«Лосёнок»

Леша тяжело дышал, а по его лицу струился пот. Андрей сел на пол и обхватил голову руками. Полина, обняв кошку Шуню, тоже присела, прижимая питомца к себе.

Ирочка, застыв, держала в руках деревянную коробочку с улитками, а по щекам катились крупные слезы. Маленькие детки из отрядов «Звездочки» и «Солнечные зайчики» громко плакали и ревели, не в силах смириться со страшными обстоятельствами.

Оля – девочка, которая читает книгу, прижала томик к груди и обняла себя руками, не двигаясь с места. Рядом с ней стояла Кристина с бледной кожей лица и холодными дрожащими руками.

Девочки из отряда «Клеверята» громко плакали, обнимая друг друга, не в силах смириться с потерей лучшей подруги. Вика была душой их отряда.

Саша и Савва – братья-близнецы – прижавшись друг к другу, сидели у стены. Толик – мальчик, больной бронхиальной астмой, не выпускал из рук ингалятор, не переставая вдыхать лекарство. Борис – парнишка с костылями. Он даже не мог позволить себе сесть на пол. Рядом по маленькому кругу бродил слабоумный Артрурчик, потирая свои влажные потные пальцы.

Остальные тоже плакали или находились в прострации. Многие не могли оправиться от шока и осознания страшной истины – они заперты здесь.

Отсюда уже нельзя выйти, а выйдешь – сгинешь.

Умрешь навсегда и больше не вернешься в «Лосенок» или домой. Тебя просто не станет.

Не станет, как не стало Вики. Раз и все…

Сейчас их стало тридцать девять.

Маша подумала только о том, как бы столько же их и осталось к тому времени, когда гроза, превратившаяся из жуткого погодного явления в их тюремного надзирателя, уйдет, закончится.

Многое стало ясно, как день. В это мгновение, переполненное страхом, паникой и отчаянием, открылись многие истины.

Одна из них очень проста. В данный момент они не знают, что именно случилось с их лагерем, с их миром, но это случилось. И ничего не остается, кроме того, как действовать по обстоятельствам.

Это «что-то не так» показало свое лицо.

Маша знала, что было не так – все.

Она видела, как страдали эти дети, изнемогая от своего страха, который терзал их и душил. И они имеют на это право. Все они! Все эти ребята слишком малы для смерти.

Но у смерти свои сроки.

Каждому отмерен свой.

И срок Вики вышел. Он истек пару мгновений назад.

Никто не мог этого остановить.

– Я понимаю, что все напуганы, но я прошу…

Слова не помогали.

Плач и стоны слишком громки, чтобы их заглушить.

– Послушайте! – объявил громогласным голосом Дима, сам того от себя не ожидая.

Сработало? Да. Не сразу. Но в главном холле жилого корпуса лагеря «Лосенок» постепенно воцарилась тишина.

Тут и там были слышны лишь приглушенные всхлипы.

– То, что случилось с Викой… – начала Маша, – я знаю, что об этом больно думать и больно говорить… Ее жертва научила нас первому уроку в нашей новой жизни, которая нас с вами здесь ждет. Нельзя выходить на улицу. Нельзя, если не хочешь погибнуть той же смертью.

Маша озвучила страшную истину. И это помогло остальным ее принять. С трудом. С большим трудом.

– Я не беру на себя смелость заявить то, что это была случайность. Точного ответа мы не получим, если не хотим, чтобы погиб кто-нибудь еще. Я настоятельно призываю вас оставаться под крышей этого дома. Да, это место станет для нас домом, пока не закончится гроза.

– А сколько она продлится? – спросил кто-то в толпе.

– Мы не знаем.

Но у Лизы нашелся свой ответ:

– Самая долгий ливень шел сорок дней и сорок ночей. Если это повторяется, то мы должны подождать. Этот корпус в «Лосенке» станет нашим Ковчегом. У нас есть шанс.

Маша отблагодарила Лизу теплым взглядом. Ее слова давали детям какую-то надежность и определенность.

Теперь они обозначили срок в сорок дней и ночей, как самый длительный.

– А день наступит? – спросил другой тонкий голосок.

– Если часы остановились, – размышляла Маша вслух, – возможно, время остановилось тоже. Мы подождем. Я не буду от вас скрывать свои худшие опасения, но и пугать вас не собираюсь. Я предпочту остаться реалистом. Да, сложно быть реалистом в такой ситуации. Но, учитывая обстоятельства, поделюсь своими мыслями и скажу… что день может не наступить.

Маша, почувствовав зарождение новой волны паники, повысила голос.

– Но это еще ни о чем не говорит! Точного ответа никто из нас не знает!

– Но как тогда пройдет сорок дней и ночей, если время остановилось? – спросил кто-то еще.

На этот вопрос ответа ни у кого не нашлось.

– Если мы хотим выжить, то должны действовать разумно. Пора вспомнить все, чему нас когда-либо учили. Мы же «лосята»! А «лосята» умеют выживать в сложных ситуациях, не так ли? Считайте это проверкой. Да, настоящей жизненной проверкой. Я хочу сказать, что вся еда лагеря находится на нашей кухне. Мы распределим обязанности и…

Внезапно ее речь, которую все так внимательно, затаив дыхание слушали, нарушил громкой вопль Артурчика.

– Я не хочу умирать! Я не хочу оставаться здесь! Может… эта молния – случайность?! Может… это больше не сработает?..

Дальше случилось нечто.

Артрур, высокий и объемный по своей комплекции парень, рванулся с места и побежал прямо к выходным дверям.

– Ты куда?! – бросил ему вслед Борька, выставив один костыль вперед. – Вернись сейчас же!

Но Артурчика никто не мог остановить. Он бежал, сломя голову, прямо к воротам.

Дима, чтобы спасти Машу, увел ее в сторону, ведь по траектории Артура он должен был сбить их с ног!

– Я не умру! Это просто случайность! Случайность!