Но теперь я поняла все.
Они были правы. Та семья. Они были правы во всем.
Силестин…
Как он мог?
Что он сделал со мной?
Я не помню, как писала все это! Я вообще ничего не помню!
Как это страшно!
Страх…
Он сковал меня всю. Он овладел моим телом и моей душой. Он пробирался во все тесные щели моего разума.
Мне страшно! Так страшно! Страшно! Страшно!
Я не могу…
Но я могу все!
Теперь я все поняла…
Да, кажется, теперь я все поняла.
Я прозрела.
Теперь я больше ничего не забуду.
Нужно бежать. Так гласят мои записки. Бежать, не оглядываясь назад. Бежать отсюда прочь!
Куда?
Не важно!
Бежать на все четыре стороны!
Так и нужно было сделать с самого начала…
Все не настоящее! Здесь все не настоящее!
Ах!..
Окно распахнулось. Я бросила взгляд в его сторону.
Там кто-то был.
Я спряталась за кровать. Я вся дрожала, утирая слезы.
А потом услышала теплый знакомый голос:
– Полина!
Высунула голову, а там…
Орлейн.
Он пролез через окно в мою комнату и упал на пол.
– Орлейн!
– Тише-тише,– сказал он мне,– ты же не хочешь, чтобы нас услышал твой брат?
– Он не мой брат!
– Правда?
– Орлейн! Как же я рада, что ты жив! Мне сказали, что вас казнили…
Я подбежала к нему и помогла встать ноги. Орлейн был при всем параде: вооруженный зельями.
– Хотели, но мы сбежали и спрятались в Подземном Городе,– ответил он,– к счастью, это место все еще остается безопасным убежищем для всего Сопротивления. Ахерон и его прихвостни ничего не знают о нем.
– Как остальные?
– Все живы. Ах, Полина, мы так перепугались за тебя!
– А я…
Я всхлипывала.
Как стыдно!
Но плач я не могла сдержать…
Слезы градом стекали по щекам.
– А я… я думала, что вы… что вы все погибли… из-за меня…
– Тише-тише…
Он прижал меня к себе.
Ах, как мне хорошо!
Я не хотела покидать эти теплые человеческие объятия. Я хотела, чтобы он остался. Я… я неожиданно поняла, что не могу без него.