Ремикс. Сборник рассказов и стихов

Когда за окнами окончательно стемнело, включили освещение в зрительном зале. Публика начала рассаживаться. Пришли пожилые люди, молодёжь разных возрастов, детвора, мужчины и женщины средних лет.

Начальник управления и представитель местной власти начали собрание. Были подведены итоги производственного соревнования. Передовиков наградили грамотами и премиями, а остальных просто поздравили с праздником.

– А сейчас, уважаемые товарищи, перед вами выступит студенческая агитбригада художественной самодеятельности. Ребята покажут для вас сценки из своей жизни, а также исполнят популярные песни и мелодии. Попросим, товарищи!

Представитель администрации громко и с энтузиазмом захлопал в ладоши. В зале подхватили.

Начался концерт. Как прошло моё выступление, я помню смутно. Старался я изо всех сил и, по крайней мере, пытался остаться честным, максимально мобилизовавшись. Перед выходом на сцену в полной мере ощутил на себе творческое волнение. Появилась дрожь в руках и ногах, но отступать уже было поздно. Когда мы с Игорем пропели первые слова песни, волнение ушло, и я больше заботился об интонировании мелодии. После нашего дуэта объявили меня.

Я вышел на сцену и оглядел зал. Сыграв вступление и, стараясь придать голосу внутреннюю теплоту, я запел:

Ты помнишь, как всё начиналось?

Всё было впервые и вновь,

Как строили лодки и лодки звались —

Вера. Надежда, Любовь!

Мне почему-то запомнилась женщина на переднем ряду с ребёнком на руках. Её глаза придали мне сил, помогли сделать песню выразительной, что добавило мне веры в себя. Выделяя припев, я кожей почувствовал, что люди меня приняли. Зал был мой:

Я пью до дна за тех, кто в море!

За тех, кого любит волна,

За тех, кому повезёт!

И, если цель одна и в радости и в горе —

То тот, кто не струсит

И вёсел не бросит,

Тот землю свою найдёт!

Прозвучал последний аккорд. Раздались аплодисменты. Я поклонился и ушёл за кулисы. Меня хлопали по плечам мои друзья: «Молодец! Классно получилось. Спел отлично!»

Концерт прошёл на «ура», публика была довольна, а это – самое главное для артистов. У меня, уже в конце выступления, то ли от переживаний, то ли от перелёта началась мигрень. Хотелось просто лечь и отключиться от всего. После концерта нас тепло благодарили и пригласили приехать ещё раз.

Ужинали мы в Красном уголке поссовета. Стол был превосходный. Как-то неожиданно появились несколько бутылок водки. Мы вопросительно посмотрели на Палыча.

– Только смотрите по чуть-чуть, без баловства. Норму знаете, – разрешил Палыч. Он тут же произнёс тост за здоровье рыбаков и присутствующих, поблагодарил начальника и, опрокинув стакан, потянул горячей ухи. Замелькали ложки, стаканы и тарелки. Хорошая всё же вещь – концерт художественной самодеятельности. Да здравствует нерушимая дружба между народами!

…Когда мы расстелили матрацы для ночёвки, к нам пришла делегация, человек пять. Как выяснилось, они хотели, чтобы мы поиграли им на танцах в клубе. Наши согласились, но я просто уже не мог из-за усталости и головной боли. Я упал на свой матрац и уснул, а ребята из нашей концертной бригады пошли помочь с музыкой.

Проснулся я оттого, что меня кто-то тормошил. Это был Игорь.

– Иди, там тебя на танцы зовут.

– Да брось шутить, уже двенадцать.

– Честно. Я тебе клянусь, там тебя барышня одна спрашивает, хочет с тобой поговорить.

– Никуда я не пойду – у меня чан раскалывается, – я опять закрыл глаза…

Наш «бэнд», во главе с Палычем, пришёл далеко за полночь. Славка бросился ко мне:

– Там весь вечер тебя какая-то девушка искала. Зря ты не пошёл. Мы оторвались по полной. Резали на гитарах всё, что знали, а от танцев пыль столбом стояла.

– Что на акустических гитарах играли?

– Конечно. Какая разница! Главное, что музыка была. Палыч на баяне такое вытворял! У нас он никогда так не лабал.

– Ну, ладно, «бременские музыканты», ложитесь спать, а то завтра часа в два «борт» придёт, – сказал Палыч. Братва улеглась на ночлег.

«ФАНФОРИКИ»

Утром, часов в одиннадцать, к нам зашли два мужика. Один из них был представителем местной национальности, а другой, как потом оказалось, был нашим земляком. Они разговорились с Палычем. Перебрали знакомых и пути-дороги людских судеб. Земляк недавно «отсидел» десять лет в одной из зон неподалёку, а потом решил остаться на Севере. Женился на аборигенке. Недавно у них родился сын.

– Живу не хуже, чем в Лужске. Правда, с водкой плоховато. Сейчас «сухой» закон. Нигде не достанешь.

Палыч и его новые друзья ушли в неизвестном направлении, а мы заговорили о своём. Сухие пайки взять с собой никто не догадался, столовой в посёлке не было, а «борт» и не думал спешить. Часы тянулись медленно. Гарик нашёл в столе пачку сахара, которую он отбил у муравьёв, живших в столе, и по-братски разделил поровну.

– Если бы знали, что придётся так задержаться, взяли бы с собой провиант, – раздражительно сказал кто-то из наших товарищей по соседнему отряду.

– Ничего, один день потерпеть можно.

– Может, здесь где-то магазин есть? За хлебом сходить можно было бы…

– Ага, гастроном за углом! Какие здесь магазины, хотя сельмаг какой-нибудь должен же быть.

Снова пришёл земляк со своим товарищем.

– Ребята, у вас «фанфорики» есть? – спросил он.

– А что это такое?

– «Фанфорик»? Ну, так это же, как его… одеколон.

У меня как раз оказался полный пузырёк. Я развязал свой рюкзак и, вытащив «фанфорик», отдал его земляку.

– Ну, спасибо, братан, спасибо! Выручил ты нас. Я сегодня вечером деньги занесу.

– Не надо денег. Он мне всё равно не нужен.

– Ну, спасибо, спасибо, – благодарил земляк, откручивая пробку. Затем, под изумлённые взгляды студентов, он выпил половину пузырька одним залпом, чем очень впечатлил наш коллектив. «Смертельный номер» повторил его друг.

– Да, выручил ты нас, земеля, спасибо.