Несвоевременный человек. Книга вторая. Вера

– Да вы действительно уникальный случай, со своим философским подходом к проблематике существования своего я. – Самую малость, в пределах допустимости с иронизировал Белоглазов. – И скажите, эта ваша двуличность…нет, не так. А скажем так, неоднозначная личность…Кстати, а где я вас раньше мог видеть? – Белоглазов до сбивался до своего вопроса и его следствия, пристального всматривания в Гая и в свою память, где он пытался отыскать предположительные сходства.

И в другой раз Гай обрадовался бы такому вниманию к себе с докторской стороны, тем более, вслед за доктором со своим вниманием к нему присоединилась и стоящая за спиной доктора Сирена. А это не только тешит самолюбие, но и по-особому щекочет нервы. А если это всё окутать дымкой таинственности со своими секретами – Гай, как уже упоминалось не раз, под прикрытием самого обычного больного, выполняет сверхсекретную миссию по изобличению заговора медиков-ренегатов, решивших ради своих карьерных устремлений и лишние деньги никогда не будут лишними, перейти на тёмную сторону, болезней, и они больше не лечат, а калечат, – то вообще, вся эта обстановка приобретает для Гая волнующее сердце значение.

Но сейчас за спиной Белоглазова находится не только Сирена, а там, не сводя своего взгляда с него, находится также Левша, а это призывает Гая к крайней осторожности. В общем, всё как в этих опасных миссиях, со всех сторон героя поджидает опасность, и если он хочет достичь своей цели, – а это, несомненно, девушка, а не как все почему-то вокруг представляют, лекарство от всех болезней и разгром подпольного синдиката врачей, на который и работает эта девушка, завлечённая в эти шпионские сети обманом: ей обещали вечную молодость, или бесплатную пластическую хирургию, – то он должен быть крайне осторожным.

– В учебниках по психологии, – с чувством превосходства заявляет в ответ Белоглазову Гай, – в разделе психологические типажи. Разве не ясно.

– Пожалуй. – Согласился Белоглазов, задумавшись. – А что вы ищете? – вдруг неожиданно спрашивает Белоглазов Гая. А Гай и сообразить не может, что тот имеет в виду, и только в недоумении переспрашивает. – Ищите?

– Ну, да. – Уже со своей долей самоуверенности, как само собой, говорит Белоглазов. – Ведь это единственное, что волнует и всё время занимает все эти неоднозначные, многослойные личности. Природа на их и на ваш счёт ещё не определилась, вот и они, все эти личности, и разбираются между собой, то есть ищут для себя значимые аргументы и обоснования того, кто из них наиболее достоин представлять собой эту человеческую оболочку.

– Вы сами за меня ответили. – С усмешкой сказал Гай. – Я ищу себя. – Добавил Гай, прямолинейно посмотрев на Сирену. Что не прошло мимо Белоглазова и он без намёка на намёк, прямиком реагирует на эти действия Гая. – Вы таким способом не только не найдёте себя, а только потеряете. – Говорит Белоглазов.

– А я, может быть, хочу обрести через потерю. Без чего, как мне думается, не бывает приобретений. – Вновь посмотрев на Белоглазова, сказал Гай.

– Это, знаете ли, здоровые мысли. – Понимающе улыбнулся в ответ Белоглазов.

– И как я понимаю, я на верном пути к своему выздоровлению. – Многозначительно сказал Гай.

– Возможно. – Со своей долей многозначительности проговорил Белоглазов. – Возможно, что вы, лишившись, – я надеюсь, что в физическом плане только на время, – стереотипного взгляда на окружающее, – заговорил Белоглазов, прямо указывая на перемотанный глаз Гая, – вместе с этим перестали мыслить стереотипами. А ваш моно взгляд, хоть и не обладает всеми теми разносторонними и широкоформатными преимуществами как при стерео взгляде, тем не менее, у него есть то, чего нельзя достичь, если смотреть на мир в оба глаза – только одним глазом можно точно прицелиться, и как итог, добиться попадания в цель. И это не только в буквальном смысле. Умение концентрироваться на своей цели, всегда позволяют достичь своих результатов.

– Тогда только и остаётся, как наметить для себя цель. – Сказал Гай и, прищурив глаз, посмотрел на Сирену.

Глава 6

Утро для вечера другая сторона разума, или мудренее.

Совсем не трудно догадаться, даже если не особенно задумываешься в своей жизни, какая часть суток вызывает у проживающего свою жизнь человека наибольшее число вопросов. Это, в общем, как и должно быть, и к этому подводит логика – подытоживающая суточный отрезок времени, часть дня называемая вечером. Ну а так как вечер по своему определению числится завершающей частью суток, когда подводятся итоги прошедшему дню и заодно свои промежуточные итоги временной дистанции под названием жизнь, которая и делится на эти временные отрезки, чтобы человеку было легче ориентироваться в пространстве и находилось время для всего, – и не только поспать, но и подумать над тем, как он бесцельно растрачивает своё время жизни, – то он вместе с подведением всех этих итогов, всей своей физической и умственной качественностью даёт ответы на все касающиеся его вопросы. Из чего, из этих ответов, собственно и делаются свои промежуточные выводы насчёт степени совершенства развития, в ту или другую сторону, этого индивидуума. Ну а эти все выводы, по большому счёту не блещут особой оригинальностью, и в большинстве случаев уже от классифицированы, по своим степеням развития: «Дурная голова ногам покоя не даёт», по времени приложения: «Юность легкомысленна, старость осторожна», и судьбоносно отлиты в афоризмах мудрецов: «Горбатого могила исправит», «Ему хоть кол на голове теши».

И хотя именно во время этой итоговой части суток рождается и возникает большая часть вопросов, задаётся ими человек в основном в другое время суток, а именно утром. Почему так происходит, то не трудно догадаться, – вроде с утра голова по свежее и на расстоянии, во временном отдалении всегда думается разумнее. Хотя, скорей всего, так происходит оттого, что человек до последнего откладывает вопрос взятия на себя ответственности. А любой ответ на первостепенной важности вопрос, уже в самом себе подразумевает ответственность за ответ на него (держать ответ и есть ответственность – уже один общий корень на это указывает).

Вот человек и откладывает на ближайшее потом, раз уж дальше откладывать нельзя, ответы на эти и на другие вопросы. Так что если вечер, эта та часть суток, когда рождается основная масса вопросов, то утро, это то самое время, когда задаются всеми этими возникшими вопросами, для начала пытаясь понять, с какой стати и по чьему такому недоразумению, он оказался в таком вопросительном тупике (это риторический вопрос – ясно, что по твоему, но такая уж особенность у людей, не признавать на слово очевидное и как можно больше оттягивать это признание), а уж затем, когда уже и смысла нет отпираться, – судя по этой разбитной и разбитой в хлам роже, отражённо поглядывающей на тебя из зеркала, у тебя ещё есть порох в пороховницах, – ты, наконец, начинаешь задаваться столь волнующими тебя вопросами.

– И как всё это понимать? – вопросил скорей всего самого себя, а не кого-то ещё, с трудом оторвавший голову от пола Владислав. И хотя людям, отрывающим свою голову из такого сонного, ближе к полу положения, как правило, не нужны ответы на эти их даже не вопросы, а всего лишь эмоциональные посылы, – они ещё не достигли того качественного разумного состояния, которое способствует их пониманию окружающего, – всё же на этот раз Владислав не остался без ответного внимания, и не от кого-нибудь дальне постороннего, а от Друга. И Друг всегда сможет найти нужные слова и поддержать друга.

– А как хочешь, или в твоём случае будет вернее сказать, как можешь. – Заявляет Друг откуда-то сверху своих ног, чьи носки чуть ли не упираются в лоб Владислава. Что, а что в точности не уточняется (вид выглядывающих через дырки пальцев, или другие качественные характеристики носков), мотивирует к подъёму Владислава дальше, и вот он уже не лежит, а сидит на полу и из этого своего нового положения смотрит на Друга. Друг же, как и всякий друг, даже названный, не будет хмуриться на своего друга и поддержит его понимающей улыбкой и таким же словом. – Пока зрительно не прозрел, задавай всё, что у тебя накипело за ночь. – Сказал Друг. И Друг угадал, у Владислава действительно так много за эту без памятливую ночь накипело, что он не рванул прямо сейчас обваривать кипятком руки в туалет, а для начала решил выпустить словесный пар. Ну а когда выпускают пар, то не нужно ожидать от этого парового котла особой последовательности и разумности в его высказываниях.

– Да как же так? – глядя на свои разбитые и распухшие руки, Владислав опять вопросил себя. После чего он поднимает руки и начинает осторожно приближать пальцы рук к своему лицу. А так как его лицо тоже находится в распухшем состоянии, с перебитыми нервными окончаниями, то Владислав не сразу может определить, в каких границах находится его лицо. Из-за чего его пальцы, к своей и Владислава неожиданности, не находят, а натыкаются на внешние контуры лица, и только после этого, как луноход на Луне, начинают постепенно, шажок за шажком, преодолевать этот бугристый, со своими кратерами, путь по этой новой для Владислава планете, называемой ещё вчера, головой Владислава.

– Вот те раз. – Делает для себя исторический вывод Владислав – он в первый раз на своём жизненном пути оказался в такой крайне жёсткой, травматической ситуации, вот в чём её историзм для него и состоит. Между тем, время для эмоций закончилось, и Владислав, опустив руки, но не лицо, наконец, по существу задаёт вопрос. – А ты не перестарался?

– Если ты задаёшься этим вопросом, то нет. – Следует с долей иронии ответ Друга. На что Владислав мог бы привести достаточно убедительные контраргументы, но тут ему вспомнились уже причины, приведшие его в это состояние, и он в мрачности мыслей потемнел лицом и из глубины своей памятливости спросил Друга. – Но как же она могла так поступить со мной?

– Если смогла, то значит, смогла, и это единственное, что тебе нужно знать о ней. Да и разве знание причин что-то изменит? – вопросом на вопрос ответил Друг. А Владислав, несмотря на все те аргументы, которая ему предъявила жизнь, оставив неживые напоминания на лице, ведёт себя строптиво и он не соглашается с Другом.

– Изменит! – крепко так, заявляет Владислав.

– Значит, у тебя ещё теплится надежда, если не сдаёшься. – Рассудил Друг.

– И не без оснований. – Говорит Владислав.

– И что это за основания такие? – заинтересованно спрашивает Друг.

– А хотя бы то, что мы, не сговариваясь, встретились с ней. – Искря в глазах, заявил Владислав. Но судя по стоящему на лице Друга хладнокровию, то этот аргумент Владислава нисколько его не убедил в том, в чём его хотел убедить Владислава. А вот ответ Друга, как раз привёл к растерянности Владислава.

– А ты в этом уверен? – спрашивает в ответ Друг.

– А что не так? – в непонимании переспрашивает Владислав.

– А то, что я отправил сообщение, с указанием времени и места, где ты её будешь ждать. Вот вы и встретились. – Друг своим сообщением прямо вогнал Владислава в ступор мыслей. И ему только и хватило, как воскликнуть: «Но!», – и на этом всё (он понял, каким образом Друг отправил сообщение Сирене – он ведь с его телефона ей звонил).

– Тогда может быть, я ещё чего-то важного не знаю? – после небольшой паузы спросил Владислав Друга.

– Это мне впору задаться этим вопросом. – Вдруг переменившись в раздражённого человека, заявил Друг. – Но я им не задаюсь. А знаешь почему? – наклонившись к Владиславу, задался вопросом Друг. И Владиславу ничего другого не остаётся делать, как переспросить: Почему?

– А потому, что я тебе доверяю. И если ты сочтёшь нужным что-то мною незнаемое сообщить, то ты по моему разумению, обязательно сообщишь. Так ведь? – не сводя своего взгляда с Владислава, задался вопросом Друг. И тут Владислав вдруг счёл, что сейчас как раз настал тот самый нужный момент, и он рассказал Другу, в какую он сложную историю попал.