Александровский парк Царского Села. XVIII – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора

Катастрофически на Царскосельских парках сказалась буря 17 апреля 1914 г., приведшая к гибели свыше 6000 деревьев. Работы по уборке поваленных деревьев носили такой масштабный характер, что к ним привлекли солдат лейб-гвардии Стрелкового Его Величества полка «при надзоре и содействии садовников и сторожей парков».[139 - РГИА. Ф. 468. Оп. 43. Д. 1672. Л. 1–3. Краткий отчет о состоянии Императорских Царскосельских парков, план проекта их улучшения, сметы на работы по переустройству, о расходах по Управлению Царскосельскими дворцами и ведомости содержания личного состава по Управлению Царскосельскими дворцами. Янв. 1917–1918.] Работы по расчистке парка продолжились и после отречения Николая II, который принимал самое деятельное личное участие в распилке поваленных и мертвых деревьев. Записями об этом пестрит его дневник за весну-лето 1917 г.: «После завтрака хорошо поработали там же; срубили две ели – подходим к седьмому десятку распиленных деревьев» (11 июля 1917 г.); «Поработал на той же просеке; срубили одну ель и начали распиливать еще две. Жара была большая» (30 июля 1917 г.).

Николай II пилит ствол дерева в Александровском парке. 1917 г.

Нельзя не упомянуть и о захоронении Г. Е. Распутина близ территории Александровского парка[140 - Г. Е. Распутин был убит в ночь с 16 на 17 декабря 1916 г. в Санкт-Петербурге во дворце князя Ф. Ф. Юсупова. Наиболее значимыми «исполнителями» были: князь Ф. Ф. Юсупов; депутат Государственной думы В. М. Пуришкевич и великий князь Дмитрий Павлович.]. Старца, столь чтимого семьей Николая II, решением императрицы Александры Федоровны временно[141 - А. А. Вырубова пишет: «Решили временно похоронить в Царском Селе, весной же перевезти на родину».] похоронили поблизости от Александровского парка, на месте, где началось строительство Серафимовской церкви и приюта для выздоравливающих воинов. В день похорон (21 декабря 1917 г.) Николай II записал в дневнике: «В 9 час. поехали всей семьей мимо здания фотографий и направо к полю, где присутствовали при грустной картине: гроб с телом незабвенного Григория, убитого в ночь на 17 дек. извергами в доме Ф. Юсупова, кот. стоял уже опущенным в могилу.

О. Ал. Васильев отслужил литию, после чего мы вернулись домой. Погода была серая при 12° мороза».

Спустя годы А. А. Вырубова вспоминала, что в этот день «Его похоронили около парка, на земле, где я намеревалась построить убежище для инвалидов. Приехали Их Величества с Княжнами, я и два или три человека посторонних. Гроб был уже опущен в могилу, когда мы пришли; духовник Их Величеств отслужил краткую панихиду, и стали засыпать могилу. Стояло туманное холодное утро, и вся обстановка была ужасно тяжелая: хоронили даже не на кладбище. Сразу после краткой панихиды мы уехали. ‹…› Государыня не плакала часами над его телом, и никто не дежурил у гроба из его поклонниц».

Лили Ден уточняет в воспоминаниях, что Александра Федоровна поначалу была категорически против захоронения Г. Е. Распутина в Царском Селе, но ее сумели убедить, что это захоронение будет носить временный характер: «Анна уладила вопрос, предложив похоронить тело Распутина в центральной части часовни, рядом с ее лазаретом для выздоравливающих. Часовня и лазарет строились на земле, приобретенной Анной на ее собственные средства»[142 - Ден Ю. Подлинная царица. М., 2013. С. 117. Любопытно, что Вырубова и Ден совершенно по-разному описывают погоду в 8 часов утра 21 декабря 1917 г. Если Вырубова пишет о туманном холодном утре, то Ден – о ярком голубом небе, «сверкающее солнце, блестящий, словно алмазная россыпь, снежный наст», что вряд ли возможно ранним утром в декабре. Николай II также пишет о сером, холодном утре. Кроме этого, Ден упоминает, что ее карета остановилась «неподалеку от обсерватории, и меня провели по покрытому ледяной коркой полю к недостроенной часовне». В этом случае идти ей пришлось бы очень далеко. О похоронах она упоминает следующим образом: «На снег были брошены доски, и когда я приблизилась к часовне, то заметила полицейский фургон, стоявший у свежевырытой могилы. Минуту спустя я услышала звон бубенцов и затем увидела Анну Вырубову, с трудом ковыляющую по полю. Почти тотчас же подъехал закрытый автомобиль, и к нам подошли члены Императорской семьи. Он был в трауре, в руках у Ее Величества – белые цветы. Она была очень бледна, но совершенно спокойна. Однако, когда из фургона вынули дубовый гроб, в глазах Ее блеснули слезы. Гроб был самый простой. Лишь православный крест свидетельствовал о религиозной принадлежности мертвеца (так в тексте. – И. З.)».].

Вид недостроенной Серафимовской церкви с юго-западной стороны

План Серафимовской церкви. Современная реконструкция по фотографиям 1917 г. Крестом обозначено место, где было погребено тело Г. Е. Распутина

Могила Г. Е. Распутина время от времени посещалась. Например, 27 февраля 1917 г. (понедельник) Александра Федоровна, среди прочего, записала в дневнике: «9.55–11. С Аней встретили Лили на станции, панихида, могила». И буквально в следующем предложении в дневнике появилось роковое: «Ужасные вещи происходят в Санкт-Петербурге. Революция». Под словами «панихида» и «могила» имеется в виду, что императрица присутствовала на панихиде в домовой церкви Александровского дворца по убитому Г. Е. Распутину, а затем посетила его могилу.

Для новой демократической власти фигура Распутина была неким символом «темных сил», окружавших трон. Поэтому Г. Е. Распутина «преследовали» и после смерти. 8 марта 1917 г. по распоряжению министра юстиции Временного правительства А. Ф. Керенского солдатами Царскосельского гарнизона под командованием начальника батареи воздушной охраны Царского Села капитана Климова гроб с телом Распутина выкопали из земли и 9 марта отправили в Петроград на автобазу Временного правительства, находившуюся в помещении Придворно-конюшенной части на Конюшенной площади. В конечном счете, гроб с покойным Г. Е. Распутиным был сожжен в кочегарке Политехнического института. В 2003 г. в память о событиях 1917 г. поблизости от бывшего захоронения Г. Е. Распутина, близ Нижне-Ламского пруда, был установлен памятный знак.

После отречения императора, с марта по конец июля 1917 г. все прогулки Николая II с членами семьи в парке проходили под охраной, которая старалась, как могла, унизить «гражданина Романова». Николай II в письме к сестре Ксении писал из Тобольска (5 ноября 1917 г.): «Выход наш в сад вместе со всеми нашими людьми, для работы или на огороде, или в лесу, должно напоминал оставление зверями Ноева Ковчега, потому что около будки часового у схода с круглого балкона собиралась толпа стрелков, насмешливо наблюдавшая за этим шествием. Возвращение домой тоже происходило совместное, т. к. дверь сейчас же запиралась ‹…› Летом было разрешено оставаться на воздухе до 8 час. вечера; я катался с дочерьми на велосипеде и поливал огород, т. к. было очень сухо. По вечерам мы сидели у окон и смотрели, как стрелки возлежали на лужайке, курили, читали, возились и попевали».

На центральной аллее, напротив полуциркульного зала, соорудили памятник жертвам Февральской революции. 30 марта 1917 г. Николай II записал в дневнике: «…сегодня проходили похороны „жертв революции“ у нас в парке против середины Александровского дворца, недалеко от Китайского. Слышны были звуки похоронного марша и Марсельезы». Всего в могилу опустили семь гробов солдат Первого стрелкового полка, «павших» в дни революции. Трудно сказать, откуда взялись эти жертвы, поскольку боевых действий вокруг Александровского дворца не велось[143 - См. реконструкцию по дням событий вокруг Александровского дворца в феврале – марте 1917 г.: Зимин И. Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796–1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора. М., 2015.]. Скорее всего, это были жертвы «дружественного огня»[144 - Дружественный огонь (friendly fre – англ.) – стрельба «своих» по «своим», что было вполне возможно во аремя анархии и беспорядка в февральские дни 1917 г. По версии А. И. Солженицына («Апрель семнадцатого»), это могли быть погибшие при грабеже винных складов.].

Похороны жертв революции в Александровском парке

Памятник Жертвам революции

Николай II в том же письме упоминал, что «в марте и апреле по праздникам на улицах проходили процессии (демонстрации) с музыкой, игравшею Марсельезу и всегда один и тот же Похоронный Марш Шопена. Шествия эти неизменно кончались в нашем парке у могилы „Жертв Революции“, кот. вырыли на аллее против круглого балкона. Из-за этих церемоний нас выпускали гулять позже обыкновенного, пока они не покидали парк. Этот несносный похор. марш преследовал нас потом долго, и невольно все мы посвистывали и попевали его до полного одурения».

Позже в этой же могиле похоронили погибших в дни Октябрьской революции 1917 г. и Гражданской войны.

Упомянутый выше огород перед полуциркульным залом, как следует из камер-фурьерского журнала, начали разрабатывать 30 апреля 1917 г.: «в 2 ч. дня… общими усилиями начали разрабатывать огород под овощи, было также предложено и прочим, живущим во дворце»[145 - РГИА. Ф. 516. Оп. 1(241.2870). Д. 9. Камер-фурьерский журнал б. императора Николая II за время его пребывания в Царском Селе с марта по июль 1917 г.]. Даже в день рождения Николая II 6 мая 1917 г., отмеченного семейным завтраком на 7 персон, «в 2 ч. дня работали на огороде»[146 - Там же.]. Так же был отмечен день рождения императрицы Александры Федоровны 25 мая 1917 г. – сначала семейный завтрак, а затем «работа на огороде», за которой последовала велосипедная прогулка императора с дочерьми.

Глава II. Павильоны Александровского парка

Александровский парк на протяжении многих лет застраивался самыми разными парковыми павильонами. Многие из них до сих пор несут на себе отчетливый отпечаток личностных предпочтений монархов: увлечения Екатерины II стилем шинуазри, увлечения Александра I идеей развития скотоводства или коллекционирования Николаем I средневекового оружия. Все это приводило к тому, что в разные годы на обширном пространстве Александровского парка появлялись строения, каждое из которых со временем приобретало не только историю, связанную со строительством, отделкой интерьеров и перестройками, но и историю, связанную с различными эпизодами жизни первых лиц Российской империи. В таком ключе, учитывая обе составляющие, и будет вестись повествование в этой главе…

Китайская деревня

В XVIII в. мода «на Китай» стала общеевропейским трендом, сохранявшимся беспрецедентно долгое время. Свое отражение эта мода нашла и в Российской империи. Пик увлечения «китайщиной»[147 - Chinoiserie – от фр. Chinoise, китайский.] пришелся на время правления Екатерины II. Масштабы проявления этой моды были различными, от грандиозных архитектурных проектов в Александровском парке (Китайская деревня и Китайский театр) до различных стилизаций «в китайском вкусе» и подлинной китайской «мелочевки» в интерьерах императорских резиденций. Китай для дворянской элиты имперского периода на десятилетия стал неким символом загадочного Востока, и этот символ воплощался как в бесчисленных китайских вазах в парадных интерьерах, так и различных павильонах-увеселениях в «китайском духе». В Царском Селе возник целый комплекс построек в китайском стиле.

Наиболее масштабно увлечение столь модным в Европе[148 - Подобные китайские деревни были в XVIII в. построены в Швеции (в парке королевского замка Дротнингхольм близ Стокгольма), и в Германии (в Вильгельмсхёе, близ Касселя).] стилем шинуазри проявилось в 1770-х гг. в ходе реализации проекта Китайской деревни, авторство которой приписывается как А. Ринальди, так и В. И. Неелову[149 - Имя А. Ринальди упоминается среди возможных авторов проекта в связи с тем, что к этому времени он считался признанным мастером шинуазри, построив великолепный Китайский дворец в Ораниенбауме с его изысканными интерьерами. Предполагается, что А. Ринальди был главным автором идеи, которую в деталях прорабатывал В. И. Неелов.]. Идея сооружения Китайской деревни в Александровском парке была заимствована из Европы, в разных концах которой появлялись подобные стилизованные «под Китай» павильоны-игрушки.

Екатерина II как главная заказчица и человек, «принимающий окончательные решения», не единожды лично вмешивалась в принятие архитектурных решений. Вероятно, источником ее архитектурных идей стала книга У. Чемберса «Планы, фасады, разрезы и перспективные виды садов и построек в Кью в Суррее», попавшая в руки императрицы в 1770 г. Именно оттуда она почерпнула главные идеи «англо-китайского» сада.

Финансирование проекта началось в 1772 г., когда русскому посланнику в Лондоне А. С. Мусину-Пушкину отправили деньги на сбор материалов, которые должны были стать основой для изготовления натурной модели некоего «китайского строения». Тогда же Кабинет Е. И. В. ассигновал средства на оплату работ по изготовлению «Китайской модели», которая исполнялась в мастерских Конторы строений домов и садов мастерами, работавшими под началом А. Ринальди в Ораниенбауме.

Композиционным центром Китайской деревни должна была стать восьмиярусная пагода-обсерватория, вокруг которой были сгруппированы восемнадцать домиков в китайском стиле, окруженных галереями. При въезде на маленькую улочку, вдоль которой располагались домики-павильоны, предполагалось поставить ворота в китайском стиле. Таким образом Екатерина II, принимая окончательное решение, имела перед глазами модель Китайской деревни[150 - Модель была даже раскрашена «лакирным мастером» Ф. Власовым, одним из исполнителей модели был «вольный кровельного дела мастер» Ф. Риддер.].

Пагода-обсерватория. Копия с чертежа В. И. Неелова. 1826 г.

Композиционный план Китайской деревни. Копия с чертежа В. И. Неелова. 1826 г.

Следует подчеркнуть, что павильоны Китайской деревни изначально планировали использовать не только как архитектурную игрушку, но и вполне прагматично, поселив в ярких домиках, как на дачах, сановников из окружения Екатерины II. Домики были разной планировки и площади, самые маленькие включали по два помещения, самые большие – по 5–6 комнат различной планировки. Отапливались домики печами и каминами. Как очень часто бывало, реализованный проект серьезно отличался от планов, прорисованных архитекторами. Причин к тому было множество, но главная – нехватка денег на причудливые архитектурные фантазии и последующие перестройки[151 - Например, не была реализована идея строительства композиционного центра всего проекта – восьмиярусной башни-пагоды по образцу фарфоровой пагоды в Нанкине. Из восемнадцати одноэтажных жилых домиков удалось построить только десять. Кроме того, построенные павильоны отделывались буквально до смерти Екатерины II по мере появления свободных средств.].

Реализовал проект Китайской деревни Ч. Камерон, который в октябре 1781 г. представил на утверждение Екатерине II строительные сметы, в которых детально перечислены главные строительные объекты: «19 китайских домов[152 - 19 – с учетом пагоды.], 3 ворота, да башню о семи этажах разными красками из фаянца сделать, 4 или 5 раз жечь и работу надежну сделать, также лаком навести, который против мороза и дождя простоит и все закрепит, чтоб вода между не проходила».

Кваренги Дж. Китайская деревня в Царском Селе. Вторая половина 1780-х гг. Вокруг центрального павильона-обсерватории видны строительные леса, что свидетельствует о продолжающихся работах

Кваренги Дж. Китайская деревня. Рисунок сделан с площадки Большого каприза

Строительство «Китайской деревеньки» Ч. Камерон начал в 1782 г., и ее возведение продолжалось до начала 1786 г. На этот проект были потрачены огромные деньги – 420 092 руб. 69 коп.[153 - Для сравнения. В 1793 г. Дж. Кваренги определил сметную стоимость строящегося Александровского дворца в 351 166 руб. 69 коп. К июню 1796 г. общая сумма, потраченная на строительство Александровского дворца вместе с внутренним убранством, составила 606 286 руб. 21 коп. Архитекторы Царского села. От Растрелли до Данини / под ред. И. К. Ботт. СПб., 2010. С. 33.], но при этом к началу 1786 г. строительство было далеко от завершения. Екатерине II докладывали, что китайские домики и трое ворот отделаны, но некоторые еще «не совсем совершенно». Екатерина II на свой запрос[154 - «…не сыры ли они и в таком ли виде, чтобы в них жить можно?».] о готовности Китайской деревни получила в 1789 г. ответ, что хотя отделано уже десять домиков, все работы остаются неоконченными, потому что в 1787–1788 гг. деньги на строительство не были ассигнованы, поэтому «по несовершенной отделке» жить в этих домиках «еще не можно». При этом, еще 22 января 1778 г. Екатерина II распорядилась, в числе прочего, «отпустить из Кабинета»: «На строение между каприсами Китайского дома – семь тысяч сто тридцать рублей шестьдесят копеек»[155 - РГИА. Ф. 487. Оп. 21. Д. 126. Л. 29. Именные указы императриц Елизаветы Петровны и Екатерины II Конторе вотчинного правления и Конторе строений села Царского. 1748–1792.]. В результате, несмотря на потраченные колоссальные средства, в конце 1780-х – начале 1790-х гг. жилыми были только четыре домика, да и то очень условно, поскольку внутри домиков было очень сыро. Для борьбы с высокой влажностью пришлось проложить дополнительные дренажные трубы под черными полами домиков, засыпав их колотым кирпичом и песком.

Следует заметить, что проект был довольно сложен в реализации, поскольку требовалось возводить изогнутую «в китайском духе» кровлю, украшать домики многочисленными декоративными «китайскими» элементами: зонтиками, пальмовыми листьями, цветами, раковинами, фигурами фантастических животных, дельфинами, на углах домиков сидели драконы, крыши расписывались «под рыбью чешую».

Китайская деревня на тарелке из Бабигонского сервиза. Сер. XIX в. Использован рис. Дж. Кваренги

Дракон на крыше одного из домиков Китайской деревни. Современное фото

Оформление калитки в Китайской деревне. Современное фото

Крестовый мост

Большой каприз. Конец XVIII в.

Малый каприз. Первая пол. XIX в.

Так или иначе, но заботами Екатерины II к 1780-м гг. в Царском Селе формируется комплекс построек, выдержанных в стиле шинуазри: Китайская деревня, Большой и Малый капризы[156 - Издавна бытуют две версии происхождения названия «Капризов» в Царском Селе. По одной версии, когда Екатерине II представили смету на возведение этого паркового павильона, она ее подписала, воскликнув: «Быть так, это мой каприз». По второй версии, поскольку здесь находился выезд из Царского Села, императрица именно в этом месте приказывала кучеру, в какую сторону ехать – в Екатерининский дворец или в Петербург, говоря: «Мой каприз». Большой и Малый капризы были возведены в 1770–1774 гг., руководил строительством архитектор В. И. Неелов.], Скрипучая беседка[157 - Территориально Скрипучая беседка является одним из павильонов Екатерининского парка.] и пять мостов через Крестовый канал, также выдержанных в духе шинуазри: Крестовый мост[158 - Крестовый мост был построен по распоряжению Екатерины II: «Построить в селе Царском в Новом саду через канал и к Капризу каменную Китайскую беседку на арках, на четыре всхода». Мост облицевали малиновым, желтым и голубым глазурированным кирпичом. В 1819 г. «За сделание на гончарном заводе для беседки на крестовом мостике фаянсовых израсцов» по распоряжению Я. В. Захаржевского выплатили 368 руб. См.: РГИА. Ф. 519. Оп. 3. Д. 268. Л. 4. По Отчету генерал-майора Захаржевского, о денежных суммах и о всех действиях по Дворцовым правлениям: Царскосельскому, Петергофскому и Ораниенбаумскому за 1819 год. 1820. Строительство продолжалось с 1776 по 1779 гг. Руководил работами архитектор В. И. Неелов.], два почти одинаковых Китайских мостика[159 - Построены в 1781 г. по проекту Ч. Камерона и первоначально были деревянными, декорированными в «китайском вкусе». В 1786 г. их заменили металлическими, изготовив необходимые элементы на Сестрорецких оружейных заводах по проекту архитектора К. Шпекле.], Драконов мост[160 - Создан в 1785 г. по проекту Ч. Камерона. При Екатерине II был украшен четырьмя фигурами драконов – «чудовищными фигурами», изготовленными из известняка. В 1860 г. обветшавших драконов заменили отлитыми из чугуна по моделям скульптора И. Шварца.] и Большой Китайский мост[161 - Большой Китайский мост построен в 1785 г. по проекту Ч. Камерона. Его украшают 13 гранитных ваз, из которых «вырастают» ветви кораллов. На постаментах находятся фигуры четырех китайцев с фонарями. В 1860-х гг. выполненные из известняка и обветшавшие фигуры заменили на раскрашенные цинковые.].

Один из двух Китайских мостиков

Драконов мост

В конце 1792 г. объем невыполненных из-за отсутствия ассигнований работ оставался значительным: в шести домах Китайской деревни необходимо было завершить столярные работы, доделать тротуары и цоколи, а также покрыть домики и ворота железом, докрасить кровли, двери, колонны, украшения; изготовить, а затем вызолотить недостающие «различные на китайский вкус украшения» из железа и жести для установки на воротах и кровлях, окончить «средний китайский дом, называемый купольным» (пагоду-обсерваторию). На все это требовалось 71 751 руб. 30 коп., и так до бесконечности. В результате Екатерина II отказалась от идеи строительства восьмиярусной башни-пагоды, которая превратилась в «купольный китайский дом». Так или иначе, царскосельский долгострой под названием «Китайская деревня» так и не был завершен на момент смерти Екатерины II в ноябре 1796 г.

Со смертью императрицы Екатерины II работы в Китайской деревне, как и над многими другими проектами в Царском Селе, прекратили. Более того, Павел I приказал разобрать уже построенные домики, т. е. уничтожить Китайскую деревню, рассчитывая получить строительные материалы для возведения Михайловского замка. Фактически это был предлог для уничтожения архитектурного проекта, столь любимого Екатериной II.

Распоряжение Павла I выполнить не успели, и «недострой» простоял в замороженном состоянии до 1811 г. С 1811 г. в Китайской деревне ремонтно-строительные работы возобновили, их по 1822 г. курировал архитектор В. П. Стасов. Одной из главных проблем оставалась непроходящая сырость в домиках.

Когда в 1817 г. Александр I принял радикальное решение о восстановлении «ветхостей» в Царском Селе и других дворцовых пригородах, некоторые средства были выделены и на продолжение бесконечных работ в Китайской деревне. Фактически перед В. П. Стасовым стояла задача не столько завершения строительства, сколько реконструкции Китайской деревни. В 1817–1818 гг. В. П. Стасов соединил между собой попарно восемь одноэтажных домиков, которые образовали два низких длинных здания, разделенных на две квартиры каждое. Пятые домики каждой стороны соединили с угловыми, и получилось еще 2 дома. В остальных домиках, окружавших площадь деревни вокруг круглого храма, устроили квартиры и службы. Недостроенный павильон-обсерваторию В. П. Стасов завершил сферическим куполом. Фактически эта реконструкция оставила ничтожно мало от первоначального замысла А. Ринальди.

Одна из фигур Большого Китайского моста

Проект Китайской деревни В. П. Стасова

Китайская деревня. Кон. XVIII в. Китайские садики еще не разбиты

Одновременно со строительными работами в самой Китайской деревне облагородили прилегающую к ней территорию парка. Так, в 1818 г. А. А. Менелас разбил у каждого из восьми домиков миниатюрные «китайские садики», окружив их железными решетками с калитками и фонарями. По заказу А. А. Менеласа в 1818 г. закупили саженцы деревьев[162 - 123 саженца деревьев 16-ти различных пород, в основном тополя. В списке упоминаются: каштаны «молодые без корней»; тополь «бальзамины» (т. е. тополь бальзамический, лат. Populus balsamifera, вырастает до 25–30 м); тополь канадский (лат. Populus Canadensis, гибридный вид, полученный от скрещивания тополя дельтовидного с тополем черным в 1750 г. во Франции, вырастает до 40 м); тополь «Нигра» (тополь черный или осокорь, лат. Populus nigra, вырастает до 30–35 м и 1–2 м в диаметре ствола); тополь «Германукус пирамидами», «Пинус ларикс» (т. е. лиственница европейская, лат. Pinus Larix, вырастает до 30–40 м) и загадочная лиственница «старобуев». РГИА. Ф. 487. Оп. 21. Д. 208. Л. 1. Реестр деревьев и кустарников для Китайской деревни арх. А. А. Менеласа. 1818.] и кустарники[163 - Были закуплены 160 кустов 8-ми сортов. В реестре упоминаются: «лонисера татирака» (лат. Lonicera, семейство жимолостных кустов); «лонисера флора алба»; «рубис адората» и др. См.: там же.] на 395 руб. Кроме этого, в 1818 г. было профинансировано строительство деревянного моста. Общие затраты в 1818 г. на «сделание в Царскосельском Новом саду вокруг Китайской деревни 8 садиков и деревянного моста»[164 - РГИА. Ф. 519. Оп. 4. Д. 1067. Отчеты генерал-майора Захаржевского за 1818 год по вверенным им управлениям. 1819 г.] составили 83 461 руб. Тогда же выделили «за починку крестового мостика» 552 руб. В 1819 г. финансирование проектов было продолжено[165 - «Ассигнование в Новом Царскосельском саду вокруг Китайской деревни семи садиков и деревянного моста – 9405 руб.». См.: РГИА. Ф. 519. Оп. 3. Д. 268. По Отчету генерал-майора Захаржевского, о денежных суммах и о всех действиях по Дворцовым правлениям: Царскосельскому, Петергофскому и Ораниенбаумскому за 1819 год. 1820.]. Эти работы продолжались и в 1820 г., когда на отделку «при Китайской деревне садиков» потратили еще 5461 руб. 81 коп.[166 - РГИА. Ф. 519. Оп. 3. Д. 208. Л. 4. Об отпуске 327 433 рублей на производство разных работ в Царскосельском парке в течение 1820 года и на оплату прежних работ. 1820.].