Зона преступности. Сборник

Филин сел на кровать, подозрительно косясь на Копылова.

– Вы тактику работы в американских фильмах подсмотрели, да?

– Вы о чем?

– Злой и добрый полицейский. Хрулев злой, ты добрый – все просто.

– Капитан, я пытаюсь узнать, в чем дело.

– Дело в том, что какая-то тварь убила двух моих бывших. Когда я попросил твоего Хрулева приставить защиту к третьей, к моей бывшей жене, он меня послал. Если убьют и Машу, я этому г… ну этого не прощу. Можешь так ему и передать.

Копылов долго думал, затем кивнул.

– Я попробую пробить этот вопрос. Думаю, это будет несложно.

– Спасибо.

Филин не ожидал такой реакции от УСБшника.

Впрочем, возможно, это была ловушка, чтобы Филин начал доверять Копылову. Но Филин такой ошибки совершать не собирался.

Как только Копылов ушел, Филин отправился к медсестре.

– Мне нужна моя одежда.

– Больной, ведите себя нормально, – проворчала медсестра. – То одно ему, то другое, да еще и хамит… В палату к себе идите.

– Я выписываюсь.

– Что?

– Одежду мне верните, вашу мать, или мне самому тут все перерыть?

Медсестра с неожиданной сноровкой для себя решила вопрос с одеждой, и уже через десять минут упитанная санитарка принесла Филину пакет с его вещами. Джинсы Филин натянул без труда, а вот с прострелянной в плече и перепачканной засохшей кровью курткой пришлось попотеть – левая рука слушалась плохо. А при каждом движении плеча внутри ворчала сонная после обезболивающего боль.

Прибежал врач.

– Вы что творите? Какой выписываться? У вас рана кровоточит, вы потеряли литра полтора крови…!

– Мне надо идти, – отрезал Филин.

– Вам ночью операцию сделали, вы головой думаете или чем? А если заражение?

В этот момент в кармане Филина завибрировал телефон. Звонил Басов.

– Лови фотографии, – буркнул в трубку майор. – Паспортные данные Сватенко, список судимостей и приводов и фотография. И ориентировка. Чувак, оказывается, в федеральном розыске. В общем, лови.

– Спасибо, Дим, за мной должок.

Филин, отключившись, наконец натянул до конца куртку, морщась от боли. Хорошо, что черная – пятна от крови не так бросаются в глаза. Врач продолжал причитать:

– Если вам станет хуже, я снимаю с себя всякую ответственность, вы слышите? Куда вам спешить, умирает кто-то, что ли?

– Не поверите, но может умереть, – на полном серьезе кивнул Филин.

Телефон снова прожужжал – ММS от Басова. Нажав на кнопку, Филин увидел три полученных файла. Открыл первый. Стандартные данные – ФИО, адрес по прописке, паспортные данные…

– Тогда вам нужно подписать документ, – не унимался врач. – Если вас найдут умирающим, наша совесть будет чиста.

Хороший мужик, подумал Филин, листая полученные файлы, а вслух ответил:

– Буду загинаться – сразу вернусь, доктор, обещаю.

И вдруг он замер.

Третьим полученным от Басова файлом было фото Сватенко, переснятое из его личного дела. С экрана дисплея на Филина смотрел короткостриженый светловолосый тип средних лет. Стрелявший в него ночью убийца.

Сватенко.

2

Попцов отдежурил меньше 10 часов, но больше всего на свете он мечтал о тихой ночи. Чтобы было как можно меньше вызовов, и он мог хотя бы пару часов подремать на продавленном диванчике в их с Филиным кабинете.

Днем вереницей шли заявители, некоторых из которых, правда, удалось отшить. В паузах Попцов, как всегда на дежурствах, принимал терпил и свидетелей по текущим делам. А ближе к вечеру пошли вызовы. Сначала сработала тревожная кнопка в только что закрывшемся магазине. На месте уже были ребята из ОВО, которые в соседнем дворе прихватили воришек – те стянули из магазина несколько бутылок водки и бросились немедленно их распивать. Безмозглые тупые маргиналы. Для Промышленного – типичная картина.

Попцов, несмотря на проведенные на этой «земле» годы, с каждым месяцем все больше ненавидел район. И мечтал он лишь об одном – побыстрее свалить. Куда угодно и как угодно – лишь бы попасть в нормальное подразделение на нормальной территории. Например, в Южном – там были новостройки, в которых селились в основном зажиточные семьи. Картина преступности была под стать: иногда угоны, иногда уличные гоп-стопы. Больше заказух, зато гораздо, гораздо меньше бытовух в грязных клоповниках и алкашских притонах.

На квартальных начальство всегда ставило Южный в пример. Самый низкий процент бытовых и имущественных преступлений. Начальство интересовал только процент. И, хотя каждый понимал, в чем соль, у начальства на все был ответ один: «Плохо стараетесь».

Когда Попцов на белой «Газели» с надписью «Дежурная часть» на синей полосе вдоль корпуса возвращался с вызова в магазин, поступил очередной вызов. ППСники обнаружили труп на улице Электрической, 51.

Это была стройка. Раньше Попцов работал на этой земле, до того, как его перебросили на участок к Филину путем очередного дележа участков среди оперов-территориалов. Стройку он знал: когда-то здесь хотели построить магазин или мастерскую, но по каким-то причинам работу забросили. Стройка стала вечным долгостроем.

Когда фургон полз по Электрической, Попцов кивнул водителю на столб:

– Тут камера «Безопасного города». Если там криминал, наверняка уроды на пленке засветились. От стройки только одна дорога – на улицу.

– Ага, – без всякого интереса буркнул водитель.

Фургон свернул с улицы и по ухабистой дорожке пополз к долгострою, который кривым скелетом замер метрах в 20 от проезжей части. Там уже стояла машина ППС. Выпрыгнув из «Газели», Попцов увидел Самохина.

– Ты опять в ночную?

– Я уже месяц в ночную, – вздохнул тот. – Забыл что ли, после дня полиции…?

Самохин в тот день напился в райотделе и перепутал дверь раздевалки с туалетом. Ему влепили выговор и отправили в качестве сурового наказания в ночную смену – до исправления.

– Как у Филина дела?