Трудные дороги освобождения. Третья битва за Харьков

Вскоре командир передового отряда, достигнув Синих Липяг, доложил по рации, что противника в населённом пункте нет. Это заметно приободрило людей; темп марша значительно ускорился. Всем хотелось как можно скорее дойти до села и там хотя бы полчаса отдохнуть после изнурительного движения по бездорожью.

И вдруг, когда до Синих Липяг осталось что-то около пяти километров, тот же командир передового отряда передал новую, но уже тревожную весть: «Веду бой с крупными силами противника. Окружён. Жду помощи».

Оказывается, к селу только что подошла большая колонна гитлеровцев с танками и артиллерией. Передовой отряд оказался в ловушке. Заняв в центре Синих Липяг круговую оборону, он принял бой…

…Конечно, сейчас дорога каждая минута. Ведь там, в Синих Липягах, гибнут люди. Наши люди! Герои! И мы их должны во что бы то ни стало выручить!

Быстро расставляем артиллерию, буквально поорудийно распределяем выявленные в предыдущих атаках огневые точки противника. Пока производится артналёт, батальоны моего полка обходят Синие Липяги с флангов. С фронта, как договорились, будет по-прежнему атаковать полк Билютина.

Прогремели последние артиллерийские выстрелы. Окраины села в дыму пожарищ. Гитлеровцы почему-то молчат. Вероятно, их ошеломил такой мощный артналёт, и они поняли, что к атакующему их ранее полку подошли новые подкрепления. И теперь готовятся к особенно сильному натиску.

В серое небо взлетает красная ракета. Это сигнал. Полк Билютина поднимается в седьмую по счёту атаку. С флангов и тыла по Синим Липягам бьют батальоны Головина, Никифорцева и Обухова…

Слаженная атака двух полков приносит свои результаты: мы врываемся в село. Но ещё несколько часов на его улицах кипит ожесточённый ближний бой, то и дело переходящий в рукопашные схватки.

И гитлеровцы не выдерживают. Но из Синих Липяг уйти удаётся немногим. Как мы потом посчитали, в бою за село противник потерял только убитыми до полутора тысяч своих солдат и офицеров, немало танков и артиллерийских орудий.

А вот и те герои, что стояли в центре Синих Липяг насмерть против во много раз превосходящих сил врага… В живых из них остались немногие – чуть больше взвода. А было вначале, как принформировал меня Билютин, около батальона…» [49; 46 – 48].

Что ж? И такое бывало.

Каковы же всё-таки итоги Острогожско-Россошанской наступательной операции Воронежского фронта?

За пятнадцать дней операции советские войска прорвали оборону на 250-километровом участке фронта и продвинулись вперёд на 140 км, освободив от врага территорию в 22,5 тысячи кв. км, 3 тысячи населённых пунктов, в том числе такие города и железнодорожные узлы, как Острогожск, Россошь, Алексеевка, Валуйки, Коротояк и другие. В наших руках оказались важные в оперативном отношении железнодорожные участки Лиски – Кантемировка и Лиски – Валуйки, что создавало благоприятные условия для наступления на харьковском направлении и в Донбассе. Кроме того, овладение станцией Валуйки вырывало из рук немцев рокаду Касторное – Ворошиловград, лишая их тем самым возможности маневрировать резервами вдоль фронта.

Войска Воронежского фронта полностью разгромили 2-ю венгерскую армию, итальянский альпийский корпус, XXIV немецкий танковый корпус и ряд других немецких частей и соединений. Всего было уничтожено более пятнадцати дивизий противника, и ещё шести дивизиям было нанесено тяжёлое поражение. В плен попало свыше 86 тысяч вражеских солдат и офицеров, а 52 тысячи было убито. Это составляет 138 тысяч безвозвратных потерь противника [7; 303], [29; 398 – 399], [21; 105], [19; 351].

Любопытную деталь о пленных солдатах и офицерах противника сообщает К.С. Москаленко:

«…Пленных было так много, что мы оказались не в состоянии конвоировать их. Поэтому были созданы так называемые сборные пункты. Наши солдаты ограничивались тем, что объясняли пленным, куда идти. Те отправлялись в указанном направлении, спрашивая у всех встречных, где сборный пункт» [29; 399].

Советские войска взяли большие трофеи: 1400 артиллерийских орудий, 1270 миномётов, 2650 пулемётов, около 30 тысяч винтовок, 294 противотанковых ружья, 18 огнемётов, 92 танка, 32 самолёта, 6200 автомашин, около 300 тягачей и тракторов, 250 мотоциклов, 2500 велосипедов, 2500 лошадей, 136 радиостанций, 700 км телефонного кабеля, 21,5 млн патронов, 2,2 млн снарядов, 255 тысяч мин. Кроме того, были захвачены громадные запасы продовольствия, фуража и прочего имущества, содержавшиеся в 277 складах [29; 398].

Безвозвратные людские потери советских войск составили 4527 человек, что в 30 раз меньше, чем у противника [29; 399].

Продвижение на запад войск Воронежского фронта и 6-й армии Юго-Западного фронта несло угрозу для северного фланга группы армий «Дон». Как отмечает в своих мемуарах Манштейн: «От Ворошиловграда на север образовалась широкая брешь…

ОКХ явно не могло рассчитывать на то, что эту брешь удастся заделать с помощью направляемых сюда резервов» [27; 433].

Но в ещё более худшем положении оказывалась 2-я немецкая армия, оборонявшаяся на Дону в районе Воронежа. Её южный фланг оказался глубоко обойдён с юга. Причём на южном фасе того выступа у Воронежа, где эта армия располагалась, оборона была занята поспешно и развита в инженерном отношении слабо, ибо большая часть данного фаса образовалась именно в ходе наступления войск Воронежского фронта в ходе Острогожско-Россошанской операции. Советское командование не преминуло воспользоваться столь выгодным положением. Но об этом чуть ниже.

Образование крупной бреши в построении группы армий «Б» также создавало благоприятные условия для развития наступления на Харьков. Захваченный 6-м гвардейским кавалерийским корпусом рубеж на реке Оскол стал исходными позициями для будущей наступательной операции Воронежского фронта на харьковском направлении, так называемой операции «Звезда» [19; 350 – 351].

Нельзя не отметить и морального эффекта победы в Острогожско-Россошанской операции.

«Воодушевлёние было огромное, – вспоминает К.С. Москаленко, – грудь распирала радость: наступил долгожданный час! Мы били фашистов, освобождали родную землю и изнывавших в неволе отцов, матерей, сестёр, братьев, детей. В славном, незабываемом январе 1943-го у всех нас словно выросли крылья, чтобы быстрее гнать врага на запад» [29; 399].

Безусловно, эта операция обогатила советские войска боевым опытом.

«Она дала богатый опыт организации и проведения прорыва обороны противника», – отмечает К.С. Москаленко.

Современный российский военный историк А. Исаев добавляет, что в ходе неё проходила «отработка методики ведения операций на окружение крупными механизированными соединениями… Одновременно советские войска стали вырабатывать собственные технологические приёмы ведения операций». Так, «широкое применение механизированных соединений для непосредственной поддержки пехоты породило практику их использования как передовых отрядов (замечу, со своей стороны, практику весьма успешную и эффективную – И.Д.)» [19; 351 – 352].

3. Воронежско-Касторненская операция (24 января – 17 февраля 1943 года). Итак, выше отмечалось, что советское командование очень быстро оценило выгодность нанесения удара по южному фасу фронта 2-й немецкой армии группы армий «Б».

«Уже вечером 18 января (т.е. в самый разгар Острогожско-Россошанской операции – И.Д.), – пишет А.М. Василевский, – вместе с командованием Воронежского фронта мы направили Верховному Главнокомандующему план новой, Воронежско-Касторненской наступательной операции… 19 января Ставка утвердила наш план.

20 января в штабе Воронежского фронта, в Боброве, мы всё обстоятельно обсудили с командующим войсками Брянского фронта генерал-полковником М.А. Рейтером и командующим 13-й армией генерал-майором Н.П. Пуховым» [7; 305].

Чтобы план операции был более понятен, ещё раз обратимся к положению 2-й немецкой армии. До 12 января 1943 года линия фронта, которую она удерживала, проходила юго-восточнее города Ливны, где ей противостояли 13-я армия Брянского и 38-я армия Воронежского фронтов. Затем, в полосе нашей 60-й армии, линия фронта резко поворачивала на юг, к Воронежу. Далее, на участке 40-й армии, она шла в том же направлении. Таким образом, советские войска нависали над 2-й армией только с севера. Но поскольку немцы находились в районе Воронежа с августа 1942 года, то у них было достаточно времени, чтобы великолепно укрепить и северный, и восточные фасы Воронежского выступа.

В ходе Острогожско-Россошанской наступательной операции правофланговые соединения 40-й армии вышли за Доном на линию Костенки – Семидесятское – Городище и этим внесли резкий корректив в начертание линии фронта. Теперь в треугольнике Ливны – Воронеж – Старый Оскол образовалась вытянутая на восток дуга, в которой и оказалась 2-я немецкая армия. С севера над ней нависали 13-я и 38-я армии, с востока ей угрожала 60-я армия, а с юга стала угрожать 40-я [29; 403].

Это южное «мягкое подбрюшье» и стало самым уязвимым местом 2-й немецкой армии. Образовалось оно неожиданно и быстро. Для его обороны пришлось перебрасывать силы с других участков фронта армии, а также использовать отошедшие в полосу 2-й немецкой армии весьма потрёпанные две дивизии из состава 3-го армейского корпуса 2-й венгерской армии. Устойчивость венгерских дивизий не могла не вызывать сомнений не только в силу их потрёпанности в предыдущих боях, но и в силу морального состояния венгров, о чём говорилось выше. Кроме того, создать хорошо оборудованные в инженерном отношении оборонительные позиции на южном фасе Воронежского выступа у немцев просто не было времени.

Эти обстоятельства и учитывал план наступательной операции, разработанный советским командованием. Замысел операции заключался в том, чтобы ударами по сходящимся направлениям с севера и юга по флангам 2-й немецкой армии окружить и уничтожить её основные силы и освободить важный в оперативном отношении район Воронеж – Касторное.

С севера из района юго-восточнее Ливен в направлении на Касторное наносила удар 13-я армия (командующий – генерал-майор Н.П. Пухов) Брянского фронта. Второй эшелон этой армии получал задачу выдвинуться на реку Тим с целью создания здесь внешнего фронта окружения.

С юга из района Роговатое – Погорелое на Касторное наступала 40-я армия Воронежского фронта. Одновременно часть сил армии К.С. Москаленко (левофланговые соединения) должна была наносить удар на Старый Оскол и Ястребовку для создания внешнего фронта окружения и обеспечения ударной группировки фронта с запада и юго-запада.

Удары 13-й и 40-й армий мыслились главными. Обе армии, соединившись у Касторного, замыкали кольцо окружения вокруг всей 2-й немецкой армии в Воронежском выступе [7; 305], [29; 404], [19; 353], [21; 106], [48; 91].

Кроме того, предусматривалось нанесение рассекающих ударов. Для этой цели 38-я армия (командующий – генерал-лейтенант Н.Е. Чибисов) должна была наступать из района Тербуны 2-ые главными силами на Нижнюю Ведугу, а одной дивизией на Касторное. Навстречу основным силам 38-й армии из района Яблочное наносила удар 60-я армия (командующий – генерал-майор И.Д. Черняховский) Воронежского фронта. Одна дивизия этой армии должна была продвигаться вдоль правого берега Дона на Латное [7; 305], [29; 404], [19; 353].

В целом надо отметить, что перед нами вновь классические «Канны». Подобно Острогожско-Россошанской операции, помимо подсечения флангов вражеской группировки предусматривались рассекающие удары в лоб. С той лишь разницей, что силы для этих лобовых ударов выделялись значительно большие. Если в Острогожско-Россошанской операции лобовой рассекающий удар наносился силами одного стрелкового корпуса (18-го), то в Воронежско-Касторненской эта задача возлагалась на две армии – 38-ю и 60-ю.

13-й, 38-й и 60-й армиям предстояло взламывать создававшуюся несколько месяцев оборону немецких соединений, к тому же никак не разбавленных союзниками.

В этом отношении 40-й армии повезло больше – она должна была наступать на «мягкое подбрюшье» – наспех созданную полосу обороны южного фаса Воронежского выступа, часть из которой защищалась венграми.

Правда, перед 40-й армией вставала другая сложность – ей предстояло начинать новую наступательную операцию без оперативной паузы, фактически ещё в период проведения Острогожско-Россошанской операции. Следовательно, и подготовку к новой операции приходилось вести «без отрыва от производства», т.е. проводя боевые действия по уничтожению острогожско-россошанской группировки противника. Принимая во внимание сложнейшие погодные условия (см. выше), данная подготовка была труднейшим делом, с которым, тем не менее, 40-я армия успешно справилась.

Всего для участия в операции из состава Воронежского и Брянского фронтов привлекалось двадцать семь стрелковых дивизий, семь стрелковых бригад, два танковых корпуса, восемь отдельных танковых бригад, три отдельных танковых полка и два отдельных танковых батальона [19; 354].

Из этого количества сил и средств на направлениях, избранных для ударов, было сосредоточено 72% стрелковых войск, 90% артиллерийских средств и все 100% танковых войск [19; 354].

В отличие от Острогожско-Россошанской операции, «Канны» которой были асимметричными, Воронежско-Касторненская операция была строго симметрична – для ударов на окружение со стороны обоих фронтов привлекались примерно равные силы (в том числе, по одному танковому корпусу) [19; 354].

Так же как и при подготовке Острогожско-Россошанской операции, при подготовке Воронежско-Касторненской потребовалась крупная перегруппировка сил между армиями для создания ударных группировок. Например, в 13-ю армию перебрасывались из 48-й армии Брянского фронта 81, 211-я и 280-я стрелковые дивизии, 193-й отдельный танковый полк. В 60-ю армию из 40-й передавались 141, 322-я стрелковые и 10-я артиллерийская дивизии, 253-я стрелковая, 86-я и 150-я танковые бригады. Правда, уходили эти соединения в 60-ю армию вместе с 22-километровым участком фронта на правом берегу Дона от Костенки до населённого пункта Семидесятское, т.е. им сниматься с места и совершать передвижения на новый участок фронта не приходилось, они оставались на занимаемых рубежах. В свою очередь, состав 40-й армии был пополнен 183-й (из резерва Воронежского фронта), 309-й стрелковыми дивизиями и 129-й стрелковой бригадой (два последних соединения передавались из 18-го отдельного стрелкового корпуса). Кроме того, прибыл 4-й танковый корпус генерал-майора А.Г. Кравченко, который должен был принять участие в Острогожско-Россошанской операции, но не был переброшен к моменту её проведения [29; 404 – 405], [19; 354], [40; 2 – 3].

Кроме внутрифронтовых перегруппировок производились значительные перегруппировки и внутри армий. Так, в 60-й армии с правого фланга на левый перебрасывались две стрелковые дивизии и одна стрелковая бригада. Такие же примерно перемещения войск происходили и в других армиях [19; 354 – 355].

В ходе перегруппировок многим соединениям приходилось передвигаться на довольно большие расстояния. Скажем, 5-я артиллерийская дивизия Брянского фронта совершила 200-километровый марш. 14-я танковая бригада Воронежского фронта преодолела 160 км, стрелковые соединения 60-й армии – от 60 до 80 км [19; 355], [40; 3].

Большинство соединений было перегруппировано с 16 по 23 января. 40-я армия перебрасывала свои войска с 19 по 23 января [19; 355], [29; 405], [40; 3].

В результате произведённых перегруппировок войска Брянского и Воронежского фронтов к началу операции заняли следующее положение.