Ученица Лесника. Бесцветный огонь

– Ты ожидала увидеть во дворе танк? Я ездил в Италию на соревнования по конному спорту. А обратно… Получилось так, что кое-кто не продлил аренду транспорта, на котором везли лошадей. Я сказал: “Давайте я их пригоню своим ходом”. И пригнал. Зерно по дороге найти не проблема, напоить их тоже, ну а обращаться с лошадьми в походе меня учить не надо.

“Ну да… И на границе у тебя с ними проблем никаких, по определению. Ведьмак может попросту внушить таможеннику, все что ему нужно. Лесь тоже на шабаши в Польшу катается регулярно, через границу, без всякого загранпаспорта…”

– Два жеребца стоят в вашем сарайчике, едят сено. Ты их не заметила?

– Нет. А можно покататься? Я бы за одеждой съездила.

Зигфрид удивленно посмотрел на Леся. Тот пожал плечами.

– Если их хозяин не против. Ты только учти, что это не наши колхозные клячи, а настоящие кони.

* * *

– …поэтому я приехал к Леснику. Раньше я никогда не был в таком положении. Быть где-то хозяином и использовать знание земли – это непривычно. Я и так всегда был самым сильным, куда бы не приходил. Лишь несколько раз мне приходилось отступать.

Конь Зигфрида оступился и он слегка качнулся в седле. Ирина, ехавшая чуть сзади, спросила:

– Зачем тогда было это делать?

– Другого выхода не было. Помнишь, как там, в кирхе, тебя поймали в ловушку? Как легко это вышло? Они были очень сильны и даже когда я объявил себя наследником, все висело на волоске. А вообще сложилось очень удачно. Защитник одолжил мне щит, место тоже подошло (я родился неподалеку) и ты помогла.

– Я?

– Да. Ты ведь молилась, как я и просил.

– Не знаю. Я не умею. И молитв тоже не знаю.

– Это не важно. Слова здесь не главное.

Ирина вспомнила ту ночь, когда Зигфрид, прикрывавший ее щитом, сделал первый шаг вперед, по ледяному камню. О чем она тогда думала? Забыла… Но уж точно не “Отче наш” про себя повторяла.

– Даже если бы я не справился, их добила бы Татарка.

– Ты мог бы и не нападать на них.

– Тогда бы напали они и мне пришлось обороняться. Тебя я защитить в этом случае вряд ли сумел бы.

– Ну я не знаю… Договориться как-то?

Зигфрид обернулся через плечо и воззрился на нее с неподдельным изумлением.

– Со слугами Сатаны не может быть никаких договоров. С ними я буду договариваться только сталью и огнем.

– Как тогда, в сорок первом?

Он отвернулся и довольно долго они ехали молча. Кони почти бесшумно ступали по ковру опавшей листвы и только птицы пели в кронах деревьев.

– Надеюсь, ты не думаешь, что все люди одинаковы? – наконец спросил Зигфрид. – Даю тебе слово, что за всю свою жизнь я не убил никого, кто не стоял против меня с оружием в руках. Никогда я не убивал сдавшихся в плен, не уничтожал мирных жителей и не сжигал их дома, если только это не происходило в бою, когда нет выбора. На последней войне мои солдаты не выполняли приказов об уничтожении евреев и комиссаров. Насильников и мародеров мы расстреливали.

– Ты не мог тогда вообще не приходить?

– Не мог… – он покачал головой. – Ты не понимаешь, что значит присяга для таких, как я. А вот Лесник это знает, поэтому он был так спокоен. Я не мог не выполнить приказ. Все очень просто, Рыжая. Долг есть долг и деваться тут некуда.

– Но что, если страной правит…

– Кто-то вроде Гитлера? Да, тогда все плохо. Приказ останется приказом, а присяга – присягой. Потом на него было организовано покушение, но уже без меня, а я разобрался, кто дергал за ниточки, но было слишком поздно. Там, между мирами, я просил, чтобы когда мое наказание закончится, мне дали возможность отомстить. Бог услышал меня. Вот и твои вещи!

Они остановились на широкой поляне, посреди которой под кучей веток лежало платье Ирины и ее кинжал.

– Ты увидел? – спросила она.

– Да. Такое оружие сложно не заметить.

Он повернул коня и отвернулся, давая ей возможность переодеться. Ирина спрыгнула с конской спины (она ехала без седла, второго у Зигфрида не было, только попона) и вытащила сверток. Стянула джинсы и рубашку, закрепила ножны на бедре правой ноги, надела платье. Подумала, что конский пот, пропитавший внутреннюю сторону джинсов, уже совершенно не раздражает ее кожу. Раньше она после поездок краснела и чесалась, теперь нет. Привыкла.

Услышав, что она снова вскочила на коня, Зигфрид оглянулся и тронул своего. Спросил ее:

– Здесь найдется пруд, где их можно выкупать?

– Не холодно будет?

– Прохладно. Но я не буду их загонять в воду. Щеткой протру. Спину под седлом нужно мыть регулярно.

– Поехали…

В сторожку они вернулись только вечером. Зигфрид отдал Лесю зайца, которого убил по дороге броском камня и ушел в сарай, к лошадям.

Глава вторая

– Что-то случилось, Рыжая. Вставай!

Она с трудом разлепила глаза. Была ночь. Скрипнула входная дверь сторожки. Лесь вышел, но ни одного лучика света в комнату не проникло.

Поднявшись, она на ощупь нашла висевшее на стене платье, надела его, повесила на плечо плетеный пояс с кинжалом и вслепую прошла к двери.

Луны не было. Две светлых тени в темноте – учитель и Зигфрид.

– Что случилось? – спросила она.

– Посмотри туда…

Она подошла к ним. Небо на юго-востоке светилось.

– Что это? Рассвет? – она посмотрела на учителя. – Но ещё рано.

– Это не рассвет, – ответил немец.

– А что?