Пандемия

Пока я об этом размышлял, электромобиль подъехал к какому-то высокому сооружению. Ворота открылись, и мы медленно въехали на площадку. Площадка эта стала подниматься, и мы вместе с ней. Через минуту мы остановились.

В этом помещении тоже открылись ворота, и я увидел небо и верхушки деревьев, оставшиеся далеко внизу.

Сзади я слышал мощное гудение и почувствовал давление в ушах. Я оглянулся. За мной располагалась массивная, неизвестная мне тогда установка, которая и производила эту странную вибрацию.

Наш электромобиль поднялся в воздух и застыл в двух метрах от пола, а потом стал двигаться, ускоряясь, в сторону горизонта.

Меня попросили не беспокоиться, говоря, что так и надо, но когда машина покинула помещение, я почувствовал неуютное напряжение.

Мы летели по прямой с нарастающей скоростью, обгоняя деревья, водоемы, какие-то луга и опушки. Меня успокаивали невозмутимые лица сидящих, но все равно я хотел как можно быстрее почувствовать почву под ногами.

Несколько минут лёта, и я увидел на горизонте неопределенные силуэты. Чуть позже вычертились здания.

Мы приближались к сооружению, которое было похоже на то строение, из которого мы взмыли в небо.

Сам по себе электромобиль не умел отрываться от земли, он мог только регулировать скорость движения, а левитацию создавали установки на вылете и на влете. Эти установки обеспечивали некую магнитную линию, по которой электромобиль как по туннелю направлялся к пункту назначения.

Ну вот наконец мы оказались в городе. Город мне сразу понравился. В этом взаимодействии размаха и блеска с уютом и простотой что-то было. А может, я, впрочем, хотел это увидеть.

Когда я рассматривал эту причудливую архитектуру и интересные растения, мне все чудилось почему-то, что я на Земле, в какой-то неизвестной потерянной стране. А когда опустилась ночь, город, скинув дневные одежды, красуясь, облачился в таинственно-задумчивую мантию огней.

Ночь не была черной. Несложно было увидеть, как светит неярко слой воздуха над городом, окутывая крыши высотных зданий бледным сиянием.

В общем, дело в том, что их ученые могли с помощью нескольких массивных приборов, размещенных на каких-то вышках, заставлять воздух светиться в определенном месте.

Светлее еще было и от растений. Листья на деревьях и трава (естественно, не без науки) были люминесцирующими и подсвечивали зеленоватыми живыми отблесками.

Нельзя было сказать, что света было достаточно, но это были, скорее, сумерки, а не ночь. Ну и, естественно, включалось местное освещение.

Тут еще нужно было добавить, что в это время года удаленные два солнца в темное время суток в основном были скрыты от глаз, но зимними ясными месяцами они вместе освещали своим далеким тусклым светом иногда половину ночи. Всходили эти две звезды попеременно: сначала одна, потом другая.

ВИНА

1

Я хотел поподробнее рассказать о Вине. Как она сейчас, интересно? Или она настолько далека, что и бессмысленно думать об этом? А может, она близко… Может, вся их вселенная – это только одна частица моего сознания? Нет, все это не имеет значения, это только развлечение разума.

Итак, Вина. Что сказать о ней? Через некоторое время после начала моего обучения мы стали как-то сближаться друг с другом. Но были мы совсем не похожи.

Не буду перечислять все мелочи и не мелочи, но скажу просто, что очень часто ее мнение противоречило моему воззрению на различные вещи. Она иногда как-то забавно и одновременно страстно сердилась, и я, бывало, непроизвольно или специально противоречил ей, чтобы вызвать в ней это негодование.

Как-то раз я рассказал Вине свою жизнь и особенно последние годы. Я не лгал и не утаивал ничего, но все же выглядела моя история как несчастный случай, как природное явление, как будто я и не сам все создал возле себя.

Я подошел к окну, задумавшись, и вдруг почувствовал взгляд на себе, как поток горячего воздуха в спину, который дунул внезапно и так же затих. Я обернулся. Вина пристально и безысходно смотрела на меня, то ли с сожалением, то ли с осуждением.

Этот взгляд я видел и на Земле, и я бессознательно соорудил такую физиономию, которая подходила под этот взгляд. И когда я обхватил ладонями ее пальцы, Вина безмолвно, невесело улыбнулась и, отводя глаза, уставилась в одну точку поверх окна.

2

Вообще Вина была девушкой медлительной и иногда мрачноватой. Красноватый врожденный загар ее выдавал ее корни. Тело было довольно сильное, хотя и не портило ее. Фигура была несколько странная (для землянина странная) – плечи и бедра были неестественно широкими.

Внутренне Вина была тревожная и завистливая. Правда, зависть эта была тихая, почти что невинная. Говорить неправду она не умела, а при необходимости делала это она так неумело, что даже, наверно, ребенок не поверил бы ей. Хотя дети иногда инстинктивно тонко чувствуют людей.