Сотая дверь. Повести с рыцарским забралом

Сотая дверь. Повести с рыцарским забралом
Игорь Яцков

Книга «Сотая дверь» включает две повести-фэнтези. «Сотая дверь» – повесть о приключениях юного благородного рыцаря сэра Гранмерси, его верного оруженосца Булкана и пушисто-стремительного котенка Котопультика. «Сотая стрела» – продолжение рыцарских приключений. Вас ждут отважные рыцари и прекрасные дамы, короли и волшебники, драконы и горгулягули, Летучие Стрекобусы и Крокотеки Пугливые, гипнофоньки и зуббактерии, гобелены-самолеты, вулкан Пыхтелкинг, озеро Лох-Моррж и многое-многое другое…

Сотая дверь

Повести с рыцарским забралом

Игорь Яцков

© Игорь Яцков, 2017

ISBN 978-5-4490-0718-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сотая дверь

Повесть о приключениях юного благородного рыцаря сэра Гранмерси,

его верного оруженосца Булкана

и пушисто-стремительного

котенка Котопультика

1. Обед у Папы Монтекарло

– Персик! – воскликнул юный благородный рыцарь сэр Гранмерси?.

«Еще никто меня персиком не называл», – зарделась Сладкая Булочка, стрельнув взглядом своих карих глаз в вошедшего рыцаря, и продолжала раскладывать белые льняные салфетки на столе, накрытом на пятерых.

И тут же ее охватило сомнение – обойдя стол, на середине которого стояла ваза с подозрительно пышным букетом роз, она увидела на блюдце большой сочный персик.

Этот факт, надо признать, тоже был достоин восклицания – в Камнело?те персики не росли.

«Опять чудеса Папы Монтекарло», – разочаровано осознала суровую действительность Сладкая Булочка. С Гранмерси она была знакома давно, еще с тех времен, когда он не был рыцарем. Ее отец, королевский плотник Папа Монтекарло, за свою жизнь сделал несметное количество деревянных мечей, которыми оттачивали свое боевое мастерство мальчишки, готовясь стать рыцарями, и Гранмерси, заходя за очередным учебным экземпляром, бывало, перекидывался со Сладкой Булочкой парой слов о результатах сражений и битв.

Мальчишки выросли: уже прошло два месяца после торжественного посвящения Гранмерси в рыцари, и с тех пор при встречах с ним юное сердце Сладкой Булочки начинало биться сильнее.

А вошедшая в гостиную ее мама Беломородо?нна на свежеиспеченного рыцаря смотрела с чуть заметным осуждением. Причина была в том, что его благородное происхождение не перевешивало в любящем материнском сердце его бедности. Вот и сейчас Гранмерси зашел к Папе Монтекарло, чтобы забрать из починки свой меч, деревянная рукоятка которого треснула в рыцарской битве на прошлой неделе. Беломородонна не представляла себе приличный меч, если его эфес и, желательно, ножны не были бы украшены накладкой из благородных металлов и дюжиной-другой сверкающих драгоценных камней.

Однако Папа Монтекарло, храня нейтралитет по отношению к немногочисленным, но все же имеющимся поклонникам своей дочери, всегда был рад помочь Гранмерси. Тем более, в последнее время Беломородонна упорно привечала и вот уже даже пригласила на семейный обед прибывшее из Лютикте?нции молодое дарование, носящее имя виконт де ла Треск, – тенора, с которым она выступала на сцене Королевского театра. А вот ее муж в виконте сомневался.

– Призрак Трески тоже будет с нами обедать? – поинтересовался Папа Монтекарло, заходя в гостиную. Виконт де ла Треск был красивым стройным брюнетом со жгучим взглядом чуть выпученных глаз.

– Не смей называть де ла Треска этим диким прозвищем! – вскинулась Беломородонна. – Посмотри лучше, какой букет он прислал твоей дочери вчера вечером. Девяносто девять роз из оранжереи на Королевской набережной!

Покорно кивнув головой, Папа Монтекарло передал Гранмерси его починенный меч. Тут же звякнул колокольчик в прихожей, и поспешившая туда Беломородонна ввела виконта де ла Треска, рассыпавшегося в комплиментах Сладкой Булочке. Благородное лицо Гранмерси осталось при этом бесстрастным, а его пытливый и заинтересованный взгляд был устремлен на диковинный фрукт.

«Ну, мы еще посмотрим», – не собиралась отчаиваться Сладкая Булочка.

Компания была в сборе, и обед начался. Не дождавшись десерта, Папа Монтекарло встал из-за стола и распрощался с гостями: его ждала срочная работа.

2. 100 рыцарей и 99 дверей

Королевский театр Камнелота располагался в старинном каменном здании, стоящем посереди городского парка. Когда-то очень давно на этом месте был Королевский дворец. Много раз он расширялся, надстраивался, совершенствовался, пока, наконец, король Камнелоб Третий не приказал построить более просторный и удобный дворец в другом месте, на берегу пересекающей город речки Камнеточки.

Вполне довольный своим новым местожительством и новым местом работы (в обеденный перерыв прямо из окна трапезной он кормил обитающих в реке черных лебедей), король передал старый дворец в полное распоряжение своей супруги, королевы Лайкомузы. Королева, будучи страстной поклонницей музыки и театра, за короткое время переоборудовала дворец в Королевский театр. Кое-какие стены пришлось сломать, другие – возвести, но театр получился – с просторным фойе, зрительным залом с партером, балконом, лоджиями и люстрой, с большой сценой, с гримерками артистов, помещениями для декораций, запутанными переходами и двумя пристройками, в одной из которых традиционно располагалось общежитие для приглашенных артистов, а другую неизменно занимал королевский плотник и его семья.

При короле Камнелобе Седьмом на сцене Королевского театра долгое время шла пьеса, рассказывающая о скрытой от глаз таинственной двери, которая открывалась в мир лучший, чем терзаемый неурожаями, непогодой и распрями мир Камнелота. С тех пор считалось, что кто-то из мастеров, перестроивших старый дворец в театр, пришел из той далекой теплой страны через эту дверь и остался в Камнелоте навсегда.

Заядлый собиратель легенд и фольклора родного края король Камнелоб Одиннадцатый, основываясь на устных рассказах и сохранившихся в королевской библиотеке счетах за каменнотесные и плотницкие услуги, даже предпринял настойчивые поиски легендарной двери. Ее он так и не нашел, зато были выявлены, классифицированы и описаны все многочисленные окна и двери, через которые можно было попасть внутрь Королевского театра или выйти из него. Таких дверей и окон оказалось 99.

Прошло несколько лет, и, когда взошедший на престол Камнелоб Двенадцатый посвятил в рыцари очередного благородного кандидата, выяснилось, что за Круглым столом в Королевском дворце пируют 100 рыцарей, включая короля. Это навело короля на оригинальную идею, которую он не стал утаивать от своих подданных. В промежутке между тридцать восьмым тостом за прекрасных дам и десертом король Камнелоб Двенадцатый резво вскочил на стол и повелел всем своим верным рыцарям срочно облачиться в доспехи. По сигналу менестреля 100 рыцарей совершили Первый забег, целью которого было проникнуть в Королевский театр по принципу «в одну дверь – один рыцарь».

Проигравшим в тот раз был благородный рыцарь сэр Конк, который в ходе забега решил срезать путь по краю мелководного пруда в Королевском парке, но поскользнулся на зеркальном карпе (карп был крайне недоволен), замешкался и в итоге столкнулся с острым дефицитом открытых дверей. По велению короля рыцарь сэр Конк Сплясавший-на-Рыбе был отправлен в поход, чтобы добыть что-нибудь удивительное для королевства. Меньше чем через год он триумфально возвратился в Камнелот верхом на гобелене-самолете, который и передал королю в королевскую сокровищницу.

С тех самых пор один раз в году, в конце мая Королевский театр использовался не по своему прямому назначению, а в качестве финишного створа забега ста рыцарей. Официальное название забега – майский Кокуреку?р. Происхождение этого названия теряется в прошлом, но не исключено, что какой-то шутник сравнил благородных участников турнира с сотней голодных петухов, которые увидели на горизонте кормушку на 99 прожорливых клювов и устремились к ней на всех петушиных парах. Да, и еще: проигравший, прежде чем распрощаться и отправиться за волшебной добычей, должен был трижды пропеть петухом, что неизменно вызывало оглушительный и протяжный хохот благородных рыцарей и придворных дам Камнелота.

И вот, в течение нескольких дней перед началом соревнования, которое традиционно завершалось роскошным пиром, королевский плотник Папа Монтекарло внимательно проверял все 99 окон и дверей, при необходимости смазывал и подправлял их. Ранним солнечным утром дня старта Папа Монтекарло одну за другой открывал нараспашку все окна и двери, а поперек каждого пустого проема натягивал красную бархатную тесьму, при пересечении которой тяжковооруженным рыцарем срабатывал хитроумный механизм-пружина, захлопывающий дверь и не позволяющий следующему рыцарю ворваться следом.

Папа Монтекарло проверил все механизмы. Но он никак не мог уследить за тем, когда чья-то рука, облаченная в шелковую перчатку, отключила одну из взведенных пружин.

3. Теория Кокурекура

В то утро благородный рыцарь сэр Гранмерси встал пораньше, чтобы убедиться, что его доспехи начищены его оруженосцем Крепким Кексом и сверкают на солнце, копье, щит и меч в полном порядке, а его рыцарская кобылка Строптилка нетерпеливо перебирает копытами в стойле, готовая, как всегда, мчаться вперед со своим рыцарем в седле.

Расстояние между Королевским дворцом, откуда начиналась гонка ста рыцарей, и Королевским театром было небольшое – на полчаса неторопливой прогулки. Супруга ныне правящего короля Камнелоба Шестнадцатого королева Ваулетта со своей свитой после спектаклей частенько в хорошую погоду возвращалась во дворец пешком, по дороге подробно обсуждая красоту и стать рыцарей и наряды жен дипломатов. А вот на оценку звучания голосов певцов или игры актеров времени в пути, бывало и не хватало.

Поэтому, чтобы усложнить задачу быстроногим рыцарям и добавить соревнованию зрелищности, правила забега разделяли его на три этапа: конный, пеший и непредсказуемый. Сто рыцарей, каждый на своем коне и в полном вооружении выстраивались у Королевского дворца и стартовали. Маршрут их скачки проходил по широкой набережной реки Камнеточки, потом по мосту Шипящей Кошки через реку, потом по извилистым улочкам Камнелота, потом снова по мосту, но уже – Двугорбого Верблюда, и завершался у главных ворот Королевского парка, где рыцари спешивались. Здесь начинался второй этап – разгоряченной галопом толпе рыцарей нужно было добежать до Королевского театра.

А затем, на третьем, заключительном этапе участникам предстояло проникнуть внутрь храма музыки в одну из дверей. Этот этап отличался сплошными импровизациями и экспериментами. Мало кому удавалось просто войти в дверь, а тем более – в окно. Кто-то нырял в окно рыбкой, кто-то вкатывался в дверь как стальной колобок, кто-то вползал, яростно отпихивая ногой своего конкурента. Особо ловкие забирались на древние вязы, растущие по обеим сторонам Королевского театра, и с толстых ветвей перепрыгивали в окна третьего этажа.

Всё это было известно ста рыцарям, и они заранее планировали стратегию и тактику. А вот что им не дано было знать, так это сюрприз, который каждый год для них готовил придворный Веселый Волшебник.

В прошлом году этот самый волшебник у ворот и изгороди Королевского парка напустил густого тумана, и многие рыцари, потеряв ориентировку, заблудились. Больше всего от этого затуманивания досталось благородному рыцарю сэру Омпу, который, двигаясь наощупь и наобум, вместо Королевского театра проник в стоящий у парка дом маркизы де Файефрунт. Скажем прямо, сэр Омп никогда не был завзятым театралом, иначе вряд ли бы он перепутал зрительный зал с будуаром маркизы, которая в то позднее утро сладко спала после вчерашнего ночного катания с веселой компанией на круизном драккаре по Камнеточке (ужин и напитки включены). Пробудившись от грохочущего доспехами рыцаря, маркиза де Файефрунт не растерялась и ухватила с камина большой серебряный подсвечник. Крепко наподдав незваному гостю, которого от серьезных повреждений спасли шлем с забралом и железные латы, она вышвырнула его на улицу и еще некоторое время, охаживая осветительным прибором по спине, гнала вдоль решетки Королевского парка. Кстати, благодаря этому сэр Омп не только отыскал окутанные туманом ворота в парк, но и в итоге сумел успешно пройти через одну из 99-ти дверей Королевского театра. Говорят, что чуть позже он нанес маркизе визит вежливости, извинился, был принят благосклонно и теперь частый гость в Особняке с видом на Королевский парк.

4. Старт и финиш

Герольд затрубил «Атаку», и четыреста лошадиных копыт, как четыреста взбесившихся кротов, взрыли землю на аллее перед Королевским дворцом. Сверкающая серебром и сталью лавина рыцарей плавной дугой обогнула Тысячелетний Дуб и вырвалась на оперативный простор набережной Камнеточки.

Застоявшаяся кобылка Строптилка рванула живо и весело, и Гранмерси сразу оставил позади несколько дюжин конкурентов. На прямом участке вдоль реки он обогнал еще с десяток рыцарей, но и его обгоняли на свежих и сильных конях. Теперь предстоял крутой поворот на мост Шипящей Кошки. Гранмерси придержал кобылку Строптилку, и правильно сделал: мчащийся перед ним рыцарь с фиолетовой повязкой на рукаве не вписался в поворот и вместе со своим конем оказался на земле, заскользив по влажной после ночного дождя траве. Упали еще несколько рыцарей, но быстро вставали и с помощью герольдов, дежуривших здесь, как и в других опасных местах трассы, забирались в седло и отправлялись догонять остальных.

Благополучно переехав на ту сторону реки (в прошлом году паре рыцарей и их коням пришлось искупаться, сорвавшись с моста, – всё из-за низких парапетов, а иногда их полного отсутствия), Гранмерси в окружении нескольких рыцарей скакал по узким улочкам Камнелота, верной рукой направляя траекторию бега кобылки Строптилки. Домики по обе стороны улиц стояли плотно, и второй их этаж выступал вперед и нависал над мостовой, так что всадникам надо было ухо держать востро, чтобы не удариться головой о второй этаж. Вдруг скакавший справа рыцарь с зеленым пером на шлеме оттеснил Гранмерси чуть влево, и этого было достаточно, чтобы заключенная в шлем голова Гранмерси на полном ходу соприкоснулась с железной вывеской, прикрепленной на прочном кронштейне к стене дома.

Одно мгновение (сказать по правде, намного больше, чем одно мгновение) – и слетевший с лошади рыцарь уже вскочил с брусчатки. Залезая обратно в седло с помощью лавочника, который выбежал на звук грохнувшейся о мостовую груды железа, Гранмерси прочитал слова на непочтительно обошедшемся с ним рекламном, но прочном изделии:

«Свежие булочки, баранки и пироги».