Я – Виджая

Вика – теперь мы знали, как нас зовут – настороженно за ними наблюдала, тем более, что Индра снова исчез.

Вскоре молодая женщина подошла, подняла нас и понесла. Мы оказались в небольшой светлой комнатке, в коричневой, пахнущей травами воде.

Малышка сначала испугалась и хотела зареветь, но я постаралась передать ей свои радость и удовольствие. Это, конечно, не владения Самудра, но, тем не менее, купание было приятным. Нам лили воду на животик, обтирали голову. Мне очень хотелось расслабиться и позволить теплым струям ласкать тело, но девочка шлепала руками и ногами и веселилась, когда брызги долетали до взрослых.

Вода…

***

Мы одновременно потянулись за уплывающей тканью. Я поскользнулась на камнях и ухватилась за отшельника, увлекая его в воду. Каким-то образом аскет успел извернуться, и я оказалась лежащей на нем, а он – на острых камнях. Нас омывало ледяной водой, сковывая руки и ноги. Мои волосы намокли и опутали его шею, так, что мы не могли отделиться друг от друга.

Я пыталась встать, но руки не слушались, оскальзывались на камнях, и раз за разом я падала на своего спасителя. Замерзшие соски терлись о его грудь. Было необычно и приятно, и я совсем не старалась это прекратить, тем более, что чувствовала желание отшельника продолжать. Я заглянула ему в лицо и встретила взгляд изголодавшегося мужчины. Потянулась к губам, но он резко встал и, подхватив меня на руки, вынес на берег. Затем сдернул с меня остатки одежды и сильно, но бережно стал растирать все тело – от пальцев ног до плеч и шеи.

Кожа разгоралась под его руками, но, иногда касаясь холодной повязки на узких бедрах, снова покрывалась мурашками озноба. Я взглянула ему в лицо – губы все еще оставались синими. Тогда, не отводя взгляд, неуверенно начала развязывать узел. Аскет меня не останавливал, только глаза потемнели еще больше и крылья носа напряглись, придавая вид приготовившегося к броску хищника.

Лоскуток ткани упал к ногам, а я отступила, любуясь на первозданную красоту человеческого тела. Мы оба молчали. Он смотрел в глаза мне, а я – ему. Затем, я медленно опустилась на колени. Аскет хотел меня удержать, но я мягко отвела его руки. Осторожно провела по рельефу мышц, косо спускающихся к паху, отшельник вздрогнул, и его дыхание стало прерывистым. Провела языком дорожку, а затем бережно коснулась губами бархатистой кожи. С глухим стоном он рухнул на колени.

Густая трава стала нашим ложем, аромат цветов – одеялом, а высокое синее небо – балдахином. Аскет был порывист и несдержан, я даже не успела ничего понять, как после нескольких толчков, содрогаясь, он упал на меня.

– Извини, – виновато посмотрел.

– Тш-ш, – прошептала я, проведя пальцем по черной брови, затем по скуле, щеке и подбородку. Мой первый мужчина и, скорее всего, единственный. – Я даже не знаю как тебя зовут. Почему ушел в горы?

– Я уже говорил. Я – Торил. После того, как отца убили в сражении, я не захотел вступать с братом в борьбу за власть. Я избрал путь просветления и ушел в горы. И почти достиг цели, но, откуда ни возьмись, появилась ты. А как тебя зовут?

– Виджая, – я нежилась в тепле его объятий, но от следующего вопроса вздрогнула:

– Виджая, а почему ты не ушла? – я попыталась вскочить, но руки аскета мне помешали.

– Куда мне идти? Я не знаю дороги, – я попыталась изобразить невинный взгляд, но палец аскета в обвиняющем жесте указал на скорпиона на моем бедре.

– Виджая, ты – апсара. Тебя отправили прервать мою аскезу. Тебе удалось. Так почему ты все еще здесь?

– Я ничего не знала об этом мире, о людях. Ты мне понравился, мне хорошо с тобой. Если позволишь, то я стану твоей спутницей.

– Тебе со мной хорошо? – рассмеялся Торил. – Глупышка, ты по-прежнему ничего не знаешь, – он обхватил меня теснее, и я вновь почувствовала настойчивость его желания.

На этот раз Торил вел себя по-другому – он играл со мной, как взрослая кошка с неразумным котенком – касался и целовал где хотел, а я послушно позволяла делать с собой все, что угодно. Нашу поляну то и дело озаряли вспышки. Сначала слабые, потом все сильнее. Вспышки исходили от меня, от моего тела, утопающего в даруемой умелыми руками неге. Волны наслаждения захлестывали, пока все вокруг не утонуло в ослепительном пульсирующем свете.

И тогда грянул гром. Я вздрогнула и посмотрела на небо – там собирались тяжелые свинцовые тучи с двумя черными, сверкающими молниями провалами глаз Индры.

– Меня призывают, – я попыталась освободиться от объятий, но они стали лишь крепче.

– Я тебя не отпущу. Ты предложила стать моей спутницей. Я согласен.

От нового громового раската затрещали деревья, а у края поляны ударила молния.

– Я должна уйти. Я не хочу, чтобы ты пострадал, – сдерживая слезы, я ускользала от Торила, а он еще пытался меня удержать.

– Виджая! Я приду к тебе! Я найду тебя! – расслышала я среди сотрясшего горы грома и уже стояла у ног Царя небес.

Эпизод 5. Разлука

Малышка проснулась от того, что проголодалась, и сразу же заревела, требуя еды. Она не замечала танцующих на стенах солнечных зайчиков, висящую над головой странную штучку с яркими висюльками, не заинтересовали ее и гремящие фигурки. Только когда женщина приложила ее к груди, Вика умолкла и сосредоточенно зачмокала.

Господи, сколько же эта девочка ест! Ничего удивительного, что она такая круглая и мягкая. Надеюсь, моему нынешнему избраннику нравятся полненькие, иначе он не обратит на нас никакого внимания.

Что-то стукнуло, и в поле зрения появились пожилая женщина, как выяснилось – мама мужчины – и старшая девочка – Ирина. Воздух наполнился запахами солнца, травы, реки, а кожа девочки показалась мне странно розовой. Ирина смеялась и убирала с лица растрепавшиеся волосы, затем потянулась к нам, но мама не позволила дотронуться.

Ирина исчезла, но вскоре вернулась, добавив неизвестный мне душистый аромат. Закружилась, разбрызгивая воду и чем-то щелкнула – покои наполнила веселая музыка. После долгого бездействия я не удержалась и закружилась в танце. К моему удивлению Вика оторвалась от еды и тоже стала размахивать пухлыми кулачками. Переговорив с мамой, Ирина взяла нас на руки, очень осторожно, придерживая голову, и стала пританцовывать. Взрослые снисходительно улыбались нашему веселью.

– А ведь ее отняли у меня, – услышали мы с Викой голос и повернулись – от окна на маму задумчиво смотрел Индра.

***

Я стояла перед троном Стража Восточных небес. Все живое замерло в ожидании его гнева, только озеро подернулось рябью, и лотосы поспешно сворачивали тонкие лепестки.

– Я тебя отправил только прервать аскезу, а не ублажать смертного! – глаза резануло от ослепительной вспышки. – Почему не ушла немедленно после того, как достигла цели? – будто сквозь меня прошел громовой раскат.

Сестры и гандхарвы отшатнулись, но магический дар внутри меня не позволял склонить голову, и я продолжала стоять на месте, несмотря на то, что трава вокруг превратилась в пепел.

– В плотских утехах быстро растрачивается достигнутое духовное совершенство. Я старалась как лучше, чтобы вы дольше о нем не услышали, мой Царь.

– Не пытайся меня одурачить, апсара, – рябь на озере превратилась в опасные волны. – Ты готова была остаться с ним в нижнем мире, – по стайке сестер пробежал недоверчивый ропот. Бывали случаи, когда, влюбившись, апсара оставалась со смертным, но это скорее исключения – нам нравилось в царстве Индры. Нравилось петь, танцевать, носить красивые украшения и пить медовую воду. Даже если, выполняя поручения царя, апсаре случалось забеременеть, она подкидывала ребенка на воспитание брахманкам, а сама возвращалась в Сваргу. – Что бы ты там делала? Ждала его с войны и рожала детей? – не желая еще больше гневить властелина, я молчала. – Как же мне с тобой поступить? – Индра нахмурил высокий лоб и разгладил длинную прядь. – С одной стороны, ты справилась с заданием и достойна награды, а с другой – проявила слабость к смертному и заслуживаешь наказание.

Сестры опасливо подошли ближе, чтобы расслышать какая судьба меня ожидает и одновременно оставаться вне досягаемости гнева господина.

– Подойди, не бойся, – позвал меня Индра.

– Мне нечего бояться. Если я достойна наказания, то приму его, – я откинула голову и подошла к трону.

– Это твоя награда, – грудь придавило тяжелое золотое ожерелье, и вокруг меня заплясали отбрасываемые камнями кровавые отблески, а по поляне пронесся восхищенный вздох. Металл холодил кожу, вызывая воспоминания о теплых прикосновениях Торила. Как бы я хотела оставить все украшения и лететь к нему легкой и счастливой. Наверное, что-то изменилось в моем лице, потому что, словно в ответ на эти мысли, Индра продолжил: – А в наказание тебе запрещается принимать участие в развлечениях сестер. Тебе нельзя видеться ни с гандхарвами, ни с попавшими сюда с поля брани. Ты свободна, но только в пределах моего царства и в обществе других апсар, – он выжидательно сверлил меня взглядом.

Я смиренно поклонилась и удалилась. Под раскидистые кедры, подальше от всех. После встречи с Торилом во мне что-то изменилось – раньше я не роптала против запрета на участие в веселых игрищах. Я и без этого была полностью счастлива, гуляя по лесу и купаясь в водопадах. Но сейчас, узнав в объятиях смертного, что радость и удовольствие могут дарить не только танцы и пение, во мне рос протест на решение Индры. Нет, мне не нужны были музыканты и все смертные вместе взятые, но запрет помешает встретить Торила. Ведь он обещал, что придет за мной. А я ему верила, ему нельзя было не верить. Что же, подожду, и если он не появится, то начну искать сама.

Эпизод 6. Взросление

Время летело. Слабенькая пухлощекая кроха сначала начала ползать, потом сидеть, а следом и пошла. Вика бегала, не разбирая дороги и собирала все углы. Порой, я в последний момент удерживала ее, чтобы она не разбила свой маленький и любопытный носик. Мама и бабушка следили за ней в четыре глаза, но все равно Вика умудрялась устроить переполох: то, карабкаясь на подоконник, роняла горшок с цветком и сидела усыпанная землей и с зелеными листьями на голове; то, раскидывала в купальне голубоватый порошок и пачкала все, до чего могла дотянуться. Вытащила черную пасту, которой натирают обувь, и вымазалась с ног до головы, а потом громко ревела, когда отмывали.

Папа мало бывал дома и все время баловал любимых дочек то красивыми нарядами, то игрушками. Воспитанием занимались мама и бабушка, уж они-то держали сестричек в строгости.

Летнее тепло сменилось дождями, а они – белой крупой и морозами. На улице щипало нос и щеки, но как весело было лететь на санках с горки, падать в хрусткие сугробы и щуриться на сверкающие ледяные кристаллы, блеском напоминающие украшения апсар.

В этом мире есть своя красота, только ее надо понять и принять. Потихоньку я привыкала и полюбила новую семью. Вика меня чувствовала и говорила, что у нее есть невидимая подружка, которая учит танцевать. Танцевать нравилось нам обеим и, едва заслышав музыку, мы с удовольствием предавались любимому занятию. Не отставала от нас и Ирина. Правда, стало немного скучно, после того, как сестра начала где-то пропадать днем, а, появившись дома, с серьезным видом садилась за стол и что-то делала с листами бумаги. Когда же Вика донимала просьбами поиграть, то Ирина сердилась и жаловалась маме.

Мы с Викой стали еще ближе. Я ее развлекала, придумывала игры и рассказывала о жизни в Сварге. Нам с ней было хорошо в обществе мамы и бабушки. Но однажды наступил тот день, когда на Вику надели нарядное платье, а каштановые кудряшки первый раз заплели в косы.

Повертевшись перед зеркалом, она одобрила фиолетовое с оборками платье, придавшее зеленым глазам еще большую яркость, и нетерпеливо приплясывала, пока собиралась мама. Я же не понимала, что происходит. Нас привели в большую, полную детей комнату и оставили там, наказав вести себя хорошо.