Станция «Гермес»

Надежда покачала головой, отчего хвост ее тоже закачался.

– Вы имеете в виду беспорядок? У них в семье было так принято. А с тех пор, как погиб отец, Феликс запретил что-либо трогать. У него был пунктик насчет этого.

– Сам он жил в маленькой комнатке?

– Как вы догадались? – удивилась она.

– Это было нетрудно… А больше вас ничего не удивляет?

Девушка непонимающе смотрела на него.

Антон пояснил:

– В доме нет ни одного электрического прибора. Вообще. Нет ни телевизора, ни радио, ни даже торшера какого-нибудь завалящего. Только лампочки свисают с потолка… Это что, так в деревне принято?

– Я бы не сказала, – осторожно проговорила она.

– Вот, хотел найти розетку, чтобы зарядить телефон, но бестолку. Розеток нет! Это просто склад бессмысленных вещей. Какие-то тапки, горшки, коробки с мусором. Велосипед без колеса, ржавый. Зачем он тут? При этом все аккуратно уложено и прибрано…

– Это я здесь прибираюсь, – призналась девушка. – Пока Феликса нет, я решила, что присмотрю за домом. Ну а что хорошего, если все пылью зарастет? В чем-то вы правы, конечно. Отец его никогда хозяйством не занимался. Вот за годы и накопился хлам.

– А почему в доме нет ни одной книги? Это нормально?

– Родители Феликса не любили читать… – извиняющимся тоном сказал она. – Да и сам Феликс книги не любил. Такое бывает.

– Хорошо, читать не любил… А эта книга, которую вы мне дали, откуда она взялась?

– В комнате Феликса, – быстро ответила она. – Теперь вы понимаете, почему я удивилась, когда увидела книгу у него на столе. Тем более такую необычную! Это же старинная, кажется, вещь… Понимаете, жизнь он вел беспорядочную, мог пропасть на несколько дней и никому не сказать. Были у него разные дела, он уезжал, приезжал… Ну это же его дело, он же взрослый, а я ему кто? Никто. Если я когда-нибудь и заходила, то разве на минутку. Просто узнать, как он. Потому что волновалась. Перекинулись парой слов, и все. Серьезных разговоров между нами не было. В тот день соседи сказали, что он неделю как не показывается. Я зашла в дом, убедилась, что все вещи на месте. Смотрю, на письменном столе книга. Развернута на последней странице, где вот эти слова, подчеркнутые.

Девушка слегка наклонилась к нему.

– Я думаю, – запинаясь, сказала она, – что в этой книге слова подчеркнуты специально.

– Специально для чего?

– Может быть, Феликс хотел что-то сказать… перед тем, как исчезнуть.

Антон вздохнул.

Не хотелось разочаровывать девушку, но и оставлять ее в заблуждении тоже неправильно.

– Знаете, если бы я собирался исчезнуть, то такой ерундой не занимался. Позвонил бы по телефону. Эсэмэску отправил бы… электронной почтой, вконтактике. Ну, тысяча способов есть…

– А если нет телефона, нет ничего… – нахмурилась она. – То что тогда?

– Записку бы написал, что ли.

– А если открыто писать нельзя? – настаивала она. – Если нужно тайно?

– Если нужно тайно, то… – он задумался. – Ну, не знаю. Вы всерьез думаете, что эта книга – зашифрованное послание, что ли?

– А почему нет? – вскинулась она. – А что, если эти имена богов что-то обозначают?

Антон с сомнением на нее посмотрел.

– Вы с греческой мифологией знакомы?

– В рамках школьной программы, – призналась она. – Зевс, Гера, Аполлон…

– А про славянскую мифологию что-нибудь знаете?

Она наморщила лоб.

– Кажется, был Перун, потом Велес, Мокошь…

– Ну вот. По словам автора, надпись имеет славянское происхождение. Почему тогда перечисленные боги принадлежат к древнегреческому пантеону? Хотя допустим, мифология была всеобщей. Но причем тут Гермес Трисмегист? Он же вообще алхимик. Алхимия из средневековья, а Зевс с Гермесом из античности. Это с исторической точки зрения – бред, словно как заставить Петра Первого сражаться на Куликовом поле.

– Если Феликс оставил мне эту книгу, то она что-то значит, – упрямо сказала она.

– Откуда вообще известно, что книгу оставил Феликс? – разозлился он. – Да ее кто угодно мог оставить, у вас же двери открыты, заходи кто хочешь!

Она подняла голову, и в глазах у нее блеснул огонек.

– Потому что он не мог исчезнуть, не сказав мне ни слова.

* * *

Антон уже был знаком с прихотливыми изгибами женской логики и по опыту знал, что спорить тут бесполезно. Тут он вспомнил про разговор у реки с юными рыбаками.

– Выдрик? – переспросила Надежда. За то краткое время их знакомства это был первый раз, когда на ее губах появилась тень улыбки.

– Честное слово, я ничего не придумал. Я только спросил у ребят, что это за странные звуки откуда-то из-под горы.

– Это деревенская сказка, – пояснила Надежда. – Страшилка. Местные бабушки знают целую кучу таких страшилок, а дети так обожают, и пересказывают друг другу. Там и Выдрик есть, и черная рука, и гроб на колесиках, и много чего. Взрослые в эти глупости не верят.

– Тогда как взрослые объясняют эти звуки? Напоминает какое-то жужжание, словно гудит пчелиный улей.

Надежда прищурившись, посмотрела в окно, словно высматривая там кого-то.

– Вам это как, из любопытства или всерьез интересуетесь?

– Ну, не знаю. У меня, честно говоря, мурашки по телу забегали табунами, когда я такое на ночь глядя услышал.

Она обернулась и взглянула ему в глаза.

– Вы знаете, что под горой есть меловые карстовые пещеры? Говорят, в древности там жили волхвы. Те самые, что поклонялись Перуну и Велесу. Потом пришло христианство, и жителями подземелья стали отшельники, святые старцы. В то время старые люди уходили туда доживать.

– Доживать – это что значит?