День города

Наполнив рюмки, Орловский внимательно посмотрел на гостя, провозгласил серьезно:

– Ну, за удачу завтра.

Некоторое время ели молча, хозяин – жадно насыщался, как человек, изрядно проголодавшийся в течение трудного дня, гость – без особого аппетита и, казалось, больше из вежливости, ковыряясь вилкой в полной тарелке и изредка отправляя в рот маленькие куски.

– Ну, теперь давай по второй и можно про дела наши потрещать.

Орловский собрался наполнить обе рюмки, но Игорь прикрыл свою рукой.

– Завтра день тяжелый, Алексей Леонидович, мне в форме надо быть.

– Тяжелый – это да. И форма нам завтра всем понадобится, – философски заметил Орловский. – А я все-таки махну.

Лихо опрокинув рюмку, мэр запустил пальцы в салатницу с квашенной капустой, сочно, с причмокиванием закусил.

– Все прибыли? – спросил он, и, явно приготовляясь к долгому разговору, отодвинул от себя тарелки и уперся в стол локтями.

– Все. Еще утром.

– Где разместил?

– На «Солнечной поляне». Там сейчас никого.

Орловский удовлетворенно кивнул. «Солнечная поляна» – бывший пионерский лагерь, впоследствии ставший загородной базой отдыха, неоднократно переходившей и рук в руки и в итоге окончательно заброшенной разорившимися владельцами, выглядела идеальным местом для размещения людей, не желающих афишировать своего присутствия. Мэр давно обещал взять базу на баланс города и превратить в дом отдыха, где шмаровчане смогут проводить выходные за символическую цену, но пока «Солнечная поляна» представляла собой несколько двухэтажный корпусов с выбитыми стеклами и прогнившими полами, надежно укрытых густым лесом на самом берегу Шмаровки.

– Все помнишь? Акция должна начаться в десять часов. К этому моменту на сцене будут столичные звезды, толпа уже разогреется, так что менты окажутся заняты. По моим прикидкам фора по времени, пока менты не чухнуться, будет минут пятнадцать. Пусть ребята надежно забаррикадируются, общение с прессой – через окно на первом этаже. Думаю, первые телекамеры прибудут еще раньше ментов, делать заявления и махать бумагами нужно сразу, как появятся журналисты. Когда старший решит, что народу собралось достаточно, пусть анонсирует важное сообщение для прессы.

Игорь, терпеливо выслушивающий эти указания, наконец не выдержал.

– Алексей Леонидович, вы не волнуйтесь, все ребята свои роли помнят по минутам. Инструктажей и тренировок провели достаточно, все обговорили, все предусмотрели.

– Насчет «все предусмотрели» – это ты брось, – строго сказал Орловский. – Вот, когда все пройдет гладко, тогда и будем прозорливостью своей хвалиться. Что подготовились хорошо – не сомневаюсь. И позвал я тебя, Игорь, не для того, чтобы экзамены устраивать. Решил я коррективы небольшие в план наш внести.

– В какую именно часть плана вы решили внести коррективы?

Гость никак не высказал своего неодобрения, но голос прозвучал напряженно, – идея что-то менять в последний момент пришлась ему явно не по душе.

– Я, Игорек, решил сменить, так сказать, выгодоприобретателя от нашей небольшой проказы. Понимаешь, все делаем, как задумали, только конечный результат окажется не такой, какого ждут наши американские друзья, а совсем даже наоборот.

Чуть сдвинувшиеся вверх брови на всегда невозмутимом лице Игоря могли означать только крайнюю степень удивления.

– А не поздно решили, Алексей Леонидович?

У Орловского были веские основания почти во всем доверять своему сегодняшнему гостю. Десять лет назад, когда Алексей Леонидович еще трудился на скромной должности зама руководителя в департаменте дорожного строительства областной администрации, на одной из реставрируемых загородных трасс произошло ЧП со стрельбой, и в процессе разбирательства ему пришлось познакомиться с директором одного из многочисленных частных охранных предприятий. ЧОПовец сразу приглянулся Орловскому своей невозмутимой рассудительностью, умением быстро находить компромисс в проблемных ситуациях и – что особенно впечатлило в период доследственной проверки инцидента – способностью стойко держать удар и ни при каких обстоятельствах не сдавать клиента, в интересах которого он действовал. Причину ЧП так и не установили, пострадавших не оказалось, и дело по-тихому замяли. Но Орловский старался не упускать из виду своего нового знакомого, ненавязчиво интересовался его делами, потому что хваленое, еще ни разу не подводившее чутье тихо нашептывало: этот мужичок из тех, кого всегда хорошо иметь под рукой на случай непредвиденных осложнений.

Поэтому, когда ЧОП, по обыкновению занимавшийся не только работой по официальным договорам, но и охотно бравшийся за весьма деликатные поручения, влип по настоящему (все началось с дела о крупной партии наркотиков, к которому вскоре пристегнули и организацию торговли секс-рабынями из Средней Азии), Орловский организовал бурную, хоть и скрытую от непосвященных, деятельность по выводу из-под удара руководителя предприятия. Связи, которые он к тому времени успел наработать, конечно, не шли ни в какое сравнение со связями сегодняшнего мэра, но и их хватило, чтобы разыграть многоходовую комбинацию с привлечением адвокатов, журналистов, и нескольких заинтересованных следователей. Правда, комбинация эта чуть не развалилась тогда из-за действий одного не в меру ретивого опера – капитана Самохина, но, в конце концов, коллективные действия свели на нет усилия принципиального одиночки. Были вынесены приговоры, назначены сроки, а директору ЧОПа за отсутствие должного контроля за действиями подчиненных запретили заниматься частной охраной деятельностью в течение пяти лет.

Не ограничившись спасением незадачливого предпринимателя от тюрьмы, Орловский и дальше принял в его судьбе деятельное участие, пристроив к новому непыльному делу, и в итоге получил тот результат, на который рассчитывал: в его команде, кропотливо собираемой для будущих, пока не известных ему самому дел появился еще один толковый и надежный боец.

Назначение подполковника Самохина начальником Шмаровского УВД год назад стало для Орловского неприятным сюрпризом, – он приложил немало сил, чтобы заместить образовавшуюся вакансию своим человеком, знакомым еще по работе в области. Однако, привыкший анализировать любое событие со всех сторон, Алексей Леонидович и в этом назначении нашел для себя положительные моменты. Самохин вряд ли станет его союзником, но, по крайней мере, это был известный ему персонаж, и линию поведения с новым полицейским начальником Орловский выбрал в соответствии с имеющейся информации. Он не стал предпринимать попыток сблизиться с подполковником, перейдя на неформальные дружеские отношения – не приглашал ни в баньку ни на рыбалку, не искал встречи в нерабочей обстановке. В отличие от Манцура, который – Орловский знал об этом – почти сразу же в присущей ему незамысловатой манере попытался купить нового мента быстро и недорого, за что и рассчитывался до сих пор, испытывая повышенный интерес полиции к своему бизнесу.

– Не поздно, Игорек, не поздно. В самый раз.

Орловский вновь потянулся было к бутылке, но остановил руку на полпути и, пробормотав «Ты прав, пожалуй, на сегодня хватит», решительно отодвинул водку к краю стола.

– Мы с тобой, Игорек, русские люди, и Шмаров для нас, можно сказать, малая родина. Нам с тобой американцев сюда пускать как-то не с руки. Американцы хотят прибрать завод к рукам, чтобы быстро обанкротить и окончательно утопить. У них в Питере СП, им в борьбе за газпромовский тендер конкуренты не нужны, а вкладываться в Шмаров им никакого резону нет. Сам понимаешь, чем все кончится: людей поувольняют, недовольство поднимется, и крайних искать начнут не в каком-то «Строительном Альянсе», не сумевшем организовать работу завода. Крайних, как водится, начнут искать среди тех, кто поближе, то есть, в мэрии. А в наше время лучше уж быть заподозренным в казнокрадстве, чем в сговоре с пиндосами. Так что, хочешь – не хочешь, а приходится быть патриотом.

Игорь слушал молча, не отрывая от собеседника невозмутимого, ничего не выражающего взгляда. Он прекрасно понимал, что Орловский тщательно взвесил все последствия, перед тем, как ввязаться в эту операцию, и внезапная смена решения за день до акции вызвана какими-то новыми, только что возникшими соображениями. Поэтому он просто пережидал, когда мэр закончит свое словоблудие и перейдет к делу.

– В общем, так, Игорек, – Орловский и сам почувствовал, что увлекся ненужной аргументацией, заговорил сухо, по-деловому. – Завтра все делаете так, как запланировали, только те двое, что будут потом объяснятся с ментами, слегка изменят свою легенду. Нужно будет мягко подвести к тому, что их нанимателями являются как раз пиндосы. Я подготовил основные тезисы, передашь их ребятам. Укажут пару персоналий, через которых будет прямой выход на «Глобал-Электрик», вернее, на их российских юридических партнеров. Это все. Статейку в «Шмаровском вестнике» я подкорректирую, твоих людей выпустят через пару месяцев. Все должно выглядеть предельно ясно: американская корпорация наняла продажных юристов, те набрали группы громил и попытались организовать рейдерский захват российского завода. Тем более, – Орловский лукаво улыбнулся, – что все ведь так и есть на самом деле. Расскажем людям правду, а, Игорек?

2

Подполковник Самохин расслабленно откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза, медленно помассировал пальцами веки. Только что закончилось совещание с оперативниками и командирами патрульных экипажей. Кажется, обговорили и согласовали все: места постоянного дежурства нарядов, маршруты патрулирования, схемы ограждений для прохода, перечень и график перекрытия для транспорта центральных улиц.

Из коридора доносились голоса сотрудников и взрывы смеха, хлопали двери кабинетов, слышался шорох множества шагов по линолеуму, поскрипывали расшатанные ступеньки ведущей на первый этаж лестницы. Управление работало в режиме усиленного несения службы, отпуска и командировки были заранее отменены, накануне из области прибыло подкрепление, и к вечернему совещанию в небольшом двухэтажном здании стало слишком многолюдно.

Шумы постепенно стихали, сотрудники разъезжались – кто-то по домам, кто-то заступая на ночное дежурство. Вставать утром придется очень рано, и Самохин понимал, что если он хочет быть завтра в форме, то нужно прямо сейчас отправляться домой. Оставалось только найти сил на то, чтобы поднять из кресла уставшее тело, спуститься вниз, сесть в машину и, прибыв о пустую и темную квартиру, организовать себе чай (об ужине не хотелось и думать) и добрести до холодной постели.

Запиликал лежащий на столе мобильник. Самохин посмотрел на экран, звонок шел на сим-карту, номер которой знали в городе лишь несколько человек. Глядя на аппарат с опасливым недоверием, как на предмет, способный стать лишь источником лишних проблем, он неохотно протянул руку к столу, и, нажав на кнопку приема звонка, поднес телефон к уху.

– Глобус шухер замутил на завтра. Бакланов подписал с десяток. Гастролеров нет, все местные, с Зековки. Малолетки. Перья, кастеты, цепи. Пять-шесть терпил нарисуют. Им сказали, наглухо никого не валить, почикать мальца. На набережную с Зековки трое двинут в девять, еще две группы – на площадь и в парк чуть позже подвалят.

– Откуда знаешь, что это Глобус? – спросил Самохин, с которого мигом слетела усталая заторможенность.

Услышав в ответ лишь презрительное молчание, он понял, что вопрос был совсем не обязательным, и спросил о том, что показалось сейчас самым важным:

– Зачем ему это надо, выяснил?

Возникла короткая пауза, после которой голос в трубке прозвучал с плохо скрываемым злорадством:

– Не по таксе вопрос, начальник.

– Хорошо, – Самохин вновь прикрыл глаза, на скулах задвигались желваки. – Получишь по двойному тарифу.

– Глобус кипишь поднимет: в городе беспредел, мусора нюх потеряли. Начальник их, типа, на Зековку буром не прет – очкует, только фраеров доит – бомбил и торгашей мелких. Маляву на тебя в область зашлет. Есть, кому подписать.

– Хорошо, понял.

Самохин отключился, аккуратно положил телефон на стол, некоторое время сидел неподвижно, задумчиво разглядывая плакаты, развешенные на стене кабинета.

Вот, значит, как. Не сумев договориться и почувствовав угрозу, он решил, что им двоим в одном городе не ужиться и сразу начал действовать. Серьезный дяденька – предпочитает играть на опережение, сразу решать не только уже возникшие проблемы, но и те, что могут появиться в будущем.

«Глобусом» за глаза называли Манцура за абсолютно лысый и почти идеально круглый череп. Только узнав о своем предстоящем назначении в Шмаров, Самохин сразу понял, что открытого конфликта с Манцуром вряд ли удастся избежать, правда, предполагал, что вначале это будет выглядеть, как долгое, скрытое от посторонних противостояние двух осторожных и хитрых противников. Но Манцур решил форсировать события, и сейчас важно было без потерь отразить первую атаку.

До своего прибытия в город Самохин встречался с Манцуром всего один раз. Встреча, оказалась не слишком приятной для обоих, но произошла она больше двадцати лет назад, не привела тогда к серьезным последствиям, закончившись фактически ничем, и вряд ли могла стать причиной предвзятого отношения начальника полиции к успешному бизнесмену, периодически устраивавшему шумные благотворительные акции, гордящемуся «белизной» своего бизнеса и ни разу не заподозренному в теневых сделках. Манцур периодически мелькал на областном телевидении и в одном из интервью с гордостью рассказал, как начинал свой бизнес с нуля – без опытных компаньонов, без стартового капитала, без партийно-комсомольских связей и без доступа к местным чиновникам. Рассказал, как создавал все своими руками, и Самохин знал, что это правда. Но была одна причина, по которой полицейский на протяжении почти всей своей карьеры внимательно следил за достижениями стремительно идущего в гору бизнесмена.

Самохин пришел в милицию в самом начале девяностых. Романтический ореол профессии, навеянный сериалами и книгами о службе, которая «и опасна и трудна», при столкновении с реалиями периода первоначального накопления капитала разлетелся в пыль в первые же месяцы. Милиционеры, приносящие домой зарплату, при которой стыдно посмотреть в глаза близким, оказались в самом центре бешеного водоворота, устроенного бурно плодящимися «хозяевами жизни» – новоявленными бизнесменами и не менее бурно набирающими силу бандитами. Многие принимали самое простое и лежащее на поверхности решение: уходили из милиции в ЧОПы или сразу к бандитам. Более продвинутые и изворотливые успешно монетизировали свое служебное положение: торговали информацией, организовывали «крыши», принимали заказы на заведение или, наоборот, закрытие уголовных дел. Тем же, кто не пошел этими путями – немногочисленным и неприкаянным «честным ментам», – тоже нужно было что-то есть, и в поисках относительно законного заработка они в свободное от службы время частенько нанимались на роль охранников или инкассаторов.