Аничков дворец. Резиденция наследников престола. Вторая половина XVIII – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора

Кое-что из коллекции деда Александр III держал у себя в рабочем Кабинете: «Молящаяся Божия матерь. Холст. Раб. С. Гебоуор с Сако Феврато»; «Богоматерь с младенцем Иисусом. Неизвестный»; «Фламандец пишущий письмо. Школа Рембранта»; «С евангелием Иоанн Богослов 8-угольная Карл Дальни[317 - Карло Дольчи (1616–1686) – итальянский художник флорентийской школы.]»; «Иосиф и Богоматерь дающая грудь младенцу Иисусу. Итальянская школа»; «Св. семейство. Писана на дереве, флорентийская школа»; «Испанец, держащий в руке трубку. Школа Мурильо»; «Голова Спасителя работы Гуерчино»; «Богоматерь с младенцем Иисусом, по сторонам их два святых работы Франческо Франчо»; «Девушка смотрящаяся в зеркало. Грёз»; «Мальчик играющий на свирели. Грёз»; «Вид развалин храма Юпитера в Греции. Акварель А. Брюллова»; «Вид римского пантеона. Акварель. Рисунок А. Брюллова».

Иногда в описи указывается, где размещена картина. Как правило, это портреты Романовых или их рисунки. Например, «Портрет Императора Александра Павловича верхом на рыжей лошади. Иллюминированная литография. Неизвестный» находилась «В рабочем Кабинете Его Величества на окне в сад, где площадка»; «Гусар едущий верхом. Рисунок акварелью 6 декабря 1832 г. Труды Его Высочества великого князя Александра Николаевича. В кабинете Его Величества на косяке в окне, что на Невский». Также в рабочем Кабинете хранилась «Голова Спасителя. Рисунок итальянским карандашом великой княгини Анны Павловны». Несколько мемориальных картин в 1870-х гг. передали по указанию цесаревича Александра— Александру II: «Портрет великой княжны Александры Николаевны в младенчестве. Рисунок Гампельна. По приказанию Государя Наследника Цесаревича отправлен к Государю Императору 9 апреля 1869 г.».

Любопытно, что некоторые из картин собрания Николая Павловича считались переходящим атрибутом детских комнат. Так, «Портрет великого князя Александра Павловича в детстве. Писан в 1778 году» сначала находился в комнатах будущего Николая II, а затем его поместили «В комнате великой княжны Ксении Александровны». В одной из детских хранилась картина воспитателя великого князя Константина Николаевича адмирала Ф.П. Литке «Вид части царскосельского сада. Работа Литке».

Часть картин из собрания Николая I осталась в парадных гостиных. Так, в Желтой гостиной находились картины «Геба дающая пить орлу Юритера. Работа Скиавоно» и «Вид Палермо. На первом плане видны две Италианки. Работы Айвазовского»; в Голубой гостиной: «Вид Палермо с моря (Монте-Пелегримо). Писана на холсте. Работы Айвазовского» и «Вид Палермо (Монте-Пелегримо). На холсте, работы Сократа Воробьева»[318 - Воробьев Сократ Максимович (1817–1888) – живописец-пейзажист; в 1844 г. находился в Палермо при Николае I, по желанию которого создал альбом картин с видами Италии.].

Очень немногие из картин были помещены в Музее Александра III, например «Богоматерь с младенцем Иисусом. Работы Жан-Белино».

Судя по описи, при Александре III в 1880-х гг. в Аничковом дворце хранилось более 500 картин из коллекции Николая I и Александры Федоровны.

Представление о скульптуре, наполнявшей Аничков дворец, дают довольно скудная иконография Аничкова дворца времен Николая I и архивные описи скульптуры резиденции, составленные в 1855–1860 гг. Судя по описям, к середине XIX в. в его стенах хранилось более 50 различных скульптурных работ в гипсе и мраморе, большинство из которых после смерти Александры Федоровны в 1860 г. перенесли в Зимний и Таврический дворцы. Исследовательница Е.В. Карпова обобщила собранный материал в статье «Скульптура в интерьерах Аничкова дворца», впервые опубликованной в 1997 г.[319 - Карпова Е.В. Скульптура в интерьерах Аничкова дворца // Аничков дворец – памятник российской истории: материалы конференции. СПб., 1997. С. 26–32.]и переизданной в 2009 г.[320 - Карпова Е.В. Скульптура в интерьерах Аничкова дворца // Русская и западноевропейская скульптура XVIII – начала XX века. СПб., 2009. С. 270–291.]

Психея. М.И. Козловский. 1801 г.

Кабинет императрицы Александры Федоровны в Аничковом дворце. Л.О. Премацци. 1853 г. (скульптура Психеи на камине)

Например, в кабинете Александры Федоровны (худ. М.Н. Воробьев) на камине находилась скульптура обнаженного ребенка. По мнению Е.В. Карповой, эта скульптура, атрибутированная, как «Психея», работы М.И. Козловского, появилась в стенах Аничкова дворца «не ранее 1822 года» и, судя по акварели Л.О. Премацци, находилась в кабинете императрицы, по крайней мере, до 1853 г.[321 - Позже, скульптура находилась в кабинете Александра III, к 1922 г. ее вынесли «в павильоны», с 1953 г. «Психея» экспонируется в залах ГРМ. См.: Карпова Е.В. Скульптура в интерьерах Аничкова дворца // Русская и западноевропейская скульптура XVIII – начала XX века. СПб., 2009. С. 272.] Эта скульптура (М.И. Козловский. Психея. 1801. ГРМ) упоминается в составленной в начале XX в. «Описи скульптурным и другим вещам, находящимся в Собственном Его Величества дворце»[322 - Карпова Е.В. Скульптура в интерьерах Аничкова дворца // Русская и западноевропейская скульптура XVIII – начала XX века. СПб., 2009. С. 270–272.].

В описи упоминается, что скульптура была «разбита во время пожара. Февраля 1891 г. исправлена»[323 - Карпова Е.В. Скульптура в интерьерах Аничкова дворца // Русская и западноевропейская скульптура XVIII – начала XX века. СПб., 2009. С. 272.].

В кабинете Николая I «на поддоне карельской березы под стеклянным колпаком» хранился один из лучших скульптурных портретов Александры Федоровны, работы берлинского скульптора Х.-Д. Рауха (1777–1857). После 1860 г. бюст (Портрет великой княгини Александры Федоровны. Х.-Д. Раух. 1823) хранился в Музее Александра III вплоть до ликвидации «исторических комнат» Аничкова дворца в 1928 г.[324 - В настоящее время – в коллекции ГРМ.]

В последние годы жизни Николая I в его покоях стали появляться небольшие бронзовые фигуры работы скульптора И.Ф. Ковшенкова (1824–1898)[325 - Карпова Е.В. Скульптура в интерьерах Аничкова дворца // Русская и западноевропейская скульптура XVIII – начала XX века. СПб., 2009. С.274.]. Позже часть фигурок хранилась в Кабинете Александра III. Например, на его рабочем столе находилась фигурка «Урядник I дружины С.-Петербургского подвижного ополчения в Крымскую войну Филипп Пахомович Матвеев, бывший ополченец 1812 г.» (1855). Часть ковшенковских фигурок находилась в комнате камердинера Александра III и в Малой Приемной.

Библиотека и Арсенал

Библиотека

Стандарт императорских резиденций требовал непременного устройства нескольких библиотек. Если говорить о жизни семьи Николая I до 1826 г., то в Аничковом дворце сформировались библиотеки Николая Павловича и Александры Федоровны, начали формироваться библиотеки их детей. Размещались они, как правило, поблизости от кабинетов первых лиц. Судьба библиотек была разной, но к XIX в. сложились определенные алгоритмы их существования. Во-первых, в придворном штате резиденции имелась обязательная должность библиотекаря; во-вторых, имелась ежегодная статья расходов «на библиотеку», шедшая на содержание персонала, выписку газет и книг, их ремонт, и пр.; в-третьих, библиотеки цесаревичей со временем становились библиотеками императоров.

Изначально библиотека резиденции располагалась в левом крыле дворца, окнами в сад. В 1809 г. архитектор Л. Руска, сломав перегородки, устроил на ее месте Музыкальный салон, ротонду с четырьмя полукруглыми нишами в углах, отделанную искусственным мрамором и оранжевым атласом с белыми венками и лирами. Купольное перекрытие оформлено росписью художника И.Е. Яковлева, обновленной в 1817 г. Дж. Б. Скотти в бледно-сером тоне, «под кьяроскуро[326 - Кьяроскуро (итал. Chiaroscuro – светотень) – в живописи, градации светлого и темного, распределение различных по яркости цветов или оттенков одного цвета, позволяющее воспринимать изображаемый предмет объемным.]»[327 - Демичева Н.Н., Аксельрод В.И. Зодчие и строители Аничкова дворца. СПб., 1994. С. 26.].

При Николае I заведующим императорскими библиотеками и Арсеналами служил Карл Иванович Седжер (Sagger Charles, 1788–1840). Как следует из его формулярного списка (1831), коллежский советник Седжер, происходивший «из иностранцев», женат на баденской подданной Жаннетт Миллер и имеет двух сыновей, занимает должность библиотекаря Собственного Его Величества Дворца[328 - В июне 1819 г. Седжер получил должность библиотекаря великого князя Михаила Павловича, а в 1837 г. – управляющего библиотекой Императорского Эрмитажа.] с 14 сентября 1817 г. Свою придворную карьеру начал как учитель английского языка императрицы Елизаветы Алексеевны и великой княжны Анны Павловны. Одновременно с 1813 г. Седжер преподавал английский язык великим князьям Николаю и Михаилу Павловичам. Учитель получал все положенные чины[329 - Титулярный советник (1820 г.); коллежский асессор (1824 г.); надворный советник (1825 г.); коллежский советник (1830 г.).], денежные награды[330 - Бриллиантовый перстень (1826 г.); 3 тыс. руб. из Кабинета (1827 г.); бриллиантовый перстень за усердную службу и порядок в Библиотеке и Арсенале Собственного Его Величества Дворца (1829 г.); бриллиантовый перстень (1831 г.).] и ордена[331 - Орден Св. Владимира IV степени (1826 г.); Орден Св. Анны II степени (1828 г.) с императорской короной (1830 г.); медаль за турецкую войну с лентою (1830 г.).]. Примечательно, что свою медаль за турецкую войну «с лентою» Седжер получил за командировку в район боевых действий, в действующую армию «при Дибиче с 11 августа 1829 по 2 марта 1830 г.», где он вел «поиск и подробное описание различных предметов искусств и древностей, снятие рисунков и тех из них, перевозка которых в Россию была бы затруднительна или невозможна»[332 - Кроме этого, Седжеру Николай I предписал заниматься собиранием древнего оружия и медалей (монет) для Арсеналов и личных коллекций императорской семьи, а также сбором рукописей, книг и других «любопытных» предметов. Также Седжеру вменялось составление рисунков достопримечательных мест и исторических памятников с подробным их описанием. См.: РГВИА. Ф. 35. Он. 3/246. Св. 332. Д. 2843. Лл. 1–9.]. Из собственности Седжер имел дачу на Черной речке (деревянный дом) и участок на Каменном острове, полученный от великого князя Михаила Павловича[333 - РГИА. Ф. 1338. Оп. 2 (43/106). Д. 90. Л. 2. По прошению библиотекаря коллежского советника Седжера о выдаче ему копии с формуляра. 1831 г.].

С весны 1825 г. в Аничковом дворце В.А. Жуковский и К.И. Седжер начинают формирование библиотеки цесаревича Александра Николаевича. Сначала эта библиотека замышлялась как учебная, но позже Жуковский принял решение о ее расширении, и ее формирование происходило уже в Зимнем дворце.

Судя по всему, именно в Аничковом дворце Николай Павлович начал собирать свою секретную библиотеку, состоящую из коллекции эротической графики, картин, эстампов и мелкой декоративной пластики. Эта коллекция регулярно пополнялась, когда в резиденцию из Европы приходили запечатанные пакеты с грифом «XXV», в которых доставлялась соответствующая книжная и графическая продукция[334 - См. подробнее: Зимин И.В. Библиотеки Зимнего дворца: книги, библиотекари, императорские семьи (1762–1917 годы) // Новый исторический вестник. 2015. № 43. С. 30–36.]. В дневнике Николай Павлович постоянно упоминает имя Седжера, в том числе и в следующем контексте: «парижские гравюры» (29 июля 1823 г.); «получил гравюры из Парижа… смотрел гравюры» (27 октября 1823 г.). Когда в 1831 г. в Александровский дворец Царского Села переместили часть книжного собрания Аничкова дворца, возможно, тогда же туда перевезли и «секретную библиотеку»[335 - По завещанию Николая I секретная библиотека перешла во владение Александра II, от него – к великому князю Владимиру Александровичу, впоследствии она оказалась разрозненной.].

Следует заметить, что во всех императорских библиотеках имелись свои «спецхраны», к которым допуск для «чужих» был фактических закрыт. Например, когда в 1828 г. в Зимнем дворце умерла императрица Мария Федоровна, часть ее личных документов унаследовала императрица Александра Федоровна, в их числе большой ящик с перепиской Марии Федоровны, ее завещание и другие документы. Все эти документы вплоть до 1928 г. хранились в библиотеке Аничкова дворца. После кончины императрицы Александры Федоровны в 1860 г. ящик с тетрадками личных дневников императрицы, охватывающих период с 1822 по 1860 г. также хранился в «спецхране» библиотеки Аничкова дворца до 1928 г. В 1833 г. А.С. Пушкин записал в дневнике: «Государыня пишет свои записки… Дойдут ли они до потомства? Елизавета Алексеевна писала свои, они были сожжены ее фрейлиною; Мария Федоровна также, – государь сжег их по ее приказанию. Какая потеря!». Замечу, что дневники Александры Федоровны хранятся сегодня в ГА РФ[336 - К началу 1918 г. шкатулка с дневниками Александры Федоровны находилась в Аничковом дворце и стала предметом музейной экспозиции «Исторические комнаты Аничкова дворца», включавшей в себя анфилады парадных помещений дворца и входившей в состав Музея города. После ликвидации Исторических помещений Аничкова дворца в 1928 г. шкатулку с дневниками вместе с другими архивными документами передали в Центральный исторический архив (ныне часть ГА РФ). См. подробнее: Сидорова А.Н., Сидорова М.В. Шкатулка императрицы Александры Федоровны // Атрибуция, история и судьба предметов из императорских коллекций: сборник докладов научной конференции Кучумовские чтения. СПб., 2017. С. 233–244.].

Сохранился «перечень вещам в шкафах библиотеки Александры Федоровны в Собственном Его Величества Дворце», составленный в декабре 1842 г. Среди прочего в нем упоминаются «шахматы, картины, мольберт красного дерева, часы медные с фосфором, ящик с сухими красками, ящик слоновой кости, в котором 8 коробочек с марками и двумя щетками, азбука российская, ящик красного сафьяна с российскими буквами, кукла из мелких раковин (повреждена)»[337 - РГИА. Ф. 1338. Оп. 3. Д. 19. Л. 8. Л. 13. О покраже вещей из комнат императрицы в Собственном Его Величества Дворце истопником Михайловым и полотером Чукасевым. 1842 г.]. Этот перечень свидетельствует, что библиотека была скорее неким местом уединения, личным пространством императрицы, где среди прочего она хранила личные, памятные для нее вещи.

Преемником Седжера на должности директора библиотеки Аничкова дворца с 1840 по 1863 г. стал Флориан Антонович Жиль (1801–1865), «литератор из Женевы», а в России наряду с должностью директора библиотеки начальник I отделения Императорского Эрмитажа. Любопытно, что в случае необходимости Ф.А. Жиль приобретал необходимые книги и «расходники» на свои деньги, которые ему немедленно компенсировал Николай I из собственной гардеробной суммы. Например, в 1842 г. библиотекарю Ф.А. Жилю «за несение им расходов по Арсеналу и Библиотеке» выплатили 412 руб. 19 коп.

Даже когда Николай I в 1826 г. переехал из Аничкова дворца в Зимний, часть его библиотеки, преимущественно военная графика, продолжала храниться в Собственном Его Величества дворце. В 1845 г. состоялось распоряжение императора, согласно которому библиотека резиденции стала регулярно пополняться всеми изданиями, относящимися к законодательству, в том числе изданиями Полного собрания законов Российской империи. После смерти императрицы Александры Федоровны (1860 г.) ее книжное собрание, а также ее бумаги и ряд личных предметов, были в октябре 1864 г. переданы из библиотеки Аничкова дворца в библиотеку Зимнего дворца. Среди прочих книжных собраний личная домашняя библиотека Александра II, сложившаяся еще в период его пребывания в статусе цесаревича, с 1855 г. продолжала храниться в Аничковом дворце.

Арсенал

Традиция устройства Арсеналов при резиденциях мужской половины дома Романовых, по-видимому, начинается с Павла I, который, в свою очередь, продолжил традиции, существовавшие со времен Московского царства. Эти Арсеналы располагались либо в отдельных зданиях, как это было в Аничковом дворце, либо во внутренних помещениях императорских резиденций. Функциональное предназначение придворных Арсеналов – хранение личных оружейных коллекций во всем их разнообразии. Безусловно, личные пристрастия монархов и великих князей оказывали определяющее влияние на процесс их формирования. Например, Николай I много лет увлекался коллекционированием средневекового оружия.

В 1817–1818 гг., когда Аничков дворец готовили в качестве резиденции для великого князя Николая Павловича, архитектор К.И. Росси выстроил два небольших павильона, ограничивавших территорию сада резиденции[338 - РГИА. Ф. 515. Оп. 1. Д. 27. Л. 39. Именной указ об отчислении средств из Удельных капиталов арх. К.И. Росси на постройку двух павильонов при дворце великого князя Николая Павловича. 1817; Там же. Лл. 53–55. Указ Александра I министру уделов об отпуске средств на строительство при дворце великого князя Николая Павловича двух павильонов с железной решеткой между ними. 1817; РГИА. Ф. 515. Оп. 1. Д. 29. Л. 10. Высочайший указ министру уделов об отпуске средств из удельного капитала на окончательную расплату за произведенные работы по переделке павильонов при дворце великого князя Николая Павловича. 1819 г.]. Эти павильоны предназначались для размещения коллекция оружия великого князя и посему стали именоваться Арсенальными. Правда, это произошло не сразу.

Сначала Арсенал великого князя располагался в самой резиденции, после завершения павильонов в саду Аничкова дворца Арсенальным именовался только один павильон, выходящий фасадом на Невский проспект. И именно этот павильон имел в виду Николай Павлович, когда писал в дневнике: «прогуливался с женой в экипаже, возвратился, я в Арсенал» (15 марта 1822 г.). Таких фиксаций посещений великим князем Арсенального павильона множество: «спустился с Кавелиным и Седжером в Арсенал» (15 августа 1822 г.); «разобрал бумаги с Седжером, спустился с Фламом, Блоком, Седжером и Годеиным в Арсенал» (16 августа 1822 г.); «с Михаилом в Арсенал, стрелял из ружья» (26 марта 1823 г.); «обедали на террасе Арсенала, отобедали, стрелял» (12 апреля 1824 г.).

Коллекция Арсенала с гордостью демонстрировалась знатокам: «рисовал, в Арсенал, показываю Орловскому» (30 марта 1822 г.). Отмечу, что Александр Орловский – это польский художник-баталист, для которого историческая часть коллекции Арсенала была очень важна[339 - Орловский Александр Осипович (1777–1832) – художник-баталист; жанрист; академик императорской Академии художеств (1809 г.); с 1802 г. работал в России при покровительстве цесаревича Константина Павловича;с 1819 г. в чине титулярного советника состоял живописцем в литографическом отделении Военно-типографического депо Главного штаба.].

Павильон Арсенала вовлекался и в «невоенную жизнь» резиденции. Как упоминалось, на его террасе в хорошую весеннюю погоду, периодически накрывали обеденные столы: «обедали на воздухе близ Арсенала с Михаилом, потом барабанный бой… Саша и Шувалова в Арсенале, вернулся полумертвый от жары» (5 апреля 1822 г.). В Арсенале бывали и старшие братья – Александр I и Константин: «дети, в Арсенале Ангел… поднялся с Ангелом, зашли в оранжерею, поднялись к детям, он отбыл, проводил» (17 апреля 1824 г.).

С 1817 по 1825 г. коллекция разрослась, тем более что кроме старинного оружия, там хранилась и вполне функциональная военная амуниция, и летом – осенью 1825 г. появляются упоминания о «другом павильоне» или «новом Арсенале»: «в Арсенал и другой павильон» (20 июля 1825 г.); «иду в мой новый Арсенал устраивать» (26 сентября 1825 г.); «иду в новый Арсенал, Седжер, Дилдин, устраивал» (27 сентября 1825 г.); «в мой новый Арсенал» (3 октября 1825 г.); «потом в мой Арсенал» (6 октября 1825 г.); «иду с Седжером в Арсенал, устраивал» (21 октября 1825 г.).

Как видно из дневниковых записей, библиотекарь и смотритель Арсенала Карл Иванович Седжер – непременный спутник в «устроении» коллекции, но иногда требовалась и квалифицированная помощь архитектора З.Ф. Дилдина. Судя по всему, к концу октября 1825 г. работы по размещению коллекции в целом закончились, и Николай Павлович счел возможным показать коллекцию оружия супруге младшего брата – великой княгине Елене Павловне: «Елена, спустились в Арсенал» (24 октября 1825 г.); «завтракал, в Арсенал… спустился посмотреть Арсенал… вещи и кирасы великолепны» (26 октября 1825 г.); «Иду в Арсенал, Седжер, устраивал» (27 октября 1825 г.); «спустился и иду в Арсенал, устраивал» (16 ноября 1826 г.). В результате этих работ к ноябрю 1825 г. в саду Аничкова дворца было уже два арсенальных павильона, которые в этом качестве просуществовали до конца 1870-х гг.

Коллекция оружия Николая I начала формироваться, когда он был еще ребенком, но особенно стала быстро увеличиваться после того как он стал императором (декабрь 1825 г.). Поэтому с 1827 г. часть коллекции начали перевозить в Александровский дворец Царского Села, временно размещая оружие в залах парадной анфилады загородной резиденции. Тогда же в Александровском парке Царского Села началась перестройка павильона Монбижу в Арсенал, законченная в 1834 г. Перевозимые предметы вносились в реестры, на основании которых мы схематично можем представить структуру коллекции. Например, в декабре 1829 г. из Арсенала Аничкова дворца в Царскосельский Арсенал несколькими партиями перевезли довольно много оружия и амуниции[340 - В одной описи упоминаются «Две пары богатырских лат белого железа, которые разделяются на следующие части: 4 сапога с медными гвоздями, 4 сапога с железными гвоздями». В другую опись «древнего оружия» были включены: «Булава железная с роговою рукояткою – 1 шт.; Мечей разных – 7 шт.; Рог медный – 1 шт.; Разных копий с древками – 13 шт.; Стремян железных – 2 пары; Удило – 1 шт.». В «Реестре оружиям отправляемым в Царское Село» перечислены: «7 пик стальных с узорчатыми задержками на древках обитых медными гвоздями; 5 копий таковых же (2 больших и 3 малых); 1 бердыш; 2 меча; 5 шпаг разной величины; 1 щит слоновой кожи тисненой; 1 рожок медный; 1 железный мундштук». См.: РГИА. Ф. 1338. Оп. 2 (41/104). Д. 160. Лл. 1,2,4. Об отправленных в Царскосельский Арсенал древних орудиях. 1829 г.].

При этом коллекция Арсенала Аничкова дворца продолжала оставаться не только главной, но и как бы беспорядочно личной, куда императоры «сгружали» все, что они считали нужным и важным для себя. Например, в Арсенале формируется великолепная коллекция мундиров, причем не только русской армии. Так, в декабре 1829 г. посол Франции «по Высочайшему повелению Государя Императора» передал в его коллекцию 4 мундира со всем прибором «королевско-французской пешей гвардии»[341 - РГИА. Ф. 1338. Оп. 2. Д. 145. Л. 2. С препровождением по Высочайшему повелению полученных от французского посла Дюка Мортемара мундиров и амуниции королевско-французской пешей гвардии для хранения в Арсенале Собственного Его Величества Дворца. 1829 г.]. В феврале 1855 г. в Арсенал передали образцы оружия и амуниции датской армии. В апреле 1855 г. – полный комплект австрийской фельдмаршальской формы и форму французского сержанта-зуава из кабинета Александра II[342 - РГИА. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 24. Л. 63. Списки вещей, находившихся в Собственном Его Величества Аничковом Дворце. 1801–1898 гг.].

Особенно интенсивно коллекция Арсенала дворца пополнялась после завершения войн. Например, после подавления польского восстания 1830–1831 гг. у ряда крупных польских магнатов конфисковали значительные ценности, в том числе и коллекции оружия. Самые ценные их экспонаты отправлялись в Петербург для «представления» Николаю I. Например, когда в 1835 г. в Зимний дворец доставили 12 образцов холодного и огнестрельного оружия, конфискованного у князя Евстратия Сапеги, поддержавшего «инсургентов», 7 образцов оставили в Арсенале[343 - В коллекции Арсенала оставили: штуцер с серебряною насечкою; штуцер турецкий; ружье турецкое; ружье с серебряным прибором; ружье с тремя замками; духовое ружье; меч с насечкою Paul Hayn 1647. См.: РГИА. Ф. 1338. Оп. 2 (47/110). Д. 101. Л. 2. О доставленных из Министерства финансов в Аничков Дворец 12 разных оружиях. 1835 г.]. Примечательно, что это оружие поступило в Арсенал через Министерство финансов, и граф Е.Ф. Канкрин сообщал управляющему Аничковым дворцом А.И. Блоку, что Николай I распорядился «доставить оные сюда для присоединения хороших к коллекции Его Величества, прочие же ружья можно отдать Лисинскому учебному лесничеству»[344 - Там же. Л. 2.].

Со временем в коллекцию Арсенала Аничкова дворца вошли не только предметы, собранные Николаем I, но и оружейные коллекции его братьев. В 1826 г. в Арсенал перевезли коллекцию скончавшегося императора Александра I, в 1831 г. – коллекцию великого князя Константина Павловича, в 1849 г. – коллекцию младшего брата императора, скончавшегося великого князя Михаила Павловича[345 - Самая ранняя коллекция, связанная с именем Михаила Павловича, датируется 1807 г.: «Ведомость о поднесенной Его Императорскому Высочеству Великому Князю Михаилу Павловичу артиллерии. 1807 г.». См.: РГИА. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 24. Л. 1. Списки вещей, находившихся в Собственном Его Величества Аничковом Дворце. 1801–1898 гг.]. Например, в числе прочего, в Арсенал доставили «два мундира имени Его Высочества полков: Уланского и Егерского для хранения в Аничковском Арсенале»[346 - РГИА. Ф. 1338. Оп. 3. Д. 30. Л. 3. О поступивших в Арсенал Собственный Дворец вещах. 1853 г.]. В результате к 1854 г. в Царскосельском Арсенале и Арсенале Аничкова дворца (двух павильонах) оказались сосредоточенными оружейные коллекции всех четырех сыновей Павла I. Коллекция включала внушительное число иностранных и российских знамен, западноевропейское и восточное оружие, образцы формы и оружия русской и европейских армий. Только коллекция холодного оружия насчитывала свыше 1000 единиц. Также коллекция включала образцы старинного снаряжения, ордена, значки и полковые жетоны.

В Арсенале дворца хранилось и детское оружие со всеми припасами, необходимыми для прохождения «военной подготовки» юных великих князей. Так, в марте 1830 г. для 12-летнего наследника Александра Николаевича в Арсенал доставили из Санкт-Петербургской лаборатории все необходимое для обучения артиллерийской стрельбе из пушки и единорога[347 - В документе перечислено: «Из мушкетного пороха: зарядов пушечных 100; зарядов единорожных 100; свеч скоропалительных 20; трубок скорострельных 800; фитиль тонкий 10 саж.; 2 банника пушечных и 2 банника единорожных». См.: РГИА. Ф. 1338. Оп. 2 (42/105). Д. 48. Л. 1. Об отпуске для Его Высочества Наследника огнестрельных снарядов. 1830 г.]. Судя по документам, артиллерийская учеба шла столь интенсивно, что уже в мае 1830 г. в Арсенал вновь доставили крупную партию артиллерийских и ружейных зарядов[348 - 12 мая 1830 г. в Арсенал доставили: «Единорожных зарядов 300; трубок скоропалительных 500; свеч палительных 10; патронов ружейных холостых 700; пуль свинцовых 200; фитиль палительный 10 саж.». См.: РГИА. Ф. 1338. Оп. 2 (42/105). Д. 48. Л. 4. Об отпуске для Его Высочества Наследника огнестрельных снарядов. 1830.]. Судя по всему, из пушки холостыми зарядами стреляли прямо в саду резиденции.

Эта традиция неукоснительно поддерживалась вплоть до начала XX в. Например, в августе 1874 г. из Зимнего в Аничков дворец перевезли коллекцию «моделей артиллерийских орудий и обозов» будущего Александра III, а в августе 1912 г. ее передали в Арсенал[349 - РГИА. Ф. 474. Оп. 1. Д. 194. Л. 59. Об имуществе Арсенала. 1901–1917 гг.]. В сентябре 1913 г. в Арсенал поступили учебные «модели артиллерийских снарядов», принадлежавшие великому князю Михаилу Александровичу. В январе 1914 г. Николай II приказал принять в Арсенал «на хранение обмундирование Наследника Алексея Николаевича» – форму 12-го Восточно-Сибирского Стрелкового полка, поднесенную цесаревичу 18 февраля 1905 г.[350 - Мундир с эполетами; шаровары и пальто с погонами.], хранящуюся в настоящее время в Царском Селе[351 - На официальном сайте ГМЗ «Царское Село» указано, что комплект относится к 1910-м гг. (http://www.tzar.ru (http://www.tzar.ru/)). К комплект входили: мундир офицерский, брюки, папаха, сапоги, эполеты поручика, погоны поручика, портупея, шашка офицерская образца 1881 г., перчатки. Все вещи уложены в сундучок, обтянутый тисненым сафьяном.].

Обслуживали оружейные коллекции Арсенала дворца арсенальные унтер-офицеры, из числа которых несколько человек командировались в Царскосельский Арсенал, который считался филиалом Аничкова. Николай I знал их всех в лицо и по именам. С ними, за годы их работы, складывались особые отношения. О том, насколько он их ценил, свидетельствует особый пункт в завещании императора, в котором он просил наследника позаботиться о судьбе его арсенальных унтер-офицеров.

Следы этой особой близости к императору остались в книгах по расходу Собственной суммы.

Комплект офицерского детского обмундирования поручика 12-го Восточно-Сибирского стрелкового Его Императорского Высочества наследника Цесаревича полка

Например, Николай Павлович на протяжении многих лет присматривал за своими унтер-офицерами. Они по штату в основном числились за Арсеналом в Царском Селе и Аничковом дворце, но фактически их привлекали для самых разных работ, с ведения императора. Причем, все эти «внештатные работы», выполнявшиеся унтер-офицерами, оплачивались буквально до копейки. Деньги унтер-офицерам из царского кошелька регулярно выплачивались за поздравления к тезоименитству (6 декабря)[352 - Тезоименитство: «Для раздачи унтер-офицерам, состоящим под Собственной Конторою, имевшим счастие поздравить Его Величество с днем тезоименитства, 1400 руб.» (декабрь 1835, ОР РНБ. Ф. 650. Д. 1070. Л. 19. Гардеробные суммы Николая I за 1836-37 гг.).], Рождеству[353 - Рождество: «унтер-офицерам по случаю поздравления – 1025 руб.» (январь 1833 г.).], Новому году[354 - Новый год: «дежурным арсенальным унтер-офицерам, имевшим счастие поздравить Его Величество с Новым годом, – 950 руб.» (2 января 1836 г.; ОР РНБ. Ф. 650. Д. 1070. Гардеробные суммы Николая I за 1836–1837 гг.).] и Пасхе[355 - Пасха: «По списку 24 унтер-офицерам Собственного Дворца – поздравить Его Величество с Пасхою— 800 руб.» (3 апреля 1835, ОР РНБ. Ф. 650. Д. 1070. Л. 6 об. Гардеробные суммы Николая I за 1836-37 гг.); «унтер-офицерам, поздравившим с Пасхой, – 600 руб.» (1837 г.).], выплачивались «именинные»[356 - Именинные: «Унтер-офицеру Арсенала Собственного Дворца Ивану Федорову именинных 100 руб., остальным по 50 руб.» (ноябрь 1833, ОР РНБ. Ф. 650. Д. 1069. Л. 37 об. Гардеробные суммы за 1833–1835 гг.); «унтер-офицеру Арсенала Собственного Дворца именинных – 50 руб.» (7 января 1835, ОР РНБ. Ф. 650. Д. 1070. Гардеробные суммы Николая I за 1836–1837 гг.).] и небольшие пособия при увольнении[357 - Отпускные: «Уволенному унтер-офицеру на путевые издержки – 100 руб.» (Июнь 1835, ОР РНБ. Ф. 650. Д. 1070. Гардеробные суммы Николая I за 1836–1837 гг.); «Унтер-офицеру при увольнении – 25 руб.» (июль 1835).]. Впрочем, ангелами старые служаки не были, но различные чрезвычайные происшествия за многие годы существования Арсенала если и случались, то крайне редко[358 - Например, в ноябре 1882 г. унтер-офицер Арсенала Семен Желтойсов был предан суду за кражу См.: РГИА. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 25. Л. 3. О передаче заведования библиотекой Аничкового дворца действительному статскому советнику Гримму. 1881–1884 гг.].

Когда в 1865 г. Аничков дворец перестраивали для великого князя Александра Александровича, судьба Арсенала и его унтер-офицеров висела на волоске, поскольку для них не хватало квартир[359 - В одном из документов упоминается, что «при двух арсеналах» состоят 24 унтер-офицера, и квартир для них нет. См.: РГИА. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 3. Лл. 2–5. По устройству Собственного Его Величества Дворца, для помещения Государя Наследника Цесаревича и двора Его Высочества. 1864–1880. Л. 7. 1865 г.]. В результате 27 августа 1865 г. Александр II распорядился, что «помещения арсенальных унтер-офицеров, коим таковые могут быть отведены лишь в том случае, если через сие не будут стеснены лица, необходимые собственно для Двора Его Императорского Высочества»[360 - РГИА. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 3. Л. 15. По устройству Собственного Его Величества Дворца, для помещения Государя Наследника Цесаревича и двора Его Высочества. 1864–1880 гг.].

В результате всех преобразований число унтер-офицеров сократили. К 1855 г. арсенальные унтер-офицеры Аничкова дворца выполняли самые разные задачи. Например, унтер-офицеры Иванов и Печенкин состояли при комнатах Николая I. Унтер-офицер Екимов – при Церкви Аничкова дворца. При Арсенале Аничкова дворца служили 5 старших и 15 унтер-офицеров. При Новом Арсенале – 6 человек, при Царскосельском Арсенале – 5. В списке, составленном в начале 1867 г., в Арсенале Аничкова дворца служили 15 унтер-офицеров, еще 4 унтер-офицера служили при Царскосельском Арсенале[361 - При Царскосельском Арсенале служили в 1867 г. унтер-офицеры, получая жалованье на всех 111 руб. 67 коп. в год: Прокопий Писонин, Федор Попов, Никита Кожемяка и Андрей Горощенко. Жалованье унтер-офицеров составляло от 3 руб. 68 коп. до 9 руб. 57 коп. Жалованье большинства – по 7 руб. 15 коп.], а в 1872 г. отставных унтер-офицеров «при Арсенале» значилось только 13 человек[362 - РГИА. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 23. Л. 22. О назначении военного инженер-капитана Чернева Смотрителем Зданий Собственного Его Величества (Аничковского) Дворца. 1872 г.].

Арсенал. Современное фото

Главной задачей унтер-офицеров являлось обслуживание коллекции и всего снаряжения, хранившегося в Арсенале. Работа была очень разной, например, летом 1868 г. «вместо совершенно сгнивших деревянных покрышек над орудиями, находившимися в саду при Арсенале Собственного Его Величества Дворца», изготовили 15 новых «покрышек», а также 8 «покрышек» для лафетов орудий[363 - РГИА. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 56. Л. 46. О капитальном ремонтировании зданий Собственного Его Величества Дворца, в 1868 г.]. Ежегодно на содержание коллекций Арсенала и их ремонт выделялись определенные средства, которые расходовались на самые разные дела. Например, в 1856 г. деньги среди прочего потратили на изготовление древков для знамен и подставки для киверов, починку кожаных вещей, изготовление шкафов для хранения мундиров, изготовление ярлыков для оружия и колпаков «для закрытия корабельных моделей»[364 - РГИА. Ф. 1338. Оп. 1. (62/125). Д. 63. Л. 3. О расходах по Арсеналам и библиотеке. 1856 г.]. На выделяемые ежегодно средства закупались гвозди, нитки, дратва, шелк, перья для обметания пыли и пр.

Фактически Арсенал Аничкова дворца уже при Николае I перерос формат личной коллекции оружия и превратился в полноценный музей, в котором хранились не только коллекционные, но и вполне функциональные вещи, например, манерки и фляги. Так, согласно ведомости, в 1866 г. их хранилось в Арсенале около 300 штук[365 - Согласно ведомости, «манеркам и флягам, находящимся в Арсенале на 1866 год», их значилось: водоносных фляг 200 шт.; фляг французских стеклянных – 83 шт. А в ведомости «меховым вещам», причем пришедшим «в ветхость совершенно», перечислялись: шапки французских гренадеров, переделанных для кадетов – 61 шт.; шапок солдатских л. – гв. Сумского полка, проектированных около 1819 г. – 85 шт.; проект французских медвежьих шапок – 3 шт. и проект шапки л. – гв. Измайловского полка 1837 г. – 1 шт. Также в ведомости упоминается австрийский ранец телячий егерский – 1шт. См.: РГИА. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 73. Л. 17. Дела, принятые в 1902 году от бывшего архитектора и смотрителя дворца коллежского советника Шильдкнехт.]. Периодически подобные массовые экспонаты «списывались». Например, 13 октября 1840 г. Николай I распорядился уничтожить 150 телячьих ранцев, «испорченных от моли» и «к употреблению совершенно не годных»[366 - РГИА. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 24. Л. 27. Списки вещей, находившихся в Собственном Его Величества Аничковом Дворце. 1801–1898 гг.].

Домовая церковь Аничкова дворца

Домовая церковь – обязательная и очень значимая часть всех императорских резиденций. Объем церкви изначально планировали при строительстве резиденции в начале 1740-х гг. В 1747 г. императрица Елизавета Петровна поручила архитектору Ф.-Б. Растрелли составить проект отделки церкви, включая трехъярусный иконостас. Отделку предполагалось завершить к празднованию Пасхи 1748 г.[367 - Демичева Н.Н., Аксельрод В.И. Зодчие и строители Аничкова дворца. СПб., 1994. С. 38.]В отделке церкви приняли участие столярный мастер Готлиб-Эйлер; резных дел мастер Дункер, позолотных – Лепренц и живописных – И.Я. Вишняков, А.П. Антропов, И.И. Бельский[368 - РГИА. Ф. 1338. Оп. 1 (11/68). Д. 11. О сделании в церковь имеющуюся во флигеле, места для Ея Императорского Величества столярною и резною работаю. 1749 г.]. Плафоны в церкви расписали декораторы Д. Валериани и А. Перезинотти.

Однако отделка церкви затянулась до 1750 г., хотя начало «позолотным работам по меди» на куполах резиденции дано распоряжением императрицы еще в сентябре 1747 г. В документе прописывалось: «На первом куполе, где быть кресту, – на крест 22 червонца, на яблоко – 44, на сияние – 24,5; на две накладки – 3,5». Золотился и второй купол, «где быть звезде». Всего на золочение обоих куполов Кабинетом Е.И.В. отпущено «300 иностранных червонцев… весом два фунта 48 золотников и три четверти золотника». К 31 декабря 1747 г. золочение куполов резиденции было завершено, на что «мастер Шик» употребил 202 червонца, весивших 1 фунт 68 золотников[369 - РГИА. Ф. 1338. Оп. 1.11.68. Д. 9. Лл. 1, 3, 35. О золочении сделанных на больших палатах, на флигеле двух куполов главы, обложенного медью креста и прочих штук, иноземцем Иоганном Людвигом Шиком, из казенного червонного золота. 1747–1748 гг.]. После трех лет работ по отделке интерьеров церкви ее освящение состоялось 1 августа 1751 г. во имя Воскресения Христова в присутствии императрицы Елизаветы Петровны[370 - Демичева Н.Н., Аксельрод В.И. Зодчие и строители Аничкова дворца. СПб., 1994. С. 39.].