Хроники майора Корсакова. Том 4. Книга вторая

– Живы, здоровы. У Гомолова, правда, слуга по башке получил.

– Его состояние?

– Врачам решать. Но, по-моему, ничего страшного…

– Понятно, ждите. – Владимир Анатольевич дал «отбой».

– Ёкорный бабай! – виновато пробормотал Середа! – Накосорезил я дальше некуда! Надо было с ходу отключить гориллу, а я, дурак, выпендриваться начал. И вот, пожалуйста, результат! – Игорь умолк, сцепив зубы.

– Не переживай. С кем не бывает! – утешил я расстроенного напарника. – Тем более, сдается мне, наш засранец хорошо знает, КТО прислал к нему «горных орлов».

– С чего взял?! – вскинулся полковник.

Я повторил последние слова застреленного мною боевика.

– Тогда другое дело! – просветлел Игорь. – Пошли, потрясем это животное!

– Рановато, – возразил я. – Пусть высрется до конца и немного успокоится. А нам сейчас надо найти машину, на которой приехали джигиты. Потянем на спичках, кому искать?!

– Не надо. Кто проштрафился, тот и пойдет. – Середа направился к выходу со двора…

Полтора часа спустя

Фээсбэшная «Скорая» с двумя трупами и все еще живым «третьим» выехала за ворота. Бахтияр с забинтованной головой нажал кнопку в холле, и металлические створки медленно задвинулись.

– Иди отдохни, – бросил ему Игорь.

Узбек молча прошел в дом. Мой диагноз «ничего страшного» оказался верным. Слугу треснули по темени рукоятью пистолета, однако в последний момент он инстинктивно отклонился в сторону. Поэтому удар не проломил череп, а лишь рассек кожу и отправил Бахтияра в длительный нокаут. Фээсбэшный врач обработал рану и предложил узбеку пройти бесплатное обследование в нашей клинике, но тот наотрез отказался. Дескать, «чувствую себя нормально, хочу остаться здесь».

– Пускай остается! – неожиданно поддержал его Середа.

– Но сотрясение… – попробовал возразить врач.

– Заживет как на собаке! – фыркнул полковник. – Правильно, Бахтияр?!

– Да, да, правильно! – заулыбался узбек. – Спасибо Вам, добрый господин!

– Ну раз так, я умываю руки, – пожал плечами врач и присоединился к коллегам, возившимся с «третьим» внутри реанимобиля.

– Жить будет? – перед самым их отъездом осведомился я.

– Процентов восемь-девять из ста, – басом ответил старший из медиков.

На том мы и распрощались…

– Думаешь, он нам еще понадобится? – проводив взглядом Бахтияра, спросил я напарника.

– Понятия не имею! – пожал плечами Игорь.

– Тогда почему…

– Да потому что! – Зеленые глаза Середы потемнели. – Не желает лечиться – не надо! Уговаривать не станем! Распинайся тут перед всякими… Ладно, шут с ним! Пора проведать дражайшего Сергея Вадимовича. Надеюсь, он успел отосраться!

Гомолов встретил нас в коридоре второго этажа. Антиквар выглядел бледным, усталым и… похудевшим килограмм на десять.

– Ваша новая комната гото… – слабым голосом начал он.

– Потом покажешь, – рыкнул Игорь и впился в него пронзительным, немигающим взглядом. Сергей Вадимович попятился, трясясь как в лихорадке и стремительно покрываясь испариной.

– Не ссы, не съем, – мрачно усмехнулся полковник. – Но… при одном условии!

– Каком? – жалобно вякнул Гомолов.

– Ты чистосердечно сознаешься, кто и зачем прислал к тебе чеченов!

– Фу-у-уф-ф-ф!!! – облегченно выдохнул антиквар. – С превеликим удовольствием!!!

Мы с Середой недоуменно переглянулись.

– Пройдемте, господа! Пройдемте в кабинет! – засуетился Сергей Вадимович. – Присядем, выпьем кофе, выкурим по сигаре. Разговор предстоит долгий, а в ногах правды нет!..

Глава III

Кабинет Гомолова располагался этажом выше и представлял собой средних размеров помещение с мозаичным потолком, с паркетным полом, со старинным столом красного дерева, с несколькими удобными креслами, с плазменным телевизором (подключенным к спутниковой антенне), с баром и с кондиционером. На стенах висели звериные шкуры, поддельная родословная в золоченой рамке и коллекция курительных трубок.

Пригласив нас вовнутрь, Сергей Вадимович вынул из бара бутылку коньяка и вызвал по селектору Бахтияра.

– Кофе на троих и три сигары, – едва слуга появился в дверях, вальяжно распорядился он.

– Один кофе и одну сигару, – подчеркнуто поправил я. – И вообще, тебе не стыдно эксплуатировать больного человека?! По твоей же милости пострадавшего!

– Отдыхай, дорогой! Восстанавливай силы! – мигом сменил тон Гомолов. – А вместо себя пришли Степу – молдаванина. Пусть он нас обслуживает!

– Не нас, а тебя, чмошник! – потерял терпение Середа. – Мы с Дмитрием обойдемся без твоих угощений!

– Иди, дорогой, иди, – вздрагивая губами, повторил лжеаристократ.

Узбек удалился с невозмутимым видом. Вскоре ему на смену примчался чернявый парень с кофейником и с чашечкой.

– Извините, хозяин! Я не нашел сигар в столовой, – заявил он с легким акцентом. – Может, еще поискать?

– С-с-сгинь, т-т-тупица! – Гомолов с трудом подавил вспышку бешенства и, когда молдаванин убежал, пожалился нам. – На редкость бестолковая нация! Мои сигары всегда хранятся там же, где и…

– Короче, Склифосовский! – обозлился я. – Давай выкладывай, КТО прислал чеченов. На раскачку две минуты. Время пошло! – С этими словами я достал пачку сигарет, угостил Игоря, и мы дружно закурили, стряхивая пепел на пол.

– Да, да, разумеется, – тяжко вздохнул Сергей Вадимович, плеснул в чашку кофе, добавил туда коньяка, нервно отхлебнул и начал длинный, путаный рассказ, суть которого сводилась к следующему.

Утром, в день нашего приезда, он навестил в качестве консультанта некоего Ахмата Назарбекова – богатого коммерсанта, последнее время увлекшегося антиквариатом. Ахмат недавно приобрел пейзаж работы Левитана и хотел убедиться в подлинности картины. Однако Гомолову пришлось разочаровать продвинутого нохчу. Пейзаж оказался грубой подделкой. Узнав об этом, Ахмат пришел в неописуемую ярость, выругался по-чеченски и, позабыв об обещанном гонораре, приказал одному из телохранителей проводить антиквара к выходу. По дороге Сергей Вадимович услышал короткий, полный боли детский крик, донесшийся из подвала. И подумал с укоризной: «Разве можно так с ребенком, даже с провинившимся!!!» А по возвращении домой вдруг вспомнил: двое взрослых сыновей Ахмата учатся в Англии, а внуков у него нет. Тогда Гомолов позвонил Назарбекову и в лоб задал вопрос: «Кто кричал у тебя в подвале?!» Чеченец в ответ разразился площадной бранью, обозвал антиквара шизофреником и посоветовал ему держать язык за зубами. Гомолов подумал: «Может, вправду померещилось?» – извинился и повесил трубку.