Леонид Слуцкий. Тренер из соседнего двора

Слушаю маму Слуцкого – и вспоминаю прекрасную фразу кого-то из классиков: «Не нужно воспитывать детей. Они все равно будут такими же, как вы. Воспитывайте себя».

Именно так Людмила Николаевна воспитывала будущего главного тренера сборной России.

Когда Лёне было полтора-два годика, в Волгоград из Краснодара приехала в гости Галина, средняя из трех сестер Андреевых. А старшая сестра Тамара в ту пору жила в ГДР со служившим там мужем. С вещами в Волгограде тогда было трудно, и она привезла в подарок из Восточной Германии необыкновенно красивые рубашечку и шортики для Лёни. Мама его нарядила, они пошли по улице – и вдруг Галина сказала: «Ой, какой красивый мальчишка, Люд! А представляешь – вдруг он у нас когда-то будет знаменитым?!»

Маме это предсказание средней сестры врезалось в память. Галина до сих пор работает, поэтому в Москву наведывается нечасто. А вот старшая, Тамара, уже на пенсии. Когда она оказывается в столице, Слуцкий берет билеты во все возможные театры, и два-три раза за визит ходит вместе с мамой и тетей на спектакли. Та ему все время говорит: «Лёнечка, вот смотрю на тебя – как ты не стесняешься с 76-летней бабкой в театр идти?» Главный тренер ЦСКА пожимает плечами: «Тетя Тамара, это ты – бабка?!»

А однажды прогноз о большом будущем Слуцкого сделает сама Людмила Николаевна. Произойдет это, правда, много лет спустя – когда 2 декабря 2010 года Россия получит чемпионат мира по футболу-2018. В этот момент в квартире Слуцких был давний знакомый, риелтор Игорь – он как раз занимался покупкой их нынешнего жилья в «Алых парусах».

И вдруг мама Слуцкого, услышав новость о ЧМ-2018 в России, сама для себя неожиданно сказала: «Игорь, вот увидите – мой сын будет главным тренером сборной России на нашем чемпионате мира». Сказала – и забыла. А когда четыре с половиной года спустя по телевизору объявили теперь уже о назначении Слуцкого главным тренером национальной команды, риелтор тут же позвонил ей: «Люда, а вы помните свою фразу?..»

Она не знала, почему ее произнесла. Сама говорит: не стоит искать за этим анализа или какой-то глубокой мысли. Просто такова она, материнская любовь и интуиция.

А тогда, в Волгограде, юный Леонид ни о какой Москве и не задумывался. И даже позже, выигрывая матч за матчем в детском футболе с «Олимпией» – тоже. И вся жизнь, вся карьера у него идет именно так – шаг за шагом. На моих глазах, когда мы вместе с ним и комментатором «НТВ-плюс» Денисом Казанским брали интервью (!) у Жозе Моуринью в феврале 2009 года, Слуцкий спросил португальского мэтра: «Вы как тренер согласны с тем, что самый важный матч – следующий?» И услышал моментальное: «Абсолютно!»

В жизни Слуцкого был миллион таких микроматчей с судьбой. Не во всех он побеждал. Но после поражений, даже тяжелых, вставал, отряхивался – и шел дальше.

• • • • •

Шесть лет назад, собирая материал для книги о футбольных тренерах «Секреты футбольных маэстро», я спросил Слуцкого, считает ли он себя амбициозным человеком. К тому времени, замечу, у него не было еще ни одного трофея.

«Да, я очень амбициозный, – ответил тренер. – Еще в школе, в начальных классах, любая «четверка» могла привести меня к рыданиям. Хотелось быть самым лучшим. И когда я поступил в Волгоградский институт физкультуры, то был за всю историю нашего вуза вторым человеком, который пришел на отделение футбола с золотой медалью. И не то чтобы я к ней специально стремился – просто хотел, чтобы у меня все было на «отлично». Уверен, что таким же будет и мой сын».

Дима, к слову, стал – по крайней мере на сегодня – не отличником, а хорошистом. Но в международной школе с преподавателями из Англии, США, Австралии, в которой к тому же он занимается и по англоязычной (обязательной), и по русскоязычной (добровольной) программе, это тоже недурно.

В футбол, как мы выяснили, Слуцкий влюбился не благодаря отцу. Тогда как?

«Первая любовь к футболу – это двор. А потом был первый турнир, который смотрел более или менее осознанно – Олимпийские игры 1980 года в Москве. (Слуцкому тогда было девять лет. – Прим. И. Р.) Я тогда был в деревне – в детстве все время летом ездил туда с бабушкой к своей тетке, средней маминой сестре. Она жила в совхозе «Красносельский» Краснодарского края. И вот мы с другом, старше года на четыре, смотрели всю Олимпиаду. До сих пор помню всех тогдашних олимпийских чемпионов – включая Яака Уудмяэ в тройном прыжке, который победил Виктора Санеева…»

Тут у меня в стоявшую на столе чашку чая упала челюсть, причем не искусственная. А Слуцкий, как ни в чем не бывало, продолжал:

«Помню, естественно, и футбольный турнир. Был очень разочарован, когда наши проиграли сборной ГДР в полуфинале. Но спорт после этого смотрел уже неотрывно. У нас в Волгограде в детстве все болели в футболе или за киевское «Динамо», или за «Спартак», а в хоккее – за ЦСКА, потому что он у всех выигрывал. Но я с девяти лет регулярно ходил с пацанами из нашего двора на «Ротор». Он не играл в высшей лиге, но мы знали и любили всех звезд волгоградского футбола – Гузенко, Дивака, Ванина, Файзулина. А поскольку у меня с детства была любимая команда внутри своего города, не было поклонения перед другими».

Не было у него и каких-то персональных кумиров. Вся комната была облеплена постерами, но это была не Москва, а Волгоград, и потому добывались они по простому принципу – что досталось, то и вешаю. Тренер точно помнит, что у него на стенке висел плакат со сборной СССР – победительницей Олимпиады в Сеуле 1988 года. Интересно, как бы он отреагировал, скажи ему кто, что 19 лет спустя его команда сыграет против ее главного тренера Анатолия Бышовца в финале Кубка России?..

Еще в комнате были постеры Рууда Гуллита и Андре Агасси. И когда, уже будучи известным тренером, Слуцкий взахлеб станет читать автобиографию американского теннисиста – и, как всегда, извлекать из нее много полезных психологических деталей, – та картинка с детской стены будет всплывать у него перед глазами.

Что же до воспоминаний об Олимпиаде-80 и Яаке Уудмяэ, то после них меня абсолютно не удивляют рассказы многих игроков Слуцкого о том, что он смотрит и знает все виды спорта без исключения, и в этом смысле его кругозор гораздо шире, чем у большинства футболистов. Кстати, на чем Слуцкий, помимо прочего, мог так легко сойтись в сборной с Артемом Дзюбой – это и на широте знания спорта; тот тоже фанат всего, что только можно себе представить.

• • • • •

Спрашиваю Слуцкого о самом сильном детском воспоминании. Оно оказывается не связанным с футболом:

«Я тонул. Реально тонул. Мне было семь лет, это было в деревне. Уже ушел под воду, и меня спасли буквально в последний момент. Пошел купаться с двоюродным братом, который старше меня на семь лет. Плыли на каких-то баллонах из-под машин, а я провалился. На счастье, один из пацанов уже был на суше и стал орать: «Тонет, спасайте!» И меня за шкирман вытащили. Но до сих пор прекрасно помню, как разверзалась вода. Я был уже практически ТАМ».

В его тренерской карьере будет немало таких моментов. Но всякий раз он сможет выплыть. Может, потому, что после того случая он не испугался воды? И, в частности, в 1996-м поспорил со своими юными футболистиками из «Олимпии», что прыгнет в холодную осеннюю воду Невы, если мальчишки выиграют финал Детской футбольной лиги? И, когда выиграли, выполнил обещание?..

Слыша это напоминание, Слуцкий смеется. И сообщает:

«В «Олимпии» были и похлеще моменты. Раз мы были на турнире в Германии, и там я поступил примерно как Анатолий Тарасов в «Легенде № 17». В Мюнхене пошли в олимпийский бассейн, залезли ради любопытства на десятиметровую вышку. Ребята сказали: «Давайте вы первый прыгнете, и тогда – мы все». Страшно было. Но прыгнул. А потом – вся команда».

В этой маленькой истории – то преодоление, что сопровождало всю жизнь Слуцкого.

Даже в мелочах. Он, например, почти не пьет. Для нашего тренерского цеха это явление немыслимое. Зная о его не то чтобы абсолютном неприятии, но явном аскетизме в употреблении спиртного, интересуюсь у Слуцкого, не пытался ли кто-то из старших ребят завлечь его в алкогольно-курительные дела.

«В детстве все пробовали. Но у меня был очень высокий уровень самодисциплины. Мама никогда не делала со мной уроки, ничего не контролировала. Просто я был максималистом по своей сути. На одни пятерки я учился не потому, что так хотел знания получить, – а чтобы меня не ругали, а хвалили. Я был заточен на то, чтобы не делать что-то плохое. У меня было какое-то правильное понимание того, что такое хорошо и что такое плохо, что можно и что нельзя.

Особенно это проявилось, когда стал заниматься футболом. Представляете себе футбольные коллективы? Там бандит на бандите, оторвы все, ужас что творилось. Но я и с ними достаточно хорошо ладил – не могу сказать, что были какие-то конфликты. И в то же время не шел ни у кого на поводу. Думаю, это генная история. С другой стороны, не могу понять, как это, отчего, от кого. Мама сама часто удивляется. Когда есть какая-то хорошая компания, она сидит, выпивает. Говорит, что и отец любил на праздники выпить. Добавляет: «В кого ты такой?» А мне это никогда не было интересно».

Мама подтверждает: «Отец в меру выпивал, я тоже выпиваю. А он сказал «нет» – и все. Сейчас были на лыжах, с ребятами может граммулечку виски со стаканом колы налить и весь вечер его пить. А может и два дня – пока кто-то не выльет».

Правда, друзья – Роман Адамов, Дмитрий Фёдоров – немного иного мнения: выпить Слуцкий может, но пьяным его действительно никто никогда не видел. По словам Адамова, на одной из ежегодных встреч «олимпийцев» парни решили порезвиться и, когда Леонид Викторович отворачивался, незаметно ему подливали. Если верить футболисту, тренер не «поплыл» – но на следующий день проснулся лишь в шесть вечера. Слуцкий, услышав это воспоминание, лишь усмехается: мол, детский сад – он и в 30 с лишним детский сад.

Фёдоров добавляет: «Он может выпить и больше, чем одну-две рюмки крепкого напитка или бокал-другой вина. Но вот вам такая история. Когда сборная прошла на «Евро», естественно, команда всю ночь гуляла, кое-что даже выложили в Cети. Леонид Викторович приехал домой под утро. И, не ложась спать, сразу составил план следующей тренировки ЦСКА, которую поехал и провел. У него есть железное правило: план занятия вне зависимости от обстоятельств он пишет заранее. И у него не было в жизни ни одной тренировки, которую он пропустил или на которую опоздал хоть на минуту. В этом смысле футбол для него – не работа, а какой-то фетиш. Он обожествляет футбол».

В разговоре об алкоголе мама еще заметила, что от пьяных людей Слуцкого физически воротит. Можно представить, каково ему было утвердить себя в обильно пьющей российской тренерской среде!

Кстати, первое тренерское качество – чего он тогда, разумеется, не предполагал – проявилось в нем в восьмом классе.

«Помню, ездили мы класса после восьмого в спортивный лагерь, – рассказывает Слуцкий. – В ту пору на одного тренера приходились старший и младший возрасты. Тот человек, который работал с нами, взял туда и малышей из четвертого класса. И мы как бы начали их курировать – заступаться, воспитывать, общаться. Это был первый легкий педагогический опыт.

Очень хорошо помню, что для меня это были очень приятные ощущения – ты о ком-то заботишься, тебя слушают… Поскольку у меня не было младших братьев и сестер, это было классное чувство – ответственности за кого-либо. Это были футболисты 1975 года рождения, среди них, кстати, был Александр Беркетов. И когда я их встречаю, у меня до сих пор к ним такое же отношение. Хоть им уже по 40 лет».

• • • • •

Мама от футбольных устремлений сына в восторге не была. И это еще мягко сказано. Сначала отдала его в музыкальную школу – и не для того, чтобы вырастить из него пианиста, а просто чтобы стал культурным человеком, который мог бы произвести приятное впечатление на окружающих. Классическая интеллигентная семья!

Лёня честно походил в «музыкалку» два года, а потом в первый раз проявил характер. Подошел к маме и четко выговорил: «Мам, ты можешь меня убить, но я больше туда не пойду». И пошел на улицу, играть летом в футбол, зимой в хоккей. Без коньков – откуда было взять на них деньги? Впрочем, так же и все его сверстники гоняли. Хотя в случае со Слуцким слово «гоняли» было не очень уместно. Он быстро определился со своей игровой специализацией – вратарской.

«Вряд ли он мог бы вырасти в хорошего футболиста, – считает Людмила Николаевна. – У него немножко другой склад ума. Тренерское, аналитическое ему ближе. Он должен думать, а не только бегать. Может, потому во вратари и подался. Кстати, и игрушки у него были «тренерские» – он любил из индейцев, солдатиков команды строить. И его «армии» у других детишек эти войнушки почти всегда выигрывали».

Классе в шестом вдруг замаячила «четверка» в четверти по физкультуре – непорядок! Мама пришла к учителю: «Что нужно сделать, чтобы «пятерка» была? Он у нас отличник, такого не может быть». Учитель сухо заявил, что Слуцкий не умеет подтягиваться.

Тогда мама сделала ему дома турник. Лёне хватило настырности заниматься каждый день, и через короткое время он уже мог подтягиваться 30 раз. С «пятеркой» проблем не было. Но когда он вырастет и начнет заниматься спортивной наукой, то скажет маме: «Насколько тот учитель был не прав! И мы с тобой не правы, что пошли у него на поводу. По всем законам анатомии – не каждый ребенок может подтянуться 30 раз и выполнить норматив. Я был высокий, и масса моего роста и тела этому нормативу не соответствовала, он мог нарушить правильные процессы в организме».

Но ведь выполнил же, пусть и «на зубах», добился своего! Как, собственно, и всегда в жизни.

Сама бы мама ему футбольную школу в жизни искать не стала – да он сам нашел. По словам мамы, всякий раз, приезжая в Волгоград, Леонид встречается со своим тамошним первым тренером Андреем. Игру сына на детско-юношеском уровне она еще кое-как принимала, но когда Леонид решил поступать в институт физкультуры…

«Это был конец света. Сердце болело, приступ был, – вспоминает Людмила Николаевна. – Я лежала. И этого Дергача Василия Васильевича, который его туда зазвал, последними словами ругала – столько ему всего наговорила! Это уже потом мы подружились, и лишь спустя много лет я задумалась – видимо, не зря он пошел туда, в этот футбол?»

Видимо, не зря. Историю о том, что не так с институтом физкультуры и отчего был такой ужас от сыновнего туда поступления, мама Слуцкого расписала мне во всей красе:

«Вариантов было два – юрфак и журфак. Журналистика, кстати, ему очень нравилась, а говорить он всегда умел. И рассуждал: «Если я когда-нибудь и буду журналистом, то только спортивным». Так что мог он и вашим коллегой стать.

А на юридический он даже собеседования прошел. У нас в Волгограде есть следственная школа. Чтобы туда попасть, нужно было пройти собеседования в прокуратуре, еще где-то. И он прошел – причем, как потом выяснилось, уже зная, что туда не пойдет! А я-то счастливая ходила, везде его хвалили: «Да мы его и без экзаменов взять можем». Он благодаря золотой медали и так только с одним экзаменом мог поступить.

А потом Лёня тихо отнес документы в институт физкультуры на отделение футбола и просто поставил меня перед фактом. Рассказал, что люди в приемной комиссии были сильно удивлены и друг другу показывали его аттестат с одними пятерками.