Алхимия и амбивалентность любви-2

– Вы, Адам, сознайтесь уже, меня не узнаете при других моих внешних обстоятельствах. – Вот как мягко стелет Ева. Но Адама на всю эту мягкость не провести.

– Ну, это спорно. – Ни «да», ни «нет» не говорит Адам.

– Значит, утверждаете, что хорошо меня знаете! – А Ева со своей стороны пытается его атаковать.

А что Адам на это ответить может? Да, конечно, он этого никогда не утверждал, но и не соглашаться с этим он никак не может, не вызвав искреннюю реакцию недоумения и досады Евы. – А что тогда, спрашивается, мы всё это время делаем?! Если вы до сих пор не соизволили меня, как следует узнать?! – начнёт дёргаться и истерить Ева.

И Адам опять в тупике, не зная, что и ответить, когда ему в голову лезут только самые пакостные, с греховным подтекстом контраргументы.

– Только настолько, насколько вы мне позволяете себя знать. – Адам всё-таки находит более-менее нейтральный ответ, который всё равно несёт в себе отголоски внутренней испорченности Адама. Но Ева, опять так уж и быть, не будет всего этого в нём замечать, будучи особой очень скромной и деликатной. И она не будет Адаму указывать на то, что он не создал для всего этого необходимых для неё условий, а только промолчит в ответ на это. А вот что насчёт затронутого сейчас ею вопроса, то … Ева вдруг, как будто ей что-то только сейчас пришло в голову, и чтобы всё это не забыть, она со словами: «Тогда!», должна всё делать впопыхах и как можно быстрей.

Это как вдохновение, его дуновение нужно ловить немедленно, записывая на первом, что в руки попало предмете данные тебе отголоски откровений. И как видится по Еве, то первое, что ей в руки попало для того, чтобы на этом предмете вписать спущенного с самого верха озарение, то это … самая обычная пластиковая карта, которые есть у каждого современника. И на ней Ева давай что-то, опустив в предел к ней голову, черкать.

А Адам, несколько всполошенный этой её эмоциональной одержимостью и страстью себя и его перебивать вот такими вспышками эмоциональных озарений, застыв, внимательно смотрит на неё и на вот такие её действия, и пытается предугадать, что она сейчас там пишет. А Ева только сперва ведёт себя крайне открыто и неосмотрительно, не замечая никого по сторонам. А вот как только она зафиксировала на этой пластиковой карте основные данные о том, что ей сейчас вдохновением было навеяно, то она интуитивно прочувствовала и сообразила, что она для того, чтобы сохранить сейчас ею написанное, должна держать всё это в тайне, и не просто от зевак, а от одного, ближе всех к ней сейчас находящегося человека, кто по её замыслу и задумке, как раз должен оставаться вне ведении ею сейчас здесь записанного.

И Ева отрывает голову от своего инструмента для письма, одной рукой прикрывая карточку, через прищур проницательно так на Адама смотрит, и вот что ему вдруг предъявляет. – Вы что, подглядываете?

А Адам от такой неожиданности значения самого вопроса Евы в себе застопорился и чуть ли не подавился от изумления.

– Нет. – С трудом выдавил из себя подавленного ответ Адам.

– Но вы видели, что я писала. – Ева и не думает отступать, выдвигая новую претензию.

А вот сейчас Адам в себе собрался, и он может дать ей отпор. – Если и видел, то только частично и непроизвольно. – В тональности непонимания причинности такой скрытности, в такой грубой форме даёт ответ Адам. – В моих действиях не было ни какой целенаправленности, а мной руководил мой природный атавизм.

На что Ева смотрит, само собой с предубеждением. Впрочем, Адам был с ней искренен, и она принимает его ответ. – Ладно. – Соглашается с доводами Адама Ева. Здесь она уже открыто смотрит на Адама и вот что его спрашивает. – Хотите знать что это?

И конечно, Адам хочет знать что это, раз всё это стало причиной лёгкой головной мороки для него, и как Адам прогнозирующе предполагает, запросто может стать для него ещё большей морокой, попробуй он только ей возрази.

– Это пин-код моего сердца. – С придыханием всё это говорит Ева, и Адам не имеет никакого морального и этического права всё это перевести в шутку. – Он состоит из основных параметров моего я. И если вы, как утверждаете, хорошо меня знаете, то вам не составит особого труда его разгадать. – На этом моменте Ева на мгновение убирает в сторону от карты руку, давая возможность Адаму с помощью своего природного атавизма, ничего мимо себя не пропускающего и всё фиксирующего, составить для себя визуальную картинку этого пин-кода, состоящего не как обычно из четырёх цифр, а их там гораздо больше. И возможно из-за такой повышенной сложности своего исходного кода, как Ева назвала его пин-кодом, она, вновь закрыв обратно рукой карту, идёт навстречу Адаму в плане дачи ему подсказок. Правда, очень оригинальным способом.

– Я вам дам ещё одну возможность ознакомиться с собой. – Говорит Ева. – А вы знакомьтесь и делайте для себя выводы, фиксируя их цифровым способом. – Здесь Ева убирает карту со стола в свою сумочку. А Адам, глядя на эти её действия, как-то вдруг осознал, что у него в кармане находится точно такая же карта, и он должен немедленно убедиться в этом, сунув в карман руку, и что за чертовщина! Там карты нет. Следствием чего становится перегрузка Адама различными вопросами, зацикленными на этой карте, чья реальность находится теперь в прямой связке с не иллюзорностью сейчас ли происходящего. И от времени происходящего вроде как сейчас на его глазах, и будет понятен вопрос нахождения Адамом этой карты. Если всё это сейчас, то карта в его кармане будет обнаружена не сейчас, а если всё это произошло не сейчас, в какое-то время чуть позже или ранее, то карта должна находиться в его кармане. Но так как её сейчас там нет, то всё происходящее с картой происходит сейчас и обязательно с ним. А вот кто производит эту манипуляцию с картой, то… Почему всё это вызывает в Адаме такую головную боль и иллюзорную ломку?!

И дальше Адаму в себя углубиться и там заблудиться не даёт по всем внешним признакам Ева, как она ему представилась.

– И что вы запомнили? – Ева неожиданно задаёт такой вопрос Адаму. А Адам сразу и не понял, к чему относится её вопрос. К его осмыслению происходящего, – о какой памятливой геолокации она меня спрашивает? И неужели она знает? – или же ко всему ею сейчас представленному.

– Не помню. – Предельно искренен Адам для факта собой надуманного, а вот насчёт в данный момент Евой и им на карте рассматриваемого, то он безбожно врёт. Перед его глазами так и стоит одна из замеченных на карте цифр – 37.

А Ева, что за доверчивая душа, а в грубой сюжетной локации Адама дура, верит всему сказанному Адамом. И раз он сказал «не помню», то так и есть. Хотя его это «не помню» предполагает допуск в любую обманывающую её сторону.

Но как вслед выясняется, то Ева ни та, ни другая девушка, а она сама своя деловая, и не очень простая, какой бы её возможно хотел видеть Адам. С такой ему было гораздо легче вести дела и разговоры. Но нет, такого быть не может. Что с трудом даётся, за то крепче всегда держатся.

– Вы заметили, какой у неё костюм и туфли? – задаёт вот такой удивительный вопрос Ева, заставляя Адама от всего прежнего одёрнуться (в какой уже раз) и еле удержаться на месте, не посмотрев в сторону Аэлиты, что б там посмотреть на то, что он должен был…заметить или не заметить всё-таки?!

И видимо из-за всей этой взволнованности и расстройства в плане невозможности найти для себя правильный ответ, Адама за язык и не пойми кто дёрнул сказать самую запредельную глупость и кощунственную невозможность. – У неё не костюм, а платье. – Ещё и поправил Еву Адам.

– Что, что?! – ушам своим не верит Ева, слыша такое кощунство со стороны Адама, посмевшего ей и ту нахалку заметить в плане того, чем она своё нахальство выделяет и подчёркивает. И видимо Ева была до такой степени ошеломлена, подавлена и выведена из себя вот таким беспримерным цинизмом и бесстыдством Адама, – в её присутствии ещё кого-то там замечает, что совершенно недопустимо, – что она в этой растерянности и чуточку потерянности вопросила прямо какую-то чушь и нелепость. – И какого оно цвета?

А вот сейчас Адам понял, какую он допустил оплошность и трагическую быть может ошибку, и, видя выход в одном, пошёл на единственный пришедший ему на ум шаг своего оправдания – подлог своего мировоззрения.

– В зелёном. – Говорит Адам, выбрав свой дальтонизм в качестве своего оправдания.

– А вот и нет! – Ух, выдыхает Ева и тут же чуть ли не хлопает в ладошки от радости за то, что Адам не полностью потерянный для неё в сторону этой вертихвостки человек. Им только подай падшего по их причине человека, они мигом от вас его отвернут. Затем, как только она сумела передохнуть своё возбуждение, она наклоняется к Адаму и по секрету его спрашивает. – Признайтесь честно, вы это специально с платьем придумали, чтобы меня подразнить.

И, конечно, всё так. А иначе и быть не может, успокаивает всех Адам. Ну а теперь с ним снова можно иметь дело и поговорить о волнующих себя вещах.

– Хочу такие же. – Говорит Ева задумчиво, и чего-то в себе представляя. А Адам опять не в курсе и ничего не понимает из того, о чём это она сейчас так представляет. И если Ева хочет, что б её понимали, то не мешало бы ей быть более детализированной что ли в своих желаниях. Из таких её мечтательных предположений и ничего не разберёшь. Чего она хочет такие же? И такие же, как у кого?

И попробуй тут только предположить, что такие же, как у той вертихвостки Аэлиты, что по факту их антагонизма быть не может, – как смели вы, Адам, такое предположить, прекрасно зная, как мы диаметрально противоположно смотрим на мир, и значит, себя в нём представляем, – то в миг будешь подвержен уже в свою сторону антагонизму Евы. Кстати, Адам и знать не знает таких заумных слов, которые в его сторону Ева с постоянством использует, чтобы значит, подчеркнуть его относительно себя не слишком большую грамотность. А Адам, чтобы значит, соответствовать своим интеллектуальным уровнем Еве, и только так, а не из каких-то иных иронических побуждений, вынужден с умным выражением лица понимать всё сказанное Евой такими заумными словами.

А спроси она его: «Вы меня Адам понимаете?», он без паники, запинки и промедления ей ответит: «Всё, до последнего слова». И спрашивается, как после таких нежных и суровых одновременно откровений ему признаваться в некоторой погрешности со своей стороны насчёт некоторых используемых ею закидонов в плане объяснения обыденных вещей не самыми обыденными словами.

Но сейчас вопрос встал ребром перед Адамом (в этом случае Адаму становится колко в боку дышать) в иной формации.

– И что вам мешает их для себя получить? – обобщённо спрашивает Адам.

– Не могу, знаете ли, себе позволить. – Со вздохом сожаления говорит это Ева, и теперь Адаму надо думать над тем, что всё это может значить: «Не могу себе позволить».

– В финансовом плане? – задался про себя вопросом Адам, чувствуя у себя под ложечкой лёгкое щекотание. Что указывает на лёгкую тревогу за своё финансовое благополучие, на которое были нацелены взгляды Евы в этом своём мечтательном предложении. Мол, мне купить эту вещь будет, скажем так, не по моему статусу, а вот если вы на себя возьмёте все финансовые заботы и обеспечение этой сделки, то я буду вам очень признательна. И всё без объяснений этой своей признательности. Что она из себя представляет и значит?! Что не совсем устраивает Адама, рассудительно считающий, что при заключении сделки обговариваются все пункты контракта. А общие слова используются только на начальном этапе, как маркетинговый ход.

– Скорей всего, нет. – Сделал вывод Адам. – Тогда что? – задался он вопросом, переведя свой внутренний взгляд на этическую составляющую этого вопроса. – А может её воспитание в пуританской скромности не позволяет ей так вызывающе и открыто приобретать для себя такого представительного значения вещи. – А вот это предположение Адама уже было ближе к пониманию сути затруднения Евы. – А может она не хочет видеть в моих глазах сравнение с Аэлитой, посмевшей её опередить в таком своём вкусовом и выставочном плане. – А это уже совсем горячо. – Решил Адам.

– И что вам мешает? – задаётся вслух вопросом Адам.

– Что? – не сразу поняла Ева, о чём её тут спрашивают, видимо так она была увлечена примеркой той для себя вещи, которая вызывает в ней столько мечтательного места и уважения. Правда, она быстро в себе собирается, и вот что говорит. – А вот подарить я это могу себе позволить.

А вот теперь пришло время растеряться Адаму. – Подарить? Кому подарить? – в предел озадачился Адам.

На что Ева смотрит с удивлённым недоумением на Адама, непонимающего самых элементарных вещей. Какая разница кому подарить эту непозволительную для себя вещь, когда её можно будет на себя примерить и значит, временно вступить в права её обладателя. А поносив, и совсем неважно сколько времени, передать на радость одариваемой стороне.

– Всё, мы идём в магазин. – Чуть ли не срывается с места такая всегда импульсивная Ева.

А Адам не такой последовательный как того хочет в нём видеть она, и он продолжает сидеть на своём месте в своём нерасторопном и тупом недоумении, ещё поди что желая знать, куда это Ева так спешит. Как будто она в это место не успеет. И Еве как бы это не прискорбно было, приходиться информировать Адама о своих планах.

– Вы разве со мной не идёте? – с долей удивления и сомнения в честности Адама спрашивает Ева, и не пойми на что указывая, косясь в сторону Аэлиты. Кто, между прочим, Адама не торопит, за собой не зная куда таща, и с ней можно насладиться тишиной и покоем, к чему вечно так стремится Адам, кому наиболее присуще стремление к потворствованию своей лени.

– А как насчёт расплатиться? – вот до чего же коварен Адам, сумевший найти вескую причину ещё посидеть на своём стуле, пока его будет стоя ждать Ева. И он будет исподтишка своей иронии на всё это её подчинение себе смотреть и наслаждаться тем, что всё будет так, как он сказал и ни на минуту быстрей, как того хотела Ева. Ну а то, что за это ему пришлось уплатить из своего кармана и это притом, что он ничего для себя не заказывал, а Ева вон сколько чашек кофе с булочками наела, то это вы сами себя за свою гордыню наказали. А вот если бы вы последовали вслед за экспрессивностью движения души Евы, в такие моменты забывающей обо всём и главное, о своих обязательствах перед другими людьми и правилами поведения в обществе, то за все эти её чудачества платил бы нерасторопный официант, даже и подумать не посмевший, что такая с виду приличная девушка, так решит на его счёт рассчитывать. И он может быть в душе был и не против её таких расчётливых планов на свой счёт, но всё же ему бы хотелось, чтобы и его ставили в расчёт.

– Тогда я вас на улице жду. – Говорит Ева и уходит.

– Знаю, как ты меня там будешь ждать, подглядывая за мной через окно. – Усмехнулся про себя Адам, скованный в одном не сдвигающем в сторону посмотреть себе за спину и на Аэлиту положении данных обязательств Еве о том, что в её присутствии он себе не будет позволять лишнего смотреть налево в сторону. – А всё-таки, что она там опять такого надумала? – и только задался этим вопросом Адам, как ответ на него раздался со стороны его спины звуком цокающих каблуков.

Глава 2

Сложная привязка к местности со своими ориентированиями в пространстве

– Туфли или кроссовки? – буквально сразу поставила Адама в тупик этой своей вопросительной озадаченностью Ева, отчего-то решив, что он в плане выбора для себя обуви большой эксперт.