Кукольный Театр

– Ах, вот вы где! Регина, позвольте, я украду гостя, он, наверное, утомился от бесконечных разговоров, я обязательно вам его верну, но чуть позже, – Эстер, появившаяся внезапно, взяла мужчину под локоть, и потянула за собой, удаляясь от возмущающейся женщины.

– Я вас искала, где вы были? – спросила девушка, глядя на Матвея своими большими глазами, и лёд в них таял.

– Я познакомился с некоторыми людьми.

– И всё? Я думала у вас целое приключение случилось.

– Случилось, но это больше личное. Простите.

– Ладно, я поняла, – Эстер опустила взгляд, а затем снова подняла его, с блеском внутри, – давайте перейдём на “ты”.

– Давайте. Ой, давай. Простите. Ой, – Матвей покраснел, – давайте, пожалуйста, продолжим на “вы”.

– Ничего, такое бывает с непривычки. Мы можем общаться так, как тебе будет удобнее – девушка улыбнулась, – расскажите, что вы любите? – двое медленно вошли в общий просторный зал, где за инструментом сидел волшебник, наполняющий воздух магией, не принимаемой большинством присутствующих. Несмотря на шум разговоров и движений вокруг, всё существо пианиста было направлено на извлечение звуков, сливающихся в нечто невероятное, кружащее по всему дому, в то время как для остальных музыка была лишь фоном.

– Люблю ездить по ночному городу, снег, когда он не попадает в глаза или на еду, а ещё чай, – Матвей замялся, чувствуя, что надо упомянуть жену и то, как он её любит, – Зелёный чай, – закончил он.

“Я ведь не собираюсь с ней ничего заводить, а про Катю ей знать необязательно. Это её не касается.” – оправдал себя мужчина, но внутри скреблись не кошки, а цербер, пробивающийся наружу, сквозь железную стену, стоящую перед совестью.

– А вы что любите?

– Музыку, цветы, особенно розы, сладкое и…мужчин, – закончила Эстер полушёпотом, – скоро начнётся танец, пожалуйста, будьте моим партнёром.

– Я плохо танцую, я, наверное, не лучший партнёр для вас.

– Ничего, просто двигайтесь вместе со мной, мы можем пойти куда-нибудь в самый уголок, чтобы никто не видел.

– Извините, я не танцую…

– Если не станцуете, это будет оскорблением владельцу дома.

– Но я же могу извиниться, тем более что он уже нашёл телефон и, скорее всего, меня ищет.

– Не все обиды можно искупить извинениями, но я его не видела, ну же, станцуйте, один танец, я больше не прошу, – девушка улыбнулась и началась медленная, громкая музыка. Гость вздохнул, из последних сил усмиряя совесть, и последовал за Эстер в дальний конец зала.

– Положи руки мне на талию, не бойся, она не колючая. Да, вот так, – девушка обняла плечи мужчины, и они начали медленно кружиться. Музыка нарастала, и, хоть двое кружились на самом краю зала, все взгляды были прикованы к ним. Эстер прижалась ближе к Матвею, так, что своими модельными, слегка пухлыми красными губами почти касалась его уха.

– У меня к вам есть одна маленькая просьба, – прошептала она. У мужчины пробежали мурашки, и он слегка отстранился.

– Я слушаю.

– Не сейчас, чуть попозже, – девушка легла на плечо Матвея.

Музыка, после своего пика, раздавалась всё тише и тише, Эстер вырвалась из рук Матвея, не далеко, и медленно начала крениться в бок, собираясь упасть. Мужчина тут же подскочил к ней и поймал.

– Поцелуйте меня, – открыв глаза, нежно произнесла девушка. Музыка вновь достигла пика, и была ещё громче, чем в прошлый раз. А люди становились тише и внимательней.

– Нет, – ответил мужчина, – я люблю свою жену, она меня ждёт. Мне нужно срочно идти, – Матвей разжал руки и, выбежав, оставив Эстер на полу в полулежащем, рыдающем состоянии. Вокруг неё тут же собрались люди.

Матвей сбежал вниз по лестнице, проскользив рукой по перилам и задев поставленный ранее стакан с вином. Раздался звон бьющегося хрусталя, и гость на секунду остановился, обернувшись.

“Нет, – подумал он, – нет времени и сил”. Мужчина побежал дальше, к гардеробу, минуя десятки непонимающих взглядов и гогот двоих людей в пёстрых одеждах. В гардеробе, на лавочке, лежала его куртка, а чуть дальше стоял рюкзак, рядом с лакеем, рассматривающим платье, вытащенное из него.

– Хорошее, – сказал он и понёс к себе в помещение.

– Стой, паршивый старикан! – крикнул Матвей, в первый раз за вечер узнав свой настоящий голос и вырвав заветную ткань из рук пожилого вора. Мужчина занёс свой большой и тяжёлый кулак над его головой, старик зажмурился, а открыв глаза обнаружил, что рядом нет ни рюкзака, ни куртки, ни гостя, а сверху раздавался крик брата Эстер.

ГЛАВА 4

Мужчина распахнул двери, и просыпающееся солнце сразу же налилось в его глаза, и свежий воздух наполнил лёгкие. Двое охранников, как большие коты, спали, свернувшись клубочком. Матвей сел на лестницу, чтобы перевести дыхание и закрыл лицо руками.

“Что мне теперь делать?” – думал он, сжимая свои грубые, чёрные волосы. Мужчина убрал руки от лица и посмотрел перед собой. Бесконечно красивый рассвет гладил его по голове, Матвей глубоко вдохнул, – “Нет, не могут такие вещи быть заперты в фотоаппарате, книге или на холсте. Это что-то такое, чему тесно в искусстве, и тем оно и прельщает, что свободно. А мы хотим эту свободу укротить. Только ты сейчас меня понимаешь, небо!”

Дверь снова скрипнула, и мужчина почувствовал, как кто-то сел рядом, на ту же ступеньку.

– Здравствуйте, должен вам сказать, что вы оскорбили своими действиями Эстер, она плачет.

– Простите, я не хотел, понимаете, у меня жена…

– Ничего, я вас не корю, я просто донёс до вас, чтобы вы были в курсе. Но не волнуйтесь, огорчение и обида ничего не стоят, если их основная цель заключается в том, чтобы вызвать сострадание со стороны окружающих.

Мужчина повернулся и увидел перед собой того самого музыканта, который наполнял музыкой весь вечер. Двое смотрели на восходящее солнце и молчали, слушая лишь трели просыпающихся птиц и мирное посапывание охранников. Матвей увидел проступающую сквозь снег траву и сжал её, обнимая ладонью. Но пальцы встретили пластиковые, неестественные волокна, водитель одёрнул руку. Музыкант усмехнулся.

– Я тоже так в первый раз попался. Искусственная, иронично, правда?

– А вы не похожи на обитателей дома, – мужчина улыбнулся, смотря на солнце, через секунду ответив:

– Я задолжал за квартиру и пришлось продать моё старое пианино, чтобы расплатиться. Потом я пошёл играть в торговый центр, потому что не хотел терять мастерства. Там как раз шёл Господин Вендиторский, и он пригласил меня поиграть на нескольких вечерах, за очень хорошую плату. Сейчас уже последний раз, когда я выступаю здесь. Сегодня мне дадут деньги, указанные в нашем контракте, и я смогу купить себе хорошее пианино, ещё и остаться должно на пару месяцев аренды.

Дверь балкона сверху распахнулась, слышался шум голосов, и заплаканная Эстер с потёкшей тушью наполовину свесилась с него.

– Прошу вернитесь! Я люблю вас, Матвей! – девушка всхлипнула. – Я не смогу без вас!

Пианист повернулся к водителю:

– Когда я закончил играть одну композицию, я слышал, как она прибегала к подругам, кажется, когда вы уже были несколько минут здесь, и спорила с ними на то, что вы захотите поцеловать её.

– Какая разница? – шепнул Матвей. – У меня же жена дома.

– Если вы не вернётесь, я сброшусь! – крикнула Эстер, под оханья людей, стоящих за ней.

Мужчина посмотрел на музыканта.

– Ничего не ставлю, но мне кажется, она не прыгнет. Слишком любит себя, а какие же представления, без главного актёра? – Матвей подумал и кивнул.

– Ты не слышишь? Я прям сброшусь! – водитель молчал.

– Хотите? – пианист достал бутылку хорошо знакомого мужчине шампанского, которое он любил брать по праздникам.