Как тебя зовут. Автономный экскурс по ономастике

natio – рождение, происхождение, род, племя, народность, народ, сословие, разряд, слой, порода, языческие народы (ср. с рус. Наше); nature – природа, сущность, основное свойство, нрав (ср. с рус. Нутро); natal – относящийся к рождению, родной (ср. с рус. Начало); natus — сын (ср. с рус. Наче — лучше, прочней, красивей); исп. nacer – рождаться, появляться на свет, происходить, вести свой род, иметь природные способности, наклонности (ср. с др.-рус. Начия – образ или способ, прием, манера; обычай, обряд, обыкновение, заведение; привычка, нрав, свойство).

Сомневаетесь в этимологической близости оригинала с русским созвучием? Хорошо, тогда читайте по слогам и по буквам официальный перевод.

Итальянский: nascere – рождаться, вылупливаться, зарождаться, появляться, вытекать, возникать, начинаться, брать начало (!).

Ну что? А произносится это итальянское слово так: [на'шере] – НАШЕре! Португальский: nascer[насе'х] – начало (!) – НАСех!

Персидский: n?sil • н?сил • n?sil • насл – поколение, потомство, потомки; род, племя; приплод (ср. с рус. Начало – зачать, початок, искони).

Плавно переходим к переводу слов наше и нас: Итальянский: nostro – наше (ср. с рус. Нутро!);

Литовский: musu – наше (ср. с рус. мы); Английский: us [?s] – нас; Шведский: oss – нас;Эдо, Эсперанто: nin – нас (ср. с др-рус. Ны – мы); Прусский: nuson – нас(ср. с анг. nation – наши, наша); Санскрит: nаs – нас; Авестийский: nа – нас; Осетинский: nа, n? – нас, наш; Греческий?? – нас; Латинский: nos – нас; Албанский: nа, nе — мы, нас (ср. с др-рус. Ны – мы); Готский, Тевтонский: uns – нас; Арийский: n?s – нас;Хеттский: nа? – нас (ср. с рус. Наш); Тохарский: nas – нас; Литовский: nuodu – нас, наш (ср. с рус. приНудить).

А теперь сосредоточьтесь! В русском и всех остальных славянских, а также некоторых индо-европейских языках слово НА в старину было и предлогом, и приставкой, означающим «рост, прибавление, умножение», и междометием, означающим «глянь, получи», и местоимением, означающим НАС (стар. НЫ). И сейчас вы своими глазами увидите, как легко и не принуждённо мы с вами сделаем фоносемантический переход от русского речевого оборота к общеевропейскому понятию нация:

«…междометие на?-ка, на?тко, 2 л. мн. на?те, укр. на, на?те, блр на, на?це, болг. на „глядь“, сербохорв. на?, словен. nа?, nаtе, слвц. nа, чеш. nа, nаtе, польск. nа, nac. Родственно лит. n?, лтш. nа „ну“, др.-инд. na?-na „в разных местах, по-разному“, греч. ??, беот. аркад. ??? „право, воистину“, лат. ne „да, так, поистине“, наряду с греч. ???, лат nае. Существуют попытки сблизить с он».

Вот так! А ведь местоимение ОН германских языках принимает форму числительного ОДИН (и даже верховного бога), в романских же, помимо этого, ещё и ЕДИНство:

английский – one, once, alone; латинский – unus; немецкий – ein; нидерландский – alleen, een; шведский – allena, en, ensam, ett; эдо, эсперанто – unu; древне-скандинавский – О?inn; древне-русский – один, иной, инок; арийский – hoino; албанский – nj?, nji; литовский – vienas; латвийский — viens; гэльский — oinos; англо-сакский — an; авестийский — aeuua; ирландский — оin, aon; оскский – uinus; норвежский — einn; прусский – ains; осетинский — jewn?g; старославянский — единъ, вин; польский – jeden; валлийский — un.

Кстати, местоимение ОНА в иранских языках принимает форму обращения к матери: фарси ona! – мама!

Взгляните, насколько близко всему перечисленному ранее русское слово нутро, и как русское внутри роднится с понятием натура – сущность, свойство, нрав: армянский: ????? ners?, ??????? nersum – внутри (ср. с рус. норов, нрав); испанский, португальский: dentro – внутри; китайский: yinei, neibu – внутри (ср. с рус. иной); латинский: intrinsecus – внутри; польский: wewnatrz – внутри; чешский: uvnitr, vevnitr – внутри; шведский: d?rinne, innanf?r, inne, inom, inuti, inv?rtes, uti – внутри; эдо, эсперанто: ene – внутри (ср. с общ. европ. числ. один); японский: naka – внутри (ср. с рус.на?-ка, на?тко и ник, вникать); английский: intro (от лат.) —внутрь, внутри.

А завершает этот список обще-иранское понятие, в котором, как нельзя лучше отразилась вся многогранность значений, буквально от начала до конца, в сжатой форме одного слова: n?tic? • н?ти?? • n?tic? • нати?а – эффект, умозаключение, следствие, решение, резюме, результат, развязка, последствие, подсчет, плод, конец, итог, заключение, вывод.

А вот наш вывод будет таков: и древнеримского происхождения понятие «перинатальный» (от лат. natus – рождение), и романское имя Наталья (от лат. natalis – родной), и исконно русское имя Наташа (краткая форма – Наша, Ната, Натка) – родная, родимая, (возможно даже) родовитая, и древний русский глагол (деепричастие) начаша – зарождать (зарождая), и диалектное русское существительное начка (от гл. начить – прятать, начать, обновить) – запас, нычка, заначка, тайник, припас, сбережение, залежь, житница, клад, и древнерусское понятие начия – образ или способ, прием, манера; обычай, обряд, обыкновение, заведение; привычка, нрав, свойство – хоть и независимы исторически, но едины в этимологическом смысле.

ВИТЯ [’v?it?a]. Приставка ВОЗ или ВОС, как мы обнаружили много ранее, исходит из слова ВЫСЬ. Отсюда и взВИВаться – стремиться ввысь или взВИТься, где однокоренное английское wit – ум, разум и wise – умный, мудрый соответствуют русским понятиям витать (например, «в облаках») – жить, обитать и высь – как обиталище ВсеВЫШнего и обитель Абсолютного Разума! И уже «приземлённое» древнерусское имя Витан – живучий, как и у остальных славян: Вит, Вита, Витас, Витвик, Витег, Витезь, Витек, Вителин, Витенес, Витенис, Витенич, Витень, Витигис, Витигон, Витин, Витко, Витла, Витло, Витмар, Витовт, Витольд, Витоп, Витоня, Витор, Виторан, Витсан, Витус, Витцан, Витына, Витязь, Витянец, Вицелин, Виццин, Вицязь, Вятег – жизненная сила, в том числе и нематериальная; полный жизни; здоровяк; богатырь; герой; витязь; желанный; желание жизни, указывает на родство с древне-английским словом witan — знать, где корнеслов wit – известно, имеет прямое отношение к русскому ВЕСТЬ, посредством глагола прошедшего времени и причастия прошедшего времени wist, а так же к русскому ВОТ, посредством 1-ого, 3-его лица единственного числа настоящего времени wot, ибо wot – ведает! Теперь ВЕСТимо – ВОТ откуда Во?тан (прагерм. Wodanaz или Wodinaz; др.-сканд. О?inn) – верховный бог в германо-скандинавской мифологии, отец и предводитель асов. Мудрец и шаман, знаток рун и сказов (саг), царь-жрец, князь (конунг), vielus — волхв (ср. с др.-рус. Велес). Кстати, сравните древнесаксонское Wodan, англо-саксонское W?den, древнескандинавское Odhinn, где чётко просматривается преемственность русского числительного один от древнерусского вода – вождь.

Так что, говорить о том, что исконно русское имя Витя есть производное от латинского Victor (Виктор) – победитель, по меньшей мере, невежественно. А вот в чём сходятся семантически оба имени – можно выведать токмо из русского словообразования, ибо выстраивается логическая цепочка именно от древнерусского понятия витати – обитать, поскольку современный глагол с редуцированной согласной ОБ/В/ИТАТЬ, означающий «жить», раскрывает в имени Витя его изначальный смысл – «выживший», ведь, кто выжил – тот и победил! Отсюда и ви?тязь – древнерусский воин, богатырь, а по сути вода (вождь), который смог выйти из поединка один (Odhinn) живой. Но не смотря на совершенную очевидность в русском происхождении данного образования, по «собственной» этимологии немецкого языковеда Фасмера, слово «витязь» происходит от древне-норвежского «vikingr» (викинг), что превращает его доводы в смысловую кашу, по причине общеизвестного исторического факта наречения средневековыми английскими горожанами варваров со Скандинавии «деревенщиной», на старо-английском wicing или старо-фризском wizing – деревенский, перекликающимися со славянскими определениями: русским веси – деревни, чешским vesnice – село, польским wiesniak – селянин, наравне с латинским vicus – деревня. А это не имеет никакой этимологической связи, ни с победителемВиктором, ни с выжившимвитязем.

МИША [’m?i??]. Не кажется-ли вам странным, что именем Михаи?л (ивр. Михаэ?ль), происходящим от еврейского «ми кмо элохим» (сокращённо «ми-ка-э?ль») – буквально «кто как Бог», да ещё и с «отчеством» Потапыч, назван в сказках именно медведь, причём, русский медведь? Вот и меня это тоже весьма заинтересовало, и вывело на английское слово mickle [’m?k (?) l] (не путать с именем Michael [’ma?k (?) l]!) – большой, что смахивает на русское провинциальное «Михал» и диалектное произношение «Мыхайло». Последнее, кстати, очень созвучно украинскому Мико?ла – Николай, вероятнее всего, по причине смешения имён и понятий, в следствие небрежного произношения. Так вот, раз mickle [’m?k (?) l] – это большой, и медведь тоже большой зверь, то, скорее всего, именно в связи с психологическим восприятием русскими чужеродного имени Михаил, и произошла «маркировка» медведя, а на ассоциативном уровне приклеилось и «отчество» от греческого ???????? (Патапиос) – странник, благодаря народной этимологии, привязавшей понятие «потопать» к Потапычу, ведь он же шатун – бродяга (ср. с фр. сhatain – темно-русый, коричневый), отчего и получил в народе рекло – назвище «Топтыгин»! Тем паче, что «Мыкола», что «Михайло» – это «говорящие» имена, намекающие на то, что разбуженный медведь, будтомы?коло, то бишь тот, кто мы?чется – мыкается, скитается, испытывая нужду, ведёт бродячий образ жизни, беспорядочно, суетливо двигается из стороны в сторону, взад и вперед.

А вот вам и подтверждение вышесказанного в виде индоевропейских однокоренных смысловых созвучий, которые слышатся, как некая метафора, всевозможные эпитеты медведю: санскрит махина – мощный; нидерландский machtig – мощный; санскрит моша – разбойник, грабитель, бандит; таджикский маша??агнок – тяжёлый, обременительный, мучительный; узбекский маймо? – косолапый, фарси машид – твёрдый, устойчивый, незыблемый; нидерландский mishandelen — истязать, мучить; персидский мушаббаъ – полный; кимрский maith – скучный, медлительный; английский miss [mis] – скучать; армянский ????? • mazot — мохнатый; английский mash [m??] – раздавливать, разминать; дари? моша – плоские кузнечные щипцы; английский mush [m??] – месиво; таджикский мушаввашона – смущённо. Налицо знаковость явной МОЩи, но одновременно и метки характерной МЕШалды, присущие поведению медведя.

Однако, есть ещё другая сторона описания – не поведенческая, а внешнего вида. Корневая матрица с ядром М, модулированной гласной и вариативной вспомогательной согласной выдаёт нам целый букет признаков легендарного лесного царя. Кроме упомянутого уже армянского mazot — мохнатый, мы вдруг сталкиваемся с обозначениями животных, казалось бы, никак не входящих в медвежий подвид, но вскоре выясняется, что и они названы были по тем же принципам, что и медведь – по качествам и свойствам животного. Так, например, и в санскрите, и в таджикском меш – баран, угадывается не только блеяние овец «ме-е-е», но и мех – то, за что они и ценятся (ср. с узб. мyйна • mo’yna —мех). Тогда нельзя отрицать и того, что поведенческое определение МЕД/ВЕДЬ – буквально «ведающий мёд», иногда и могло принимать форму табуированного, сакрального прозвания священного для славян тотемного хищника М (И) ША, от древнерусского МША – МЕХ (ср. с рус. замш – замшелая, как мох кожа, с чеш. mechov? – мшистый). И в доказательство подобной корреляции (от лат. correlatio – соотношение, взаимосвязь), приведём пример из хорватского smed – коричневый, где цветом С/МЕДЬ оттенок как раз и лёг в основу сразу двух понятий: МЁД и МЕД/ВЕДЬ. Уверен, подобные же параметры послужили нарождению званий и других четвероногих, отмеченных, как в кимрском mochyn – барсук, боров (ср. венг. mohos – мшистый, с перс. мисин – медный), так и в таджикском муш – ласка, куна, хорёк (ср. фр. moussu – мшистый, с венг. mеzes – медовый). А чтобы не оставалось сомнений на этот счёт, сопоставим две языковых ветви – арийскую и финно-угорскую: сравните слово на фарси меши – светло-коричневый, карий, с финским karhu – медведь, и эстонским karu, karunahk – медведь. Дабы окончательно осознать суть параллельного словообразовательного процесса в разных языковых семействах, и снять с повестки дня вопрос «причём здесь финоугры?», а заодно и усмотреть рациональное зерно в наших суждениях, взвесим исконно русское словомишка – медведь, с финским поэтическим (а значит и конспирологическим) mesik?mmen – медведь, и венгерским mackо – медведь (ср. с эспер. musko – мох).

Теперь делаем постепенный переход от семантики к фонетике. Обратите внимание на знаковое схождение кимрского mesen – желудь, с таджикским моши – жёлтый, в чём не возможно не рассмотреть связь характерных оттенков с шерстью миши (пишу с маленькой, а не заглавной буквы, поскольку уже наглядно было показано: что оказалось первичным, а что – вторичным).

Для плавности перехода в другую корневую систему, представляем вам красноречивый корневой симбиоз, обнаруженный в венгерском medvebor – медведь, где образование МЕДВЕ/БЁР сложено из, заимствованного у славян, венгерского medve – медведь, и, настолько же славянского происхождения, венгерского bor – медведь, исходя из русского БЕР/ЛОГА – логово бера (настоящее изначальное тайное прозвище ведьмеда у славян – бер).

Выходим на корневую матрицу Б-Р. Английское bruin [?bru: ?n] – мишка, можно прочесть и по-голландски, в этом случае мы приобретаем дополнительные признаки, сопровождающие не просто медведя, а именно русского бера: нидерландское bruin – коричневый, карий, (и внимание!) русый (ср. с фин. ruskea – коричневый). Совершенно понятно, что понятие «брюнет» родственно русскому прилагательному бурый, но мало кто знает, что ровно настолько, насколько родственно понятию «медведь» и глаголу буреть – наглеть. Вот, пожалуйте взглянуть: английский boorish [?bu?r??] – грубый, неуклюжий, мужиковатый, а всё благодаря звукоподражательному бурчанию «б-р-р-р». Таким вот путём слилось в единую словесную ёмкость три признака животного – бурый, бурчащий и берущий мёд (ср. с анг. bereave [b? ? {r} {} i?v] – отбирать, и borrow [?b?r??] – брать): арийский b?er, рус. бобр, бурый, латыш. bers; bebrs, лит. beras; bebras, др.-прусск. bebrus, гэльск. Bibrax, валлийск. befer, англ. brun/brown; bera/bear; beofer/beaver, нем. brun/braun; bero/B?r; bibar/Biber, др.-норв. br?nn, bj?rn, bjоrr, bj?rn; санскр. bhallas; babhrus, авест. bawra, осет. bur/bor. фарси б?р — бурый.

И ещё некоторые характерные штрихи к портрету медведя из однокоренных английских слов:

bribe [bra?b] – брать;

brief [bri?f] – отрывистый;

bristle [? br?sl] – ворс;

brock [br?k] – барсук;

broil [br??l] – бурно;

bronze [br?nz] – бронза;

brood [bru?d] – порода;

brown [bra?n] – бурый;

browse [bra?z] – бродить;

brunt [br?nt] – бремя;

brushy [?br???] – заросший;

bur [b??] – бор;

burden [? {b} {} ??dn] – бремя;

burly [? {b} {} ??l?] — большой.

Ну, и в довесок, для полного утверждения абсолютно независимого от имени Михаил русского словообразования мишка, положим на чашу весов балто-славянского происхождения литовское me?ka – медведь, как, собственно, и древнерусское личное имя Мишата – медвежонок, по ещё более древнему понятию мешка – медведь, от глагола мешкать – не торопиться (ср. с др.-русск. м?шькати – тихо поживать, и чеш. me?kati – медлить).

КОЛЯ[’kol??]. Почти все выходцы из СССР когда-то слышали слова «Коля, Hиколай, сиди дома не гуляй» из песни «Валенки», а теперь чуть-ли ни каждый ребёнок слышал, из нового поп-шедевра нетленные строки «Николай, Коля, просто спой для души ла—лали—ла-лай» из песни Баскова. Тождественность этих двух имён у русских людей не вызывает сегодня ни малейших сомнений. И это не удивительно, как и не удивительно традиционное для России сваливание в одну кучу с иноземными массы имён чисто славянского происхождения. Хотя опытные филологи прекрасно осведомлены о древнейшем исконно русском корне -КОЛ-, и огромном количестве производных им слов, в том числе и народных имён, загнанных в своё время в «подполье» имянаречения воинствующими христианскими адептами – об этом вообще не принято говорить, вот никто и не говорит, сохраняя многовековое «партизанское» (а может просто рабское?) молчание. Мы слегка нарушим эту нездоровую двухтысячелетнюю рыбью церемонию, и справедливости ради, да во славу Родного языка, выскажемся на этот счёт.

Вы только вчитайтесь в смысл чужеродного «оригинала», изложенного в Википедии: «Никола?й – двухосновное личное имя греческого происхождения восходит к др.-греч. ???????? (????? – «побеждать» и ???? – «народ»). Заметьте, не «врагов побеждать», а «народ»! Какой? Неужто свой?! А что, в истории России уже происходили реальные события подобного рода: где с «тяжёлой деспотической», а где с «лёгкой и безвластной руки» носителя сего «святого» и «чудотворного» имени целый народ был побеждён, унижен и втоптан в грязь. Но мы, русские, упорно продолжаем, не просто молчать, а ревностно и с пристрастием, будто тавром клеймя, выжигать родовые обычаи своих славянских предков, уже по неотвратимой инерции забвения, продолжая называть своих потомков, якобы красивыми и каноническими, но, в действительности, совершенно чужеродными, а порой и разрушительными по своему скрытому коду, именами.

Итак, начнём издалека – с доисторической эпохи. Существовал в древние века один этноним, родственный однокоренному древнерусскому имени КОЛя – это сКОЛот. Словообразование сколот близко упомянутому назвищу тем, что, помимо современного понятия «сколачивать», оно ещё имело в роуськъм съколота – мятеж, исходное значение колтыхаться – трястись, колебаться, и (внимание!) качаться, что является смыслом, однокоренным слову кочевать, или, по-другому, скитаться (ср. с анг. oscillate [??s?le?t] – качаться)! И в подтверждение, одна из вариаций, производной от матричной основы К-Л-Т: литовское klajoti – скитаться, которое входит в унисон с обобщённым названием народов, подобных скифам, КЕЛЬТЫ! Просто сравните звучание гэльского Ceilteach [k’el’t’?x] – кельт, с русским существительным колтых – движение, ковыль, от понятия колтышить – мотаться, болтаться, качаться, то бишь, опять же, скитаться (ср. с тур. Iskit – скиф), или же «кидаться туда-сюда» (ср. с кимр. saethwyf – кидать)! Двигаясь по следу матричной основы К-Л-Т, от слов култыга, култыжка, култыш, культень, культя, колча —болтающаяся, качающаяся конечность, выходим на этноним кельча – древнерусское название кельтов, кочевавших в южнорусских степях (ср. с порт. celta – кельт), заодно вспомнив древнерусское кели?а – келья, каморка, сопоставляем с английским cell [sel] – скит, присовокупив созвучное древнерусскому камора – кров, палатка, шалаш, этноним комыри – древнерусское название кочевых северо-причерноморских кимров – кельтские племена, и многозначное слово калита? – а) старинное русское название денежной сумки, мешка, кошеля; б)дверь, подле ворот, или в воротах, либо в заборе, ограде; и даже в) брат, друг, видимо, по свойственному близким людям околачиваться, то есть, пребывать в околотке – в округе, что поддерживается известным словом культ, от латинского cultus, обычно выводят от дословного colo – почитать, возделывать или, от буквального col?re – вращать, в смысле «круговорот, хоровод, обращение вокруг святынь» (ср. рус. Коля с исп. cola – поклонник). А чтобы не было никаких сомнений по-поводу тесного соседства, а порою совместного проживания, кельтов и кимров со славянами и русами – теми же скифами, приведём многоговорящие топонимы: Kielcza (Кельча) – город в Польше, Ки?мры — город в России (Тверская область). Нет никаких фактов о «выводке» названия народа кельтов от банальной «колотушки» под названием celt – каменотёсное долото, зато от первоосновы сколота – метание, качание, колочение, могло выйти и название народа кельча – кельты, и название оружия КОЛЧ/АК – меч, сабля.

Как тут не вспомнить страну Каледония (Caledonia) – древнее название северной части острова Великобритания, к северу от вала Адриана или вала Антонина, отождествляемой с нынешней Шотландией. Ведь её нарекли так римляне, по названию британских галлов – кельтов, этимологию которых мы уже исследовали, а это значит, что мы имеем полное право ставить данный топоним в один ряд с русским диалектным понятием колдымашиться, колдобиться – качаться, колебаться, раскачиваться, колыхаться, волноваться, и когда это связано с историей рода, то, по-сути, «кочевать, перескочить, скитаться, кидаться, кинуться»! Что касается буквальной идентификации слова Каледония, то в русском фоносемантическом поле оно находит своих собратьев сразу в нескольких однокоренных значениях:

1) КОЛДУНЬЯ – баба, которая ворожит, ворочает, врачует, ворчит, то бишь, ГАЛдит (ср. с лтш. kalada – шум, ссора)! Не потому-ли этноним галл многие выводят от латинского gallus – петух (ср. с рус. голос), по аналогии с русской галкой – той, которая галдит? Вот вам и разгаданная связь со спорной этимологией слова галлы, ибо в античном мире, этот легендарный этнос был известен своеобразным темпераментом.

К сказанному следует добавить ещё один смешанный этнос: Норики, тавриски – полиэтнос поздней античности (IV – I вв. до н. э.), проявил себя в области Восточных Альп (Зальцбург, Каринтия и Штирия), а затем римская провинция между верхним течением Дравы и Дунаем (с конца I в. до н. э. – до 420 г. н. в котором прослеживаются кельтские, иллирийские и праславянские (читай, скифские) этнические элементы. После завоевания Норика римлянами столицей провинции стал город Виндобона (современная Вена) – от этнонима «венды-венеды-венеты».

2) КОЛОТУН – состояние, когда берёт озноб, дрожь, что можно отнести к ощущениям самих авторов названия северной части Туманного Альбиона – теплолюбивым римлянам, постоянно испытывавшим сильный холод в ветренной и промозглой Шотландии. Чтобы не выглядеть голословными, предлагаем вам самим ощутить максимальную близость этнонимов галл, кельт, и топонима Каледония с определениями холода в различных языках:

белорусский калатнеча, китайский hаnleng, немецкий K?lte, арийский gel, латинский gelu, оскский gelan, старо-английский ceald, английский cold, литовский gelmenis, греческий gelandron, норвежский kaldr, готский kalds, шведский kyla, k?ld.

3) КОЛЯДА (Каляда, от коло?да — изначально, вообще, что-либо круглое, например: «пень», «бревно» или, буквально «колодец-колодезь-кладезь», и только затем «годовой оборот» – Календарь), или как некоторые племена называли Корочун(Карачун, от шутливого корячиться – передвигаться приседая, неуклюже расставляя ноги, и наигранного корчиться — изгибаться, а всё по причине холода и короткого дня), он же Колотун (от колотиться – трястись, скакать, качаться от холода), он же Калачин (от ритуального Калач – круглый каравай, хлеб, прообраз Солнца) – древний славянский бог веселых застолий, имя его образовано от слова «коло» (круг), не секрет, что колядки, с их гаданиями, имеют отношение к колдовству. 21—22 декабря, в день зимнего Солнцеворота мы празднуем Коляду. Иногда с поправками на «выходные»: 24—25 декабря. Коляда – один из крупных славянских праздников. Очень важная точка в годовом цикле. От Сочельника до самого Велесова дня, от дома к дому ходили ряженые колядники и пели особые песни – колядки, которые очень символично совпадают с латышским словом kalada – шум, и соответствует устаревшему русскому каляка, калякала, калякуша – говорун, болтун, краснобай (ср. с вульгар. рус. каля?кать – беседовать, разговаривать приятельски).

В целом же, какого бы значения ни касались данные словообразования: холода, колдовства, галдежа, колочения, и тому подобных, происхождения они всё равно одного – от изначального древнего русского понятия «колотати ся» – колотиться, кататься, кидаться, кочевать, качаться, скочить и скитаться по коло (кругу). Тем не менее, вот что нам преподносят мэтры этимологии:

«…коляда?, ст.-слав. кол?да, болг., сербохорв. ко?леда, словен. kolеda, чеш. koleda, польск. koleda – заимствовано из латинского саlеndае – первое число месяца».