Последнее заклятие

– Только не сегодня! – расхохотался я. – У меня с самого утра чересчур насыщенный день!

– Но, может быть…

– Нет! – я хлопнул ладонью по столу. – Хватит! Я уже сказал: никуда не поеду! И всё!

– Хорошо, – Гилэйн покорно вздохнул и поднялся с лавки. – Но если ты передумаешь, то сможешь найти меня в Акаре. Я остановился в трактире «Одинокий моряк» и пробуду там ещё несколько дней. Прощай…

Гилэйн поклонился и медленно ступая вышел из пещеры. Я смотрел ему вслед до тех пор, пока его тёмная фигура не скрылась среди скал. И в голове моей беспрерывно вертелись мысли о Йорке. Не могу сказать, чтобы мысли эти вызывали у меня в душе трепет как, например, семьсот лет назад. Но семьсот лет назад и сама Йорка тоже была иной, очень отличающейся от той Йорки, с которой мы расстались.

Я готов был терпеть её вспыльчивый характер и, если бы дело ограничивалось только этим, у нас с Йоркой всё было бы нормально. Но Йорка была очень увлекающимся человеком и когда она ударилась в магию, то стала совершенно невыносима в быту. Чего стоили, хотя бы, все эти её связки сушёных лягушек и вонючих кореньев и трав, развешанные по стенам! И эти гнусные жабы, вечно заползающие в нашу постель! И неразборчиво произносимые замогильным голосом магические заклинания, напоминающие то ли матерщину, то ли звуки, издаваемые блюющим с перепоя человеком. И эти пляски голышом у костра каждое полнолуние, в компании таких же придурочных ведьм… К тому же, она была очень ревнивой женщиной. Вечно возмущалась, что я глазею на её голых подруг. А что мне оставалось делать, если они всю ночь, как ненормальные, с воем и хохотом летают перед пещерой?! Вы бы на моём месте смогли заснуть? Вот то-то… К тому же и фигурки у них были довольно приятные… Смотреть – одно удовольствие… Поэтому, в общем-то, мы с Йоркой и расстались. Хотя до своего фанатичного увлечения она была просто классной девчонкой…

Я вспомнил, как мы с Йоркой отправились на Землю – хотели совершить небольшое путешествие – и застряли там. Я собирался просто показать Йорке новый для неё мир, цивилизованную жизнь без мечей и каждодневного смертоубийства. Но мы не смогли вернуться обратно в Межгорье. И именно в тот период, когда мы от отчаяния пытались использовать любую возможность для своего возвращения, Йорка и познакомилась на Земле с одним экстрасенсом.

Я не ожидал, что из этой глупой затеи может получиться что-то путное, но Йорка оказалась способной ученицей. И именно из-за её способностей мы и влипли в целую кучу самых неприятных историй. Даже сейчас я с содроганием вспоминаю все эти перестрелки, погони и постоянное ожидание ареста или выстрела в спину. Но с другой стороны, если бы не Йоркино колдовство, фиг бы мы вернулись обратно в Межгорье.

Всё это произошло лет четыреста назад или чуть меньше. Сразу после победы над инксами, но ещё до начала настоящей войны с Закриарьем. Так что и в Межгорье мы опять попали в самый разгар боевого веселья. Как раз тогда, когда армия Сакра разбила в битве при Кагоаре войска Кавара – закриарского короля. Оставшиеся в живых солдаты Кавара разбежались по всей стране, и долго ещё не было покоя ни от них, ни от межгорских отрядов, вылавливающих беглецов. Так что нам с Йоркой пришлось скрываться в Сиузских горах, в этой самой пещере, где я и поныне обитаю.

Но постепенно всё утряслось и для нас с Йоркой наступила спокойная жизнь. Относительно спокойная, конечно. Ведь нельзя же назвать совершенно спокойной жизнь, когда ходишь по своей собственной пещере, опасливо озираясь на медвежьи шкуры, которые могут вдруг ожить по Йоркиной глупости (однажды так и случилось, когда Йорка что-то там напутала с заклинаниями). Короче говоря, и я, и Йорка испытали большое облегчение от того, что в конце концов расстались. Она перестала раздражать меня своими варёными змеями и ночными полётами, а я перестал мешать ей развлекаться колдовскими штучками.

Да, собственно говоря, и расставанием-то это нельзя было назвать. Она просто исчезла в один прекрасный день. И даже не соизволила по-человечески проститься со мной. Ушёл я утром на охоту, а под вечер прихожу – её нет. Только перед пещерой маячит вереница светящихся букв – её прощальное письмо… А рядом с этим посланием прямо в воздухе болтается маленький зелёный шарик с надписью: «для ответа». Может быть, мне и не стоило давать «ответ» в подобной форме – зелёный шарик наверняка обалдел от такой резкости – но я в тот момент был очень на Йорку зол. Тем более что ещё с самого утра мы с ней сильно полаялись. Это немного позже я уже успокоился и понял всю выгоду одинокого пребывания в горах, а в тот момент я просто убить её был готов.

Йорка всегда любила драматизировать ситуацию и раздувать скандал из-за любой ерунды. Ну, подумаешь, выбросил я случайно в помойную яму какие-то нужные ей мышиные хвостики… Специально я это сделал, что ли?..

В общем-то, да… Специально… Лежат, воняют… Сушит она их, видите ли… Лучше бы крестиком вышивала…

Йорка… Интересно, как она там сейчас? Вспоминает ли обо мне? Скучает? Нет, наверное. Я же не скучаю по ней! Или скучаю?..

Я тяжело вздохнул и отправился чинить свои парники. Могла бы хоть раз навестить меня, сердито подумал я. Так ведь нет, не дождёшься. Обиделась она, гордая, видите ли. Ведьма восемьсотлетняя… А может, я подох уже тут, а? В одиночестве. Ну, не сам подох, конечно – Бессмертный, всё-таки, – так убили. Вон, желающих сколько было за сотню лет! По мою душу.

Вообще-то Йорка знает, как я владею мечом. Она и сама владеет им не хуже. Так что поводов для беспокойства за мою жизнь у неё, честно говоря, быть не должно. Да и чего ей из-за меня переживать-то?! С какой стати? Сидит себе в болоте со своими подружками, колдует помаленьку, а на меня давно уже положила… Ну и наплевать! Мне и здесь неплохо. Без её волшебных фокусов. Спокойней одному жить, что ни говори. Никто не достаёт, никто не мешает… Хозяйством занимаешься… Вот, приведу в порядок огород, потом уборку в пещерке сделаю. Потом… потом ещё чего-нибудь придумаю.

И хватит самого себя накручивать! Какие ещё драконы?! Я ведь из Межгорья могу уйти в любой момент. Достаточно попросить первого встречного колдуна – хоть того же Гилэйна, – и я мигом окажусь на Земле. Или в любом другом мире, по собственному выбору. Так что, все эти драконы ихние мне до лампочки. В конце концов, сами виноваты. Не хрена было колдовство разводить в стране! Вот и выкручивайтесь теперь сами. Я же – человек свободный, и ничто меня здесь не держит… Кроме Йорки…

Вот, сука Гилэйн, подумал я. Морда колдовская! Разбередил душу разговорами об этой девчонке. Сколько лет я о ней даже и не вспоминал, а тут…

Да нет, вспоминал, конечно, чего самому себе врать-то? Да вот только гнал от себя эти воспоминания, гнал, словно они могли причинить мне боль. Но ведь не так уж всё плохо было у нас с Йоркой! И расстались мы довольно культурно… По крайней мере, без скандалов. И непонятно, чего я сейчас-то на Йорку злюсь.

А ведь Гилэйн не так уж и прост, как кажется на первый взгляд, подумал я. И ведь догадался же, что я от тоски и скуки уже дурею. Но, может быть, он и прав насчёт того, что мне стало скучно, однако ввязываться в эту драконово-йорковскую эпопею у меня нет ни малейшего желания. Или есть?..

Когда я, наконец, получил возможность вести спокойную жизнь, то первые пятьдесят лет просто наслаждался, честное слово. После всех этих войн с инксами и закриарцами, после разборок с Земной мафией, после походов и боёв – сидеть просто так на солнышке было за счастье. Но теперь…

А ведь я чуть ли не радуюсь, когда эти полоумные рыцари заявляются сюда. Если бы не они, я бы от тоски точно загнулся. И Йорка своей магией тоже только со скуки занялась, не иначе. Просто она раньше меня начала скучать. Но это уже особенности возраста – я же ведь вдвое старше неё, что ни говори.

Я отбросил в сторону молоток и выдернул из грядки торчащий там рукоятью вверх меч (вот он где, оказывается!..) Рука описала привычное движение, и стальное лезвие с шумом рассекло воздух.

Не знаю, я ещё ничего не решил, злобно подумал я. Я просто хочу привести в порядок своё оружие, почистить его, заточить. Свинство, всё-таки, так обращаться с мечом. Со своим старым боевым товарищем. Он ещё может мне пригодиться… В каком трактире остановился Гилэйн? «Одинокий моряк», кажется? Хорошее название. Романтическое. Сразу навевает мысли о старом и опытном капитане корабля, прошедшим все моря на свете. И списанным на берег за ненадобностью…

А может и правда съездить к Йорке? Подбить её на этот драконий поход мне вряд ли удастся (не такая уж она и дура, что бы я там про неё ни говорил), но хоть увидимся с ней, поболтаем… Про драконов… Или, к примеру, вспомним, как на Земле в казино отрывались, какая драка была на бульваре, как нас с ней в гостинице чуть не арестовали… Или битву при Андиоаре, когда мы с Йоркой сражались рядом, «плечом к плечу», как говорит Гилэйн. И нашу победу, после которой я окончательно поверил в мощь своей степной армии. Или то, как оказались у повстанцев на острове Сигр. А ещё я мог бы рассказать Йорке о своей встрече с Автором. Она об этом ничего не знает, меня занесло к нему лет сорок назад, когда Йорка уже жила на своих болотах. Кстати, интересно, выполнит ли он, наконец, моё желание? Вообще-то он обещал, но пока что-то не чувствуется…

Я представил себе, как мы с Йоркой сидим рядышком, возле костра. Совсем как тогда, в Криарском лесу, после победы над инксами. Сидим и предаёмся воспоминаниям. Ведь есть же, что вспомнить, честное слово! И не только плохое, но и хорошее. И хорошего гораздо больше. А моё хозяйство подождёт. Ни огород, ни парники никуда не денутся. А уж кладбище – и подавно.

Взгляд мой пробежал по рядам могил неудачливых рыцарей и остановился на свежем ещё холмике с табличкой: «ДУРАК №62». Вот именно, подумал я. Потрясающе точное определение. И не только для этого несчастного думбола.

Ведь, если я поеду к Йорке на Риифорские болота; если я снова оставлю свою нынешнюю, тихую и относительно безопасную и спокойную, жизнь, я как раз и буду дураком номер шестьдесят три. И, вполне возможно, с таким же исходом, как и шестьдесят два уже лежащих здесь.

Но если я не сделаю этого, возразил я себе, то буду уже дураком номер один.

И я пошёл собираться в дорогу.

Глава вторая. ТРАКТИР «ОДИНОКИЙ МОРЯК»

Акарский трактир «Одинокий моряк» всем своим видом напоминал посетителям о существовании такого независимого государства, как Закриарье. Хотя, собственно говоря, Закриарье никогда и не было полностью независимым. Да и самого государства-то как такового никогда не существовало. Просто в своё время, когда всё Межгорье находилось под игом инксов, в эти места переселилось огромное количество народа. Очень многие бежали сюда, спасая свою жизнь. И отделённые от инксийских рыцарей рекой Криар, протекающей через лес, эти люди находились в относительной безопасности. За шесть-семь десятков лет им удалось создать несколько городков, организовать свои общины и даже построить небольшой порт – Кагоар. До этой волны эмиграции здесь находились только лишь небольшой рыбацкий посёлок (на месте нынешнего Кагоара), да несколько маленьких общин, пасущих свои стада у подножия Сиузских гор. Но постепенно местность обживалась людьми, и вскоре о ней уже стали говорить, как о Закриарье.

Люди, населявшие Закриарье, пытались копировать привычный для них уклад жизни, тот образ существования, который был им понятен с детства. Но в Межгорье существовали Бессмертные, принявшие на себя функции правителей. В Закриарье же Бессмертных не было. И эти функции взяли на себя простые люди. Но если Бессмертные, видя благо страны в отсутствии военных конфликтов (что, в конце концов, обернулось против нас самих во время инксийской кампании) занимались разоружением крестьян и всячески старались создать в Межгорье мирную жизнь, то закриарские вожди поступали иначе. Все свои силы они направляли на милитаризацию. В результате чего в Закриарье в кратчайшие сроки была создана мощная и сильная армия, которая немало помогла Межгорью в войне против инксов.

К тому моменту, когда я повёл Степь на Лаоэрт, в Закриарье правил Кавар – смелый и отважный охотник, не желавший никому подчиняться. Его считали здесь самым главным, и он обладал большими полномочиями, но пользовался ими Кавар в исключительных случаях. В обычное же время страна его существовала сама по себе. Возможно, что подобное государство и сумело бы выжить, если б не инксы. Учитывая их присутствие, будущее Закриарья оказывалось под вопросом. Инксийские крепости стояли уже по всему левому берегу Криара и, если бы Степь не начала войну, Закриарье ожидала бы участь всего остального Межгорья. Возможно, что Кавар хорошо понимал это и, когда я явился к нему за помощью, раздумывал он не очень долго.

Йорка считала, что на решение Кавара повлияли мои угрозы относительно того, что в случае нашей победы Закриарье вынуждено будет воевать с Межгорьем, а в случае нашего поражения – с инксами. Я же думаю, что Кавар просто захотел править всем Межгорьем, а не одним только Закриарьем. Но это его желание пошло вразрез с желанием Сакра – пастуха из Риифорских лугов, бывшего командиром одной из моих армий. И буквально на следующий же день после бегства инксов, под стенами Лаоэрта – нынешней столицы Межгорья – произошла кровавая стычка, положившая начало новой большой войне.

Обе армии – и Кавара, и Сакра – рассчитывали на мою поддержку, но я оставил решение этого вопроса на их усмотрение. Я не стал помогать ни одной из сторон. Я дал себе слово, что после изгнания инксов ни один Бессмертный не будет больше даже пытаться править людьми. И я своё слово сдержал. Инксы были пришельцами из иного мира и в Межгорье они явились с оружием. Совсем иное дело – споры между Каваром и Сакром. Тут я уже не хотел вмешиваться. И правильно сделал.

Война окончилась поражением Закриарья, Сакр сел на трон в Лаоэрте и запретил даже упоминать название несуществующего государства. И каждый следующий принц подтверждал это запрещение, принявшее уже силу закона. Но местные люди продолжали называть эти области Закриарьем, хотя такие слова и грозили им крупными неприятностями. Мне кажется, они гордились тем, что их вождь – Кавар – сумел самостоятельно организовать сопротивление инксам, тогда как Межгорью для этого потребовалась помощь Бессмертных. И закриарцы не смирились со своим положением провинции, со своей зависимостью от Лаоэрта. Они продолжали называть своей столицей Кагоар и давать своим детям специфические имена с невообразимым чередованием звуков «а» и «р» (что в Межгорье больше нигде не встречалось). Отношение же их к метрополии было неоднозначным. На высоком уровне они старались поддерживать контакты. А среди простых людей всячески показывали своё превосходство над межгорцами. С чем я и столкнулся в трактире «Одинокий моряк».

Несмотря на то, что в трактире было не так уж много людей, шум здесь стоял сильный. И исходил он от изрядно подвыпившей компании, занявшей три сдвинутых стола, на которых красовались остатки жареного кабанчика и целая шеренга опорожнённых кувшинов из-под вина. Насколько я понял из их пьяного гогота, это были лесорубы, продавшие какому-то купцу лес и обмывавшие теперь удачную сделку.

При виде шумного веселья я сразу же вспомнил, какое здесь, в Закриарье, хорошее вино, и как давно уже я его не пробовал. Денег у меня немного, но на кувшинчик я, пожалуй, наскребу, подумал я и направился к пустующему в углу столику. Гилэйн может немного и обождать, а вино – нет. Кто знает, когда ещё мне доведётся его попробовать?

Не успел я усесться на деревянную лавку, как возле меня возникла служанка, учтиво спросившая, что угодно доброму гостю. Доброму гостю было угодно крепкого тёмного тиоарского вина и жареных квигов – плодов, очень напоминающих по вкусу орехи. И меньше чем через минуту передо мной на гладко обструганных досках стола уже стояли кувшин с вином и глиняная чашка с маленькими золотисто-коричневыми жареными плодами. Я налил себе полную кружку, медленно, смакуя, выцедил её и, захрустев квигами, оглядел зал трактира.

Кроме компании лесорубов, орущих во всё горло старые песни, здесь расположилась четвёрка моряков, коротавших время за игрой в кости. Одеты они были по последней здешней моде – кожаные куртки нараспашку, кожаные же кепочки надвинуты на самые брови, а правое ухо каждого моряка украшает золотая серьга. Непонятно только было, что они делают в Акаре, в трёх днях пути от морского побережья. Сбились с курса, что ли? Но, с другой стороны, само название трактира вполне подходит к подобным посетителям. И даже больше именно к ним, чем к кому-либо другому. А вот кому уж это место совсем не подходит, кто совершенно не вписывается в этот трактир, так это посетитель, занявший стол в противоположном углу.

И своей гордой осанкой, и дорогой одеждой – один только его бархатный ярко-красный плащ, небрежно брошенный рядом с ним на лавку, стоил никак не меньше пяти золотых – этот посетитель походил на благородного человека. Наверное, какой-нибудь барон, подумал я, глядя как сердито он хмурит брови и перекатывает в ладонях полупустую кружку. Интересно, что ему здесь нужно? Этот трактир не слишком-то подходящее место для благородных людей. Те обычно предпочитают «Золотого единорога» или «Небесную лилию», где и света побольше, и выбор вин и закусок побогаче. Да и побезопаснее там, чем здесь, по соседству с подвыпившими лесорубами или моряками, азартно режущимися в кости…

– Не угостит ли добрый человек кружечкой вина одинокую женщину?..

Я поднял глаза. Возле моего стола игриво улыбаясь стояла симпатичная темноволосая женщина лет двадцати пяти. Одета она была вызывающе. Как, впрочем, и все женщины, промышляющие по трактирам подобным ремеслом. И, как и у всех них, во взгляде её притаились испуг и надежда на возможный заработок. Почему-то у всех проституток можно заметить подобное выражение в глазах. И замаскировать его не в силах ни игривая улыбка, ни глубокое декольте или коротенькая юбочка, ни смелые речи. Всегда сквозь всё это пробиваются наружу робкая надежда и опаска. Проступают, как изображение старой фрески, небрежно замазанное белой краской.

Я ничего от неё не хотел, но лицо этой женщины мне понравилось. И потом, любая компания приятна, особенно после долгих лет одиночества. Видимо, я соскучился по людям.

– Садись, – хлопнул я ладонью по лавке. – Ты любишь тёмное тиоарское?

– Крепкое? – спросила она и игривая улыбка её сменилась откровенно радостной.

– Крепче не бывает, – ответил я.

Ободрённая моим ответом и уже, наверное, рассчитывающая на скорый заработок, женщина тут же уселась на лавку и прижалась ко мне плечом. Я осторожно отстранил её локтем и налил кружку вина.

– Всего шесть медяков, – прошептала она, настойчиво повторяя попытку прильнуть ко мне как можно нежнее и ласковее.