Забытая цивилизация Запада. Издание второе, дополненное

Меч Карла Великого Жуайез (Радостный)

Строго говоря, будущий император не был даже королевских кровей. Его отец – Пипин Короткий – был всего лишь мажордомом (т.е. управляющим, главой королевской администрации, если говорить современным языком). Однако он сумел убедить папу Захария, что корона должна принадлежать тому, кто обладает реальной властью, т.е. ему. Вскоре архиепископ Майнца Бонифаций короновал его, а беспомощный король Хилдерик был низложен и закончил свои дни в монастыре. 28 июля 754 года сам папа Стефан II совершил помазание короля, а заодно его жены и двух сыновей – Карла и Карломана, даровав им, кроме того, титул римских патрициев.

Карл взошел на престол после смерти отца. Правил, как тогда говорили, не слезая с коня. За время его правления территория франкского государства многократно расширилась, и составила первое после падения Рима государство огромных размеров. На Рождество 800 года Карлу была вручена алая орифламма – знамя возрожденной Римской империи, после чего он принял императорскую корону из рук папы Льва III[5 - Некоторые сторонники Карла пытались представить коронацию как полную случайность, мол, зашел себе помолиться, а тут папа с короной неожиданно прибежал. Но это, как говорится, вряд ли. Слишком уж сложная и продуманная церемония получилась. А 12 печальных девственниц, все в белом, с зажженными свечами, не случайно же]. Перед могилой святого Петра (держащего, как известно, ключи от Рая) сам папа римский преклонил перед ним колени, приветствуя его как Августа. Отныне король франков должен был вести к спасению весь христианский мир.

Тем самым, как тогда многие считали, было положено начало созданию Европейской империи, аналога Римской, сменившего ее всего через три с четвертью века. И действительно, королевство франков, бывшее лишь слегка «модернизированным» племенным союзом, превратилось в единый политический организм огромных масштабов, не имевший себе равных со времен Рима. Не в последнюю очередь такая трансформация стала возможна в результате продолжения заложенной еще отцом Карла Пипином линии на союз с папой. Отсюда и помазание, и императорская коронация.

Побочным явлением такого союза была борьба с лангобардами для защиты папских интересов. Завершилась она уничтожением королевства и присоединением его к владениям папы. Правда, формально владельцем этих территорий считался апостол Петр. Так, собственно, возникает «государство святого Петра», т.е. папское государство. Параллельно с Апеннинского полуострова вытесняется Византия.

Надежды на восстановление Римской империи были не так уж беспочвенны, как может показаться на первый взгляд. Для этого, в первую очередь, нужен был союз с Византией, которой в то время правила императрица Ирина. К ней-то и прибыло в начале 802 года посольство Карла. Идея была проста: заключить брак и воссоединить два государства, получив в итоге несколько урезанный Рим. Ну а там, чем черт не шутит, может быть, даже приняться за арабов.

Ирина, императрица Византии

Ирина была вовсе не против такого предложения. Ее нетрудно понять: казна пуста, везде упадок и нищета, постоянная угроза государственного переворота. Да и то сказать, из своих 50 лет 22 года она вдовствовала в удушливой атмосфере византийского двора, в окружении женщин и евнухов, а тут такой видный мужчина, перепрыгивающий сразу через двух коней. Ведь про него рассказывают, что он высок и очень красив, прекрасный охотник с приятным певучим голосом и сверкающими синими глазами. И пусть себе дворцовые сплетники нашептывают, мол, варвар, не умеет даже писать, одет в странную холщовую тунику с красными крест-накрест повязками на ногах, говорит на непонятном языке…

Разумеется, придворные от такой перспективы пришли в ужас: как, воссоединиться с грубыми варварами-франками? Наследникам Рима? Так что в последний день октября 802 года Ирину арестовали, низложили и отправили в монастырь. Год она проплакала, кляня свою судьбу, а потом умерла[6 - Такой финал жизни Ирины все же представляется закономерным. В монастыре у нее, наконец, появилось время подумать о своей жизни. И покаяться. За многое. Например, за то, что пребывая в яростной борьбе за власть, она приказала ослепить своего собственного сына, который вскоре в мучениях умер.].

*** *** ***

Самостоятельно воевать Карл начал достаточно поздно – в 27 лет, подавив мятеж западных аквитанцев и басков. Вскоре после этого умирает его брат Карломан и какое-то время уходит на улаживание внутренних дел, связанных с наследством и борьбой различных группировок. Умиротворив всех недовольных, Карл в 772 году начинает самую долгую и кровавую войну в своей жизни – против саксов. Официальная причина – почитание ими демонов. Требовалось, чтобы саксы отвергли демонов, приняли таинства христианской веры и объединились с франками. Но саксам родные демоны, очевидно, были ближе пришлых завоевателей. Объединяться они не захотели. Пришлось целых 33 года (!) воевать.

Параллельно, с 791 года в течение 12 лет ведется тяжелейшая война с аварами. В те же годы создаются королевство Аквитанское и испанская марка как плацдармы в борьбе с мусульманами. Буквально вся жизнь короля и императора состоит из военных и военно-политических предприятий, и большую часть своего 46-летнего правления Карл сражался минимум на двух, а то и на трех и более фронтах, – военных походов не было только в 790 и 807 годах.

Карл подавляет многочисленные мятежи, в течение шести лет воюет с могущественной Византией, присоединяя Истрию, Венецию, Далмацию, вступает в схватку с норманнами, громит лютичей и бриттов, и даже принимает участие в мусульманских усобицах (на стороне губернатора Сарагосы против эмира Кордовы). О последнем эпизоде мы еще поговорим, поскольку благодаря выдающемуся литературному произведению «Песнь о Роланде», эта незнаменитая война приобрела эпический характер.

Непростую жизнь короля, помимо бесконечных войн и проблем строительства империи (необходимо было практически на ровном месте создавать новые государственные структуры) «разнообразили» многочисленные заговоры. Карл постоянно был в походах, и возможностей для подготовки переворотов у недоброжелателей было более чем достаточно. Таков был, например, заговор горбуна. Т.е. его возглавил злобный карлик-горбун, незаконнорожденный сын самого Карла Пипин Горбатый. Но, как и остальные подобные замыслы, он был вовремя раскрыт. Однако, император карлика практически помиловал (его всего лишь сослали в монастырь). Да еще несколько человек были ослеплены, трое казнены. По тем временам обошлось практически без репрессий.

Каков был характер войн Карла? Случалось по-разному. Иногда боевые действия заканчивались, даже не начавшись, ввиду устрашения противника, как это было в войне с Баварией, но очень часто столкновения носили крайне жестокий характер. Так, например, обозленный вероломством саксов, Карл вынудил выдать зачинщиков очередного мятежа и принародно казнил их. А «зачинщиков» оказалось много, – 4500 человек! Этот акт вошел в историю как Верденская резня (по иронии судьбы именно здесь, в Вердене, внуки Карла вынесут окончательный приговор его империи, поделив ее на три части).

Известие массовом убийстве в Вердене потрясло не только современников, но и их далеких потомков. Спустя одиннадцать веков, в 1935 году по приказу рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера в Вердене был построен мемориал в память жертв репрессий. Он представляет собой комплекс из 4500 стоящих вертикально необработанных камней.

Или вот, война в Паннонии (регион в Центральной Европе). С аварами и гуннами. Теми самыми гуннами, жестокими и ужасными, веками сеявшими смерть по всему континенту. Но времена были уже не те. И все-таки 8 лет беспрерывных сражений. «Сколько пролито крови, можно судить по тому, что в Паннонии не осталось в живых ни одного ее обитателя, а место, в котором находилась резиденция кагана, не сохранило и следов человеческой деятельности. Вся знать гуннов в этой войне была перебита, вся их слава – предана забвению», – пишет современник. История племени завершилась. Это было настоящее воздаяние за все то зло, что они причинили. Их деньги и награбленные за долгое время сокровища были захвачены. Франки же обогатились. По мнению Эйнгарда, они «законно исторгли у гуннов то, что прежде гунны незаконно исторгали у других народов».

К концу правления Карла Великого произошло формирование сословий воинов и крестьян. Все его подданные, находящиеся в прямом подчинении у суверена – короля, считались воинами. Все должны были служить с оружием в руках, каждый свободный мужчина – потенциальный солдат, и он либо сам, либо в составе отряда, набираемого его сеньором, должен участвовать в военных походах государя. Походы осуществлялись с весны до осени, поскольку лошадям нужна трава для пропитания.

Крестьяне же добиваются от сеньоров ряда свобод, благодаря чему сельское население переходит в категорию свободных людей, тем самым освобождаясь от барщины, а сеньоры оказываются вынуждены или смириться с уменьшением своих владений, или проводить политику повторного закабаления. Второй вариант был реализован только на востоке Европы и стал еще одной причиной размежевания Западной и Восточной ее частей и отдаления их друг от друга.

Лики времени:

из жизни короля Карла

Карл Великий

Сразу отметим, что наше представление о короле, основанное на повествованиях из жизни блестящих дворов Версаля, Мадрида, Вены или Петербурга, надо забыть. До этого блеска оставалась еще добрая тысяча лет. Ну, или почти тысяча. А сейчас, в VIII—IX веках, по свидетельству близкого Карлу интеллектуала Эйнгарда, оставившего воспоминания о жизни двора, король «ездил в повозке, запряженной, по деревенскому обычаю, парой волов, которыми правил пастух. Так ездил он во дворец, на народные собрания… и так же возвращался домой». Великий король, великий двор, перевернувший европейскую историю, как и раньше, оставался безнадежно провинциален. И упомянутая двуколка по-прежнему считалась символом царского величия.

Первоначальные наброски образа Европы, следы которого сохраняются по сей день, проходили в очень скромной атмосфере. Возможно, ее авторов мы бы просто не заметили. За внешней простотой, а подчас и бедностью. Характерный факт: за 100 лет до Карла, в 693 г. франкский король просит настоятеля монастыря Сен-Дени отказаться от государственной пенсии в 300 солидов. Взамен он отдает ему свое крупное земельное владение в Массини. То есть всего лишь пенсия одного аббата была настолько существенна в структуре расходов казны, что король был вынужден вести переговоры и просить отказаться от этих денег, закладывая свои земли! Почему? Просто в новом государстве, в отличие от античных времен, сбор налогов и пошлин прекратился. Главным активом короля была земля. Казна, разумеется, постоянно пустовала. Кое-какие поступления давала лишь военная добыча. В случае успеха.

Во дворце всем заправляли чиновники – мажордомы, которые даже назначали королю содержание (!). Помимо него, он имел поместье, служившее жилищем и поставлявшее немногочисленную прислугу. Вдобавок к этому королю полагался пустой и пышный титул, столь же пышная борода и длинные волосы, считавшиеся символом высшей власти, поскольку напоминали о верховном боге германцев Одине. Обычное занятие, помимо войны, – прием иноземных послов и ответы на их вопросы (нередко, как отмечают источники, – продиктованные, записанные и заученные). Вот и все. Поэтому целая плеяда руководителей франкского государства вплоть до отца Карла Пипина Короткого вошла в историю под именем «ленивые короли».

Правда, и сам Карл тоже любил отдохнуть: после обеда в течение 2—3 часов он голым лежал в саду, кушая яблоки и запивая их вином. (Кстати, современники поражались его трезвости, – обычно в обед он выпивал не более четырех кубков вина, т.е. всего лишь литра полтора. Обычный человек тогда выпивал 3 литра в день, правда, крепость большинства вин не превышала 5—6 градусов). Представьте себе: голый мужчина в одиночку валяется в саду, грызя яблоко. Ну кто бы заподозрил в нем великого государственного деятеля?

Но король того времени мог быть ленивым, мог и много выпивать, и творить всякие непотребства. Единственно, на что он не имел права – это быть слабым, нерешительным или, того хуже, трусливым. И уж тут Карл точно вписывался в образ идеального правителя. Он всегда был в форме, всегда готов к войне: лучший наездник и боец, один из сильнейших людей своего времени, он легко ломал железную подкову и одной рукой носил воина, закованного в железо. Будучи уже пожилым человеком, он прыгал через коня. Но не в смысле гимнастического снаряда, а через самого настоящего живого коня. Точнее, двух коней, поставленных рядом.

Так что с физическим развитием у королей было все в порядке. А вот с интеллектуальным подчас ощущались проблемы. Начнем с того, что они поголовно были неграмотны. Теодорих в свое время даже придумал некий паллиатив: ему изготовили золотую пластину с вырезанным факсимиле, которое он закрашивал, получая на выходе свою подпись.

Неграмотными были не только короли, но и вся аристократия, а уж тем более и весь простой народ. Карл, правда, пытался научиться читать-писать. Но делать это приходилось тайком, ночью, так как грамотность в то время в глазах широкой общественности не красила государя. Простые люди считали, что человеку откровенно нечем заняться, если он тратит время на такую ерунду. А большинство клириков и вовсе полагало, что «учиться грамоте – значит повредить душу». Вот что пишет о Карле хронист: «пытался он также писать и с этой целью постоянно держал под подушкой дощечки для письма, дабы в свободное время приучать руку выводить буквы; но труд его, слишком поздно начатый, имел мало успеха». Спустя несколько веков это презрение к образованности исчезнет без следа, и в 1159 году епископ Шартрский Иоанн Солсберийский в своем сочинении «Поликрат» напишет: «Король необразованный – все равно что осел коронованный». А слово «idiota» стало обозначать монаха, не умеющего читать.

Но, хотя руку «приучить» так и не удалось, франкский король отличался от своих царственных коллег стремлением к образованию. Он «овладел латынью настолько, что мог изъясняться на ней, как на родном языке», а по-гречески не говорил, но понимал. Другие предметы – риторику, диалектику, астрономию, – ему преподавал Алкуин, сакс из Йорка, один из ученейших людей своего времени. Характерная деталь: 33 года великий король ведет самую ожесточенную и кровавую войну своего времени с саксами, но именно сакс является его ближайшим другом и наставником, с именем которого во многом связано Каролингское возрождение.

Слава о Карле Великом – храбром, мудром и гуманном государе – распространилась далеко за пределы его империи, а при дворе постоянно можно было встретить послов из самых отдаленных государств. Приезжало как-то даже посольство от легендарного Гаруна аль-Рашида, вручившее Карлу ключи от Иерусалима, Гроба Господня! А славяне вообще его имя сделали нарицательным для обозначения королевского звания (то есть «король» от слова «Карл»).

Летом же 802 года от халифа Багдада Карл получил… слона по имени Абу-ль-Аббас. Слон прожил при франкском дворе около девяти лет, сопровождая императора в походах. Он даже принял участие в одном из сражений, принеся победу: датчане, едва узрев невиданное чудовище, бросились наутек. Но во время очередной войны с саксами слон умер. Это событие расценивалось современниками как одно из самых печальных в году. Как сказано в летописи, «В том же году, когда умер слон, скончался и король Италии Пипин».

Политические и военные победы нашли отражение в титуле Карла, который, в конце концов, приобрел следующую формулировку: «Карл милостивейший августейший, коронованный Богом, великий властитель-миротворец, правитель Римской империи, милостью Божьей король франков и лангобардов».

Глава 4. Не только меч. Каролингский ренессанс

Монограмма Карла. Она стоит под всеми капитуляриями

Конец 8 века н. э. Вот уже 4 века подряд идет яростное сражение между европейцами и ордами варваров, волна за волной накатывавшими из темных глубин необъятного евразийского континента. Варварские нашествия в течение последних трехсот лет дополняются беспрерывными войнами между европейскими государствами, а также постоянными междоусобицами баронов, графов, герцогов и прочей знати. Римская империя давно, увы, превратилась в руины и почти забыта. Война стала самым естественным, обыденным явлением. Война везде, война всюду.

Как можно представить себе четыре века войны? На шкале истории это расстояние, отделяющее эпоху первого русского царя из династии Романовых Михаила от наших дней. Представьте, если бы мы все это время воевали. Постоянно. Со всеми. С кровью, ужасом, мучениями. Без всякой надежды на мир. Именно так проходила человеческая жизнь в то время.

Но как часто бывает, «там, где опасность, идет и спасенье»: один из самых великих воинов того времени, почти полвека проведший в военных походах и, следовательно, внесший свой вклад в формирование «ужаса», о котором шла речь, стал, пожалуй, первым за много веков правителем, использовавшим свою власть для развития культуры, искусства, образования. Это был Карл Великий, а изумительное в своей неожиданности явление получило название Каролингское Возрождение. Оно стало первым, самым ранним провозвестником той великой средневековой культуры, которая сформируется позже, только лишь через 300—400 лет.

А началось все с двух событий. Во-первых, на древних землях франков Карл основал новую столицу – Ахен, Он мечтал сделать ее «будущим Римом». А, во-вторых, в нем была создана «Палатинская (Дворцовая) Академия», – небольшой кружок любителей наук и исторической древности. В том кружке Карла звали Давидом, поэта Ангильберта – Гомером, а руководил им уже упоминавшийся Алкуин, он же «Флакк» (Гораций).

Конечно, над кружком веял миф великой античности. Отсюда и новые имена его членов, да и само название «Академия», – калька с платоновской Академии. Но кружок не был просто имитацией. В нем собрались лучшие умы своего времени, перед которыми стояла задача не подражать, а, изучив, превзойти славные деяния предков. Превратить двор в Ахене в «Афины даже прекраснее древних, ибо теперь они будут облагорожены учением Христовым» (Алкуин). Нужно отметить, что Карлу удалось собрать культурную элиту не только со всех концов своей обширной империи, но и привлечь представителей других стран, – ирландцев, англосаксов, испанцев. Он даже выписал из Италии певчих и поручил им обучать франков. Но голоса последних были так грубы, что итальянцы сравнивали их с ревом диких зверей или со стуком телеги по бревенчатой мостовой.

Наибольшего расцвета культурный ренессанс достиг на севере Империи, в монастырях и церквях, расположенных между Сеной и Везером. Одна из их важнейших его заслуг заключалась в копировании трудов античных и христианских авторов, многие из которых дошли до нас исключительно благодаря усилиям скромных монахов. В то время многие монастыри превратились в настоящие типографии. Сегодня нам сложно оценить всю грандиозность труда безвестных переписчиков. Но попробуем представить, что за годы каролингского Возрождения вручную пером было переписано 50 тысяч экземпляров Библии! Примем во внимание, что для переписывания всего одной Книги Книг одним человеком требовался год напряженного, физически очень тяжелого труда. А ведь переписывалась не только Библия. Да и издания те – не чета современным книгам. Это были роскошные произведения искусства из телячьей кожи, украшенные разноцветными миниатюрами. К примеру, в Утрехтской псалтири их насчитывается 166. А Евангелие Годескалька, преподнесенное Карлу, выполнено на крашеном пурпуром пергаменте, а текст написан золотыми и серебряными чернилами.

Сегодня большинство самых ранних экземпляров произведений античных авторов, которые дошли до нас, датируются IX веком, а значит, Каролингским Возрождением. Не будь его, мы бы просто лишились многих произведений античной литературы и ее авторов.

В то же самое время был и еще один центр сохранения культурного наследия античности. Далеко-далеко от империи Карла. В Багдаде. Там сыну легендарного Гаруна аль-Рашида во сне явился прекрасный рыжеволосый юноша, который подсел к нему на кровать. Это был… Аристотель. Абдуллах аль-Мамун расспросил его о благе и других вещах. Ответы потрясли халифа. Так было положено начало арабскому Возрождению. Его центром стала первая исламская академия – Дом мудрости. Сюда с захваченных территорий доставляли рукописи античных авторов. За драгоценными манускриптами отправляли посольства и целые караваны в Византию и Индию. Сюда же прибывали лучшие интеллектуалы из Ирана, и Средней Азии. Главный переводчик Дома мудрости владел четырьмя языками и «зарплату» получал в зависимости от веса переведенных книг. Чистым золотом. Он перевел на арабский язык Платона, Аристотеля, Гиппократа, Галена и других авторов. Рядом с Академией была построена обсерватория, специалисты которой, в частности, измерили земной меридиан. Ошибка составила всего 1%. Так начался взлет арабской культуры, философии, науки. Через три столетия изумленная Европа заново откроет для себя эти спасенные тексты греческих гениев.

*** *** ***

Труд монаха-переписчика был не только тяжел, но и крайне опасен. В недрах древних текстов их подстерегал сам Сатана, а потому приходилось прибегать к специальным методам защиты от диавольских искушений и прочих напастей. Универсальных способов не было, каждый изобретал свои; например, клирики из Клюни (один из важнейших монастырей в христианском мире) в таких случаях, прежде чем взяться за перо, чесали рукой за ухом, на манер собаки, «ибо неверного по праву можно сравнить с этим животным».

Помимо сохранения античного наследия, в империи Карла впервые после античности начинают создаваться протогосударственные институты. Среди них даже зачатки системы социальной защиты. Один из капитуляриев, например, обязывает все «государственные учреждения», в том числе монастыри, безвозмездно предоставлять кров, хлеб, и воду любому путнику.

Каролингский Ренессанс охватил всю Империю франков, по расположению его наиболее важных центров мы можем видеть, что культура, ранее процветавшая в Средиземноморье, теперь перекочевала в центр и на север Европы. А большинство писателей и авторов того периода были по происхождению ирландцами, англосаксами или франками; другими словами, все они были родом из районов, расположенных намного севернее средиземноморья. Именно здесь отныне формируется ядро средневековой цивилизации.

Язык и литература

В качестве небольшого отступления. Во время Каролингского Возрождения не только переписываются книги, сочиняются стихи и прозаические произведения, но и совершенно незаметно даже для современников возникают новые литературные жанры. Например, такой популярный сегодня жанр как триллер. Только тогда он имел библейскую основу.

Около 780 года монах Беат из монастыря в Лиебане, неподалеку от Сантандера пишет «Комментарии» к Откровению святого Иоанна. Заметим, что ныне знаменитый Апокалипсис в то время был не очень распространенной книгой. «Комментарии» все изменили. Чистый Ад, ожидающий человечество еще на земле, был разъяснен Беатом в деталях и очень доходчиво, что и вызвало огромный интерес. Число иллюстрированных копий этого издания постоянно росло в течение IX—X веков. Тем более, что к 1000 году ожидался конец света (о чем мы еще поговорим), и в преддверии этого события тема Апокалипсиса выглядела как никогда актуальной. Художники украшали книгу все более реалистичными изображениями самых адских мук. Но апофеозом стали все же не книги, а… гобелен. Да какой! Самый большой в мире, длиной более 100 метров! Десятки, сотни страшных, мучительных сцен, выполненных по заказу Людовика I Анжуйского украшали, начиная с XIV века, стены замка одного из самых блестящих дворов Северной Европы. К этим сюжетам обращались и после окончания эпохи средневековья. Так, благодаря Беату, в Европе появился первый настоящий триллер.