История одного человека

История одного человека
Илья Алексеев

Книга рассказывает историю одного человека. Лишь одного. Он не брал Берлин и другие европейские столицы. Он не переходил Альпы и не покорял Эверест. Он обычный парень. Возможно, вы его видите каждый день на лестничной клетке и здороваетесь даже каждое утро.

История одного человека

Илья Алексеев

Посвящается

Моей любимой прекрасной Н.

© Илья Алексеев, 2017

ISBN 978-5-4485-4911-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

НАС СОТВОРИЛ ТВОРЕЦ,А МЫ СОТВОРИЛИ ТВОРЦА

1. Александр

На часах начало десятого. Я только вышел из дома в направлении остановки и не успел прочувствовать нахлынувший холод. В несколько шагов добираюсь до одиноко стоящего синего ларька, знаменующего собой место сбора сонных горожан. Однако сейчас людей на остановке почти нет, лишь дама преклонного возраста и рано поднявшийся алкоголик из соседнего дома, выползший на улицу в поисках опохмела после вчерашнего разгула, не дававшего мне вчера уснуть, пока я не закрыл окно.

Пара минут ожиданий и на остановку подъезжает длинный белый автобус с номером маршрута «60». Захожу в него, высматривая место впереди. На нем слабее трясет, поэтому можно относительно спокойно писать свои произведения. Но сейчас нет ни единой достойной мысли для романа. Поэтому единственное, что мне остается – мечтательно смотреть в окно, размышляя о своем.

В окне мелькают разноцветные машины, стоящие у поребрика в ожидании черно-белых пингвинов хозяев; однотипные дома, построенные при неизвестно каком генсеке СССР; люди, бредущие по белоснежному снегу, готовому превратится в несъедобную гречневую кашу, ведь на календаре уже 21 февраля. Весна идет – весне дорогу. И южный ветер дует все чаще. В литературе весна всегда прекрасна и романтична, но если бы писатели потрудились выйти на улицу из своих четырех стен, то увидели бы все истинные секреты, пробивающиеся через снег, и это далеко не подснежники.

Люблю вдаваться в рассуждения о двадцать первом веке. И мне кажется, что романтика сегодня, если не мертва, то уж точно в коме. Однако, как и каждый из нас, я привык считать, что меня это не касается, ведь это же Я. И так во всем. Однако многие любят не возвышать, а принижать собственное достоинство, делать из себя великомученика, чтобы все жалели и унижались. Но разве за всеми распятиями и вознесениями себя любимого не скрывается поиск истинного Я, не отягощенного браком с внешним миром?

Через две остановки ко мне подсаживается Андрей. Широкоплечий, высокий парень с невероятно мощными ногами. А черный пуховик делает его еще более огромным. Квадратные черты лица и излюбленная им вечная нахмуренность может ввести в заблуждение. Может показаться, что Андрей злой и недоброжелательный человек, однако если узнать его получше, то он оказывается добрым и отзывчивым. Все-таки я с ним с самого детства знаком. Еще во дворе вместе шишки набивали, когда кидались девчонок защищать.

Но не всегда у Андрея была напыщенная хмурость на лице. Она появилась в тот год, когда друга взяли в местную молодежную команду по футболу и ему пришлось переехать жить и учиться на год в школу-интернат на другом конце города. Вопреки ожиданиям его не сделали первым вратарем команды, да и вовсе не часто выпускали. Через год Андрей с треском проиграл в физической готовности новичку, чего не скажешь по его телосложению. Быть вечным запасным он не хотел, да и держать в команде аж трех вратарей тренера не горели желанием. Итог оказался таков, что к своим двадцати двум годам парень заканчивает строительный университет вместе со мной в одной группе, занимается в тренажерном зале уж седьмой год и совершенно неопытен в любовных делах, потому что пол жизни отдал спорту – единственной своей любви.

– Здоров, – крепко сжимает мою руку Андрей, подсаживаясь ко мне.

– Не ожидал увидеть тебя. А как же сон, чтобы росли? – зевая и прикрывая рот рукой, пробую пошутить я.

– Так, ко второй же, – поддерживая мой веселый настрой, друг оголяет ровный ряд своих верхних белоснежных зубов.

Всегда завидовал его широкой белой улыбке, ведь природа почему-то обделила меня такой красотой по невыясненным обстоятельствам, однако надеюсь когда-нибудь получу ответ на свой вопрос, а пока приходится довольствоваться своими кривыми желтоватыми зубищами.

– Как в тренажерке дела обстоят? – вопрос заданный ряди вопроса, чтобы из вежливости к собеседнику не резко обрывать только начавший разговор, а плавно, словно ручей осушается по мере того, как мальчишка-хулиган выстраивает свою плотину из камней, сойти на нет.

Мой вопрос, словно иголкой уколол его в больное место и разговорил. Андрей с присущей утру ленью, но в то же время с жаром принялся рассказывать о том как вчера ходил на максимум в жиме лежа и взял сто тридцать килограммов. Я не сомневаюсь, что это огромный вес и не менее значимое для него достижение, но зачем так убиваться? Ради каких великих целей? Зацепить девушку на пляже, сыграв перед ней мускулами? Но мы уже не в том возрасте, когда красивое мужское тело ценится на вес золота. Куда важнее наличие машины, квартиры и мозги.

Наш формальный диалог быстро сошел на нет, как я и рассчитывал. Андрюха засовывает в уши наушники, и группа «Rammstein» орет так громко, что мне отчетливо слышны все слова их песен.

Я же отворачиваюсь смотреть в окно, выискивая в глубинах своего сознания сюжет для новой книги. У меня уже был первый опыт в написании, но он, подобно юношескому сексу оказался болезненным и принес больше неудовлетворения, чем наслаждения. Все из-за того, что я слишком уж торопился о нем всем рассказать и за свою спешность получил хлесткую пощечину от музы. Однако какая глубина мысли была заложена, но как же бездарно все вышло на деле. Вряд ли я себе смогу когда-то простить свою излишнюю суетливость. Затем из-под моего пера вышло еще одно произведение в шестьдесят страниц, написанное ради… Собственно говоря, я и сам не знаю зачем. Только бумагу испачкал. Как-то грустно признавать за собой один промах за другим, но хоть цель далека, ночь коротка и ночью так часто хочется пить, я все же вижу манящие сладкие черты своей мечты и иду на ее свет, перебарывая свой страх стать мотыльком.

Автобус заворачивает и в окно уже видны серые острые черты площади имени Карла Маркса. Вряд ли у кого-то повернется язык назвать эту площадь жемчужиной нашего города, ведь никто не помышлял здесь создавать хоть малейшее архитектурное единообразие, устроив полное безобразие. Нижний ярус представляет собой советское дитя застройки с вживленными в них стеклянными витринами магазинов. Верхний ярус еще не отдам на растерзание, поэтому можно увидеть останки типовой застройки. Но венчает корону площади, возвышающаяся над ней, двадцатиэтажная недостроенная гостиница, зияющая межэтажными пустотами. Если углубиться в площадь, то можно обнаружить махонькое ветхое серое здание под названием ГУМ «Россия», взятый в тиски многоэтажным современным торговым центром «СанСити» и новым пятиэтажным отелем. Бедный ГУМ, словно кусок угля вросший в неограненные брильянты.

Толчком в плечо бужу Андрея, задремавшего под перебор на гитаре, доносящийся из наушников.

– Я не сплю, – отзывается друг, освобождая одно ухо, чтобы лучше меня слышать.

Оба поднимаемся и оказываемся в пробке из людей, выстроившихся в проходе, также выходящих на этой остановке.

– Что у нас сегодня по парам? – потирая глаза, спрашивает меня Андрюха.

– Ничего интересного, – с усмешкой отвечаю ему, вспоминая, что сегодня пары по «Газоснабжению» и «Вентиляции». К тому же обе лекции. – Газ и вентиляция.

– Тогда зачем я поехал сегодня? – смеется Андрей. – Мог бы с таким же успехом дома поспать.

Выходим из автобусов толпе таких же заспанных пингвинов, как и мы сами. Толкаемся плечами и мысленно ворчим на людей медленно плетущихся впереди.

Перейдя через дорогу поравнялись с магазином «Кристалл». Двухэтажное строение построенное словно из одних черных зеркал всегда вызывает у меня неоднозначную реакцию. В зависимости от моего расположения духа она бывает позитивной или негативной. Сейчас же, проходя мимо него, я ловлю себя на мысли, что вышел бы неплохой сюжет про Зазеркалье, но, боюсь, меня опередил Льюис Кэрролл с его «Алисой в Зазеркалье», однако что мне мешает придумать свое личное Зазеркалье?!

2. Андрей

В полудреме выскакиваю на грязно-белый снег с желтыми пятнами, застегивая на ходу куртку. Зябко. Втягиваю шею, чтобы поглубже закутаться в пуховик. Без желания бреду в сторону остановки с отвращением глядя на пятьдесят оттенков серого, в которые одеты люди. Говорят, что сибиряки любят зиму, пью водку и гуляют с медведями по улице. Но стоит взглянуть на замершие в одном выражении лица людей, словно мраморные, в ожидании своего автобуса и становится понятно, что большой любовью к зиме мы не горим. Да и медведей я видел только в зоопарке и в цирке. А водка? Кто же ее не пьет? Я, например.

К своему счастью, мне не приходится долго ждать свой автобус. К тому же в окне замечаю широколобую, лохматую, светловолосую голову Санька с сонными серными глазами, уставившимися в землю и пустое место рядом с ним. Заскакиваю в шестидесятый маршрут, попутно расталкивая всех на своем пути. Подсаживаюсь к нему, протягивая руку в знак приветствия. А он глядит на меня недоуменно, словно знать – не знает меня. Но несколько мгновений спустя все же неуверенно жмет мою руку. Подмечаю, что рукопожатие его слабее обычного. Видимо, еще исхудал. Хотя Саня и без того тощий. Сколько раз я его пробовал затащить с собой в тренажерный зал и пару раз мне даже удалось, однако ненадолго. Через пару месяцев все равно бросал. Но без этого он, конечно, все равно остается прекрасным собеседником и другом, готовым придти на помощь в любую минуту дня или ночи.

Не понимаю, как люди могут жить без спорта, без сладкой боли в мышцах после тяжелой работы на тренировке? Когда стоишь под теплыми струями воды в душе изнеможденный и залипаешь в одну точку на кафеле. Когда мыслей в голове нет, ведь даже думать не осталось сил, а желудок урчит, требуя восстановления потраченной энергии. Как же можно не любоваться промежуточным этапом после тренировки, когда мышцы в тонусе и набухли, смотреть на них, восхищаться ими. Конечно, всего этого у начинающего может не быть. Однако хотя бы крепкий сон, как награда за труды тоже неплохое вознаграждение.

– Какими судьбами в универ? – смеется Саня. И не без причины, ведь я редко езжу на первые пары после дня тренировки, давая больше времени мышцам на рост.

– Такими же, как и ты: создавать иллюзию учебы, – в ответ отшучиваюсь я.

– Разве в тренажерном зале не был вчера?

– Был.

– И как успехи.

– Сто тридцать пожал.

– Круто.

И как-то разговор дальше не задается. Наверное, потому что мы оба хотим спать, но отчего то не озвучиваем вслух свои желания. Саня отворачивается и продолжает дремать, а я вставляю наушники в уши, чтобы никто не мешал, и также принимаюсь дремать.

Просыпаюсь от легкого толчка в плечо. Раздражение пробегает по телу током. Так не хочется выходить на улицу, когда пригрелся на теплом местечке в автобусе.

Еще один толчок. Открываю глаза и достаю из уха наушник, попутно раздраженно отвечая другу:

– Да не сплю я, не сплю.

Поднимаюсь и своей накаченной грудью втыкаюсь в женщину преклонного возраста. Раздраженно гляжу в ее затылок, словно пробуя прожечь его своим взглядом. А впереди нее еще толпа из таких же пенсионеров как она. В такие моменты мучает единственный вопрос: «Куда их черт в такой ранний час несет?». Чтобы как-то отвлечься от своей раздраженности, обращаюсь к другу: