Сталь и Пламя – 4. Возвращение утренней звезды

– А как вы познакомились?

– Я была рабыней, и он меня выкупил.

– Ты была рабыней? – поразился Ларри. – Ни за что не поверю!

– Это правда, – вздохнула Зарина. – Из-за отца-мизрахийца я выглядела несколько иначе, чем девушки намейрусов, и была гораздо слабее их. На меня с детства смотрели косо, а уж когда кто-то донёс, что я занимаюсь магией…

– Зарина, неужели ваш народ вообще не практикует магию?

– Практикует, но магия – прерогатива мужчин. Дело в том, Ларри, что у нас матриархат – в связи с тем, что девочек рождается в три раза больше, чем мальчиков. Власть у нас – в руках женщин. Дело женщины – война, а дело мужчины – магия. Если женщина хотя бы немного знакома с магией и об этом узнают окружающие, на неё тут же навешивается ярлык «ведьма». А нарушители закона у намейрусов в лучшем случае отправляются в рабство. Так что мне, можно сказать, ещё повезло.

Намейра печально вздохнула: похоже, воспоминания были не из приятных.

– Постой, Зарина! Как это война может быть женским делом?! Женщины слабее мужчин, кому нужны такие воины?

– А какой толк призывать в армию мужчин, если их в три раза меньше? Мужчины в нашей армии – добровольцы. Альтануны, «танцоры молний» – сильные и ловкие воители намейрусов, что дерутся двумя клинками. Они набираются из самых сильных мужчин-добровольцев. А женщин призывают на срочную службу в обязательном порядке. Девушек призывают в армию в возрасте шестнадцати лет. И в день принятия присяги на торжественной церемонии лишают девственности.

Ларри поперхнулся чаем.

– Что за отвратительные у вас обычаи?!!

– Нормальные обычаи, Ларри! Девственности лишают опытные в этом деле жрецы храма Ночного Паука. Но в связи с тем, что я была рабыней, меня так и не лишили девственности, – в глазах Зарины на пару секунд появилась грусть. – Но зато позже это сделал мой возлюбленный, Орсун Лутар.

– И ваши девушки так просто позволяют незнакомому мужчине-жрецу лишить себя девственности?

– Конечно, Ларри. Психология народа намейрусов может показаться странной для человека. У вас, как я знаю, инициаторами сексуальных отношений обычно выступают мужчины, а у нас – наоборот, женщины.

– Я уже заметил, – ответил Ларратос.

– Этот факт удивил и моего отца, выходца из Шемшии – Шамира Йархи. Он, привыкший, что мизрахийские женщины не вступают в интимные отношения до свадьбы, был просто в шоке от нашей морали. Но это не помешало ему жениться на моей матери.

– А он остался на Сельвине? Мы сможем его увидеть?

– Увы, Ларри, нет. Мой отец умер, когда я была совсем девочкой.

– Слушай, Зарина, а другие намейрусы бывали в землях людей? Или только ты одна?

– Конечно, бывали. Наши воительницы в землях людей обычно становились ассасинками.

– Но я никогда не слышал об асассинах с острова Сельвин!

– Это всё потому, что они действовали тайно и бесшумно. Хотя кое-что всё же попало в ваши легенды. Например, в Мизрахе и в Ариаде действовала особая каста асассинок, известная как «чёрные вдовы». Они вступали в интимные отношения с «заказанными» мужчинами, а потом, дождавшись, пока жертва уснёт, протыкали сердце отравленным кинжалом.

Ларри передёрнуло.

– А сколько живут намейрусы? – паладин решил сменить тему.

– Две-три сотни лет, не больше. Но у нас традиционное общество. И, по словам летописцев нашего народа, за тысячи лет оно совершенно не изменилось.

– А как ваш народ относится к чужакам?

– Очень по-разному. В любом случае, на тёплый приём рассчитывать не стоит. Кстати, – добавила Зарина, заметив протестующий взгляд Ларри, – мне тоже не хочется высаживаться на этом острове, но что делать… Учти: мужчин намейры считают низшими существами – при матриархате это и неудивительно. А ссориться с воительницами-намейрами не стоит.

Зарина вытащила свой меч и, положив его на стол, провела ладонью над лезвием, накладывая иллюзию.

– Это – «коготь», любимое оружие намейрусов, – пояснила она.

Ларри с интересом разглядывал изменённый клинок. Коготь напоминал небольшой кинжал с плавно изогнутым лезвием. Ближе к острию изгиб резко увеличивался, так что оружие действительно вызывало ассоциации со звериными когтями.

– Этим владеют все намейры. Лук и вот такой кинжал – первые игрушки наших девочек.

– Зарина, а ты можешь показать мне приёмы боя с этим оружием? Я что-то слабо представляю себе, как можно сражаться таким неудобным кинжалом.

– К сожалению, не могу, – досадливо поморщилась намейра. – Из-за моей нечистокровности мне не доверили когтя, не говоря уж про обучение технике боя. Скажу лишь, что это оружие действительно очень опасно: элитные воительницы, вооружённые таким кинжалом, представляют серьёзную опасность даже для паладина.

Ларри удивлённо хмыкнул: как-то не верилось, что живые существа, даже не владеющие магией, могут на равных биться с воином, поддержанным силой Абсолюта.

– У таких кинжалов есть одна неприятная особенность. Видишь ли, любой намейрус с детства знает всё о травах – целебных и ядовитых – и намейрусу ничего не стоит приготовить яд. При изготовлении когтя металл очень часто пропитывают особым ритуальным ядом. Тогда его лезвие приобретает зеленоватый оттенок. Вот так, – Зарина слегка подправила иллюзию. – На нас этот яд действует слабо, но для человека смертельна не то что царапина – даже простое прикосновение отравленного металла. Хотя паладина, я думаю, этим ядом не убить, но рисковать всё же не стоит.

***

«Могучий Альбатрос» плыл вдоль побережья Сельвина. Появление Ларратоса и Зарины в общей каюте сопровождалось изумлёнными возгласами всей команды. Необычный внешний вид намейрусов буквально притягивал взгляд – видимо, с непривычки.

Ларри, находящийся в кабине слайдера, внимательно осматривал загадочный остров. Сельвин, буквально утопающий в яркой сочной зелени, выглядел вполне мирно: в отличие от того же Гирдашана, на острове намейрусов не наблюдалось высоких гор, скал или узких фьордов. Не было здесь и песчаных пляжей: всё побережье густо заросло какой-то странной растительностью, а заросли довольно высоких деревьев с крепкими воздушными корнями заполонили всё мелководье. Что настораживало, так это обилие подводных скал, хорошо просматривающихся сквозь удивительно прозрачную воду. Обычный корабль на месте «Альбатроса» уже лежал бы на дне с распоротым днищем.

Паладин не ощущал никакой опасности, связанной с Сельвином, но внутренним зрением заметил лёгкую красноватую дымку, окутывающую весь остров. Кое-где энергии Хаоса собирались в небольшие клубящиеся красноватые облака. Правда, здешний Хаос не проявлял заметной активности – в отличие от того, что стоял над Масхоном.

– Зарина, – поинтересовался Ларри у намейры, – можешь объяснить, отчего здесь скопилось столько Хаоса и почему он кажется каким-то сонным, неактивным?

– Не могу, – пробормотала Зарина. – Сама впервые вижу такое. Наш народ не владеет внутренним зрением, а паладином я стала уже после того, как покинула Сельвин.

– А как насчёт вон тех странных деревьев? Я никогда не слышал о том, что деревья могут расти на мелководье – здесь же вода солёная!

– Это стражи прибоя, – улыбнулась Зарина. – На самом деле они часто встречаются по берегам тропических островов. Кстати, а вот и устье Ардула.

Ларри повернул штурвал судна, и «Могучий Альбатрос», описав плавную дугу, двинулся вверх по течению священной реки. Ларри любовался пейзажем – впрочем, довольно однообразным. Стражи прибоя, заполонившие берега Ардула, отгораживали путешественников от внутренних частей острова сплошной зелёной стеной.

Вода реки по виду почти не отличалась от морской – такая же синяя и прозрачная. Дна видно не было: Ардул оказался весьма глубоким.

– Надо же – а река-то, оказывается, судоходна, – удивился Ларратос, когда слайдер промчался рядом с небольшими ярко-оранжевыми буйками, установленными над подводными скалами. – Было бы неплохо встретить попутное судно.

– Ларри, наш народ не умеет строить корабли, – чуть удивлённо ответила Зарина. – По крайней мере, не умел, – добавила она.

***

Четверть часа спустя заросли стражей прибоя внезапно поредели, и вот теперь Ларри оказался по-настоящему потрясён. Перед его взором предстали совершенно удивительные деревья. С мощными корнями, очень толстым стволом – метров десять в обхвате, и крайне длинными корявыми ветвями, они выглядели очень древними. Ветви нижнего яруса располагались на десятиметровой высоте и шли почти горизонтально, из-за чего кроны деревьев казались сплюснутыми.

– Прибыли, – спокойно сообщила Зарина. – Как видишь, Сельвин и Терелас совершенно не изменились.