9 Правил Барыги

Спустя тридцать пять минут двери вагона метро открылись на станции «Молодёжная». Проехав по эскалатору наверх из подземелья, Олег впервые за столько лет вышел на улицу в Москве. То, что сейчас видел Олег, поражало его воображение: кругом всё мигало и мерцало разноцветными огнями, превращая тёмное время суток в какой-то яркий день. Магазины привлекали к себе внимание неоновым светом, повсюду горели рекламные билборды и стояли цифровые мониторы, о чём-то сообщая проходящим мимо гражданам. Олег ощутил себя неким провинциалом, впервые увидевшим столицу, хотя он родился, вырос и жил всю жизнь в Москве. Но, с другой стороны, находясь вне воли в отдалении от Москвы столь продолжительное время, может, он действительно стал провинциалом? Будучи в тюрьме, Олег скрупулёзно следил за тем, чтобы у него не появился говор, присущий людям, жившим в том регионе, где он отбывал наказание. Он боялся, что у него появится это ужасное «яканье» и ревностно отслеживал каждое произнесённое им слово. К счастью, этого удалось избежать, так как его самого сильно коробило, когда он слышал, когда произносят такие слова, как «пЯтнадцать» или «смЯтана». У Олега волосы на руках вставали дыбом, стараясь защитить его от таких слов.

Ещё он внимательно следил за своим лексиконом. С одной стороны он пополнял свой словарный запас, читая книги, что крайне редко ему удавалось на свободе, а с другой стороны, он старался, чтобы к нему не «прилипали» тюремные фразы и жаргонные выражения. Но больше всего он стремился не допускать в своей речи такие провинциальные слова как «ихний», «евожный», «тамошний», «обезбАливающее». С последним словом был полный парадокс. Олег не понимал, откуда люди находили в этом слове букву «а»? Как? Ну как она там оказывалась? Он сам не был грамотен и писал с грубыми ошибками, но даже ему было понятно, что слово «обезболивающее» происходит от слова «боль», где ударение чётко падает на букву «о». Откуда люди находили там букву «а» было такой же тайной для Олега, как тайна зарождения Вселенной. Это была не совсем провинциальная ошибка, поскольку даже некоторые дикторы на телевидении коверкали подобным образом это слово. Защититься от проникновения в его сознание таких слов было крайне сложно. Все! Абсолютно все вокруг регулярно бомбили его мозг такими словечками. Олег выставлял баррикады в своей голове на подобные слова, и ему каждый раз резало слух, когда он их слышал. Войне этой не было конца, и только сейчас, стоя у метро «Молодёжная», он понимал, что она окончена!

Олег осмотрелся по сторонам, чтобы увидеть хоть что-то знакомое на его родной «Молодёжке». Ни-че-го! Вокруг не осталось ни одного магазина, ни одной вывески, которую он бы мог узнать. Единственное, что хоть как-то подсказывало ему, что он вышел в город на нужной ему станции, так это две огромные башни, нависающие прямо у входа в метро. Не то, чтобы Олег помнил эти башни… Он не мог их помнить, так как они были построены в то время, пока он сидел. Но он помнил котлован, который был вырыт для этих жилых зданий. Тогда он не мог и предположить, что это будут столь значительные строения, но, тем не менее, это было хоть что-то.

Сориентировавшись по этим башням, Воеводин понял, что ему надо идти направо, именно там должен был находиться его дом. Он шёл вдоль Ярцевской улицы, и мимо него шумно проезжали машины. Олег поймал себя на мысли, что он не может узнать ни один автомобиль, проезжавший рядом. Только по значку бренда на капоте авто он их как-то классифицировал. Но ни корпус, ни фары, ни что-нибудь ещё у этих машин он не узнавал. Раньше, до своего заключения, он мог мельком взглянуть на тачку и тут же понимал марку и модель авто, а сейчас… Да что сейчас?! «Дом бы свой найти!» – подумал он.

Олег прошёл чуть дальше по улице и там издалека увидел то, что явно не ожидал лицезреть. Это было поистине гигантское здание торгового центра «Кунцево-Плаза». Раньше на этом месте был магазин «Рамстор», затем построили более крупный «Ашан», но то здание, что видел сейчас Олег, было втрое больше прежнего, далеко не маленького «Ашана». «Кунцево-Плаза» мигал ещё более яркими огнями, чем он видел у метро. Вообще, подобные торговые центры и подобная иллюминация в прежние времена, когда он был на свободе, была свойственна только центральным улицам Москвы. Но метро «Молодёжная» всегда считалось окраиной столицы! Он вспомнил новую карту города, что сегодня видел в метро, и усомнился в своём утверждении. Может, «Молодёжка» уже не такая уж окраина теперь? Дискутировать с самим собой на эту тему было бессмысленно – правду он всё равно сейчас не узнает. К тому же ТЦ «Кунцево-Плаза» буквально бил по глазам своими зазывающими огоньками. Он светился буквально весь и первое впечатление, которое он произвёл на Олега, было то, что это большой инопланетный летающий корабль, который приземлился на старый знакомый ему «Ашан» и под тяжестью своего веса расплющил его. А миссия этого корабля была в том, чтобы скрасить досуг всем жившим у метро «Молодёжная» и прилегающих районов. Ему даже на мгновение показалось, что люди, выходившие с пакетами из торгового центра – это гуманоиды, несущие подарки человечеству со своего корабля.

Будучи спортсменом, Олег много летал по разным странам и своими глазами видел практически все основные столицы мира, но те эмоции, которые он сейчас испытывал, глядя на летающую тарелку под названием «Кунцево-Плаза» не шли ни в какое сравнение с эмоциями от вида достопримечательностей знаменитых городов. Москва всегда была хорошо освещённым городом. Олег даже вспомнил, как, сидя в камере, он читал какой-то научный журнал, где был рассказ одного космонавта, который говорил, что Москву всегда хорошо видно из космоса, благодаря её освещению. И действительно, она как некая яркая звезда на Земле, светящая своими огнями, только, наоборот, в космос. Как маяк для других цивилизаций, что на Земле есть жизнь! «Вот они, похоже, и прилетели, и посадили свою летающую тарелку прямо на бывший «Ашан» – подумал Олег и тут же стопорнул ход своих мыслей: «Да что за чушь у меня в голове? Похоже, я и правда «пересидел»!»

Вообще таких людей, как Олег в зоне дружески называли «пересидок». Это означало, что человек сидит уже очень давно, и его срок несоизмеримо большой по сравнению с совершённым им преступлением. Был ли он «пересидком» на самом деле? Ответ на этот вопрос он не мог дать сам себе. Можно было бы считать, что да! Был! Руководствуясь тем, что говорят люди, мол, со стороны виднее, но откуда им было это знать? Ведь никто, ни одна душа в зоне не знала, за что на самом деле его так надолго упекли в тюрьму. Но сейчас это не имело никакого значения…

Сейчас Олег шёл в сторону торгового центра, так как знал, точнее, помнил, что за зданием, где раньше был «Ашан», должен находиться и его дом. Подойдя ближе к ТЦ «Кунцево-плаза», Олег увидел, что там есть всё! Всё, что обычно нужно рядовому покупателю. Вывески разных магазинов одежды оповещали своим светом людей на улице, что данный бренд присутствует в этом гигантском сооружении. Кроме магазинов одежды в «Кунцево-Плаза» было несколько кинозалов, боулинг, множество фаст-фудовых ресторанов и прочих кафешек, был даже каток на последнем этаже.

Обойдя торговый центр, Олег свернул на Партизанскую улицу, на которой должен был располагаться его дом. Он два раза прошёл эту улицу взад и вперёд, но дома не ней не было. «Неужели его снесли?» – подумал он с испугом. Но в эту же секунду вспомнил истории, которые ему рассказывали в тюрьме о том, что многие зеки, освободившись, приезжали в свои крупные города и не узнавали свои дома, попросту проезжая мимо них. А в таком городе, как Москва, новые здания появлялись так быстро, как трава весной. Олег подошёл к первому попавшемуся прохожему и спросил у него:

– Не подскажете, а где здесь дом номер семнадцать?

– Так вот же он! – ответил прохожий, указав на дом рядом с Олегом.

Было неудивительно, почему он его не узнал – фасад дома был отремонтирован и дом больше напоминал хорошую новостройку, нежели типичную «хрущёвку». Олег быстро пошёл в сторону своего дома, не зная, что его там может ожидать. Он набрал комбинацию на домофоне, чтобы открыть металлическую дверь, какие были установлены во всех подъездах в городе, и дверь на удивление открылась. Не то, чтобы он помнил старую комбинацию цифр домофона, а та не менялась за все эти годы. Нет! Всё было куда проще… Его брат, который иногда наведывался в его квартиру, чтобы убедиться, что там всё в порядке, сообщил в письме ему актуальную комбинацию цифр домофона.

Зайдя в подъезд, он сразу обратил внимание, что его почтовый ящик был сломан и оттуда буквально высыпались разные рекламные объявления. Сам же подъезд показался Олегу отремонтированным, но это могло быть и обманчивое впечатление, так как он уже привык к виду обшарпанных исписанных стен тюрьмы и зоны, что вид не отваливающейся краски от стен мог вызывать иллюзию капитального ремонта. Поднявшись на свой этаж, он нашёл ключи от двери, которые несколько недель назад оставил ему его брат под ковриком, зная о его освобождении. Он открыл дверь и увидел свою квартиру, в которой практически ничего не изменилось в его отсутствие, чему Олег был несказанно рад. Дело было в том, что он успел закончить ремонт до своего задержания, но прожил в этой квартире Олег недолго. Он купил эту квартиру всего за год до своего ареста, а с учётом того, что последующий ремонт шёл в ней около полугода то насладиться комфортом он смог лишь несколько месяцев. Ремонт длился так долго, потому что он всё хотел сделать в этой квартире на «пять с плюсом», так как планировал жить в ней со своей женой, завести детей, но ничему этому не суждено было сбыться. Кроме того, ремонт затянулся ещё и по причине того, что практически вся мебель в его квартире была сделана на заказ по его размерам в Италии и Германии, а на это тоже нужно было время.

Олег зашёл к себе домой, закрыл за собой дверь и, оглядевшись, вспомнил, сколько сил, времени и средств было вложено в эту квартиру. Ему взгрустнулось от того, что он не мог жить здесь всё это время, но зато даже сейчас, через столько времени, квартира выглядела довольно-таки стильно и современно. Ничего в ней не напоминало типичную хрущёвскую двушку. Стена между кухней и одной комнатой была снесена, образуя большое единое пространство из коридора, кухни и комнаты. Зону между кухней и гостиной разделяла барная стойка, над которой свисало два светильника из Дании, привезенные в Россию, благодаря фирме «Бо-концепт». Сама кухня, а точнее пол, был поднят на десять сантиметров по сравнению с полом во всей квартире, тем самым дополнительно выделяя кухонную зону от остальных. Рядом с барной стойкой стояли два высоких чёрных стула, которые Олег специально заказывал у одного ресторатора. В самой же барной стойке скрывалась посудомоечная машина и мини-бар. Хотя, с учётом постоянных гостей, бар этот был далеко не мини! По другую сторону барной стойки расположился большой кожаный диван, напротив которого на стене, словно картина, висел телевизор. Диван этот Олег купил у одной итальянской мебельной фабрики, отдав за него несколько тысяч евро, но, видя то, как хорошо он выглядит сейчас, после стольких лет, он ещё раз понял, за что он отдал такие деньги.

Везде, куда падал взгляд Олега, виднелся толстый слой пыли: кухня, барная стойка, подоконники, диван и даже на чёрной плитке на полу пыль была очень заметна. Олег открыл дверь спальни, и там ситуация с пылью была такой же. Сама спальня была небольшой. В ней была двуспальная кровать, прикроватная тумбочка и большой шкаф во всю ширину и высоту комнаты. Найти шкаф таких размеров даже в Москве было нереально, и Олег для его покупки снова обратился в уже знакомую ему итальянскую мебельную фабрику, а те в благодарность за такую лояльность к их производству даже сделали тридцатипроцентную скидку. Воздух в комнате был спёртый, Олег сразу это почувствовал, так как хорошо помнил такой воздух по маленькой тусклой обшарпанной камере, в которой просидел дольше, чем мог себе когда-либо вообразить. С воздухом в комнате даже не справлялась японская плитка на стене. Хотя, когда он её покупал на Барвихе, его уверяли, что эта плитка впитывает запахи и влагу. В доказательство своих слов продавец брызгал водой рядом с плиткой, и та, будто испарялась, притягиваясь к плитке, словно её туда всасывал пылесос. Конечно, Олег купил эту плитку не за это – ему просто она понравилась, а его знакомая, которая помогала ему с дизайном квартиры, ещё больше убедила его в покупке, сказав, что такая плитка будет классно смотреться на одной из стен в спальне.

Воеводин вышел на балкон и раздвинул окна в стороны. «Свежий» московский воздух мощным потоком хлынул в квартиру. Оставив балконную дверь открытой, он плюхнулся на кровать. Мягкий и одновременно упругий матрас поддерживал осанку Олега в идеальном положении. Он чуть не кончил, впервые за столько лет оказавшись на нормальной человеческой кровати! Всё это время он спал на тюремных нарах, которые по сути своей были лишь спаянными между собой перилами, образующими крупные квадратные дырки, куда постоянно проваливался матрас. Сам же матрас был толщиной чуть больше стандартного одеяла, поэтому, когда Олег лежал на боку, ему, видимо, пережимало вены, идущие от сердца к ногам, и кровь к ним не поступала. Наверное, поэтому ступни его превращались в лёд ночью и были способны разбудить своим холодом Олега лишь от прикосновения к более тёплым икрам. Но самое интересное было то, что, когда его будили сотрудники, чтобы закрыть на замок койку, Олег, не чувствуя ног, падал на пол в попытке опереться спросонья на ноги. Такое у него было раза три за весь срок, и все эти три раза сотрудники не понимали, что с Олегом. И только Олегу было смешно, так как он не ощущал боли, а даже, наоборот, чувствовал лёгкое приятное покалывание по всем ногам, зная, что это кровь, наконец, прорывается в ранее недоступные области.

Оказавшись на столь комфортной кровати у себя дома, Олег сразу отрубился. Он уснул прямо в одежде, и снилась ему тюрьма с её обозлёнными зеками, не реализовавшимися в жизни надзирателями и интригами, которые были похлеще, чем в сериале «Игра престолов». Странная это штука – человеческий мозг. Он чётко помнил, как в тюрьме ему первое время снились такие яркие реалистичные сны про свободу, что ему казалось, что он проснётся в своей красивой спаленке, на своей же кровати, но, открыв глаза, он видел полчища тараканов, бегающих по его тоненькому одеялу в карантинном отделении СИЗО №5, куда поначалу помещали всех прибывших. А сейчас, когда он спит наконец-то в своей кроватке, ему наоборот снится тюрьма со всеми её ужасами. На самом деле это легко объяснить тем, что, когда человек находится столь длительное время вне воли, то ему начинает казаться, что никакой воли нет вовсе! А то, что он помнит о себе до заключения, это был лишь сон. Хороший, красивый, насыщенный сон! Ну или какой-то фильм о возможной его жизни, если бы он жил в параллельном мире. И что на самом деле он родился, вырос и, скорее всего, умрёт в тюрьме.

Проснулся Олег уже утром с мыслями, что он в тюрьме и что его освобождение и путь домой были всего лишь сном. Но, слава Богу, оглянувшись по сторонам, он увидел, что по-прежнему находится в своей спальне. Скинув ненавистную тюремную робу, он остался лишь в штанах и чёрной футболке. Первое, что он вспомнил сутра, так это то, что он забыл поесть! И в этот же момент предательски импульс из желудка в мозг моментально активизировался. Сообщая о том, что уже более суток в него ничего не попадало. Олег направился на кухню, где решил на всякий случай заглянуть в холодильник. Дверца холодильника поддалась не сразу, видимо, настолько сильно прилипла за всё это время, создавая внутри холодильной камеры некий вакуум. А вакууму было от чего создаться, так как внутри, к расстройству желудка Олега, не было ничего! Олег закрыл дверцу холодильника, но через мгновение открыл её снова в надежде, что его подвели глаза, и внутри затерялось что-то съедобное, но, увы! Ничего не было, и холодильник был абсолютно пустой, словно его только что купили. Со злости он хлопнул дверцей холодильника, и при этом вспомнил интересный факт. Оказывается, по статистике в девяти из десяти случаев холодильник открывают просто так, чтобы посмотреть что внутри. И производители холодильников знают об этом, и, создавая свои установки, делают такие дверцы, которые рассчитаны на частое бесполезное открывание и закрывание. Откуда Олег знал это, он не помнил, но то, что сейчас он лишь подтвердил правдивость данной статистики, был факт.

Но сейчас его заботило совсем другое. Сейчас ему надо было обмануть свой желудок. Для этого он поставил кипятиться воду в чайнике, а сам пока пошёл умываться, благо, с собой из колонии он сообразил прихватить свою зубную щётку и пасту. Он зашёл в ванную и поднял рычажок смесителя вверх и слегка влево. Из крана тут же потекла тёплая вода. «Какое же удовольствие чистить зубы тёплой водой!» – подумал он. И правда, долгое время ему приходилось делать это под слабым ледяным напором воды, что лилась из кранов исправительной колонии. Причём, вода эта имела какие-то примеси, потому что очищалась не так хорошо, как в Москве. А ржавые трубы, по которым она текла, придавали ей загадочный рыжий цвет и металлический привкус даже после кипячения. Такая вода очень быстро разрушала зубы осуждённых, и это было не справедливо, по мнению Олега. Ведь ты осуждён на лишение свободы в течение долгих лет, а не на то, что тебе испортят все зубы или будут мучать холодом!

Очень скоро зубы у Олега стали реагировать буквально на всё! На холодное и горячее, на сладкое и солёное, разве что на воздух они пока не реагировали. Своего стоматолога в зоне не было, но официально, по бумагам, он был. На самом же деле он приезжал в лагерь раз в две недели только для того, чтобы вырвать зубы уже у доведённых до сумасшествия зеков. И действительно, мужчины лучше, чем женщины переносят острую резкую боль, даже если она будет довольно сильной, а вот долгую ноющую боль им терпеть гораздо тяжелее. У женщин же наоборот – им легче терпеть периодические ежемесячные женские боли, тупые боли в животе, голове, чем сильную боль от серьёзного пореза, ушиба, ожога или перелома. Олег вспоминал об этом каждый раз, когда его зубы начинали его беспокоить, но к стоматологу он не ходил. На это у него было несколько причин. Во-первых, ему не хотелось вырывать зубы, которые можно было залечить. Но стоматолог, приезжавший в зону, то ли не умел их лечить, то ли просто не хотел с этим возиться, поэтому для любого болящего зуба у него был один приговор: «Рвём!». Во-вторых, делал он всё крайне неаккуратно. Это был молодой врач, который, судя по всему, договорился с начальством приезжать в зону только для того, чтобы набить себе руку, используя зеков как подопытных кроликов. Он мог позволить себе курить во время процесса удаления зубов. Держа сигарету краешками губ, он мог начать что-то напевать, а тебе только оставалось надеяться, что он не начнёт стряхивать пепел в твой открытый рот. Третья причина исходила из второй, а именно, из его неаккуратности. Дело в том, что семьдесят процентов людей, сидящих в зоне, были наркоманами, а это означало, что каждый третий из них был либо заражён ВИЧ-инфекцией, либо гепатитом C. Именно такие люди были самыми частыми клиентами у чудо-стоматолога. Когда они были на воле и употребляли наркотики, то их ничего не беспокоило, а попав в тюрьму, организм сразу начинал показывать им, какой урон они принесли своему здоровью. И, конечно же, сразу у них начинали крошиться зубы. Способ дезинфекции в виде протирания инструментов проспиртованной ваткой, который использовал молодой врач, Олег считал не самым надёжным. Поэтому ему приходилось терпеть эту систематическую боль, а чтобы почистить зубы, ему приходилось кипятить воду и, налив её в стакан, спокойно начать процесс чистки. Но это было уже позже, когда Олега перевели со строгих условий на обычные и переместили в зону. А вот в камере воду вскипятить было нечем. Кипяток давали раз в день и то всего один стаканчик, а пить порой хотелось так, что тратить драгоценную воду на чистку зубов казалось верхом расточительности.

Поэтому сейчас, стоя в своей ванной, Олег чистил зубы с таким удовольствием, что улыбка злобного клоуна сама появлялась на его лице. Вспомнив все эти проблемы, связанные с горячей водой, он не сдержался и, скинув с себя всё, что было, залез под душ. Чистенький и свеженький, он вышел из ванной, будто смыв с себя многолетнюю усталость от тюрьмы и весь негатив, сопутствующий подобным «командировкам». Чайник к тому времени давно уже вскипел и остыл до нужной температуры. Есть Олегу по-прежнему хотелось, поэтому он налил в стакан тёплой воды и выпил её. Желудок его понимал, что в него что-то, наконец, попало, а температура кипячёной воды создавала иллюзию, что это суп. Олег применял это способ не раз, сидя в тюрьме, зная, что его желудку потребуется время для разоблачения обмана.

Теперь, когда у него было несколько десятков минут, Олегу нужно было сходить куда-то поесть, а заодно купить себе пару-тройку вещей. По просьбе Олега его старший брат оставил в тайнике в ванной все деньги, что Олег смог накопить за время своего заключения. Денег там было немного, но на одежду, лечение зубов и несколько месяцев существования ему должно было хватить, чтобы не сразу пришлось устраиваться на первую попавшуюся работу. Он заглянул в тайник – деньги были на месте. Он сразу вспомнил, как во время обыска у него в квартире опера нашли этот тайник и вытащили из него крупную сумму денег. Они присвоили эти деньги себе, указав в протоколе об изъятии лишь одной седьмой части от общей суммы найденных ими средств. Понятые, которые смотрели по сторонам, наблюдая за тем, какой ремонт был сделан в квартире, вместо того, чтобы смотреть, как в этой же квартире роется толпа ментов, поставили свои подписи практически не глядя в протокол изъятия. Так с лёгкой руки правоохранительных органов пять с половиной миллионов рублей превратились в семьсот тысяч. На суде, состоявшемся лишь спустя два года после ареста Олега в связи с чрезвычайной сложностью уголовного дела, длительным следствием и долгим ознакомлением с многочисленными томами преступлений, которые инкрементировала прокуратура в вину Олега, понятые вообще не могли вспомнить, что видели в его квартире. Но зато они дружно заявляли, что ремонт в квартире Воеводина хороший! Для Олега, сидящего на скамье подсудимых за бронированным стеклом, факт того, что понятым понравился ремонт у него дома, служил не сильным утешением.

Но сейчас, к счастью, деньги были на месте. Олег взял пачку, которой, он посчитал, должно хватить на его сегодняшние расходы, и пошёл к шкафу. Там лежали его прежние вещи. Он с лёгкостью влез в свои старые джинсы, которые показались ему на три размера больше, чем было нужно. Накинул кофту, которая висела, словно на него надели мешок, а сверху набросил куртку, которая тоже была не по размеру. Лишь ботинки были у него по-прежнему сорок второго размера и пришлись ему впору. Олег посмотрелся в зеркало и на секунду засомневался – может лучше он пойдёт в своей тюремной одежде? Она была хоть и страшная, но сшита чётко по его фигуре. Он вспомнил, как в детстве постоянно донашивал одежду за своим старшим братом, поэтому он несильно переживал, если в его одежде было что-то не так. Да и моральных сил влезть в эту робу вновь у него уже не было. Поэтому он сложил её в пакет и вышел из дома.

Жёлтый полупрозрачный пакет он выбросил в мусорный бак рядом с домом, в нём находилась роба, с которой он спешил распрощаться. Аккурат на противоположной стороне улицы от дома была какая-то кафешка, недолго думая, Олег Воеводин решил перекусить именно там. Он открыл дверь и сел у понравившегося столика рядом с окном. К нему сразу же подошла официантка:

– Что будете заказывать? – сказала она.

– Девушка, можно мне какого-нибудь мяса с овощами? – ответил Олег.

Официантка была явно удивлена такому заказу, ведь было ещё утро. Заметив это, Олег добавил:

– Я просто не ел целый день!

Девушка не сразу поняла, что речь идёт не о сегодняшнем дне, который только начался, а о сутках и что уже около тридцати часов Олег не принимал пищу. Стараясь скрыть свое удивление, она начала перечислять варианты блюд из мяса, которые данное заведение могло предложить своим гостям:

– У нас есть жаркое по-домашнему, мы можем принести жареную свинину, говяжий стейк…

У Олега заурчало в животе так громко, что он подумал, что девушка может услышать голос его желудка. А при слове «стейк» живот заурчал особенно громко.

– Мне стейк! – сказал Олег, прервав перечисление блюд официанткой.

– Хорошо! – ответила девушка и заулыбалась, видя, как при слове «стейк» у Олега загорелись глаза.

Вообще девушки всегда почему-то улыбались, когда видели, как у Олега светились глаза, и, судя по улыбке официантки, он догадался, что сейчас такой же случай.

– Какую Вам степень прожарки? – уточнила девушка.

Обычно Олег всегда выбирал среднюю, но, соскучившись в тюрьме по хорошо прожаренной еде, он сказал:

– Мне максимальную!

– Но это займёт время, – видя, как он проголодался, сказала официантка.

– Ничего. Уж ждать я научился, – ответил он, а девушка после этой загадочной фразы понесла заказ на кухню.

Тюрьма действительно учит ждать и терпеть, и это, наверное, единственное полезное умение, чему она учит. Поэтому он спокойно смотрел в окошко в ожидании своего стейка. За окном всё казалось ему интересным: проходящие мимо люди, их одежда, машины, что проезжали мимо – всё! Всё казалось ему удивительным. Он обратил внимание на один жёлтый автомобиль, который двигался по полосе с буковкой «А», нарисованной на асфальте. Когда он был на свободе, никаких таких полос не было, но шоком для него их наличие в Москве не явилось, так как подобные полосы он часто видел в других европейских городах, где у него проходили соревнования. По таким полосам обычно движется общественный транспорт, но не только из-за буквы на асфальте данный автомобиль привлёк его внимание. Дело в том, что за его рулём никого не было! Единственной, кто мог управлять этим средством, была женщина, находящаяся в нём, но она сидела на заднем сиденье и сосредоточенно копошилась в своей дамской сумочке.

– Вот дура, она же разобьётся!!! – подумал он и даже привстал со своего места, готовый выбежать из кафешки, чтобы как-то предотвратить катастрофу. Но в это время жёлтая машина спокойно повернула направо без какого-либо участия дамы на заднем сидении.

– Твою ж мать! – вслух сказал Олег и плюхнулся на свой стул, держась за голову.

Гости за соседним столиком обернулись, чтобы посмотреть, что за шум там за столиком Олега. А он в этот самый момент ещё не до конца верил в то, что видел. Это напомнило ему один фантастический фильм со Сталлоне, где преступников замораживали на несколько лет, и один из них случайно разморозился, оказавшись в далёком будущем. Вот и Олег чувствовал себя так, будто он сидел в заморозке всё это время, а сейчас оказался в будущем. Ожидая свой стейк, Олег осмысливал тот факт, что теперь существуют машины, которые ездят сами по себе.

Наконец, официантка принесла его заказ. Данная кафешка не была стейк-баром, но тот стейк, который сейчас видел Олег, казался ему божественным! Тем не менее, даже аромат хорошо прожаренного мяса не смог сразу отвлечь Олега от размышлений, поэтому он спросил:

– Девушка, скажите, пожалуйста, а что, есть уже беспилотные автомобили?

Официантка была удивлена таким вопросом, но, видя, как тревожит это посетителя их кафешки, объяснила, что машины такие появились несколько лет назад, но в городе разрешено перемещаться только беспилотным такси и только по выделенной для общественного транспорта полосе. Ограничение это было связано с тем, что данная функция, которая управляет машиной вместо водителя, была несовершенна. Она с трудом может распознать человека, если тот, к примеру, несёт в обеих руках сумки, или катит детскую коляску, или передвигается в инвалидном кресле. Да и наличие таких машин повсеместно потребовало бы полностью поменять систему движения транспорта. Поэтому, пока в Москве ездят только беспилотные такси.

Такой ответ утихомирил любопытство Олега, и теперь ему нужно было утихомирить свой желудок. Поэтому он поблагодарил официантку за рассказ и набросился на стейк, будто тот мог куда-то деться. Тарелка у Олега опустела довольно быстро и, доедая остатки мяса, он заметил, что официантка стоит у барной стойки и с умилением смотрит, как он ест. Она смотрела так, словно она сама этот стейк приготовила или так, как смотрит жена на своего мужа, когда тот усталый приходит с работы домой и уплетает за обе щёки приготовленный ею ужин.

Не успел Олег положить столовые приборы на тарелку, как официантка была тут как тут.

– Вы видимо действительно были сильно голодны, – сказала она.

– Да, – ответил он.