильнее бюрократ, тем сильнее государство). Школы были, обычные, так сказать общеобразовательные. Только, какие-то «механистические», учить учили, а думать не учили, своего рода предшественники жертв ЕГЭ. Ну да, наверное, образованный и в придачу думающий – это вред для государства. Хотя государство вроде, особо и не злоупотребляло. Законы были чёткие и конкретные введены, и даже прописаны. Это до нас только Законы Хамурапи дошли, как самые древние из записанных. Культура строительства городов тоже была на достаточной высоте. Дом я не покупал, так мы в лавке и жили, и работали. Но и «удобств» внутри самой лавки не было. Приходилось отходить до специальных мест возле базара, ладно что не далеко. Было темно на улице, вот и возвращался я назад в лавку из этих «удобств», уже даже и подошёл. Иду, вдруг от света Луны, какая-то неясная тень. Я только голову пригнуть успел и спину напрячь. Хрясь, треск… То ли в спине что-то треснуло, то ли не в спине. А сам ногой назад «слепой» удар нанёс и чувствую попал. Не высоко правда. Да ещё шум падения подтвердил. Делаю длинный шаг вперёд и в сторону, и разворачиваюсь. Вижу, силуэт летит, кричит дубиной машет. Под него поднырнул, рукой перехватил его руку с дубиной, с низу подхватил и на бросок «мельница» вышел. Увидел ещё одного дубиноносца и успел поменять траекторию броска, направив свой «снаряд» в ноги третьему. Получилась «куча мала». Ну раз уж и так темно, то я, и продолжил им делать «тёмную». Когда предварительный воспитательный процесс был закончен, затащил их по одному в лавку, где меня с изумлением встретил Утнапиштим.

– Чего удивляешься Старый? Полубог на охоту сходил, вернулся с добычей. Поклонники нашего с тобой кооператива. Выразили мне только что свои восторги, не аккуратно так, поранились… Готовь стол, лампу и кочергу, будем им лечить прижиганием по неосторожности полученные раны. Потолкуем, покалякаем о делах наших скорбных, распутаем им ими же попутанные рамсы. Для начала, раздевай всех полностью и руки – ноги им вяжи, помогай.

– А я их знаю, – сказал мой компаньон, – они вином торгуют в соседнем ряду.

– Оооо, я вижу, что вы ваа-ще орлы, те самые, которые деревья клюют. Вам так захотелось вслед за торговцами пивом меня материально приподнять. За нападение кодлой и с дубьём, чтобы вопрос замять, с каждого возьму по три серебряных монеты. Если завтра утром принесёте, за день просрочки – плюс одна. Это «счётчик» называется.

Они восторгов и энтузиазма по этому поводу не выразили. Придётся убеждать.

– Для лохов объясняю один раз. Пока тут меня не было, мой компаньон был БОМЖ-интернешнл, он весь пообносился. Раз не сговорчивые такие… Утнапиштим, раздевай всех до гола, весь хабар с них твой. Они уйдут отсюда голыми, когда мы их отпустим, а одежонка у них ничего, а тебе смена будет.

Затем, я обратился к ним.

– Чего тут разлеглись в гостях, как у себя дома? Хотите… пока вы здесь, к вам в ваши лавки в гости полтергейст на чашечку винца заглянет? А то и вообще «красный петух» залетит?

Это их проняло, и они единогласно приняли прямо-таки повышенные соцобязательства. («соц» – это не социалистические, не думайте. Социальные. Они решили меня материально «приподнять», а затем, держать социальную дистанцию, дабы не причинить вред своему драгоценному здоровью). Но только при условии, чтобы перечисленные не званные гости, к ним не заглядывали «на огонёк».

– Вот хорошо, вот договорились. Вы сами поймите, ваше перебродившее поило в торговле мне не конкурент. У меня бражка качественнее, а конечный продукт, это вообще «Бодун Всеславович», а то, что вы делаете, это, «Дристун Панасович». Эй, Утнапиштим, неси мой кувшин и чашки, чтобы они поняли разницу, дадим им попробовать (можно на них опробовать) мой новый сорт «Росинка маковая».

Он принёс хитрый кувшин с двумя отделениями. Я наполнил всем чашки грамм по пятьдесят. Нам, конечно «классики», а им – «Росинки маковой».

– Ну что, вздрогнем, – решил я объявить тост, – чтобы вы расплатились с долгом мне и не обеднели от того. Пьём залпом. Кто не допьёт – тот содомит! – Так я их убеждал вести жизнь праведную. Ну, пусть, сам лукавил не много, так «двойной стандарт» же, никто не отменял, привык я к тому, что как говорили древние римляне: «Что подобает Юпитеру, то не подобает быку».

Мы все выпили. Мы с Утнапиштимом закусили «мануфактурой». (Кому всё «разжёвывать» надо – занюхали рукавом). А не званные гости уже были в костюмах Адама, поэтому им закусить было не чем.

– Всё, теперь свободны, если не хотите, чтобы мы стали искать у вас золотые вставные зубы.

Мне надо их было выставить поскорее, после приёма «Росинки маковой». Чёрт её знает, как она подействует, а то как их приглючит у меня. А оно мне надо?

Как я вскоре узнал поило получилось из сорта «Росинка маковая» даже не забористое, а убойное. Они только и успели в своих костюмах от кутюрье Адама добраться до своих лавок, как их накрыло. Пока приход, пока отходняк. С деньгами они ко мне смогли прийти только на пятый день. Этим они меня реально «приподняли».

Они признали, что мой продукт силён, а им с их прокисшим компотом, хоть закрывайся, но ничего, не закрылись, просто скромнее стали жить. Ну да это и не ново. Это как в моём веке всё население в сравнении с жителями столицы. Вы, скромнее живите, это нам нужнее. Тем, кто в столице не живёт, им скромнее надо быть, у них потребностей меньше. А в столице известное дело, все жадины с просторов бывшей общей родины собираются. Им больше нужно на жизнь. Вот поэтому там и оседают всевозможные бывшие торговцы овощами и фруктами – «пэрсиками» и прочими «ананас-бананасами» в таком изобилии. Им деньги нужнее, а остальные…, как у нас некоторые словоблуды утверждают: «духом сильнее», каким именно, при этом не говорят, но, наверное, им даже и питаются, тем и живут уже лет сто пятьдесят. Может от этого у нас так и силён феномен предательства. Отчего говорят так о наследниках Киевской Руси: «Один украинец в лесу и с ружьём – это партизан. Двое – это отряд. Трое – это отряд с предателем» – от чего так? Ну да эти вопросы я оставлю альтернативным социологам и философам, ну и мне тоже, деньги нужнее, то-то я в столицу столько раз переезжал в прошлой жизни. Хотя и не прижился я там. Так что, «Росинка Маковая» себя оправдала, виноторговцы тоже.

Да вот ещё случился один неприятный казус. После того как я выдворил этих правдоискателей, а надо сказать, что с ними я всё же и сам ухитрился набраться, пошёл я ложиться спать. Только лёг, влетает ко мне мой компаньон со словами: «Господина принца, принцесса, дочь царя Урука требует видеть, пришла она в лавку и ждёт».

Вот уж как говорится «беда не приходит одна». Утнапиштим помог мне облачиться в царские одежды.

Я вышел. Смотрю, стоит особь, явно женского пола, по виду лет тридцать, весьма потасканной внешности, да и судя по манерам и виду, так не слабо «под мухой».

– Я принц Индийского княжества Дварака – Арджуна, которого жители Урука зовут Гильгамешем! – Представился я с поклоном, ведь, хоть и ужратая, но «дама».

– А я принцесса царского дома Урука Шамхат. А ты симпатяжка! – с этими словами, она потрепала меня рукой по щеке. – А земли Индии богаты золотом, самоцветами и слоновой костью! Я возьму тебя в мужья!

– Милостивая государыня Шамхат. Брать кого-то в жёны я вообще-то пока не собирался, да и возвращаться мне сейчас с женой некуда.

Она никакого внимания не обращает на мои слова и талдычит своё.

– После свадьбы мы снарядим за богатствами караваны в Индию за твоим приданым, а жить мы будем здесь, в Уруке!

А мне это надо? «Бросать якорь» я не планирую «в этой бухте», да и «жена для моряка, что якорь для корабля». Мне уж хватило и Гиты, и Зиты, и Сяо Мэнь, да и эта особь тоже живёт только нижней чакрой муладхарой, чёрт, язык сломаешь, короче – «елдой», всё о ней помышляет, да ещё склонна к алкоголизму. Да и в любом случае, мне с «золотым» караваном в Индии делать нечего. А значит, что, или проблемы не решаемые, или тур агента и экскурсовода Ивана Сусанина придётся из себя разыгрывать.

– Ваше Высочество, я в славный Урук не для женитьбы прибыл, пусть даже и на такой «красавице».

– Да мне принц это «до лампады» и я всё равно тобой овладею. «У вас товар, а у нас – купец!».

– Милостивая Шамхат, давай к этому вопросу мы вернёмся, когда ты будешь в лучшей форме. Сейчас наш разговор как у немого со слепым, я надеюсь, что ты не всегда пребываешь в такой форме. Я конечно понимаю, что кто ни курит и не пьёт – те оттягивают свой конец, а те, кто и пьют и курят – кончают раком. Следовательно, твоя жизненная позиция мною понята, хотя и не принята. Так что всё же мы не подходим друг для друга.

Так мы попрекались ещё какое-то время. Я уже начал выходить из себя от этой похотливой непроходимо глупой самки собаки.

– Собирайся, пойдёшь со мною!

– Уильямом Фолкнером, наверное, про тебя будет подмечено: «Особенно опасно смешивать алкоголь с одиночеством». Неудачники часто свое раздражение за не сложившуюся жизнь перекладывают на других, на семью, или на обстоятельства.

– Пошевеливайся, с-с-собирайся быстрее!

.– Ага, – говорю, – щаас, только шнурки поглажу, понимаю, как же, «если вам хотя бы не много за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца, Солнце всем на планете одинаково светит и принцессе, и простой проводнице…». Мужчине Бог дал талант иметь мозги, а женщине дал умение их грызть. Но у меня есть свои эротические фантазии, который с твоими не совпадают совсем. Слышишь, красавица во всех местах, лингам будет твоим мужем, и тоже во всех местах, пусть для тебя секс будет лучше, но новый год чаще, чтобы ты с «косых глаз» хряка шелудивого оминетила, да любись ты отныне конём!

Она попыталась схватить меня, но сама оказалась развёрнутой к двери. А я в крайнем бешенстве напутствовал её словами, которые Утнапиштим сразу же бросился записывать в свой цитатник на глиняную табличку со словами: «Подожди, подожди, повтори пожалуйста ещё раз, только помедленнее, я записываю».

Следует правда отметить, что он приукрашивал, он же сказал, что не успевает записывать, да и ещё своё «литературное творчество» облёк в стихотворную форму.

«На Шамхат во гневе навел он проклятье:

"Давай, блудница, тебе долю назначу,

Что не кончится на веки вечные в мире;

Прокляну великим проклятьем,

Чтобы скоро то проклятье тебя бы постигло:

Пусть ты не устроишь себе дома на радость,

Пусть ты не полюбишь нагулянной дочки,

Пусть не введешь на посиделки девичьи,