Туманы Ричмонда

Ева ответила на звонок сразу, как будто ждала. На мои сбивчивые объяснения ответила кратко: «Приезжай». Когда я вошел к ней, квартира показалась удивительно светлой после темноты ненастного вечера. Я снял мокрую куртку и пошёл на кухню, где меня уже ждали горячий чай и бутерброды, которые приготовила Ева. Мы пили чай, ели, болтали, даже смеялись, и моё напряжение таяло. Дом Евы казался незыблемым, счастливым островком в бурном океане, и здесь ничего плохого со мной не могло случиться.

Ева спросила меня, почему я столько лет живу в одном и том же районе. Я задумался, пытаясь объяснить это самому себе.

– Мне нравится близость к парку. У нас свой микроклимат, и часто бывает туманная погода.

– Ты так любишь туман?

– Я люблю всматриваться в него. Для меня он олицетворяет будущее, которое всегда загадочно, неопределённо и полно ещё не реализованных возможностей. Смотрю на клубы тумана, которые двигаются среди деревьев, соединяются, распадаются, создавая и разрушая причудливые формы, и мое воображение дорисовывает их. Мне видится то ангельский лик, то оскал хищного зверя. Кто-то гадает на кофейной гуще, кто-то по картам Таро, а мне достаточно туманов Ричмонда.

Мы сидели ещё долго, но потом Ева поднялась и проводила меня в гостевую спальню. Я разделся и сразу провалился в сон.

Голубое небо без единого облачка. Я сидел на скамейке в весеннем саду. Рядом со мной – Моисей в белой одежде. Улыбаясь, он смотрел на меня. Всё такой же, как при нашей прошлой встрече.

– Добро пожаловать, мой мальчик.

– Я думал, что ты умер.

– Может быть.

– Может быть?

– Я говорил тебе, что время – просто условность. Ты всегда можешь представить то, что было, и то, что будет. А может, всё тривиальнее – это просто твой сон. Или, наоборот, это я задремал на скамейке в парке, и ты мне снишься.

– Я так хотел с тобой встретиться много лет, у меня было столько вопросов, а сейчас я даже не знаю, с чего начать.

– Ты стал таким взрослым, и на твоей груди я вижу монету. Это самое главное. Ты не должен позволить ей попасть в плохие руки.

– Почему это важно?

– Когда Дьявол уничтожит все монеты восставших, последняя стена, Стена Плача, рухнет, и в Камне Основания храма образуется разлом. Это трещина пройдёт по душам людей, и божественная искра покинет их. Люди перестанут быть детьми Божьими. Это случалось прежде, это может случиться снова.

– Дьявол действительно существует?

– Конечно. Мы – это роли, которые выбираем.

– Я не понимаю.

Моисей вздохнул:

– Извини меня, старого болтуна. Вот она – та, которую ты хочешь увидеть.

Моисей указал рукой в направлении позади меня. Я повернулся и увидел обнажённую девушку, спящую на боку на ложе из цветов, положив голову на сгиб локтя. Волосы водопадом стекали по ней, прикрывая шею и плечи.

– Она слишком долго ждала тебя. Иди к ней.

Я сделал несколько шагов в сторону девушки, но вдруг мой путь пересекла огромная чёрная тень. Неожиданно я оказался в каменистой пустыне. Впереди меня за широкой полосой тени виднелся бесконечный ряд тёмно-серых бетонных сооружений. Их трубы заполняли небо смогом и огнём. От этих зданий веяло ужасом. Едва различимые на расстоянии, в них входили группы людей в полосатой одежде, которых подгоняли солдаты в черной униформе. Я услышал звуки тысяч слабых голосов, плачущих, жалующихся или тихо шепчущих что-то на десятках разных языков.

Я поднял голову и понял, что тень падает от гигантской фигуры чудовища, занимающей полнеба. На его лице не было ни носа, ни глаз, только один жадный, громадный рот. Монстр почувствовал моё присутствие, открыл рот и начал беззвучно смеяться. От его смеха образовался смерч, который становился всё больше и больше, затягивая меня в свою воронку.

Не знаю, сколько это продолжалось, но вдруг ощутил, что меня больше не крутит и я стою на земле. Я огляделся. Ранний вечер. Площадь когда-то прекрасного города, который лежал в руинах. Смрадно веяло трупным запахом и пороховым дымом. В центре площади стоял совершенно целый, видимо недавно поставленный памятник, у которого жадно, хватая прямо руками, ел что-то из щербатой миски человек в лохмотьях. Подойдя ближе, я увидел, что памятник – это бюст человека, с гладким, как яйцо лицом, на котором был только рот. На сделанном из чёрного мрамора постаменте надписи не было. Каменный идол, казалось, стоял и ждал того часа, когда к его ногам будут брошены люди для жертвоприношений.

Горло пересохло, и я спросил срывающимся голосом:

– Кто это?

– Имя ему – легион, – сказал старик. – Ты, наверно, голоден, – добавил он и протянул мне миску.

В миске копошились отвратительные, дурно пахнущие насекомые. «Это сон», – подумал я. Меня затошнило и закружилась голова.

Открыл глаза. Я лежал на кровати в какой-то комнате в кромешной темноте. Только из-под двери била тонкая полоска света. Место мне было незнакомо, и в первое мгновение я подумал, что это продолжение сна. Но тут вспомнил, что я у Евы дома.

Открыв дверь в гостиную, увидел Еву, спящую на диване. Над ней висела картина «Изгнание из рая». Книга лежала на полу рядом. Видимо сон сморил девушку во время чтения, и потому она осталась в гостиной. Ева спала на боку, положив голову на сгиб локтя, её распущенные волосы прикрывали шею и плечи, и мне показалось, что я смотрю на девушку из моего сна. Я подошёл, укрыл её пледом, выключил свет ночника и вернулся в гостевую спальню.

Глава 25

Сэм проснулся и лежал на кровати в задумчивом настроении. С годами он всё больше полагался на свой инстинкт, инстинкт хищника, который не только помогал ему подкараулить и выбрать правильное время для атаки своей жертвы, но и оповещал его о приближении опасности. Сейчас возникло ощущение, что что-то не так. Точнее, всё шло вкривь и вкось с недавнего времени, как будто какой-то игрок или сила, стали влиять на развитие событий.

Лилит ещё спала, лёжа на животе рядом с ним. Её чёрные как смоль волосы резко констатировали с белоснежным постельным бельём. Как всегда, она спала полностью обнажённой. Одеяло сползло вниз, и он с удовольствием посмотрел на изгибы её тела.

Затем Сэм обвёл взглядом комнату. Для большинства людей гамма цветов показалась бы странной. Стены была выкрашены в тёмный, почти чёрный цвет. В одной из стен был камин из красных кирпичей, а над ним картина с изображением замка Вевельсбург, который казалось с немым укором смотрел на него своими бойницами. На стене напротив висело большое зеркало в раме чёрного цвета.

Сэм встал, подошёл к зеркалу и полюбовался своей мускулистой фигурой, поворачиваясь и так и сяк. Привычным движением поправил растрепавшиеся волосы. Затем он почувствовал, что Лилит проснулась и смотрит на него. Сэм повернулся к ней лицом, нисколько не стесняясь, что она застала его любующимся на себя в зеркале.

– Хорош, ничего не скажешь. «Настроение повысилось?» —спросила женщина.

– Да оно и так было неплохое. Просто проблем много в последнее время. И твой парень, вдобавок, куда-то пропал.

– Я думала, что ты мой парень.

– Да-да, просто шучу.

– Почему ты так одержим этой монетой?

– Ещё мой дед рассказывал много о ней. Я тогда думал, что у старика слегка поехала крыша, хотя надо сказать, что он был далеко не дурак в свои девяносто. В своё время, в гораздо более юном возрасте дед был одним из двенадцати магистров, сидевших за круглым столом в замке Вевельсбург.

– Что это значит?

– Он был одним из великих мистиков своего времени.

– Поэтому ты так стремишься завладеть монетой?

– Не совсем так. Я пытался получить её ещё много лет назад, но мне не удалось. Но даже эта попытка сделала меня тем, кто я есть сейчас. Я знаю, что это не просто кусок металла.

– Что ты сделаешь, когда ты её получишь?

– Я её уничтожу.

– Почему?