Хроники майора Корсакова. Том 4. Книга первая

– Эх ты! Недоучка, авантюрист! И башки дурной едва не лишился, и всю малину обгадил. Если бы не твоя идиотская самодеятельность – могли бы взять гада живым. Шансы были пятьдесят на пятьдесят. И вообще, я же подал сигнал – «Действую самостоятельно». Зачем полез поперек батьки в пекло?! Неужто ты настолько тупой?!

Я хоть и имел собственное мнение по данному поводу, предпочел скромно промолчать. Не хотелось препираться с человеком, всего минуту назад, с колоссальным риском для жизни, вырвавшим меня из объятий смерти.

– Ладно. Чего с тебя взять, кроме анализа, – расценив мое молчание на свой лад, смягчился Петр Васильевич. – Пойдем обратно в дом. А ты давай волочи труп, раз уж он по твоей милости образовался. Пускай Альбертыч хоть отпечатки пальцев снимет. Авось пригодятся…

Глава III

– А поаккуратнее было нельзя?! – спросил Ильин, глядя на брошенное в траву изуродованное тело и на тянущийся к нему длинный кровавый след (я всю дорогу тащил боевика за ноги). – В упор небось стреляли?

– Мы здесь ни при чем. Он в последний момент гранату на себя активировал, – пояснил я.

– Надо же! И средь них, оказывается, герои встречаются! – подивился судмедэксперт.

– Просто он прекрасно знал, ЧТО его ждет в случае поимки, – по-кошачьи фыркнул Логачев.

– А стало быть, служил когда-то или у нас, или в ГРУ, – добавил я.

– Ты забыл о морском спецназе, – напомнил Васильич (в далеком прошлом – боевой пловец).

– Не-а, не забыл, – покачал головой я. – По параметрам не подходит. У боевых пловцов громадный объем грудной клетки. Вот как у тебя. А у него обычный. Сейчас, конечно, уже трудно разобрать, но я-то видел его при жизни. Причем вплотную, глаза в глаза!

– Жаль, от лица ничего не осталось, – вздохнул Ильин.

– Ну почему же. Есть еще словесный портрет, – возразил я.

– Где?! – вскинулся полковник.

– У меня в голове. На зрительную память, слава Богу, не жалуюсь. Плохо, что художника с нами нет…

– Ошибаешься, – улыбнулся Петр Васильевич. – Я, естественно, не Глазунов, но немножко рисовать умею.

– ??!!

– А чему ты удивляешься? Ведь ни мы, ни наши родители даже не подозревали, КЕМ нам придется работать. Ты, Дмитрий, насколько мне известно, закончил с отличием музыкальную школу по классу фортепиано. Тебя прочили в будущие Рихтеры. А я готовился к поступлению в Академию художеств. Однако жизнь распорядилась иначе… – Полковник встряхнул головой, отгоняя воспоминания, и вежливо обратился к судмедэксперту: – В первую очередь займитесь, пожалуйста, нашим «героем». (Сексот обождет, не к спеху.) Выжмите из него максимум возможного. А я, со слов Дмитрия, попробую воспроизвести его («героя») физиономию… Эй, прапорщики! Отнесите падаль в мобильную лабораторию!..

Процесс «воспроизведения физиономии» растянулся на час с лишним. Тем временем майор Горошко обследовал дом, майор Филимонов задушевно беседовал с извлеченной из чулана домработницей (предварительно отпоив ее валерьянкой), а Кирилл Альбертович «колдовал» над останками вражеского спеца. И в итоге результаты вышеуказанных трудов превзошли все ожидания!..

Говоря «умею немножко рисовать», Логачев явно поскромничал. Портрет у него получился превосходный, не хуже качественной фотографии.

– Ну как, похоже? Хотя бы отдаленно… – сделав завершающий штрих, тихо спросил полковник.

– Отдаленно?! Да это вылитый он! – эмоционально воскликнул я. – Ты, Васильич, настоящий гений!

– Не мели ерунды, – смутился седой богатырь и, с ходу сменив тему, предложил: – Пойдем к Альбертычу. Может, чего-нибудь да накопал.

Ильина мы застали возле машины. При помощи прапорщика, поливавшего из канистры, он тщательно отмывал окровавленные руки. Рядом лежал застегнутый пластиковый мешок. Надо полагать, с недавним объектом исследований.

– С первым закончил, – завидев нас, проворчал Ильин. – Немного передохну и займусь следующим.

– Ну а как, кхе-кхе, насчет этого? – осторожно осведомился я.

– Удалось снять достаточно четкие «пальчики». Кровь четвертой группы, резус отрицательный. Приблизительный возраст тридцать пять – тридцать семь лет. На мошонке следы перенесенной операции, – скороговоркой сообщил Альбертыч.

– Самая редкая группа крови. Возраст… операция на яйцах. Возможно, где-то нарвался на грамотный удар… Плюс моя мазня. Чудесно! Чудесно! – потер ладони Логачев. – Теперь бы переправить побыстрее полученные данные генералу Нелюбину. Жаль, по ноутбуку не получится!

– В кабинете покойного есть хороший компьютер со сканером, – сообщил подошедший Горошко. – Можно воспользоваться им.

– Надо же, повезло! – изумился Логачев. – В кои-то веки! Ну, коли так, схожу воспользуюсь. А ты, Дмитрий, «собери урожай». (Васильич имел в виду наработки двух моих подчиненных.)

– Докладывай, – повернулся я к Андрею и, внимательно выслушав, вместе ним направился в дом, к майору Филимонову. Тот расположился в гостиной, где проводил уже упоминавшуюся ранее беседу с приходящей домработницей – симпатичной молодой особой в простом ситцевом платье и с покрасневшими от слез глазами.

Мы застали окончание их диалога. Приведу его полностью:

Лариса Чистякова (завидев нас и сильно вздрогнув): Кто… они?!

Василий Филимонов (тоном заправского психотерапевта): Это хорошие люди. Не чета тем мерзавцам, которые Вам хамили, угрожали и посадили в чулан. Повыше ростом – начальник нашего отдела, полковник Корсаков Дмитрий Олегович… (Тут я щелкнул каблуками и коротко кивнул.)… Второй – мой старый товарищ майор Горошко Андрей Всеволодович…

Чистякова (еле слышно): Ваш начальник похож на матерого, опасного хищника из семейства кошачьих. Пожалуй… на тигра. Да, на тигра! Не внешне, а… как бы лучше выразиться, – девушка запнулась, густо покраснев.

Филимонов (с лучезарной улыбкой): Сходство чисто случайное. На самом же деле он – добрейшей души человек. Мухи не обидит! Вы мне верите?..

«Ты бы врал, да не завирался, – с укоризной подумал я, отворачиваясь к окну. Вместе с тем свидетельницу Вася развел на пять с плюсом. Полностью раскованна, не боится высказывать собственное мнение… В общем – молодец майор!»

…Чистякова (заметно приободрившись): Верю на двести процентов!!!

Филимонов: Премного благодарен!.. Итак, мы остановились на том, что, когда Вы вошли в дом, убийца был еще здесь. Правильно?

Чистякова: Да! Я сразу ощутила постороннее, враждебное присутствие и замерла в прихожей, парализованная страхом. Потом чувство прошло, я позвала Сержа Авдеевича, но он не откликнулся. Тогда я прошла в кабинет, а там… там… Ой, не могу продолжать! Иначе меня снова вырвет!!!

Филимонов (успокаивающе): И не надо продолжать. Господина Чухонцева мы видели. Идем далее. Вы выбежали из кабинета в гостиную, по телефону вызвали милицию, дождались их прибытия, а они заподозрили вас в соучастии.

Чистякова (убитым голосом): Да, заподозрили. Сама не пойму почему…

Филимонов (с неподдельным гневом): Потому что дебилы!!! Работают по принципу – «Хватай первого попавшегося и тряси, пока не сознается». А на большее у них извилин не хватает!.. Ладно, шут с ними. Вы, помнится, говорили, что ваша деревня недалеко отсюда?

Чистякова: Да, всего семь с половиной километров. На дорогу уходит примерно часа полтора…

Филимонов: Так Вы пешком ходите?!!

Чистякова (с некоторым удивлением): А как же еще?

Филимонов: Бедная девочка! Я прикажу нашему водителю отвезти Вас домой. Всего доброго. Вы оказали следствию неоценимую помощь!

Чистякова (робко): Спасибо… До свидания…

После отъезда домработницы мы втроем быстро суммировали добытую информацию. В результате получилась следующая картина.

Убийца прибыл к месту преступления на «своих двоих», через лес. Проник в дом через заднее окно на первом этаже. (На карнизе Горошко обнаружил свежую сосновую иголку, вероятно, «прицепившуюся» по пути к камуфляжу.) Ликвидировал Чухонцева, тем же способом покинул здание и, выбрав удобную позицию, затаился в ожидании нашей группы. (Легавые его явно не интересовали.) Домработницу он оставил в живых отнюдь не из человеколюбия, а с вполне определенной целью – чтобы девушка вызвала милицию, убийство попало в текущую сводку происшествий и на место выехали кураторы покойного. Получается, он знал об агентурной ипостаси Сержа!