Плацдарм

Этот же мир не просто был совсем другим – он не имел с известным ничего общего. Он даже приблизительно не мог представить – когда он ответвился от основной последовательности – если вообще когда – то тот ветвился.

Теоретически это можно было рассчитать – хотя и приблизительно. Но смысла в этом Сергей Васильевич не видел.

Потому что этот мир был просто невозможен, как невозможен был дромос связывающий Землю с этим… Аргуэрлайлом.

Итак, еще раз продумаем все от начала до конца.

Формулы на вывод которых он с соратниками потратили почти пятнадцать лет, говорят что имеющимися средствами образовать «зону склейки» можно лишь между ответвлением отстоящим на сто десять плюс минус десять лет ниже основного потока.

Если бы эти формулы оказались неверны, то никакого дромоса не было бы потому что не могло бы быть. Но дромос тем не менее пробит – но совсем в другой мир. Следовательно – вся его теория глубоко неверна. Но если бы она была неверна – то никакой «склейки» не произошло бы. Стало быть она верна? Но тогда дромос бы вывел именно туда куда предполагалось, и никуда иначе. Значит теория неверна, и пятнадцать лет он следовал ложным путем, так? Но ведь дромос все – таки есть? Но ведь дромоса быть не может, и при полученных результатах проход из мира в мир просто не мог возникнуть. Но он возник? Значит теория верна? Но при верной теории он бы вывел совсем в другой мир? Почему???

Байлакову казалось, что еще немного, и он сойдет с ума.

Он вытащил из «дипломата» одну из своих тетрадей – с которых когда-то начался путь, приведший его к этому дикому успеху-провалу, и начал листать…

Из тетрадей Сергея Байлакова:

«Испанец Антонио де ля Рош сообщил, что в 1675 году на 45 южной широты ему встретился «очень большой и приятный остров с гаванью на восточной стороне». Он назвал его остров Гранд.

В 1670 году капитан Линдерманн обнаружил в Южной Атлантике на широте Северной Бразилии остров с высоким пиком, «похожим на колдовской колпак», и назвал его Саксемберг.

В следующий раз его видели в 1804 году с американского брига «Фанни» остров наблюдали в течение четырех часов.

Следующим его увидел в 1816 году британец Хэд.

1800 год – капитан китобоя Свейн в районе Огненной Земли замечает высокий остров, покрытый снегом, со множеством морских птиц и тюленей. Он точно указал его местонахождение и координаты, о чем есть запись в судовом журнале.

Вторично остров наблюдался в 1841 году, капитан английского китобоя Дауэрти. По его словам, длина – пять-шесть миль, с низинами и скалами.

В следующий раз остров был обнаружен судном «Луиза» в 1860 и в 1886 годах китобоем «Сингалайз». Остров был зафиксирован на официальных картах, включая карты британского Адмиралтейства».

Как иронически отметил Сергей в комментарии на полях: «Данные о его наличии весьма убедительны, но, тем не менее, остров отсутствует».

«Англия. Некий Питер Уильямс во время грозы попал в непонятное место. После близкого удара молнии он на некоторое время отключился, а, придя в себя, понял, что заблудился. Пройдя по узкой длинной дороге в каком-то незнакомом саду, он, наконец остановил автомобиль и попросил помощи. Водитель доставил раненного в больницу, где Уильямс отлежался два дня и лишь затем смог встать с кровати, чтобы прогуляться на воздухе. Его собственные штаны оказались порванными и обгорелыми, и сосед по палате одолжил ему собственные, новые коричневые вельветовые брюки. Питер вышел погулять в больничный двор и вдруг оказался в собственном саду – там же, где его застала недавняя гроза. Как добропорядочный британский джентльмен Уильямс решил вернуть брюки и поблагодарить медперсонал. Знакомую больницу он отыскал без труда, но оказалось, что хотя в больнице те же самые врачи и медсестры, которые его лечили, но выглядели эти люди намного старше. Записей в регистрационной книге о приеме Уильямса не оказалось, сердобольного соседа по палате – тоже. Ни о каких пропавших брюках никто также не вспомнил, когда же Питер показал их, в ответ услышал, что подобная одежда давно вышла из моды и не выпускается серийно. Уильямс не успокоился и побывал на лондонской фабрике, где, как он узнал из этикетки, выпустили брюки. Где и выяснил, что совершенно новые брюки не выпускались уже более 20 лет!»

А это уже не газета – это из архивов, допуск в которые он получил не без труда, несмотря даже на помощь отца.

«В июле 1941 года под Оршей во время разведки боем рядового Терехова оглушило взрывом мины. Пришел в себя он уже в немецком блиндаже. Увидев вражеского пулеметчика, солдат сразу на него набросился. Озлобленные поступком пленного, немцы решили его расстрелять. Когда рядового Терехова повели к ближайшему лесу, неожиданно небо озарилось ослепительным светом, и раздался пронзительный свист… Открыв глаза, советский боец обнаружил, что лежит на зеленной траве среди деревьев, а рядом без сознания – его конвоиры. Он быстро собрал их автоматы, растолкал и, приказав поднять руки вверх, повел немцев в том направлении, где предположительно находилась его часть. Вскоре, к изумлению Терехова, лес кончился, а на дороге он увидел приближающуюся телегу, в которой сидели старик и девочка… Девочка сообщила, что он вместе с пленными немцами находится на Дальнем Востоке, а на дворе – лето 1948 года…

НКВД, подозревая какую-то провокацию, довольно долго мурыжило несчастного солдата, тщательно изучив его показания несколько месяцев, опросив его бывших сослуживцев, но установили только, что он пропал без вести под Оршей. Во Владивосток были вызваны несколько бойцов из части, в которой служил Терехов. Они опознали своего сослуживца и с удивлением отметили, что за семь прошедших лет он не изменился и выглядел будто «заспиртованный». Неутомимые чекисты в одном из лагерей для военнопленных на Волге разыскали командира роты, в которой в 1942 году служили пленные Тереховым солдаты. Он подтвердил их показания».

«27 июля 1724 года рядом с городом Гаммельн (Германия) изловили мальчика приблизительно 12-летнего возраста. Позже мальчик получил имя Дикий Петер. Он не говорил, хлеб не ел, питался только травой и овощами, сосал зеленые стебли. Слухи о «диком ребенке» достигли английского короля Георга, бывшего также королем Ганновера, и в феврале 1726 года за мальчиком послали гонца. Достаточно быстро он сделался придворным фаворитом, но так и не научился говорить членораздельно…»

Впоследствии немецкие натуралисты и ученые изучили все документы, относящиеся к этому случаю, и отмели прежние версии о том, что Петера воспитывали в зверином обществе. Они пришли к выводу, что незадолго до поимки Дикий Петер жил среди людей (поскольку шея его была повязана лоскутом, а нижняя часть тела бледнее верхней, и он некоторое время носил бриджи)… Но откуда он попал в Германию XVIII века?

«Испания. В августе 1887 года из пещеры, недалеко от Баньи вышли двое детей с зеленоватой кожей, восточного типа глазами, в одежде, сшитой из непонятного материала. Мальчик вскоре умер, а девочка выжила, выучила испанский язык и позже рассказала, что они прибыли из «страны, где не бывает солнца», но однажды невидимый ураган подхватил их и перенес в эту пещеру».

«В мае 1875 года группа студентов городка Виксберг решила устроить пикник. Но их уединение вскоре нарушили полные ужаса крики, идущие со стороны реки. Кричала, по-видимому, женщина. Но в том-то и дело, что никто над водой не появлялся! Один из студентов утверждал, что кричат по-французски. Позже крики стихли. Полиция тщательно прочесала участок реки, но ничего не обнаружила. Однако через две недели вопли ужаса снова разнеслись над рекой. На этот раз люди вытащили весьма изысканно одетую темнокожую женщину. Оказавшийся здесь виксбергский лоцман заявил, что это креолка с парохода «Айрон Хилл». Этот пароходик отправился из Виксберга в Новый Орлеан в 1874 году. С тех пор как он скрылся за излучиной реки, его никто не видел. К причалу корабль так и не пришел. Берега и речное дно подробно исследовали, но не обнаружили ни одного тела, ни одного обломка. А в списке пассажиров значилось несколько креолок».

«1898 год, Тульская губерния. Земской учитель, мучимый зубной болью, решился обратиться к знахарю из соседнего села. Знахарь, несмотря на сомнительную репутацию чернокнижника, с сочувствием отнесся к беде скромного служителя народного образования и за небольшую плату вручил визитеру пару мешочков с сушеной травой и банку жидкого снадобья. Учитель довольный отправился домой и уже на окраине своего села повстречался с соседом и рассказал – у кого был. Сосед-мужик перекрестился: «Это вы на кладбище к нему ходили, что ли, поминали?» Учитель остолбенел: «Как на кладбище? Я у него дома был». Мужик, уже со страхом, молвил: «Да ведь он помер неделю назад! Аккурат я тогда дрова вез, его на погост несли…» Учитель, не поверив мужику, повернул обратно, но подойдя к уже знакомому дому, где он был всего пару часов назад, застал его заколоченным и явно нежилым с виду. О том, что знахаря уже нет в живых, ему рассказали и другие соседи, и он уже был готов поверить в то, что ему все привиделось, но вот как быть с подарками знахаря, мешочками и бутылью?»

Из письма Абу-али-ибн Сины, знаменитого Авиценны, к другой восточной знаменитости – Бируни:

«Возможно, что существует множество других обитаемых миров над этим миром… Возможное же в применении к вещам вечным становится обязательным. Поэтому существование множества миров помимо нашего становится обязательным».

Но восточные мудрецы и не на это были горазды. Сергей удивился до глубины души, узнав что средневековые схоласты – те самые, которых в институтском курсе философии осмеивали как дурачков, споривших о том, сколько чертей поместится на кончике иглы, спорили также и о множественности миров, причем не об обитаемых планетах в космосе, а именно о других вселенных.

«1934 год. Англичанин Виктор Гуддард на своем истребителе попал над Шотландией в жестокий шторм и потерял ориентировку. Внезапно, впереди в облаках увидел разрыв. Гуддард рассмотрел внизу на земле только ярко освещенный, словно солнцем, аэродром, странного вида ангары и окрашенные в желтый цвет самолеты. Ничего подобного в Шотландии, как он достоверно знал, не было. Спустя четыре года Гуддард попал на этот аэродром, и увидел окрашенные в желтое самолеты – как раз тогда их начали так красить».

Случай этот Гуддард привел в своих мемуарах, уже будучи маршалом Британских Королевских ВВС…

Отложив тетрадь, физик посмотрел в иллюминатор, где было только черное небо, усеянное звездами.

Потом как-то по-особенному быстро небо стало светлеть. Байлаков взглянул на часы – до посадки оставалось минут двадцать.

Скоро под крыло ляжет город в чаше хребтов, насквозь просвеченный южным солнцем, город просторных площадей, фонтанов и рощ, блещущих днем и мерцающих ночью бетонных арыков вдоль улиц, город, омываемый в летнюю жару горными прохладными бризами.

Душанбе – молодой город, построенный на месте кишлака в тридцатые годы. Но кажется, что он намного древнее Москвы откуда он летит.

Москвы, предки жителей которой когда-то в невообразимой древности пришли именно из этих мест.

Там, на аэродроме их уже ждет машина что доставит их к объекту перехода. Там их ждет другой мир… Другой мир(как быстро он привык) Ждет продуваемый чужими ветрами. палаточно-глинобитный военный лагерь в отрогах гор, так непохожих на эти. Ждет полная неизвестность. И что бы не случилось там, – он и только он будет отвечать за него перед законами земными и небесными.

* * *

Аргуэрлайл. Год Синего Ветра. Месяц Звездопада, четырнадцатый день

Великая Степь, подножье священной горы Кесрет-Нэр

Среди степей, днях в трех пути от отрогов Сейхетана, возвышалась почти на три тысячи локтей одинокая гора, получившая еще в незапамятные времена имя Кесрет-Нур – Страж Пустыни.

Это было священное для каждого степняка место. Предания гласили, что именно гора Кесрет-Нур была тем первым камнем, который был положен Высочайшими в основание Аргуэрлайл.

Каждый год в положенное время у ее подножия собирался Великий курултай – собрание вождей всех племен и кланов Степи. Решали здесь дела важные, которые в одиночку не развяжешь. Как правило, касалось это отношений с соседями. Пойти ли войной на Сарнагарасахал, стоит ли заключать торговое соглашение с Крехсором, выдавать ли дочку вождя племени Волка за младшего сына правителя Гахны… Да мало ль дел за год накопилось. Обо всем надо поговорить.

Нынешний курултай стал неожиданностью для вождей племен и кланов, потому как был созван Великим Шаманом Айг-Серинго, хозяином капища у Красной гряды, в спешном порядке и в неположенный час. До традиционного дня сборов оставалось еще три луны. Зачем понадобилось тревожить почтенных людей да еще и приглашать на совет племенных шаманов? Для этого у Айг-Серинго должны быть веские основания. Иначе накличет на свою голову гнев богов и людей.

Едва хозяин Красной Гряды начал говорить, как достопочтенные поняли, что собираться таки надо было. Уж больно важными были новости, принесенные разведчиками из покинутого города Тхан-Такх. Появление неизвестно откуда взявшихся чужеродцев грозило потрясением основ мироздания. На Аргуэрлайле появилась новая сила, и следовало определиться, как себя вести в ее отношении.

– Они отвергают наших богов – Священную Луну и Вечное Небо – великого отца ее! – верещал Хаар Айсах, шаман племени Волка. – Поклоняются Огненной Звезде, знаку Шеонакаллу! Союз с ними невозможен для детей Степи!

Некоторые из присутствующих были с ним согласны. Конечно, никак нельзя дружить со слугами Проклятого. Так повелось с начала времен, что Луна и Звезда враждуют.

– Я не знаю, кто из Высочайших или Могущественных привел их сюда, – заметив колебания среди степняков, молвил Айг-Серинго, – но, наверное, он был к нам благорасположен. Огненная Звезда чужаков – это не отметина Шеонкаллу, а что-то другое. Ибо рядом с ней изображены скрещенные знаки Священной Луны и Вечного Неба. Чужеродцы поклоняются этим символам с равным рвением. Так что сами Высокие указывают нам возможных союзников в борьбе с врагами.

– А почему ты решил, что чужаки будут сражаться за нас? – недовольно бросил сын вождя Хала.

Он носил пояс из стальных позолоченных пластин, что означало предводителя дружины лучших воинов племени.